←  Древняя Греция

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Тираны Коринфа

Фотография andy4675 andy4675 14.11 2014

Тираны Коринфа. Источник - Николай Дамасский, Геродот и Диоген Лаэртский:

 

 

Прикрепленные изображения

  • TyrantsOfCorinth.JPG
  • TyrantsOfCorinth.JPG
  • TyrantsOfCorinth.JPG
Ответить

Фотография andy4675 andy4675 14.11 2014

Альтернативная дата смерти Периандра (и начало правления второго Кипсела) - 584 г. до н. э. В таком случае, жизнь Периандра датируется примерно 668 - 584 г. г. до н. э.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 10.08 2016

КИПСЕЛ (ум. в 627 до н.э.) – тиран Коринфа с 657 до н.э., основатель династии Кипселидов. Пришел к власти, свергнув аристократическое правление рода Бакхиадов. В правление Кипсела началось создание коринфской морской державы. Кипсел – один из первых представителей архаической («старшей») греческой тирании – стал популярным персонажем фольклорной традиции. Его сыном был Периандр.

 

Суриков И.Е. Кипсел // История и культура Древней Греции: Энциклопедический словарь / Под общ. ред. И.Е. Сурикова. М., 2009. С. 331.

 

 

ПЕРИАНДР (667–585 до н.э.) – тиран Коринфа с 627 до н.э., крупнейший представитель династии Кипселидов. Сын Кипсела. В правление Периандра Коринф достиг наивысшего экономического и политического расцвета, стал центром крупной морской державы. Периандр осуществлял крупномасштабную экспансию коринфского влияния как в западном, так и в восточном направлении, имея военные флоты в Сароническом и Коринфском заливах. Под его контролем находился ряд островов в Ионическом море (в т.ч. Керкира), которыми управляли дети и родственники тирана; активные контакты поддерживались с ранее основанными коринфскими колониями на Сицилии. В бассейне Эгейского моря основал г. Потидею в Халкидике, поддерживал выгодные отношения с Милетом и Лидией, а на юге – с Египтом. На материке подчинил своей власти Эпидавр. Периандр был одним из сильнейших греческих правителей своего времени; он пользовался большим влиянием в Греции (в частности, Афины и Митилена избрали его третейским судьей в пограничном споре). Периандр проложил волок для кораблей (диолк) через Истм, что позволило Коринфу фактически монополизировать морскую торговлю между востоком и западом греческого мира. Особенно развивалось при Периандре керамическое производство: великолепная по качеству и художественной отделке коринфская керамика стала преобладающей в Средиземноморье. В области внутренней политики Периандр, основывавший свою власть на отряде наемников, проводил меры, направленные против аристократии (закон против роскоши) и в защиту мелкого крестьянства. Привлекал к своему двору деятелей культуры (в т.ч. Ариона). Периандр был одним из самых ярких представителей архаической («старшей») тирании в Древней Греции. Суждение о нем последующей античной традиции парадоксально. С одной стороны, популярны были рассказы о чудовищных жестокостях, творившихся Периандром; с другой – в целом он считался мудрым и справедливым правителем и даже включался в перечни семи мудрецов.

 

Суриков И.Е. Периандр // История и культура Древней Греции: Энциклопедический словарь / Под общ. ред. И.Е. Сурикова. М., 2009. С. 512.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 10.10 2018

Нам лучше известны обстоятельства утверждения тирании в Коринфе, чем в Аргосе, Мегарах и Сикионе. Замкнутая олигархия Бакхиадов, управлявшая Коринфом автократическими методами с незапамятных времен, неизбежно должна была подвергнуться новым испытаниям в связи с быстрым движением в сторону капитализма в первой половине VII в. до н.э. Эти события вызвали борьбу группировок; согласно романтизированной версии предания, элементы которого дошли до нас, в этих событиях определенная роль принадлежала Фидону Аргосскому, который будто бы оказал помощь «по причине дружбы» одной из групп внутри рода Бакхиадов, и это способствовало падению Бакхиадов. Первый тиран, Кипсел, пришел к власти в 657 г. до н.э. – вскоре после вероятной даты Фидоновой кончины. Судя по всему, этот человек был вождем того клана, который положил конец господству Бакхиадов. Поскольку Кипсел был женат на женщине из рода Бакхиадов или даже сам по материнской линии происходил из этой эндогамной41 группы, а также поскольку он был назначен на магистратскую должность, монополия на которую находилась в руках Бакхиадов, тот клан, вождем которого он был, входил скорее всего в состав этого могущественного рода.

