Меню сайта

[Play]

Начало 60-х годов было временем больших военных и дипломатических побед России. Летом 1561 года шведский король Эрик XIV заключил с Иоанном перемирие на 20 лет, что позволило царю активизировать борьбу с Польшей и Крымом. Русские экспедиционные отряды высадились в Тавриде, вызвав панику при дворах турецкого султана и польского короля.
 

Иван Грозный. Европейская гравюра. 16 век

В том же году Вселенский Патриарх утвердил за Грозным право на царский титул, позволивший русскому царю говорить на равных со всеми государями Европы, В 1563 году русские взяли важный стратегический пункт - город Полоцк, что открывало дорогу на Вильну - столицу Литовского княжества. Испуганный успехами русского оружия крымский хан Девлет-Гирей счел за лучшее прекратить военные действия против России и в январе 1564 года присягнул на верность царю.

Иоанн трудился во славу Отечества, стремясь создать великую православную державу, но измена гнездилась среди ближайшего окружения, среди вельмож, самим своим происхождением предназначенных заботиться о благе государства. Царь страдал: "Ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось никого; утешающих я не нашел - заплатили мне злом за добро, ненавистью за любовь" (1).

В конце 1564 года, измученный бесконечными интригами, Иоанн сложил с себя царский венец и покинул столицу в сопровождении избранных по всему государству дворян, детей боярских и приказных людей. Остановившись в Александровской слободе, он прислал в Москву в январе 1565 года два письма, в которых сообщал, что не имеет гнева на простых подданных, но опалился на придворных и вельмож, которые злоумышляли на него и не желали, чтобы он царствовал. Посему царь отказывается от власти и поселится, "где Бог укажет" (2). Народ с ужасом воспринял возможность лишиться законного государя и единодушно потребовал от бояр и митрополита вернуть Иоанна на трон, обещая, что сам "истребит лиходеев и изменников" (3).

Грозному понадобился месяц, чтобы принять решение. Оно далось ему нелегко. Ранее уже говорилось о стремлении удельно-княжеской партии ограничить самодержавную власть в свою пользу. На практике это означало претворение в жизнь анархических идеалов, гибельных для государства. Иоанн видел эту опасность и был вынужден принять ряд решительных мер для уничтожения политического и экономического значения удельных князей. Второго февраля 1565 года, вернувшись в Москву, царь вновь принял власть и объявил о создании опричнины.
 

Для многих историков время опричнины - это "царство террора", порождение "полоумного" человека, не имеющее ни смысла, ни оправдания, "вакханалия казней, убийств... десятков тысяч ни в чем не повинных людей" (4). Прямо противоположного мнения придерживался митрополит Иоанн Ладожский: "Учреждение опричнины стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в 1571 и 1572 годах,., с помощью опричников были раскрыты и обезврежены заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от России под власть Литвы... Россия окончательно и бесповоротно встала на путь служения, очищенная и обновленная опричниной" (5).

И все же вопрос об исторической роли опричнины наука так и не решила однозначно. Можно иметь различные точки зрения на это явление, можно, а может и нужно, быть необъективным, отстаивая свое мнение, не "внимая равнодушно добру и злу", но нельзя замалчивать одни исторические факты и намеренно подчеркивать другие, нельзя клеветать и совершать подлог. А все это, к сожалению, имело место в историографии царствования Грозного. И все же, чем была опричнина в действительности: прихотью сумасшедшего, орудием террора или инструментом преобразования Великой России?

Чаще всего опричниной на Руси называлась вдовья часть земли, выделяемая из поместья погибшего служилого человека его вдове в виде своеобразной пенсии для пропитания и воспитания детей до их совершеннолетия. И не случайно Иоанн назвал свой удел также. Государь, впервые в русской истории венчанный на царство по обрядам древних византийских императоров, собирался "развестись" с государством. Но муж с женой и царь с державой в православной Руси могли разлучиться только в том случае, если один из супругов умирал или уходил в монастырь. Последнее, видимо, и хотел сделать в 1565 г. разочаровавшийся в подданных царь. Согласившись вернуться к власти, Иоанн отложил пострижение в монахи, но зато создал опричнину, которая "многим походила на монастырское братство" (6). Можно сказать, что это был военно-монашеский орден, созданный для защиты единства государства и чистоты веры. Александровская слобода была перестроена и являлась и внешне и внутренне подобием монастыря.

