неназываемый им ветеран диссидентского движения призывал его и других «демократов» (которыми он считал Бурбулиса и Шахрая) сбросить слишком авторитарного и намеренного сохранить структуры КГБ Ельцина для подлинной победы демократического строя.
Интересно, каким образом непопулярные Козырев и Бурбулис могли бы свергнуть пользовавшегося поддержкой населения Ельцина.
в 91-м и первой половине 92- го не могли.
начиная с лета 92го рейтинг ельцина обрушился, дворцовый переворот прошел бы на раз.
Геннадий Бурбулис: почему Ельцин попал в зависимость от силовиков
- Геннадий Эдуардович, считается, что на втором президентском сроке Борис Николаевич впал в зависимость от силовиков. Как вы думаете, почему в конце концов он предпочел иметь дело не с людьми науки, каким являетесь вы, например, или каким был Егор Гайдар, а с силовиками?
- Очень сложный вопрос. Вопрос национальной безопасности, дееспособности так называемых силовых структур – первостепенный для главы государства. Особенно в исключительных условиях, когда мы осуществляли коренной переход от советской тоталитарной системы к демократической. Когда – и Ельцин это хорошо чувствовал и изо всех сил двигал – энтузиазм активных людей говорил, что воля и участие каждого человека на своем персональном месте и общества в целом как единого социального коллектива, организма – может горы свернуть. А потом наступил период, когда главе государства понадобился глубокий фундамент безопасности. И это ловушка, потому что так называемые «силовики» очень настойчивы, даже настырны, в том, что «угрозы со всех сторон» – слева, справа, по периметру границ, издалека. И каждый из них старается преподнести свое ведомство как исключительное и в высшей степени нуждающееся в личном покровительстве президента.
У меня же был период, когда я как госсекретарь координировал и внутреннюю, и внешнюю стратегию развития, и систему безопасности, все спецслужбы. И мы с Борисом Николаевичем много и долго размышляли, как сделать, чтобы, не теряя позитивного исторического опыта, поставить спецслужбы под контроль, в рамки законов, нормативных актов, чтобы «индивидуальный подход» заменить объективной, четкой юридической формулой… Но позже, вследствие утомленности, усталости, акцент во внутренних установках главы государства был перенесен с трансформации и созидания на обеспечение и сохранение, консервацию безопасности. А тогда рядом с любым правителем появляются вот эти самые «надежные силовики», которые «все видят, все знают», все у них «под контролем» – и в этой ситуации приятно, комфортно от ощущения надежности, психологически это понятно.
- Вы сказали: «а потом наступил период». Какие конкретно события вы имеете в виду?
- Было два потрясения, ключевых для Бориса Николаевича. Это, конечно, конституционный кризис октября 1993 года. Подчеркну, что часто выпускается из виду: не просто противостояние парламента, Верховного Совета, части Съезда народных депутатов и президента, а вооруженный мятеж в центре столицы. Когда по Москве разъезжали грузовики с автоматчиками, которым была поставлена задача захвата госучреждений и главного информационного ресурса – «Останкино». Представьте на минуту всенародно избранного президента, главу правительства, к слову, утвержденного Съездом (на тот момент Виктор Черномырдин – прим. ред.), в ситуации огромного риска взявших на себя ответственность за радикальные реформы, которых ни страна, ни граждане, ни история не знали не то что веками – никогда. И вдруг все это под угрозой, которая разворачивается прямо у них на глазах, в Москве. У обитателей Белого дома случилось катастрофическое затмение сознания, и, следовательно, возможность диалога была утрачена, эмоции зашкалили, и мятежники уже призывали авиацию бомбить Кремль. Поэтому их обуздание было тяжелейшей, но вынужденной мерой. И в ночь с 3 на 4 октября предпринимается показательный обстрел парламента. Это действительно трагедия. Ельцин восстановил порядок в столице и не допустил гражданской войны, но от этих событий у него осталась глубокая рана.