 

Нашим самым ценным источником по данному вопросу является речь одного коринфянина, которую Геродот вставляет в свое повествование, чтобы познакомить читателя с коринфским преданием о коринфских тиранах. По большей части рассказ носит характер народной сказки, но он включает два дельфийских оракула, данных хотя и после тех событий, на которые они ссылаются, но всё же в эпоху самой тирании. Первое из предсказаний предположительно было адресовано родителям Кипсела, бывшим до того времени бездетными: «Эетион, нет почета тебе, хоть ты чести стяжал себе много, | Лабда родит сокрушительный камень; падет он | На властелинов-мужей [букв.: монархов] и Коринф покарает» (Геродот. V. 92; пер. Г.А. Стратановского). {410} Жрец, составивший этот оракул, стремился выразить враждебное отношение не к Кипселу, а к проигравшим, к тем из числа Бакхиадов, кто выступал за свое собственное автократическое правление (здесь они названы монархами). Начальные слова могут иметь отношение к бездетности Эетиона, что у дорийцев считалось постыдным, особенно в отношении первых людей общины. Второй оракул был адресован, видимо, самому Кипселу, и именно этот ответ Пифии, как предполагается, склонил его к захвату власти: «Счастлив сей муж, что ныне в чертог мой вступает, | Эетионов Кипсел; царем [басилеем] славного града Коринфа | Будет всё же он сам и дети его, но не внуки» (Геродот. V. 92; пер. Г.А. Стратановского). Составитель этого предсказания льстит тиранам, называя их «царями»; заметим также, что данный оракул был сформулирован до того времени, когда внук Кипсела всё же унаследовал положение «царя». О том, как именно Кипсел совершил государственный переворот, у нас нет никаких данных42. Иногда высказывают предположение, что Кипсел, имевший недорийское происхождение, испытывал неприязнь к дорийцам и выдвинулся именно как защитник недорийского зависимого населения Коринфа. Из литературных источников, впрочем, известно лишь о претензиях Кипселидов на то, что через Эетиона они возводили свой род к знаменитому племени лапифов, сражавшихся в известной битве с кентаврами в Фессалии, а через Лабду – к Гераклу, расправившемуся с некоторыми из кентавров; а также то, что предок Эетиона, Мелан из Гонуссы, был первооснователем дорийского Коринфа, во время дорийского похода на Коринф он объединил своих дорийцев с людьми Алета и в силу этого являлся «исконным коринфянином». По мнению Павсания (V. 18. 7–8), на кедровом «ларце Кипсела», который посвятили в Олимпию преемники тирана, изображена сцена братания войск Мелана с войсками Алета. Следовательно, эти преемники изначально идентифицировали себя с правящей аристократией дорийского Коринфа, а сюжеты, выбранные ими для этого ларца, включая избиение Гераклом кентавров, были столь же любимы представителями аристократии, как и темы торжественных од Пиндара43.

