Исторический форум: история России, всемирная история

После Синопского сражения, Николай I  решил, что счастливый конец Крымской войны не за горами. Он уже начал серьезно думать и в шутку говорить о близком завоевании Турции. Когда турецкий диван объявил, что все перебежчики из России будут приниматься на службу в Турции с тем же чином, какой они имели на русской службе, Николай I сострил: «Жаль, что я не узнал об этом раньше, а то и я перешел бы на службу в Турцию со своим чином».

У Караганова наткнулся на историко-литературный анекдот об Антоне Павловиче

http://lleo.me/dnevnik/2014/04/09.html

 

Моя мама, большая любительница истории Москвы, обнаружила во время прогулок с подругой в глубине московских дворов исторический дом: М.Трехсвятительский пер./Хитровский пер. 8/2 стр. 10. Помимо того, что в этом доме родился Тютчев, с этим домом связана любопытная и очень поучительная история.

Есть такая распространенная ошибка писателя: пока он сидит в одиночестве у листа бумаги (дисплея), ему кажется, что он беседует с бумагой — штукой тихой, понимающей и безответной. А потом произведение публикуется. И писатель делает для себя ряд неприятных открытий, когда узнаёт, что его писанину читают мама, тётя, забытый одноклассник, бывшая женщина, будущая женщина, несовершеннолетний племянник из Конотопа, сын (которому пока полгода), сосед по гаражу, личный стоматолог, и уж конечно все те люди, чьи образы писатель держал в голове, пока выпендривался перед бумагой в тишине своего кабинета. Мне в этом смысле повезло — я начинал писать в эпоху первых компьютерных сетей ФИДО, и уже с самого начала знал об этих граблях. Поэтому никогда и нигде в своих текстах не использовал реальных персонажей и историй. И чем больше мне хотелось описать какой-то волнующий меня образ, с тем большим упорством я переделывал всё настолько, чтобы уже и самому было не видать ни одной знакомой ниточки. Просто чтобы не иметь подобных проблем. Однако многие авторы, не получившие сетевого опыта, на эти грабли наступили. Некоторые (что совсем уж низко) превращали книгу в сведение личных счетов, но большинство поступало так просто не подумав. А затем получали фидбэк по полной.

Рассказ Чехова «Попрыгунья» (1891) повествует о драме некой столичной семьи. Дымов — тихий, скромный и честный врач, живущий небогато. Ольга Ивановна (собственно, Попрыгунья) — его энергичная жена, обожающая тусовки. Пока муж принимает больных, жена поет, рисует, лепит и собирает в доме всякого рода людей искусства, на которых помешана. Денег в семье конечно мало, поэтому, превращая дом в модный салон, легкомысленная Попрыгунья исхитряется как может: например, вешает вместо штор рыбацкие сети, и все в восторге. Художник Рябовский — модный живописец, в которого Попрыгунья влюбляется и уезжает с ним на лето на Волгу, забыв о муже. Но затем Рябовский ее бросает, и она вынуждена вернуться к мужу. Который к тому времени, самоотверженно спасая больных, заболевает дифтерией и по-чеховски назидательно умирает. Таков вкратце сюжет.

Проблема в том, что после выхода «Попрыгуньи» общие знакомые перестали Чехову подавать руку, считая его говнюком, и некоторые не разговаривали с ним до самой смерти. Семья, описанная Чеховым, действительно жила в Москве, причем, в том доме, о котором мы говорили выше. И это была очень известная семья, потому что их дом был (во многом стараниями жены) и впрямь превращен в гостеприимный салон, где собиралась столичная богема. Хозяев дома все в Москве знали, любили и уважали. Естественно, регулярно бывал в этом доме и Чехов — тусовался, пил чаи, слушал рояли, разглядывал те самые шторы из рыбацких сетей, и все остальное, что позже описал, изменив фамилии и рассудив, что этого хватит. Чехов даже не постеснялся вставлять в рассказ любимые выражения хозяев дома и отдельные цитаты из их с ним переписки.