И второе потрясение – Чечня, поздняя осень-зима 1994 года, когда Борис Николаевич поддался на предложение «блицкрига». По натуре он был пацифистом, для него человеческая жизнь была абсолютной ценностью, и какие-то меры, связанные с угрозой человеческой жизни, были невыносимы. Но он снова берет личную ответственность, издает президентский указ о военной операции, а вскоре выясняется, что дело обстоит совсем не так, что операция займет не два-три дня и даже не неделю, что это затяжная, реальная война.
Л.Ивашов: «На переворот 1993 года Ельцина толкнули олигархи»
Октябрь 1993 года, Москва. Минуло более двух десятков лет, и для историков это, в общем, никакой не срок, но только работает ли эта оговорка в данном случае – вопрос дискуссионный. Основные выводы каждая из сторон той двухдневной гражданской войны для себя вынесла.
«Последствия переворота ужасающие. По сути, был дан карт-бланш проведению той экономической и социальной политике, которая привела к необычайным последствиям. Прямое следствие этих событий – дефолт 1998 года. Второе последствие – полное уничтожение парламентаризма и торжество авторитаризма... Ну и самое главное: на протяжении более десяти лет Россия была сателлитом, служкой на побегушках у Америки», – такую оценку в интервью КМ ТВ дал тем кровавым событиям возглавлявший тогда парламент Руслан Хасбулатов.
Своими воспоминаниями о событиях тех дней в беседе с обозревателем KM.RU поделился геополитик, президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов, занимавший в 1993 году должность секретаря Совета министров обороны стран СНГ в звании генерал-лейтенанта:
– Я сам был в Белом доме и видел все, что там происходило. И таскали меня на допросы, и на вопрос «Почему Вы там были?» я следователю ответил: «Вы – юрист?» – «В общем-то, да, юрист». – «Так почему Вы, юрист, не пошли защищать закон?! Ведь Указ № 1400 незаконный».
Конечно же, в октябре 1993 года и можно, и нужно было избежать кровопролития. И если бы олигархат, который и подталкивал Ельцина к силовому подавлению парламента, не представлял бы уже тогда в своих мечтах те несметные богатства, которые они смогут захватить, то вполне могли были бы быть и какие-то договоренности.
Ельцин жил ради власти. И ради ее укрепления, ради своего утверждения в ней он и пошел именно на силовой, совершенно незаконный вариант «усмирения» парламента. Фактически то, что он организовал, можно классифицировать как государственный вооруженный переворот. Но все же можно было бы его избежать, если бы за его спиной не стояли столь алчные, циничные люди, рвущиеся до огромных денег.
Ельцин также вряд ли пошел бы на силовой вариант, если бы его не поддержал Билл Клинтон. Он мог бы в конце концов поручить спецслужбам спровоцировать какое-либо восстание, бунт среди самих депутатов Верховного Совета. Но в итоге решил так, как решил.
Бывший вице-премьер в правительстве при Ельцине Михаил Полторанин в своих мемуарах «Власть в тротиловом эквиваленте» примерно так описывает суть договоренностей Ельцина и Клинтона (цитата не дословная - прим. KM.RU):
«Борис Ельцин: Билл, я хочу разогнать свой консервативный недемократический парламент. Ты поддержишь меня?
Билл Клинтон: Нет, Борис, я не могу поддержать, потому что этот шаг не поддержит наш конгресс.
Ельцин было обиделся на коллегу и уже стал подыскивать другие обходные варианты, как вскоре ему позвонил Клинтон:
Б.К.: Борис, а вот если бы ты сделал какой-нибудь такой шаг, чтобы я мог убедить конгресс в необходимости тебя поддержать, я бы тогда с радостью...
Б.Е.: И что я должен сделать?
Б.К.: Ну, если бы ты отдал Соединенным Штатам половину оружейного урана – был бы шанс убедить конгресс.
Б.Е.: Да забирай весь!»