При поступлении на опричную службу давалась клятва, напоминавшая монастырский обет отречения от всего мирскою. Жизнь в этом мирском монастыре регламентировалась уставом, составленным лично Иоанном, и была строже, чем во многих настоящих монастырях. В полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра - к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание (7). В целом, богослужение занимало около 9 часов в день • Многие историки пытались и пытаются представить все это ханжеством, разбавленным кровавыми оргиями, но не могут подтвердить свои обвинения реальными фактами. Тем. кто твердит о ханжестве, предлагаем пожить "по-царски" хотя бы месяц, чтобы убедиться, что без глубокой веры такой ритм жизни просто невозможен. А ведь Иоанн жил так годами!

Вообще, заметно всеобщее желание любой ценой очернить опричный период царствования Грозного. Например, Валишевский. сообщая, что царь превратил Александровскую слободу в вертеп разврата, с иронией пишет: "Не трудно представить, что происходило у Александровских "иноков" (представить, конечно, можно вес что угодно, но хотелось бы все же узнать, какие именно факты имел в виду автор. Или ему нечего сказать кроме общих фраз? -авт.) "Сам игумен-царь", -продолжает Валишевский. - "мог служить живым примером разврата. Он успел удалить от себя трех или четырех жен. (А что, точно подсчитать нельзя? И с каких это пор смерть царицы Анастасии от яда (1560 г.) и смерть царицы Марии от простуды (1569 г.) стали называть "удалением"? -авт.) Со времени смерти Анастасии семейная жизнь его не представляла ничего поучительного" (8).

И вновь, в который уже раз, Валишевский удивляется тому, что он написал и сам себя опровергает: "Однако, как же согласовать эту распущенность царя с его постоянным стремлением вступать в новые брачные союзы? По-видимому, это совершенно противоречит ходячим легендам о целых толпах женщин, будто бы приводимых в Александровскую слободу, или о гареме, повсюду сопровождавшем паря в его поездках. Иван был большим любителем женщин, но он в то же время был и большим педантом в соблюдении религиозных обрядов. Если он и стремился обладать женщиной, то только как законный муж" (9).

Не сумев найти подтверждений царскому блудодейству, автор стремится приписать Иоанну хотя бы многоженство. На сцену выступают пресловутые семь жен Ивана Грозного, созданные больным воображением западных мемуаристов, начитавшихся сказок о Синей Бороде. Иеремия Горсей, много лет проживший в России, не постеснялся записать в царские жены "Наталью Булгакову, дочь князя Федора Булгакова, главного воеводы, человека, пользовавшегося большим доверием и опытного на войне... вскоре этот вельможа был обезглавлен, а дочь его через год пострижена в монахини" (10). Звучит правдоподобно. Однако, в примечаниях Ю. А. Лимонова.к тексту, мы читаем: "Упоминание жены Ивана IV Натальи Булгаковой - ошибка, таковой не существовало" (11). Эту фразу можно повторить и по отношению к болыненству других "жен" Иоанна.

В своем "Путешествии по святым местам русским" А. Н. Муравьев указывает точное число Иоанновых жен. Описывая Вознесенский монастырь - место последнего упокоения Великих княгинь и русских цариц, он говорит: "Рядом с матерью Грозного четыре его супруги..." Конечно, четыре супруги - это безусловное нарушение церковного канона. Но, во-первых, не семеро. А, во-вторых, третья супруга царя, Марфа Собакина, тяжело заболела еще невестой и умерла через неделю после венца, так и не став царской женой. Для установления этого факта была созвана специальная комиссия. и на основании ее выводов царь получил впоследствии разрешение на четвертый брак. Надо помнить к тому же, что в царской жизни нет ничего личного, но все - государственное...