Под Дымовым имелся в виду врач Дмитрий Павлович Кувшинников — действительно самоотверженный медик и подвижник. Тихим и зашуганным он, конечно, не был. И постоянные домашние тусовки его не напрягали, он в них активно участвовал. Художественная богема уважала Кувшинникова — достаточно сказать, что именно он, Дмитрий Кувшинников, изображен на знаменитой картине Перова «Охотники на привале» в роли главного рассказчика. Вместе с остальными двумя тоже реальными персонажами они постоянно ходили на охоту:

Попрыгунью Ольгу Ивановну на самом деле звали Софьей Петровной Кувшинниковой. Вот ее портрет авторства художника Левитана:

И.Левитан «Портрет Софьи Петровны Кувшинниковой», 1888

Бездарной легкомысленной попрыгуньей, которая прожигала деньги своего мужа и «немного рисовала», Софья Петровна никак не была — эта оценка целиком и полностью на совести Чехова. Софья Петровна была в высшей степени талантливая и интеллигентная дама с добрым и открытым сердцем, всеобщая любимица. И ее работы были очень профессиональны и постоянно появлялись на выставках:

А что касается вздорного модного художника Рябовского, выведенного в образе негодяя, — это, разумеется, был сам знаменитый живописец Левитан. С которым у Софьи Петровны года за четыре до написания «Попрыгуньи» действительно был роман и совместное лето на Волге:

А.Степанов «И.И.Левитан и С.П.Кувшинникова», 1887

Роман Кувшинниковой и Левитана — это сложная, в чем-то трагическая, и чисто по-человечески понятная история одной семьи. Которая и должна была остаться в семье, а выносить её на публику, да ещё в таком свете, как это сделал Чехов, было совершенно неэтично. Порой кажется невероятным, до какой пошлости и низости опускался Чехов в своих шутках на тему их романа. Как он вообще собирался потом смотреть друзьям в глаза?

Сказать, что современники Чехова тихо офонарели, прочитав это произведение — это ничего не сказать. Левитан хотел вызвать его на дуэль. Друг Чехова актер Ленский написал ему настолько уничижительное письмо, что Чехов сжег его, впервые в жизни постыдившись сохранить письмо в своем архиве. От всех знакомых посыпались адские упреки и ругань. Отвечал на них Антон Павлович еще более хамски, открещивался словами (буквальная цитата): «Моя попрыгунья хорошенькая, а ведь Софья Петровна не так уж красива и молода!»

Осталось лишь сказать, что жизнь врача Кувшинникова окончилась не заражением во время самоотверженного спасения своего больного, как хотелось бы Чехову в рассказе. Вместо него это сделала сама Софья Петровна. Пережив и мужа, и Левитана, и самого Чехова, она умерла, заразившись тифом, когда самоотверженно ухаживала за обнищавшей больной художницей из числа своих знакомых. А дом, где собирались великие художники, где висели на окнах рыбацкие сети, а на антресолях жил дрессированный журавль, до сих пор стоит в Москве в глухих дворах.

Мораль истории проста: фильтруй базар, писатель.

Мораль истории проста: фильтруй базар, писатель.

 

 Гениальный писатель должен быть откровенным. Можно, конечно, плодить фантазии недалёкого ума, но стать Чеховым, Гоголем, Достоевским невозможно... Во Франции, Англии, Германии таких примеров (раскрытие тайных историй своих знакомых) гораздо больше.

1921 год. Чекист обыскивает профессора.

Чекист: «Лишняя пара ботинок!»
Профессор (флегматически): «Возможно».
Чекист: «Притом мало ношенных».
Профессор: «Возможно».
Чекист: «Собственно говоря, они подлежат отобранию».
Профессор: «Возможно».
Чекист: «Но… (великодушный взгляд на профессорские ноги в опорках). Но, пожалуй, я, так и быть, вам их оставлю».
Профессор (с флегмой пуще прежнего): «Хотя маловероятно, но возможно».
Чекист: «Только вы уж об этом моем вам послаблении, пожалуйста, никому не рассказывайте».
Профессор: «Не беспокойтесь. Если и расскажу, все равно никто не поверит».