 

Тирания в Мегарах возникла из борьбы олигархических вождей (гегемонов), как мы видели в стихах Феогнида к Кирну. Феаген, здешний тиран, на своем пути к господству завоевал доверие простого народа, «забив скот богачей, обнаруженный им пасущимся у реки». Поскольку эту историю Аристотель приводит в качестве примера того, как ради достижения власти потенциальный тиран обманывал народ (Аристотель. Политика. 1305 a 22–26), он обращает внимание на то, что не {411} Феаген был предан демосу, но демос не смог распознать истинной сути этого человека. Без сомнений, Феаген принадлежал к дорийской аристократии. Утверждение тирании в Сикионе скрыто от наших глаз пеленами сказочного предания и псевдоисторическим вымышленным рассказом, созданным в IV в. до н.э., при этом в данной истории привлекают внимание две детали, на основании которых можно было бы сделать предположение о низком происхождении первого тирана Орфагора: во-первых, то, что его отец, Андрей, был поваром, во-вторых – что благодаря популярности Орфагора у простого народа он был избран полемархом (т.е. магистратом с военными полномочиями). Все эти факты, впрочем, кажутся совершенно невероятными; относительно Андрея известно, что во время пребывания в Дельфах он должен был совершать жертвоприношения, т.е. подвизаться в качестве жреца; к тому же представляется весьма сомнительным, чтобы в дорийском Сикионе в VII в. до н.э. кто-либо мог быть выбран народом в качестве полемарха. Более вероятной кажется наследственная передача жреческих полномочий внутри знатных домов, при том, что наиболее важные государственные должности оставались в руках олигархических кланов44. Основываясь на имеющихся данных источников (весьма, впрочем, схематичных), можно сделать вывод, что тирания вырастала из олигархии в тот момент, когда ряды олигархов раскалывались и какой-нибудь вожак одной из группировок, используя силу, захватывал власть; при этом иногда он заручался поддержкой простого народа, которому путем откровенного обмана внушал доверие к своей персоне.

 

В отрывках, на которые мы ссылались выше, насилие и кровопролитие связывались скорее с периодом смуты (с тем, что сами греки называли стасисом), который непосредственно предшествовал тирании, нежели с самой тиранией; а согласно поэтическому собранию, дошедшему до нас под именем Феогнида (так называемый «Феогнидов сборник»), людские несчастья – это не пытки и убийства, творимые тиранами, а набор таких зол, как измена друзей, изгнание, которого добились соперники в борьбе за власть, и нужда, ожидающая вынужденного эмигранта, – всё то, что обычно сопровождает стасис. Не вызывает сомнений, что убийство, изгнание и захват имущества были в арсенале средств, использовавшихся тираном в период захвата власти. Конечно, все эти методы являлись интегральной частью той революции, которую провоцировал тиран. Но использовались они не беспорядочно, а против конкурентов из числа олигархов, таких как Бакхиады, для которых Кипсел оказался «сокрушительным камнем». Ранние стихотворные источники говорят не о риске расстаться с жизнью при тирании, а о потере свободы, о «рабстве». Вероятно, так оно и было, ибо после того, как тиран добивался власти, даже если при этом он {412} использовал насилие, его первоочередная задача состояла вовсе не в том, чтобы убивать, но в том, чтобы прийти к соглашению с аристократическими домами, замирить государство и усилиться перед лицом политических эмигрантов. В том, что касается Пелопоннеса, заявления о зверствах и погромах, обнаруживаемые у таких поздних писателей, как Геродот (V. 92), были направлены в большей степени против последнего правителя в ряду тиранов, и, несомненно, некоторые из этих обвинений были справедливы.

 