Впрочем, для историков такие факты не имеют ровно никакого значения. Когда речь идет о ненавистной им опричнине, они словно теряют способность к объективному анализу и разражаются в адрес Грозного филиппиками, ничуть не стесняясь подменять историческую истину домыслами a la Карамзин или Курбский: "После всенощной в Александровской слободе Иван отправляется в свою опочивальню, где три слепых старика должны были усыплять его своими сказками. Кроме того, сидя у его изголовья, они, вероятно (выделено мой - авт.), оберегали его от ночных видений и избавляли от тяжелого одиночества (как известно, цари в одиночестве не спали - при дворе была должность постельничего, спавшего в одном помещении с царем. В описываемое время постельничим был Дмитрий Годунов, дядя будущего царя Бориса Годунова -авт.). Днем государь имел другие развлечения. Не отправлялся ли он, как говорили, в застенок наслаждаться видом пыток, производимых по его приказанию? Не заменял ли он там палача? Не менялось ли тогда его мрачное и угрюмое лицо, не становился ли он веселее среди этих ужасов, не сливался ли его дикий хохот с криками жертвы? Все могло быть. Но государь развлекался и менее кровавыми играми скоморохов, фокусников и медвежатников" (13).

И с помощью такого примитивного подлога формируется в общественном сознании образ Иоанна, как "кровавого деспота"! Прочтите цитату еще раз, вдумайтесь. Сначала приводится известный факт: царь любил слушать на ночь сказочников. Затем нам намекают, что старики-рассказчики "вероятно" - да и кто может знать это наверняка? - охраняли царя от мук неспокойной совести. После таких намеков самое время объяснить происхождение этих мук. Не утруждая себя доказательствами, автор высыпает на читателя ворох домыслов о дневном времяпровождении царя, который, возможно, шел в застенок, возможно, наслаждался пытками, возможно, заменял там палача и, возможно, дико при этом хохотал. Ну а если не шел, не наслаждался, не заменял и даже не хохотал? Что тогда останется от всех обвинений? Автора это не волнует. Зачем доказательства? Все и так знают, что Иоанн был тираном. И просто сказав: "Все могло быть", - Валишевский уже говорит о "кровавых играх" как о доказанном факте, мельком упоминая, что царь кроме пыток развлекался и скоморохами. Что может сделать маленькая частица "ли"! Вставьте ее в предложение и любая клевета сойдет за правду.

Конечно, царю приходилось отдавать приказы о казнях. Иоанн управлял государством с 1538 г. по 1584 г., почти 46 лет. За это время было казнено 3-4 тысячи человек, т. е. меньше 100 человек в год, включая уголовных преступников (14). При этом "периодическое возникновение широко разветвленных заговоров не отрицает ни один уважающий себя историк". Хотя, правда и то, что невозможно убедить некоторых отечественных и зарубежных исследователей взглянуть на документальные данные беспристрастно. Например. В. Б. Кобрин считает, что заговоров против царя не было, а имели место измышления иностранных мемуаристов, которые, таким образом, пытались показать "слабость" московского режима и убедить своих хозяев вести более активную антироссийскую политику (15). Интересно получается: когда источники сообщают о боярских заговорах - это домыслы; когда пишут о гуманности Грозного - это снисходительность и лесть; зато, когда речь идет о "кровавых казнях" - любая ложь идет "на ура" безо всяких доказательств. Но мемуары той эпохи так и пестрят рассказами о бесчисленных интригах и изменах. Факты и документы - вещь упрямая, а они свидетельствуют, что против Грозного были составлены несколько следующих один за другим опасных заговоров, объединивших многочисленных участников из придворной среды.