То есть, как видим, ради единоличной, никем не контролируемой власти Ельцин был готов отдать американцам хоть весь уран, хоть пол-России. Он заручился поддержкой Запада, что развязало ему руки и позволило действовать нагло, цинично. А если бы Штаты не поддержали Ельцина, а поступили бы согласно принципам своей демократии, то Ельцин вряд ли бы решился на этот шаг.
– Почему армия не поддержала защитников Белого дома?
– Я уверен, что, наверное, 99%, если не все 100% офицерского корпуса, да и подавляющее большинство сержантов были на стороне Белого дома. Но армия живет по приказу. Но ведь обратите внимание, с каким трудом руководство Минобороны искало экипажи, готовые стрелять по Белому дому! Об этом и сам Грачев рассказывал, как сложно было вести переговоры, как приходилось вводить солдат в заблуждение: им ведь не говорили, что стрелять предстоит по людям. Говорили: мол, попади-ка, парень, в мишень, проверим твою меткость.
Это красноречивее некуда говорит о том, что армия не поддержала расстрел Дома Советов. Военных уговаривали, обещали им квартиры, повышения в должности. Однако, например, командир Кантемировской дивизии отказался вести танки к Белому дому: довел их до кольцевой дороги и дальше не повел. Нашли, наконец, г-на Евневича, командира Таманской дивизии, который незаслуженно получил свою должность. Уговорили его, пообещали ему Звезду Героя – и он согласился.
Я в визитах никогда не участвовал. Зато много раз за общим столом, в том числе один на один, разговаривал с Борисом Николаевичем на международные темы и, конечно, мы касались США и американских лидеров.
Что я могу сказать? Ельцин искренне уважал Америку и её президентов. О Буше-старшем и Клинтоне всегда говорил тепло, с уважением. О Клинтоне – как о самом близком знакомом. Можно сказать, друге. Формула «друг Билл», запомнившаяся по теленовостях миллионам людей, была отнюдь не шуткой и не формальной фигурой речи.
Запомнился рассказ Бориса Николаевича о том, как он и Билл Клинтон выпивали в… туалете Кремля. Дело было так. В Кремле шёл официальный приём. Ельцин заметил, что супруга Билла Клинтона Хиллари не даёт ему выпивать (Билл в принципе любил «приложиться», но Хиллари его сдерживала). В рюмке у Билла была чуть ли не вода. Борис Николаевич дал команду своим ребятам накрыть столик в… туалете. Понятное дело, туалет в Кремле необычный. Чистый и по размерам внушительный. Позволяет не только за столиком посидеть. Не стыдно там и даму на танец пригласить. Двум Президентам там поставили столик с выпивкой и закусочкой под выпивку. Борис Николаевич просигналил Биллу. Мол, хочу поговорить с глазу на глаз. Они вместе исчезли. Провели душевный разговор. Когда вернулись назад из «туалета», Билл уже был веселенький. Хиллари не поняла. Вроде не пил. Но выглядит… подозрительно. Так она тогда и не вычислила. Может, прочитает эти заметки и расшифрует тот старый сюжет. Надеюсь, что он окажется не самым болезненным в долгой череде ее «расшифровок».
Вообще, иностранные гости удивлялись некоторым традициям кремлевского стола эпохи Бориса Николаевича. Так, одновременно с десертом-сладостями, пирожными, тортами – подавались селедка, квашеная капуста, солёная рыбка. «Зачем селедка на десерт?» – спрашивали высокие иностранные гости. «А водку мы чем будем закусывать? Пирожными?» – отвечал Борис Николаевич. В этих вроде бы очень простых словах – отражение его стиля в политике и жизни. Всё должно быть понятно. Правильный напиток – правильная и закуска. Во всех смыслах.
В марте 1997 года Ельцин встретился с Клинтоном в Хельсинки. Незадолго до встречи Клинтон сломал ногу и передвигался в кресле-каталке. Ельцин был после операции на сердце. Посмотрев на «друга Билла», Борис Николаевич сказал: «Да-а, был бы ты трезвым, понимаш, точно бы убился насмерть. А так только ногу сломал».