Тиранический режим в Коринфе сохранялся в течение трех поколений (с 657 до 583 г. до н.э.) и целое столетие в Сикионе (655–556/555 гг. до н.э.). Позднейшие тирании, подобно современным диктаторским режимам, уже не могли существовать столь долго. Аристотель называет несколько причин устойчивости ранних режимов: тираны тогда уважали законы, обращались с подданными мягко, учитывали интересы народной массы, и, кроме того, в каждой из двух династий оказалось по одному человеку, весьма успешному в военном отношении, – Периандр и Клисфен (Аристотель. Политика. 1315 b 13–30). Можно добавить и другие причины. Основатель тирании, относившийся к числу самых способных из олигархов, устранил всех соперников, либо казнив их, либо изгнав. Некоторые из его оппонентов предпочли пойти на компромисс, благодаря чему сохранили за собой определенный статус, оказавшись у него на службе. Что касается простых людей, то они и опасности непосредственной не испытывали, и угрозы прямой не создавали; народ был не вооружен, не имел политического опыта, жил в основном за пределами города на своих полях (Аристотель. Политика. 1305 a 18) и был вполне доволен, если первые люди общины обеспечивали ему правосудие, мир и благосостояние. Фортуна благоволила к тиранам в том, что это был период быстрого экономического роста. Они могли позволить своим подданным добиваться материального процветания и в то же время использовали собственные богатства, чтобы заручиться новыми друзьями как за границей, так и дома и чтобы снискать благожелательное отношение со стороны Дельф и Олимпии, игравших важную роль в формировании общественного мнения в Греции. Один тиран редко вступал в конфликт с другим тираном, ибо в их общих интересах было выработать единую политику в отношении эмигрантов, чтобы держать их на расстоянии вытянутой руки, – следует обратить особое внимание на то обстоятельство, что Мегары, Коринф и Сикион образовывали сплошную зону тиранических режимов, единственную в своем роде в том смысле, что в течение целого столетия все эти города пребывали в мире друг с другом. Существовали и другие тирании – менее знаменитые и не столь продолжительные; среди этих властителей можно назвать Прокла в Эпидавре, Леона во Флиунте, Панталеота в Писе и некоего Гиппия в Мегарах, отделенного от Феагена определенным промежутком времени.

 

Коринфские тираны получили в наследство и еще более развили сильную колониальную систему. Керкира, первоначально {413} удерживаемая изгнанными Бакхиадами, позднее вернулась в круг друзей своей метрополии и вместе с Коринфом вывела объединенную колонию в Эпидамн около 625 г. до н.э. В период с 625 по 600 г. до н.э. закладывались и другие поселения, основывавшиеся Коринфом как в одиночку, так и совместно с другими общинами: в Левкаде, Гераклее, Амбракии и Аполлонии Иллирийской. Три сына Кипсела отправились в путь в качестве первооснователей колоний и, вероятно, их правителей; известно, что после Горгия, одного из этих сыновей, в Амбракии правили еще как минимум два «тирана» из дома Кипселидов. Первооснователем Эпидамна был некий коринфянин из дома «потомков Геракла», специально вызванный из Коринфа, из чего можно заключить, что он сотрудничал с Кипселидами; поселенцами же в этом случае были в основном керкиряне, но среди них было также некоторое число коринфян и других представителей дорийского племени (Фукидид. I. 24. 2). В вопросах, связанных с контролем над процессом выведения колоний, тираны придерживались продорийской политики. Позднее, в период правления Периандра, жители Керкиры подняли мятеж и убили Периандрова сына Ликофрона, а когда Периандр восстановил контроль над островом, он собрал 300 мальчиков из влиятельных керкирских семей и переправил их к Алиатту, царю Лидии, где они были кастрированы (так утверждает предание) и в дальнейшем служили евнухами.

 

Контроль за северо-западной зоной имел жизненно важное значение и для Кипселидов, и для Коринфа в целом; дело в том, что они получали отсюда серебро, медь, корабельный лес, кожи, шерсть, мясо и молочные продукты, и всё это помимо чистых доходов от торговли с западом. Сосуд из золота, посвященный в Олимпии Кипселидами в качестве трофея из Гераклеи (рис. 51), напоминает нам, что даже контроль над собственными колониями поддерживался силой оружия, ибо без этого не может существовать никакая морская держава. Один из сыновей Периандра вывел колонию в Потидею, обращенную к Фермейскому заливу и игравшую роль исходного пункта на македонском конце трансбалканского пути, который пересекал Лихнитское озеро и заканчивался в Эпидамне (см. выше, с. 161). Колониальная политика тиранов была полезна не только Коринфу, но и другим государствам, извлекавшим ощутимую прибыль от резкого роста торговых потоков.