Так в 1566-1567 гг. царем были перехвачены письма от польского короля и от литовского гетмана ко многим знатным подданным Иоанна. Среди них был и бывший конюший И. П. Челяднин-Федоров (16). чей чин делал его фактическим руководителем Боярской Думы и давал ему право решающего голоса при выборах нового государя (17). Вместе с ним письма из Польши получили князь Иван Куракин-Булгачов, три князя Ростовских, князь И. Д. Бельский и некоторые другие бояре (18). Из них один Бельский не вступил с Сигизмундом в самостоятельную переписку и передал Иоанну письмо, в котором польский король предлагал князю Ивану Дмитриевичу обширные земли в Литве за измену русскому государю (19). Остальные адресаты Сигизмунда продолжили письменные сношения с Польшей и составили заговор, ставящий .своей целью посадить на русский престол князя Владимира Старицкого (20).

Осенью 1567 г., когда Иоанн возглавил поход против Литвы, к нему в руки попали новые свидетельства измены. Царю пришлось срочно вернуться в Москву не только для следствия по этому делу, но и для спасения собственной жизни: заговорщики предполагали с верными им воинскими отрядами окружить ставку царя, перебить опричную охрану и выдать Грозного полякам (21), Во главе мятежников встал Челяднин-Федоров, который, по словам Кобрина, был "знатный боярин, владелец обширных вотчин... один из немногих деятелей администрации того времени, который не брал взяток, человек безукоризненной честности" (22).

Сохранится отчет об этом заговоре политического агента польской короны А. Шлихтинга. в котором он сообщает Сигизмунду: "Много знатных лиц, приблизительно 30 человек... письменно обязались (выделено мной - авт.), что предали бы великого князя вместе с его опричниками в руки Вашего Королевского Величества, если бы только Ваше Королевское Величество двинулись на страну" (23). Видать, "неподкупному" Челяднину очень пришлась по вкусу мысль увеличить свои обширные владения за счет польских подачек, иначе с чего бы "безукоризненно честный" боярин решился на иудин грех и возглавил такое мерзкое дело?

Состоялся суд Боярской Думы. Улики были неопровержимы: договор изменников с их подписями находился в руках у Иоанна (24). И бояре, и князь Владимир Старицкий, постаравшийся отмежеваться от заговора, признали мятежников виновными (25). Историки, основываясь на записках германского шпиона Штадена, сообщают о казни Челяднина-Федорова, Ивана Куракина-Булгачова и князей Ростовских. Их всех, якобы, жестоко пытали и казнили (26). Насколько этому можно верить? Во всяком случае, достоверно известно, что князь Иван Куракин, второй по важности участник заговора, остался жив и, более того, в 1577 г., спустя 10 лет, занимал важный пост воеводы г. Вендена. Осажденный поляками, он пьянствовал, забросив командование гарнизоном. Город был потерян для России, а князь-пьяница казнен за эту и предыдущие провинности (27).

Показателен для историографии опричного периода казус с князьями Воротынскими. В исторической литературе упоминаются три брата: Михаил Иванович, Александр Иванович и Владимир Иванович. У некоторых авторов желание "убить" их было так велико, что все трое слились в одну "образцово-показательную жертву деспотии", чей ужасный конец, как всегда красочно, описал Карамзин: "Первый из воевод российских, первый слуга государев - тот, кто в славнейший час Иоанновой жизни прислал сказать ему: "Казань наша"; кто уже гонимый. уже знаменованный опалого, бесчестием ссылки и темницы, сокрушил ханскую силу на берегах Лопасни и еще принудил царя изъявить ему благодарность за спасение Москвы - князь Михаил Воротынский, через десять месяцев после своего торжества был предан на смертную муку, обвиняемый рабом его в чародействе и в умысле извести царя... Мужа славы и доблести привели к царю окованного...

Иоанн, доселе щадив жизнь сего последнего из верных друзей Адашева как бы для того, чтобы иметь хотя бы одного победоносного воеводу на случай чрезвычайной опасности. Опасность миновала - и шестидесятилетнего героя связанного положили на дерево между двумя огнями; жгли, мучили. Уверяют, что сам Иоанн кровавым жезлом своим пригребал пылающие уголья к телу страдальца. Изожженного, едва дышащего, взяли и повезли Воротынского на Белоозеро. Он скончался в пути. Знаменитый прах его лежит в обители святого Кирилла. "О муж великий! - пишет несчастный (!? - авт.) Курбский. - Муж крепкий душою и разумом! Священна, незабвенна память твоя в мире! Ты служил отечеству неблагодарному, где доблесть губит и слава безмолвствует..." (28).