Но их общение, как мы понимаем, состояло далеко не только из шуток. Им приходилось совместно решать огромное количество проблем, в том числе мировых. За последние сто лет Америка неоднократно серьезно помогла СССР и России. Сейчас эти страницы истории предпочитают не вспоминать. Но они были. В 1921-1922 годах во время страшного голода в Советской России американцы поставляли продовольствие и медикаменты. Летом 1922 года американские организации кормили ежедневно в России чуть ли не 11 миллионов человек. Вдумаемся в эту цифру! Это была одна из самых крупных в истории человечества гуманитарных операций. США обширно помогали сталинской индустриализации. По американским проектам были построены сотни объектов: танковые, авиастроительные, литейные и автомобильные заводы, кузнечные цеха, прокатные станы, машиностроительные цеха, асбестовая фабрика на Урале, а также Днепрогэс, Уралмаш, Уралвагонзавод, автозавод в Нижнем Новгороде, Сталинградский тракторный, Челябинский тракторный и много чего ещё. Фактически, американцы помогли создать советский военно-промышленный комплекс. Тот самый, который потом стал главным инструментом и аргументом СССР во времена противостояния «лицом к лицу с Америкой».
Во время Второй Мировой войны действовал легендарный ленд-лиз – огромные поставки из США военной техники, продовольствия и медикаментов. Только самолетов американцы поставили свыше 11 тысяч, автомашин – свыше 400 тысяч, а также авиабензин (две трети от потребления Советской армии), вагоны, рельсы, автошины, шерсть, сахар, мясные консервы. Советское судостроение было из-за войны практически остановлено, и американцы дали почти 1,5 тысячи судов. После войны по «тихой» договоренности со Штатами Советскому правительству была предоставлена возможность печатать свободно конвертируемую валюту – оккупационные марки для Германии и для стран Восточной Европы. Общий объём этой эмиссии достиг 70 миллиардов. Такие марки по привезённому самолётом американскому клише печатались в типографии НКВД-МГБ на Лубянке. Марки свободно обменивались на доллары и фунты в Европе. Фактически это был секретный «план Маршалла» для СССР. В течение трёх труднейших послевоенных лет СССР получил безвозвратную финансовую помощь. В 1948 году американцы и англичане отменили хождение оккупационных марок в своих зонах оккупации, СССР обиделся и блокировал Западный Берлин. Вечно помогать американцы не хотели.
Очередной случай серьёзной американской помощи пришелся на эпоху Ельцина. Американцы дирижировали всей международной помощью, которая шла в Россию по разным линиям. Это и кредиты, и поставки продовольствия, и консультационное содействие в построении инфраструктуры рыночной экономики, которую создавали «с нуля» после десятилетий тоталитаризма. И возможность для сотен тысяч специалистов и студентов поехать на стажировку или учебу в Америку. Это и важнейшая сделка ВОУ-НОУ («высокообогащенный уран – низкообогащенный уран»), которая дала нашей атомной индустрии спасительные сотни миллионов долларов и позволила сохранить эту важнейшую отрасль (о чем я уже рассказывал отдельно). Это и уникальный проект Международной космической станции (МКС), который помог выжить в 90-е годы ракетно-космической отрасли России. Клинтон и его вице-президент Гор деятельно участвовали в проекте МКС. С российской стороны уникальную роль в этом проекте сыграли, конечно, премьер Черномырдин и тогдашний глава космической отрасли Коптев. МКС функционирует и сейчас, конкретно показывая, что американцы и русские вполне могут сотрудничать в самых сложных сферах. Кажется, сейчас Роскосмос хочет, чтобы Россия прекратила кооперацию по МКС и занялась созданием своей «единоличной» космической станции. Что ж… Посмотрим, как это получится.