А. Амфитеатров («Сатирикон»)

Колониальный манифест
Негры и негритянки!
Вот уже несколько тысяч лет подряд, как мировая буржуазия продолжает держать вас в черном теле. […] Ваша история темна, как ваша подмышка. А от вашей географии даже на самые близорукие глаза невольно навертываются слезы. «То слезы бедных матерей, им не забыть своих детей, погибших на кровавой ниве.," […] А на самом деле, это вовсе не нива, а недюжинная табачная плантация. На которой грубая рука плантатора беспощадно била вас белым по черному! […]
И, выйдя из себя, вы пошли навстречу солнцу и социализму.
Как грозные буревестники, появляетесь вы на коробочках черной ваксы и сапожного гуталина и, сверкая своими вылезающими из орбит белками, вы беззастенчиво используетесь для уличной рекламы, оскалив зубы и размахивая сапожной щеткой.
Выхода нет…
Перед вами тупик и пробивание стены лобным местом!
Собравшись на митинг, вы выделяете из своей среды боевой центр, так называемый жаз-банд!
Не будучи в силах разбудить сердца, вы переносите свой удар на барабанную перепонку…
Рев ваших саксофонов потрясает мир, и в предчувствии страшной расплаты, еще больше надуваются ваши и без того надутые от природы губы!
«Над седым от пены морем
Жозефина Беккер реет,
То бедром своим взмывая,
То полдюжиной бананов!»
И вот в эту историческую минуту на помощь к вам приходим мы, старые мулаты и ученики Ленина, и говорим вам:
- Негры всех стран, объединяйтесь с негритянками!
Разве не все мы произошли от обезьяны, дабы сомкнув ряды, идти дальше?!
Мир хижинам дяди Тома и война дворцам!
Требуйте восьмичасового рабочего дня для людоедов центральной Африки!
Жертвуйте на воспаление коммунистической ячейки негритянской фракции!
Отречемся от старого мира и отряхнем его ваксу с наших ног!
Добивайтесь уничтожения негритянской чересполосицы и помните, что негр умер, но негритосы его живы!.. Ура!

К. Страшноватенко («Сатирикон»). Страшноватенко — еще один псевдоним Дона-Аминадо (Аминад Петрович Шполянский)

Иннокентий ХI. Неизвестный художник (Музей истории искусств, Вена)

 

Иннокентий Одиннадцатый (1676-1689) был со всех точек зрения одним из самых непокладистых пап: нрава он был злобного и всегда всем во всем отказывал, за что и получил прозвище «Минга» — на миланском диалекте это значит «нет». Именно с ним связано одно трагикомическое происшествие. На правление папы Иннокентия пришёлся расцвет оперных певцов-кастратов. Начав с капеллы при церкви, эти «священные чудовища» переходили в театр, где исполняли вначале женские, а потом и мужские роли. Ария Юлия Цезаря, исполненная фальцетом – каково? Однако в эпоху барокко подобные оперы были нормой. И только одно омрачало жизнь успешного кастрата – невозможность иметь детей. В Европе не прижился восточный обычай ликвидировать всё детородное хозяйство подчистую. Цирюльники Неаполя – центра тогдашнего театральной жизни (и кастрации), ограничивались удалением яичек, что обеспечивало сохранение высокого голоса у кастрата с детства и на протяжении всей жизни. Что же до полового влечения, то оно снижалось, но не пропадало вовсе. При известных сношениях с женщиной кастрат приходил в состояние, которое русский язык характеризует кратко и точно: «сухостой». Секс есть, а детей нет – барочный вариант безопасного секса. Церковь воспрещала браки евнухов, так что за разрешением на подобный брак следовало обращаться к папе. Меж тем кастрат Кортона безумно влюбился в некую Барбаруччу и пожелал на ней жениться, а посему обратился с прошением к папе, объясняя, что кастрирован «плохо» (это была неправда), а значит, к женитьбе способен. Понтифик письмо прочитал, остался непреклонен и начертал на полях резолюцию: «Дозволяю быть кастрированным ПОЛУЧШЕ».

http://xexe.club/192...-poluchshe.html

Сообщение отредактировал Castle: 17.04.2017 - 21:37 PM

Чем-то на Ришилье похож.