Так и тянет спросить: а судьи кто? Изменник Курбский, натравивший на Россию 70 000 поляков, поднявший уже усмиренного Иоанном крымского хана Девлет-Гирея на новые разбойничьи набеги, с которыми и пришлось бороться Михаилу Воротынскому. Как посмел ренегат, продавший Отечество за 4 000 десятин ляшской земли, написать о России такие слова? Впрочем, удивляться нечему: и сейчас достаточно желающих списать свои подлости на счет "этой страны". Интересно другое: как мог умный и опытный Карамзин поверить изменнику?

Подлинная жизнь М. Воротынского прошла иначе. Начнем с конца: в Кирилло-Белозерском монастыре лежит прах не Михаила, а Владимира Воротынского. Над его могилой вдова даже воздвигла храм (29). Владимир попал в монастырь еще в 1562 г., когда его братьев Михаила и Александра постигла опала (30). Но историки не утруждали себя поисками истины, а сочиняли мифы о "царстве террора" и потому Александр и Владимир были забыты, а все "шишки" достались наиболее знаменитому из братьев - Михаилу, с которым произошли самые невероятные приключения. Если верить корифеям исторической науки, повторяющим побасенки Курбского, то в 1560 г. Михаил сослан в Белоозеро, но в 1565 г. вызван оттуда и, по словам Курбского, был подвергнут пытке. Его жгли на медленном огне, а царь, разумеется, лично подгребал под него горящие угли своим посохом. После этого Воротынский будто бы умер на обратной дороге в Белоозеро (31).

Вскоре после этого замученный до смерти князь получает во владение город Стародуб-Ряполовский (32) и одновременно шлет царю из монастырского заточения письмо, в котором жалуется на то, что ему, его семье и 12 слугам не присылают полагающихся от казны рейнских и французских вин, свежей рыбы, изюма, чернослива и лимонов (33), В 1571 г. Михаил неожиданно меняет монастырскую келью на кресло председателя комиссии по реорганизации обороны южных границ, побеждает в июле 1572 г. крымцев при Молодях (34). а в апреле 1573 г. его вторично и, опять же, собственноручно поджаривает Иоанн (35). И в довершение всех нелепиц, через год после своей второй смерти Михаил подписывает 16 февраля 1574 г. новый устав сторожевой службы (36)! Причем два последних, взаимоисключающих, факта сообщает монография Зимина и Хорошкевич.

Из всего вышеизложенного ясно, что "исследователи" слегка переусердствовали в своем стремлении приписать Иоанну еще одно злодейство. Воротынский, в отличие от Курбского, был действительно выдающимся государственным деятелем и военачальником и на протяжении всей своей жизни оставался верен царю. Судя по многочисленным противоречиям в данных различных историков, едва ли даже половина описываемых ими событий произошла в действительности. Понятно, что письмо о рыбе и лимонах написал Владимир Воротынский. благополучно и комфортабельно проживший у монастырских стен более 10 лет и скончавшийся в окружении родных и многочисленных слуг, тогда как Михаил провел эти годы, занимаясь активной политической деятельностью и участвуя в военных походах. Само собой, что если Михаил был замучен Иоанном в 1565 г., то не смог бы одержать победу в 1572 г. Как только историки это сообразили, они отодвинули дату его смерти на 1573 г. Теперь им. видимо, следует задуматься над тем, как объяснить подпись, поставленную в феврале 1574 г. А можно ли вообще верить описаниям пыток, которым был подвергнут М. Воротынский? Скорее всего, это очередная клевета на Грозного.

Клевета коснулась не только взаимоотношений Иоанна с отдельными личностями: в искаженном виде представлялись так же значительные исторические события того времени.