В отношениях Ельцина и Клинтона, конечно, не все было сладко. Одной из болезненных точек разногласий стала операция НАТО в Югославии в 1999 году. Я был свидетелем очень резкого разговора Ельцина, который был тогда в больнице. Крики был слышны из-за двери больничной палаты. Ельцин жестко говорил примерно следующее: «С Россией так нельзя… Тогда выдвигайте танки к границам». Меня поразили его тон, его категоричность. Потом все мы узнали про переброску батальона российских десантников из Боснии в Косово и занятии международного аэропорта Приштина. До сих пор некоторые аналитики пытаются убедить нас, что генералы-патриоты чуть ли не сами решили взять аэропорт и остановить операцию НАТО. Это не так. Без ведома Верховного главнокомандующего ни одна машина никуда бы не двинулась. И без его, первого лица, воли. Кстати, Ельцин попросил проинформировать об операции тогдашнего секретаря Совета безопасности России Владимира Путина. Военные обратили тогда внимание на этот факт.
Летом 1999 года, после охлаждения отношений из-за Косова и вообще ситуации на Балканах, Ельцин очень хотел встретиться с Клинтоном один на один в «уединенном месте». Без советников и помощников. Что он с ним так хотел обсудить? Рассказать о преемнике? Или что-то ещё? Или объясниться после косовского конфликта? Доподлинно мы уже не узнаем.
Они встречались 18 раз. После отставки Ельцина Клинтон приехал на его дачу во время своего визита в Москву. Это была короткая и трогательная встреча. Ельцин уже ушёл с поста, Клинтону предстояло уйти из Белого дома всего через несколько месяцев. Они понимали, что им больше не придётся работать вместе. Ещё Клинтон приезжал в Москву на празднование 75-летия Бориса Николаевича. Приём проходил в Кремле. Но вряд ли они уже выпивали в туалете. Это было другое время, у обоих – другой возраст, другой статус.
Приезжал Билл Клинтон и на похороны Бориса Николаевича. Вместе с Бушем-старшим они стояли у гроба, вглядываясь в черты лица ушедшего в мир иной коллеги. Им предложили стулья, чтобы сесть. Но они отказались. Немолодые крутые американские парни, вершившие судьбы мира, так и простояли несколько часов, вспоминая и размышляя.
Версия, что Ельцин смотрел Америке в рот и выполнял любые прихоти Вашингтона – полная ерунда. Американцы уважали его за силу. За готовность поставить «сверхдержаву» перед фактом важных и важнейших решений, которые могли Америке вовсе и не нравиться. Но особенно – за мужество отказаться от стереотипов советских времен.https://echo.msk.ru/...a/2908796-echo/
Югославские войны – цепь важнейших заграничных событий эпохи правления Бориса Ельцина. В России эти события воспринимали очень эмоционально. Не секрет, что югославы были нам совсем не чужими. В бывшей Югославии воевали русские добровольцы. Война в центре Европы затрагивала, конечно, интересы всех ведущих стран. Этими конфликтами активно занимались наш МИД, военные, депутаты, разные активисты. Ну и, естественно, Президент и премьер.
У Большой югославской трагедии много эпизодов. Я хочу поговорить о тех аспектах и ситуациях, о которых сейчас мало вспоминают или они вообще не известны широкой публике. Вспомним мы и известные истории.
Я считаю настоящим подвигом русского народа поставку в Югославию газа в эпоху войны по принципу «возьмите сейчас, заплатите потом, когда появятся деньги». Российская сторона понимала, что идёт война, денег в Югославии нет. Контрактные цены были тоже умеренные. Фактически шла гуманитарная помощь газом. При этом об этом никто не шумел, не было попыток со стороны России превратить это в карту публичной политики. Многие ли жители Балкан и сегодняшние россияне знают об этом?
Причём ситуация в России в те годы была отнюдь не очень весёлая. Денег тоже не было. Но Президент Ельцин и премьер Черномырдин действовали как политики мирового масштаба. Они помнили, что десятки тысяч русских – офицеров, врачей, учителей, ученых – нашли убежище после Гражданской войны и победы коммунистов в королевской Югославии. Кстати, королевская Югославия была единственной страной, где беглых русских с уважением брали в элиту. Многие служили высокими офицерами в армии, профессорами в университетах, руководителями научных обществ. Во время Второй Мировой войны сотни тысяч югославских партизан полегли в общей борьбе против фашизма.