 

Среди тех, кто получал значительные выгоды, оказался Сикион, знаменитый своими работами по бронзе. Здешние тираны демонстрировали свои богатства всему миру, в частности, выставляя колесницы на состязаниях в Олимпии (Мирон в 648 г. до н.э., а позднее – Клисфен) и в Дельфах (Клисфен в 582 г. до н.э.), а также возводя в этих священных местах сокровищницы; сокровищница сикионцев в Олимпии была сделана из бронзовых листов и разделена на две комнаты: одна в дорическом, другая в ионическом стиле, причем бронзу, согласно преданию, доставили из Тартесса из западной Испании. Клисфен, правивший в качестве тирана приблизительно в период 600–570 гг. до н.э., был {414} назначен членами дельфийской амфиктионии в качестве предводителя их объединенных сил в борьбе против Крисы во время Священной войны, по окончании которой он посвятил в этот храм третью часть добычи (см. выше, с. 373). О Клисфене говорили, что среди претендентов на руку его дочери были даже соискатели из отдаленных Сибариса и Эпидамна, а также то, что сам он смог удержать свои позиции в войне против Аргоса. В будущем Сикион никогда более уже не сможет добиться таких успехов. В очень редких случаях тираны выводили свои гоплитские армии для непосредственного участия в боевых действиях. Обычно они предпочитали добиваться целей другими способами, плетя сети альянсов, устанавливая дружественные отношения с иностранными правителями, такими как Алиатт в Лидии или Псамметих I в Египте, заключая дипломатические браки, породнившие, например, Феагена и Килона, Клисфена и Мегакла. Подобно царям Македонии, тираны практиковали многоженство, что помогало им обеспечивать династическое преемство и способствовало союзным отношениям, так что за всеми историями о братоубийстве, некрофилии и инцесте, о которых нам рассказывают писатели, любящие поведать что-нибудь сенсационное, можно отыскать вполне рациональное основание. Однажды Периандр был отнесен к числу Семи мудрецов эллинского мира и, между прочим, он был выбран в качестве арбитра в территориальном споре за Сигей между Афинами и Митиленой (Геродот. V. 95); позднейшие же писатели готовы были связать с его именем вообще всякий мыслимый вид злодеяния. {415} Из того, как тираны формулировали свои посвящения на приносимых богам дарах, можно понять, в каком качестве они хотели бы видеть себя. Ларец, внутри которого в младенческом возрасте спрятали Кипсела, будущего основателя тирании, был посвящен Кипселидами Зевсу Олимпийскому в благодарность за его спасение (Павсаний. V. 17. 5). Также и со стороны колоний именно Кипселиды указывают себя в качестве посвятителей золотого сосуда, принесенного как часть добычи из Гераклеи (рис. 51). Так что получается, что замена Бакхиадов Кипселидами – это не смена принципа управления, а смена семьи, и, кроме того, рассказ Геродота (III. 52. 4) позволяет предположить, что представители тиранического дома в Коринфе, а также и в некоторых колониях, титуловались «царями» (басилеями). Сикионская сокровищница в Олимпии была подарена от имени «Мирона и демоса сикионцев», что подразумевает человека, наделенного титулом басилея, и собрание граждан Сикиона45. В глазах правителей и простых граждан тирания представлялась не столько временным нарушением конституционного порядка, сколько системой, нацеленной на очень длительное существование, освященной дельфийским и олимпийским авторитетом, признанной на международном уровне, и, помимо всего прочего, увенчанной материальным успехом, который казался знаком божественной благосклонности. Происхождение Кипсела было освящено с помощью оракула и легенды, напоминающей предание о Моисее (Геродот. V. 92), что может указывать на существование какого-то культа правителя в Коринфе, а также на то, что представители знати должны были относиться к правящему тирану примерно так же, как позднее Пиндар относился к Гиерону Сиракузскому. Такие поэты, как Арион, Херсий и Эпиген ставили «трагические хоры» в Сикионе.