К весне 1571 г. стало известно, что крымцы готовят большой набег. Пять земских полков и один опричный встали на берегах Оки. Побыв некоторое время с войсками, царь отъехал вглубь страны. Историки не преминули вслед за Курбским и иностранцами обвинить царя в трусости. "Царь бежал! - причитает Карамзин - в Коломну, оттуда в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтобы спастися от неприятеля, спастися от изменников..." (37). Еще больше интересных и, главное, одному ему известных подробностей приводит Горсей: "Когда враг приблизился к великому городу Москве, русский царь бежал в день Вознесения с двумя сыновьями, богатством, двором, слугами и личной охраной в 200 000 стрелков" (38). Бредовость подобного рассказа не вызывает сомнений.

Опять мы видим противоречия в данных историков. Если у Карамзина царь "бежит" мимо Москвы, то у Горсея из Москвы - с казною, придворными и детьми. И почему отъезд Иоанна из столицы ставится ему в вину? Никому не приходит в голову обвинять в трусости Великого князя Георгия, бежавшего из осажденного Батыем Владимира на Сить для сбора войск. А ведь там последствия были гораздо тяжелее: не только полная гибель города со всеми гражданами, но и 240-летнее татарское рабство. Однако, что для Георгия историки считают государственной необходимостью, то для Иоанна Грозного, по их мнению, - преступная трусость.

В реальности дело происходило так: в начале мая 1571 г. разведка доложила, что татар не видно и набег, скорее всего, откладывается. Поэтому царь счел возможным 16 мая вернуться в столицу (39). Иоанн не знал, что в это время от 120 до 200 тысяч крымцев уже подходили к границе Руси. Но шли они не привычной дорогой, а тайными путями, в обход сторожевых застав. Их вели знатные изменники под предводительством Кудеяра Тишенкова (40). 23 мая - через неделю после отъезда царя! - Девлет-Гирей неожиданно вышел к Оке и переправился там, где его не ждали, в неохраняемом месте, "благодаря тайным осведомителям" (41) - высокопоставленным изменникам в русских рядах. Об измене говорит и то, что пока татары переправлялись, пять земских полков -120 000 человек - не сдвинулись с места и не пытались препятствовать переправе, ссылаясь на царский приказ не покидать предназначенных для охраны рубежей (42). Только опричный полк под командой Я. Ф. Волынского встал на пути у татар. Но число смельчаков не могло превышать 6 тысяч человек (43) и они были просто сметены 100-тысячной Ордой (44).

Дождавшись, пока татары закончат переправу и уйдут к Москве, земские "храбрецы", так и не сделав ни одного выстрела, снялись с позиций и поспешно бежали к столице. Царь, узнав о случившемся и прекрасно понимая, что причиною такого положения дел является не только преступная халатность земских воевод Вольского и Мстиславского, но и прямая измена, был вынужден покинуть Москву и уж, конечно, не с двумя сотнями тысяч, а хорошо, если с двумястами опричниками. Для организации обороны города царь оставил весь резерв во главе с М. И. Вороным-Волынским.

Земские полки, бежавшие от Оки, вместо того, чтобы встретить врага в чистом поле, поспешно сели в осаду среди деревянных московских посадов. На другой день, 24 мая, татары зажгли предместья. Армия погибла в огне, воевода И. Д. Бельский задохнулся в подвале дома, где пытался спрятаться, "комендант" Москвы Вороной-Волынсков сгорел, самоотверженно пытаясь спасти опричный двор. Татары, переловив разбегавшихся из пламени жителей, ушли восвояси. Карамзин и иноземные мемуаристы объявили о 800 тысячах погибших (45) и о 150 тысячах пленных (46).

Цифры совершенно несуразные, даже если в Москву собралось все окрестное население. Сами крымцы, сообщая о победе своим союзникам Сигизмунду и Курбскому, писали о 60 000 убитых и таком же количестве пленных (47). Сразу же после набега были казнены князь М, Черкасский, не сумевший провести в срок мобилизацию всех опричных войск для отпора крымцам, и князь В. И. Темкин-Ростовский, ответственный за организацию обороны столицы. Князь Мстиславский, письменно признавший свою ответственность за поражение, был прощен благодаря ходатайству митрополита Кирилла (48).