В 90-e годы пришёл наш черёд помогать братьям. И мы это сделали. Как могли в тот момент. А момент для России, ещё раз напомню, был тоже не самый легкий.
Через много лет «Газпром» деликатно напомнил об этих долгах по газу. Без публичного шума. Конечно, без штрафов, пени, неустоек. Сербская сторона тихо закрыла долг. Боснийцы до сих пор не закрыли. Они растянули выплату на несколько десятилетий. Наверное, закроют, когда правнуки Ельцина и Черномырдина выйдут на пенсию. Что ж… Никто претензий не предъявляет. Хотя весь объём долга примерно равен стоимости строительства одной дорогой мечети в Сараево. В Сараево уже 160 мечетей. А долг все висит. Впрочем, не будем мелочными и склочными.
Мне кажется, что именно тогда Запад отчётливо осознал, что природный газ – это не просто вид топлива, но серьёзный политический и, более того, геополитический инструмент.
Из всех лидеров эпохи Большой югославской трагедии в большой политике остаётся только Мило Джуканович, нынешний президент Черногории. Это, конечно, человек уникальной судьбы. В 26 лет стал членом Центрального Комитета Союза коммунистов Югославии. Это был 1989 год. С того момента он находится на самых высших постах в Черногории. С 1991 года занимал посты президента (каковым является и сейчас), премьер-министра, даже исполнял обязанности министра обороны.
С Джукановичем связан один секретный эпизод, в котором главную роль сыграли российские политики, прежде всего Черномырдин.
Однажды в 1999 году в разгар натовской атаки на Югославию на мобильный телефон одного сербского бизнесмена, который жил тогда в Москве, позвонил его приятель и сообщил, что спецназ из Белграда окружил дом Джукановича, готов его арестовать и тут же самолётом доставить в Белград. Бизнесмен (назовём его П.) взял трубку случайно, потому что был то ли в театре, то ли на вечеринке. Человек из Черногории просил связаться срочно с кем-нибудь из высших российских деятелей, которые могли бы повлиять на ситуацию и защитить Джукановича. Бизнесмен П. был лично знаком с Черномырдиным и по совпадению утром того дня встречался с ним по каким-то вопросам.
Черномырдин был тогда специальным представителем Президента России Ельцина по бывшей Югославии. И действовал в постоянном контакте со Слободаном Милошевичем. Бизнесмен П. позвонил «прикреплённому» (т. е. дежурному сотруднику охраны) Черномырдина, который носил за ним телефон, представился, напомнил, что встречался с шефом утром и попросил срочно связаться по важному делу.
Звезды в тот вечер сошлись для Джукановича максимально благоприятно. Черномырдин отзвонил немедленно. А мог бы перезвонить на следующий день. Мог вообще не перезвонить, как делают многие большие начальники. Виктор Степанович был крайне удивлён, услышав от П. информацию. «Не может быть! Что они там, с ума сошли что ли?! Ещё одну проблему нам подкинуть решили? Там же ещё одна война будет. Может, тебя разыграли?» – спрашивал Черномырдин. П. стоял на своём – приятель серьезный, информация надежная. И самое главное: приятель говорил от имени Мило Джукановича и по его просьбе. И физически находился где-то рядом. «Ладно, перезвоню тебе, – сказал Черномырдин. – Сейчас свяжусь с Милошевичем».