Эль Греко, "Портрет кардинала Гевара".

Делюсь картинкой.

Сообщение отредактировал Castle: 20.04.2017 - 18:50 PM

История из воспоминаний Чарльза Дарвина:

«Один мальчик, зайдя со мной однажды в булочную, купил пирожков и ничего за них не заплатил, так как лавочник, очевидно, отпускал ему в долг. Выйдя из лавки, я спросил его, почему он не заплатил, на что мальчик ответил: “Разве ты не знаешь, что мой дядя оставил после своей смерти много денег городу с тем условием, чтобы каждый торговец отпускал даром свой товар всякому, кто придет в старой дядиной шляпе и приложится к ней известным образом?”, при этом он сделал условный знак. Вслед за тем вошел в другую лавку, где ему, очевидно, также доверяли в долг, и купив там какую-то мелочь, приложился указанным образом к своей шляпе и вышел, не заплатив денег. Когда мы очутились на улице, он сказал мне: “Если ты хочешь купить себе пирожков вон в той лавке, то я дам тебе свою шляпу, а ты только дотронься до нее, как я тебе показывал”. Я с радостью принял великолепное предложение, вошел в лавку, спросил себе пирожков и, приложившись рукою к шляпе, направился к выходу, как вдруг лавочник бросился за мной в погоню. Я бросал пирожки и пустился бежать, совершенно озадаченный громким хохотом моего вероломного друга, наблюдавшего в стороне картину моего бегства…»

Меч короля Артура

Так как же было всё, друзья, на самом деле? 
Парнишка в Англии служил, причем в борделе. 
Его папаша был король, из Пендрагонов. 
Мечом капусту шинковал, рубил драконов. 
Но брат – завистливая тварь, отродье ада 
– решил прикончить короля и всех кто рядом. 
«Беги, сынок, - вскричал папаша, - бога ради!» 
Ну тот бежал, и подобрали парня бляди.

Теперь скачок на двадцать лет. Парнишка вырос. 
Заматерел. Прибавил вес. Невзгоды вынес. 
Привык качаться, загорать и часто мыться, 
чтоб не ударить в грязь лицом среди столицы. 
Тут не побреешься с утра – престиж уронишь! 
Вокруг же Англия, братва, а не Воронеж! 
Его крышует главный поц из фэбээра 
и в целом мальчику фартит и прёт карьера. 
Где прежде триппер и бардак – там блеск и танцы. 
Он уважаемый чувак. Пример британцам.


Меж тем король сидит в углу и хочет плакать. 
Не знает, бедный, учинить какую пакость. 
Но тут удачно прорвало в подвале трубы. 
Ушла вода. Пришла беда за душегубом. 
Из грязи, сора и дерьма явилась дура 
– валун с застрявшим в нём мечом Экскалибуром. 
И что теперь? Король сыграл лицом креветку 
и говорит: тащи, орлы, его как репку.

А дальше ясно: наш Артур, словес не тратя,
пришел к мечу, а тот ему: «так я ж от бати! 
И где другие рвут пупок, весло им в дышло,
там ты герой и полубог". Ну так и вышло.

Народ вопит: «ура, ура! Долой тирана!» 
Артур бежит, не будь дурак, бинтуя раны. 
Он этот трон видал в гробу под льдом и снегом, 
но хрен обманешь ты судьбу: приходит негр. 
Героя тащит он в дыру, что под горою, 
и говорит: "Ты наш король. Заткнись, урою". 
Артур моргает и сопит, цепями скован, 
и молча думает: "Едрить! Игра престолов..."

Метёт, метёт по всей земле, во все пределы. 
Он шкандыбает в дальний лес, дрожа всем телом. 
Туда, где чаща и гнильё, бедняга послан 
– там ссыт кукушка на него, блюёт опоссум. 
Там хищный пингвин ничего в кустах не прячет. 
Герой как взглянет на него, так горько плачет. 
Он позабыл свой вес и рост, размер и имя. 
Болит нога, раздуло нос, немеет вымя. 
Его кусал ночной хорек, лихой и дерзкий. 
Он бьётся тыквой о пенёк: верните к девкам! 
Но в результате этих встреч и изысканий 
он наконец-то взял свой меч. Двумя руками.