Как руководитель, Иоанн сделал верные выводы из поражения 1571 года. Комиссия Воротынского разработала эффективный план защиты южных рубежей, в соответствии с которым "в 70-х годах XVI века правительство обставило степь цепью острогов... от Донца до Иртыша и под ее защитой крестьяне осмелились вторгнуться в области, бывшие доселе вотчиной кочевников" (49).

Грозный сделал землепашцам поистине царский подарок - плодороднейшие черноземные степи, но что еще важнее, избавил людей от страха перед татарским рабством, за что народ поминал его добрым словом не одно десятилетие. С этого времени сила крымской Орды стала убывать, а созданная царем и его соратниками система обороны прослужила России более ста лет - до Петра I.

Но Грозный - талантливый государственный деятель - совсем не устраивал его "биографов". Они творили образ деспота на троне и в соответствии с этой задачей интерпретировали все его действия, в том числе и следующий эпизод.
В 1580 г. царь провел полицейскую операцию, положившую конец благополучию немецкой слободы. Враждебные России зарубежные силы тут же воспользовались этим для очередной пропагандистской атаки на Грозного. Одиозный померанский историк пастор Одерборн описывает события в мрачных и кровавых тонах: царь, оба его сына (один из которых, святой благоверный царь Феодор Иоаннович, канонизирован Русской Православной Церковью), опричники, все в черных одеждах, в полночь ворвались в мирно спящую слободу, убивали невинных жителей, насиловали женщин, отрезали языки, вырывали ногти, протыкали людей добела раскаленными копьями, жгли, топили и грабили (50). Однако, Валишевский считает, что данные лютеранского пастора абсолютно недостоверны (51). Надо добавить, что Одерборн писал свой пасквиль в Германии, очевидцем событий не был и испытывал к Иоанну ярко выраженную неприязнь за то, что царь не захотел поддержать протестантов в их борьбе с католическим Римом.

Совсем по иному описывает это событие француз Жак Маржерет, много лет проживший в России: "Ливонцы. которые были взяты в плен и выведены в Москву (не те ли, которых "забили" железными палками? -авт.), исповедующие лютеранскую веру, получив два храма внутри юрода Москвы, отправляли там публично службу; но в конце-концов, из-за их гордости и тщеславия сказанные храмы... были разрушены и все их дома были разорены. И, хотя зимой они были изгнаны нагими, и чем мать родила, они не могли винить в этом никого кроме себя, ибо... они вели себя столь высокомерно, их манеры были столь надменны, а их одежды - столь роскошны, что их всех можно было принять за принцев и принцесс...

Основной барыш им давало право продавать водку, мед и иные напитки, на чем они наживают не 10%, а сотню, что покажется невероятным, однако же это правда" (52). Подобные же данные приводит и немецкий купец из города Любека, не просто очевидец, но и участник событий. Он сообщает, что хотя было приказано только конфисковать имущество, исполнители все же применяли плеть, так что досталось и ему (53). Однако, как и Маржерет, купец не говорит ни об убийствах, ни об изнасилованиях, ни о пытках. Но в чем же вина ливонцев, лишившихся в одночасье своих имений и барышей?

Генрих Штаден, не питающий любви к России, сообщает, что русским запрещено торговать водкой и этот промысел считается у них большим позором, тогда как иностранцам царь позволяет держать во дворе своего дома кабак и торговать спиртным (54), так как "иноземные солдаты - поляки, немцы, литовцы... по природе своей любят пьянствовать" (55). Эту фразу можно дополнить словами иезуита и члена папского посольства Дж. Паоло Компани: "Закон запрещает продавать водку публично в харчевнях, так как это способствовало бы распространению пьянства" (56). Таким образом, становится ясно, что ливонские переселенцы, получив право изготовлять и продавать водку своим соотечественникам, злоупотребили своими привилегиями и "стали развращать в своих кабаках русских" (57).