Черномырдин позвонил президенту Югославии, будущему подсудимому гаагского трибунала, и поговорил с ним жёстко. Как он умел. Бывший советский министр знал, когда нужно употребить всю свою мощь. Милошевич пытался сначала оправдываться. Мол, это дело силовиков, у них есть претензии к Джукановичу по части криминальных дел. Потом Милошевич отступил, обещал немедленно убрать спецназ и не трогать руководство Черногории. Так и улетели ребята, не выполнив приказ. Милошевич был явно поражён: откуда русские так быстро узнали? Наверное, был уверен, что кто-то в его близком окружении сливает информацию. А на самом деле, цепочка случайностей. Один приятель позвонил другому. Тот сообразил, что звонить нужно Черномырдину, а не кому-то в МИД. Черномырдин мог и не вмешиваться. Но он, будучи крупным и дальновидным, стратегически мыслящим политиком, понимал, что дело может обернуться новым кровавым конфликтом в Югославии. Теперь уже в Черногории. А Милошевич хотел под шум войны поставить своих людей и убрать неудобного ему игрока. Как сказал классик, прятать лист надо в лесу, а труп на войне.
Помнит ли Мило Джуканович этот эпизод? Уверен, что помнит. Знают ли черногорцы, что они стояли на пороге смуты? Думаю, не знают. Об этой истории Черномырдин доложил Ельцину. Тот поддержал нагоняй Милошевичу.
Другой эпизод Большой югославской трагедии, наоборот, хорошо известен. О нем много сказано и написано. Я уже упоминал о нем в своих заметках. Речь идёт о рейде батальона наших десантников из Боснии в Приштину (Косово) в июне 1999 года в ночь перед вводом сухопутных сил НАТО. В итоге наши десантники забрали контроль над стратегически важным аэропортом «Слатина».
Какими только мифами не обросла эта история! Говорили, что это все придумали военные, а политики были против. Чуть ли не генерал Заварзин сам принял это решение… Ещё раз хочу рассеять иллюзии. Окончательное решение принимал Верховный Главнокомандующий Борис Николаевич Ельцин. Все подобные вещи закрываются подробными приказами, а не импровизацией генералов и офицеров. За день до рейда была принята резолюция Совета Безопасности ООН, на основании которой и были введены войска. Россия поддержала эту резолюцию и сейчас часто на неё ссылается. Войска в резолюции назывались «присутствием по безопасности» или «международными силами безопасности».
С Милошевичем косвенно связана одна история из моей жизни. Слободан (Слобо, как его называли близкие и народ на улицах) любил дарить оружие. Ельцину он как-то подарил карабин сербского производства. А однажды подарил пистолет. По «доброй» традиции подарки Ельцину забирал шеф службы безопасности Коржаков и распределял среди своих друзей и сотрудников. Пистолет достался генералу Барсукову, тогдашнему директору ФСБ. Когда Барсукова сняли с работы, он решил пистолет отдать. На всякий случай. Предложил мне его забрать. Я отказался, сказав примерно так: «Через 20 минут после того, как Вы передадите его мне, Ваши же бывшие подчиненные меня повяжут. А в газетах напишут, что зятя Ельцина взяли с незарегистрированным стволом. Мне такие приключения не нужны. Давайте оформим все по закону». Решили попробовать оформить как наградное оружие. Пошли к новому, следующему директору Федеральной службы безопасности Ковалеву. Тот говорит: «А как я оформлю? Ты же не мой сотрудник. На каком основании?». Короче, судили-рядили. Решения не нашли. Так и остался этот пистолет у Барсукова. А потом в 1998 году у Барсукова случилась трагедия. Застрелился сын. Не знаю, из какого оружия. Возможно, не из этого пистолета. Ясно одно. Подарок Милошевича счастья не принёс.
Как и сам Милошевич. Своей стране и всему миру. И отношение к нему Ельцина и Черномырдина было не только интуитивно верным, но и глубоко продуманным. Они прекрасно понимали, что имеют дело с человеком, который ради собственных амбиций (подогревавшихся и железной волей жены Миры, от которой он психологически почти полностью зависел) готов взорвать Балканы, Европу и весь мир. И первое у него вполне получилось. Всё остальное – к счастью, не вполне. Ельцин всё же не дал втянуть Россию в мировую катастрофу. А ведь Милошевич и разного рода радикалы пытались затащить нашу страну в жесткую конфронтацию с Западом. Не вышло. Скажут ли Борису Николаевичу за это «спасибо» на страницах новейшего учебника российской и мировой истории?
