Действительно, изображения лошадей появляются в искусстве Древнего Египта только со времени 18-й династии, т.е. после нашествия гиксосов. Однако, археологические находки дают основание предполагать, что лошадь была известна в Египте довольно давно, но по каким-то причинам египтянами не использовалась. Вероятно, одной из причин можно считать то, что Египет был государством очень консервативным. Новшества не приветствовались, и в первую очередь по религиозным, мистическим соображениям – не надо делать ничего нового, не предписанного обрядами, это может повлиять на благоволение богов и плохо отразится на судьбе страны.
Но, несмотря на всю консервативность, египтяне не были глупцами, они вполне оценили боеспособность войска гиксосов, и роль в этом войске колесниц, бывших в то время самым мощным наступательным оружием.
Лошадей начали разводить в Египте, и первоначально их редкость подразумевала, что они были символом положения в обществе, доступным только богатым и влиятельным людям. Лошадей никогда не использовались для работы в поле, только для благородных занятий вроде войны, охоты и церемоний. О них хорошо заботились, содержали в роскошных конюшнях, давали лучший фураж и присваивали индивидуальные имена. Последнее обстоятельство очень важно для понимания места лошади в Древнем Египте, т.к. имя, не прозвище – Пушистик, Малютка и т.д., а имя, считалось священным - «мертвого имя назвать, значит вернуть его к жизни».
Поголовье лошадей в Египте увеличилось довольно быстро. Если считать, что до гиксосов (время правления гиксосских правителей 1650 – 1540) их были считанные единицы, то уже фараон Тутмос III (1490 – 1436) имел в своем распоряжении более чем тысячу колесниц.
Рамзес II (1290 – 1224 гг. до н.э.), один из самых влиятельных правителей Египта, приказал построить гигантский комплекс конюшен для размещения в них 460 лошадей своей армии. Остатки этих конюшен, построенных на краю дельты Нила, к северо-востоку от Каира, недавно были раскопаны немецко-египетской группой археологов.
Комплекс занимает 1700 квадратных метров и состоит из шести рядов строений, каждое полностью оснащенное под конюшню, включая каменные бассейны для воды и каменные коновязи. Конюшни даже имели встроенные наклонные канавки для сбора лошадиной мочи и последующего ее использования в качестве удобрения. Считается, что этот комплекс представляет собой самые большие и лучше всего сохранившиеся древние конюшни на Среднем Востоке.
Фараоны часто лично контролировали уход за лошадьми. Рамзес III часто посещал свои конюшни. А Пи(анхи), царь из ХХV (эфиопской) династии, завоевав после длинной и тяжелой осады город Shamumu, обвинял побежденного принца Намлота в плохом содержании лошадей:
Как я живу и люблю Ра, и дыхание находится в моих ноздрях, так моему сердцу тяжело видеть, как эти лошади умирали от голода, что является худшим из всего, что Вы сделали от зла в вашем сердце.
Стела Piankhi, 23 династия
Впрочем, такой размах и забота вполне понятны. Как уже говорилось, колесница в то время была самым мощным наступательным оружием. Только представьте 1000, даже 500 колесниц мчащихся по равнине прямо к врагу. Психологическая нагрузка такого зрелища, прямо скажем, огромна, и только очень обученная и тренированная армия способна не дрогнуть и не обратиться в бегство.
Что говорить о тысяче, даже одна колесница была способна противостоять врагу. В битве при Кадеше войска Рамзеса П побежали, битва была уже почти проиграна. Сам фараон остался в окружении врагов один. Будучи на колеснице, он сумел не только избежать плена, но отбился, дождался подхода подкрепления и выиграл сражение.
Огромный рельеф на пилоне храма в Луксоре посвящен этому событию. Великие кони фараона «Победа в Фивах» и «Мут Благая» мчатся вперед широким галопом, топча врагов.
Как же выглядели эти кони? «Мы видим на этих изображениях лошадь довольно крупную, стройную, сухую, с высоко поставленной шеей, с породной головой, хорошо развитой холкой, не очень глубокую, иногда даже, как на египетских изображениях, кажущуюся лещеватой (узкотелой). Художник старается выразить живой темперамент этой лошади, изображает ее стремящейся вперед, легконогой, стоящей на несколько тонких, сухих ногах, без каких бы то ни было намеков на щетки». (Витт В.О. «Лошадь Древнего Востока»).