 

Тираны украшали свои города и давали многим людям возможность применить силы на общественных работах, таких как снабжение водой в Коринфе, строительство водопровода и нимфея в Мегарах, возведение колоннады в Сикионе, прорытие канала в Левкаде, а также сооружение диолка – особым образом вымощенного волока длиной в 4 мили, устроенного для транспортировки грузов и даже небольших судов через Коринфский перешеек (рис. 52)46. Тираны полагались скорее на доходы, приносимые гаванью и рынком, нежели на прямое налогообложение, их приношения богам были очень щедрыми, что видно на примере колоссальной золотой статуи Зевса, посвященной в Олимпии, а также на примере учреждения новых праздников в Сикионе и на Истме. Они почитали традиционных богов и были особо расположены к дионисийскому культу, который был обращен в равной степени как к гражданам, так и к негражданам. О социальном законодательстве {416} тиранов известно только то, что они пытались ограничивать число рабов, боролись с проституцией, содействовали торжеству правосудия и старались, чтобы простой народ не отвлекался от своих обычных занятий. Тираны отнюдь не являлись социальными революционерами; они скорее стремились сохранить аристократический status quo, существовавший до них, но для поддержания своей монополии на власть вынуждены были изгонять конкурентов и прибегать к другим мерам для ослабления прочих влиятельных семей. Весьма показательно, что в Сикионе, развивавшемся, по всей видимости, быстрее Коринфа, Клисфен сохранил неизменным деление граждан на четыре филы. Если он и переименовал три дорийские филы, дав им название «гиаты» (т.е. «кабаниды»), «онеаты» (т.е. «ослиды») и «хереаты» (т.е. «свиниды»), как сообщает Геродот (V. 68), то сделано это было с целью оскорбить аргивян и их героя Адраста, а не три четверти своих соотечественников.

 

Падение тирании стало поводом для благодарственного молебна богам и было воспринято как праздник вновь обретенной свободы. В 581/580 г. до н.э., когда из Коринфа был изгнан последний тиран, были учреждены Истмийские игры и построен храм Посейдона на Истме. {417}

 

 

05c9d8e8cd53.jpg

{415}

 

58e707f442c9.jpg

{417}

 

41 Эндогамия – обычай заключать браки только внутри определенной общественной группы, например, племени или рода. (Примеч. пер.) {410}

 

42 Разбор источников по теме см.: А 2: 16 слл., 43 слл. – о тирании в Коринфе; ср.: A 6, I: 14–37 и E 228: 441 слл. – здесь дана поздняя датировка Кипселовой тирании, о чем см. также: М–L № 11. Кипсела и его сына Геродот представляет как басилеев (III. 52. 4).

 

43 Геродот. V. 92; Диоген Лаэртский. I. 94. 1; Павсаний. II. 4. 4.; V. 18. 7–8. О кедровом ларце см. статью Стюарта Джонса в: JHS. 14 (1894): 30, 80. {411}

 

44 Диодор Сицилийский. VIII. 24; FGrH 105 F 2. Клисфен принадлежал к филе, которая не была дорийской, однако инкорпорация этой филы внутрь дорийского социума случилась определенно раньше утверждения тиранического режима. В состав этой филы несомненно входили и жреческие семьи. {412}

 

45 SEG. I. 94; Е 228: 517, примеч. 1; Павсаний. VI. 19. 4, в то время как VI. 19. 1 представляет собой парафраз этой надписи.

 

46 О доме с водоемом см.: Gruben G. в Arch. Delt. 19 (1964) I: 37 слл., а о диолке см.: E 229: 45 сл. {416}

 

Хэммонд Н.-Дж.-Л. Пелопоннес // Кембриджская история древнего мира. Т. 3, ч. 3: Расширение греческого мира. VIIIVI века до н.э. / Под ред. Дж. Бордмэна, Н.-Дж.-Л. Хэммонда; пер. с англ., подготов. текста, предисл., примеч. А.В. Зайкова. М.: Ладомир, 2007. С. 410–417.

 

Ответить