Теперь он месть, теперь он смерть, он всем покажет! 
Как этот пакостник посмел убить папашу? 
И между прочим, там ещё досталось маме. 
Чему вообще его учили в Ватикане?! 
Навстречу гаду наш герой летит как птичка 
– слегка покоцанный, хромой и без яичка, 
но твердо верящий в себя, в свою удачу.
Да, и в колдунью со змеей. А как иначе. 

Тут крики, лязги, кровь, кишки и трупы тухнут,
"да бросьте хлорку же в бассейн, там злая ктулха", 
убили дочь, спасли змею – ну все при деле, 
Джуд Лоу бегает с косой как земледелец, 
но если в фильме есть герой из барбершопа, 
злодею в башне под горой настала жопа.

На этом кончен наш рассказ. Артур на троне. 
Змея в песке, кальмар в реке, алмаз в короне. 
Орёл свалил на Касл Рок, пингвин к нудистам. 
Опоссум дрыхнет как сурок. Баклан гнездится. 
В тавернах пляшут без белья и не стыдятся.
Мизинца выгнали к чертям – опять за блядство 
(застукан с крошкой Гвиневер, причём с поличным). 
Короче, все идёт путём, всё как обычно.

И кстати девочки, поскольку все не дуры, 
сменили вывеску на "Королев Артура".

Новобранец, исторический значит реально бывший.
Ну или хотя бы выдуманный, но исторической личностью.

Завтра пролетария

А что было вчера? 

А что было вчера? 

Видимо, ужин. Я там в слове завтрак букву К не дописал. Обратите внимание, что в газете - царский манифест 905-го года..

Обладая чувством юмора, Петр 1 постоянно устраивал своеобразные представления, построенные, к сожалению, в основном на унижении человеческого достоинства и издевательстве над своими подданными. На многочисленных праздниках и пиршествах практиковалось спаивание людей до скотского состояния, что являлось одной из излюбленных забав царя. Сам он пил умеренно и с интересом наблюдал за действием алкоголя на разум гостей, а особенно на их язык.

 

Датский посол Юль свидетельствует: “Гостей заставляют напиваться до того, что они ничего не видят и не слышат, и тут царь принимается с ними болтать, стараясь выведать, что у каждого на уме. Ссоры и брань между пьяными тоже по сердцу царю, так как из их взаимных укоров ему открываются их воровство, мошенничество и хитрости”. Иностранные дипломаты не могли избежать общей участи, и датский посланник, плохо переносивший спиртное, весьма страдал из-за необходимости пить сверх всякой меры.

 

Однажды он вздумал спастись взобравшись на мачту корабля, но царь полез за ним со стаканом вина в зубах, уселся рядом на рею и напоил датчанина так, что тот едва мог слезть обратно на палубу. Юль пытался даже подкупить царского духовника Феодосия Яновского, чтобы тот убедил государя не принуждать посланника к пьянству. В другой раз Юль полушутя-полусерьезно встал на колени перед Петром I и Екатериной Алексеевной. Царь немедленно встал на колени рядом, окончательно обратив дело в шутку. Дипломат так и не добился пощады.

Есть в Саламанке Новый кафедральный собор (Catedral Nueva), новый он только относительно старого - был возведен в период с 1513 по 1733 год. Среди его внешнего убранства есть два колоритных персонажа:

 

космонавт

 

и фавн с рожком мороженого (злые люди говорят правда, что это вовсе не мороженное):

 

Эти барельфы расположены на очень большой высоте и с землит их невооруженным глазом не разглядеть. Заметили их с помощью телеобьективов только в 1995 году. 

 

Данные изображения служат отличным вдохновением сторонникам посещения Земли инопланетянами, а церковное начальство отшучивается тем, что в 1990 г. скульптор-реставратор Мигель Ромеро позволил себе маленькую «художественную шалость».

 

Но на стенах современных католических соборов часто можно видеть странные скульптуры:

Сообщение отредактировал Castle: 17.06.2017 - 11:40 AM