Милошевич и разного рода радикалы пытались затащить нашу страну в жесткую конфронтацию с Западом. Не вышло. Скажут ли Борису Николаевичу за это «спасибо» на страницах новейшего учебника российской и мировой истории?
Помогали, чем могли, но в 90-е самим было трудно. Помогали газом, поддержкой, в какой то степени защитой. Добровольцы, ездившие на Балканы, не преследовались в СНГ.
Да и кому против кого помогать? Мы работали на югославских судах, построенных в Хорватии. На советских стройках работали и сербы, и хорваты и боснийцы. А мусульманам-боснийцам имели право помогать башкиры или казанские татары, не говоря уже о народах Северного Кавказа?
начиная с лета 92го рейтинг ельцина обрушился, дворцовый переворот прошел бы на раз.
У Ельцина не было официального преемника, поэтому его свержение было рискованным мероприятием.
Почему же отсутствие официального преемника - риск для свержения?
Наоборот. Наличие официального преемника, если только он сам не является участником заговора - помеха свержению.
А когда нет преемника, свергателям проще пропихнуть на освободившееся место кого-то своего.
« Борис Ельцин: Билл, я хочу разогнать свой консервативный недемократический парламент. Ты поддержишь меня?
Билл Клинтон: Нет, Борис, я не могу поддержать, потому что этот шаг не поддержит наш конгресс.
Ельцин было обиделся на коллегу и уже стал подыскивать другие обходные варианты, как вскоре ему позвонил Клинтон:
Б.К.: Борис, а вот если бы ты сделал какой-нибудь такой шаг, чтобы я мог убедить конгресс в необходимости тебя поддержать, я бы тогда с радостью...
Б.Е.: И что я должен сделать?
Б.К.: Ну, если бы ты отдал Соединенным Штатам половину оружейного урана – был бы шанс убедить конгресс.
Б.Е.: Да забирай весь!»
Какой-то фейк.
Даже если допустить, что Ельцин готов был отдать американцам уран, вот в конкретно той обстановке - это какая-то чушь.
1. При всем своём желании Ельцин никак не мог бы «отдать половину урана» в эти дни. То есть это было бы просто обещание, которое всегда можно было бы потом дезавуировать или «заиграть». То есть Клинтон просил «журавля в небе». Глупо.
2. Каким образом это обещание Ельцина могло бы «убедить Конгресс»?
Ну Пентагон бы, допустим, заинтересовался бы. Но Конгресс - не Пентагон.
Всем конгрессменам ( и даже тем, кто за ним стоит) главное - российский уран?
Ни Ельцин, ни Клинтон не стали бы об этом трубить во всеуслышанье, это был бы какой-то секретный договор. Как бы Клинтон стал бы с его помощью «убеждать Конгресс»? Это значит, как минимум, понадобилась бы какая-то подготовительная работа «в кулуарах». Это ещё более длительная работа, чем просто голосование в Конгрессе. Но время-то идёт на часы.
3. Ну и как? Сколько в итоге урана Америке передали?
Что здесь конкретно об Ельцине, кроме телевизора? Почем ты знаешь, что здесь художественное противопоставление. Может быть художник нарисовал забулдыгу, каких было и до Ельцина, и после него?
В те трудные времена многие люди достойно преодолевали трудности. Моя жена, учитель-русист, не получала зарплату, как и ее коллеги, по 9 месяцев, или ей компенсировало райОНО мебелью, но жили же как то. Жена репетиторством занималась, платки вязала пуховые, я тоже за любую работу хватался, чтобы выжить. И выжили, в гости друг другу ходили. А после 96-го стало легче, а к 2000-м и вовсе полегчало.
Так с какого будуна ты опять поганишь темы какими то глупыми сообщениями, то с неизвестным рисовальщиком Печерским, то с Симпсонами?
правители, президенты
Copyright © 2024 Your Company Name