Картина, нет сомнения, красива. Но насколько правдива? Следует учитывать, что египтяне изображали лошадей в соответствии со своей художественной традицией. Вы вообще не найдете в египетском искусстве изображение толстого или уродливого человека. Известен лишь один такой случай – портрет царицы Пунта, иностранки, на которую законы и верования Египта не распространялись. Зато они распространялись на египетских лошадей, всегда изображаемых красивыми и стройными, дабы такими они и могли возродиться в загробной жизни. Следовательно, судить о том, каковы на самом деле были великие кони фараона мы можем только по дошедшим до нас мумифицированным останкам. Да и то с большой осторожностью, т.к. египтяне – большие искусники по части мумификации, имели обыкновение корректировать, подправлять тела, делать своего рода посмертную пластическую операцию, чтобы умерший мог возродиться в наилучшем виде.
Что касается мастей египетских лошадей, то в изображениях колесниц фараонов мы находим лошадей преимущественно рыжих, бурых и золотистых, а в упряжках людей попроще встречаются вороные и даже пегие. Это позволяет нам рассуждать об определенном предпочтении, отдаваемом лошадям солнечных мастей в царских конюшнях.
У нас нет оснований предполагать, что лошади в Древнем Египте обожествлялись. Впрочем, для этого они и появились в Египте слишком поздно. Но их принадлежность к «высшему обществу» подчеркивалась. Упряжка фараона украшена солнечным диском, а сбруя орнаментирована священными знаками. Вообще царская упряжка выглядела весьма импозантно: «Вместе с тем эти изображения дают ряд деталей убора лошади, мы видим на них заботу, простирающуюся вплоть до того, что гривы у этих лошадей подстрижены и схвачены особыми нагривничками, хвосты заплетены в косу или перевязаны узлом, головной убор коня снабжен украшениями – пышным начельником, укрепленным на особом ошейнике, и большой колыхающейся под шеей кистью – «наузом» (Витт В.О. «Лошадь Древнего Востока»).
Было бы неверным считать, что египтяне совсем не знали верховой езды. Имеется достаточно изобразительных свидетельств, чтобы говорить о том, что египтяне ездили верхом довольно активно, хотя езда на колеснице и считалась более достойной. Судя по изображениям, всадники ездили без седла и с очень легкой уздечкой. Встречаются изображения, демонстрирующие и весьма причудливый способ езды «по-дамски».
Мы не знаем, как египтяне обучали своих лошадей, хотя сравнение школьников с лошадьми предполагает, что подход был довольно практический:
Лошадей приводят из полей, они забывают своих матерей. В упряжке они идут на север и на юг по поручениям Его Величества. Они становятся подобными тем, кто скучает, стоя в конюшне. Они делают все возможное из страха наказания.
Папирус Лансинг
M. Lichtheim, Древняя египетская Литература, Издание 2, стp.169
Как бы там ни было, лошадей любили, чтили, и зря не обижали. Более того, удостаивали, как и других чтимых животных, мумификации и персональных похорон. Уже упоминавшийся фараон Пи(анхай) и многие другие хоронили своих лошадей на почетном месте – возле своих усыпальниц, или прямо в них. В Эль-Курру (Судан) во время раскопок в 1918 году обнаружено кладбище лошадей, принадлежавших царям ХХV династии. Лошади хоронились стоя, так чтобы голова, прикрытая небольшой насыпью, возвышалась над могилой.
Усилия фараонов по части коневодства не прошли бесследно. Слава египетских лошадей гремела по всему Восточному Средиземноморью. И позже, после захвата Египта ассирийскими завоевателями, они при получении дани старались забрать столько лошадей, насколько это было возможно.
Сейчас эту славу унаследовали арабские лошади. Трудно сказать, являются ли они прямыми потомками лошадей Древнего Египта, как считают некоторые исследователи, но преемственность духовную, культурную они несут с честью.
Автор: Галина Иншакова. Конный мир, № 3, 2007