Как бы не возмущались платные агитаторы Стефана Батория и их современные адепты, факт остается фактом: ливонцы нарушили московское законодательство и понесли полагающееся по закону наказание. Михалон Литвин писал, что "в Московии нет нигде шинков, и если у какого-нибудь домохозяина найдут хоть каплю вина, то весь его дом разоряется, имение конфискуется, прислуга и соседи, живущие на той же улице, наказываются, а сам хозяин навсегда сажается в тюрьму... Так как московитяне воздерживаются от пьянства, то города их изобилуют прилежными в разных родах мастерами, которые, посылая нам деревянные чаши... седла, копья, украшения и различное оружие, грабят у нас золото" (58).

Конечно, царь и митрополит встревожились, когда узнали, что в немецкой слободе спаивают их трудолюбивых подданных. Но никаких беззаконий не было, наказание соответствовало закону, основные положения которого приводятся у Михалона Литвина: дома преступников разорили; имущество конфисковали; прислуга и соседи были наказаны плетьми; и даже было оказано снисхождение - ливонцев не заключили пожизненно в тюрьму, как полагалось по закону, а только выселили за город и разрешили построить там дома и церковь (59). Достаточно гуманно для времен, когда в Англии каждые семь лет в жертву суевериям приносили невинных людей.

Вячеслав Манягин

***
Примечания

1. Митрополит Иоанн Ладожский. Самодержавие духа, -СПб., Царское дело, 1995,с. 162.
2. Валишевский К. Иван Грозный.-Воронеж, ФАКТ, 1992, с. 262.
3. Кобрин В. Б. Иван Грозный.-М., Московский рабочий, 1989, с. 55.
4. Там же, с. 97.
5. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 151-152,
6. Валишевский К. Указ, соч., с. 380.
7. Там же, с. 380.
8. Там же, с 384.
9. Там же, с. 384.
10. Горсей Д. Сокращенный рассказ или мемориал путешествий.-8 кн.: Россия XV-XVII вв. - Глазами иностранцев.- Л., Лениздат, 1986,с. 159.
11. Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев.-Л., Лениздат, 1986, с. 533.
12.Валишевский К. Указ, соч., с, 390,
13. Там же, с. 383.
14. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 154.
15. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 71.
16. Валишевский К. Указ, соч., с. 269.
17. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного.-М., Наука, 1982, с. 115.
18. Валишевский К. Указ, соч., с. 269.
19. Там же, с. 216.
20. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 114.
21. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 154.
22. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 76.
23. Там же, с. 72.
24. Валишевский К. Указ, соч., с. 288.
25. Зимин А. А„ Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 115.
26. Валишевский К. Указ, соч., с. 269.
27. Горсей Д. Путешествие сэра Джерома Горсея.-В кн.: Иностранцы о древней Москве.-М., Столица, 1991, с. 109.
28. Карамзин Н. М. Предания веков.-М., Правда, 1987, с. 611-612.
29. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 151.
30. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 97.
31. Валишевский К. Указ, соч., с. 251.
32. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории в 2 чч.: Ч. 1.-М., Владос, 1994, с. 219.
33. Валишевский К. Указ, соч., с. 251-252.
34. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 127.
35. Там же, с. 134. 36. Там же, с. 127.
37. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 603.
38. Горсей Д. Указ, соч., с. 104-105.
39. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 90.
40. Костомаров Н. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей.-М., Мысль, 1993, с. 311.
41. Горсей Д. Указ, соч., с. 104.
42. Там же, с. 104.
43. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 168.
44. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 128.
45. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 604. 46. Валишевский К. Указ, соч., с. 221.
47. Известие из Полыни от 4 июля 1570 г. о набеге крымского хана Девлет-Гирея на Москву.-В кн.: Иностранцы о древней Москве.-М., Столица, 1991, с. 78.
48. Валишевский К. Указ, соч., с. 280.
49. Пайпс Р. Россия при старом режиме.-М., Независимая газета, 1993, с. 28-29.
50.Валишевский К. Указ, соч., с. 286.
51. Там же, с. 285.
52. Маржерет Ж. Состояние Российской империи и Великого княжества Московского.-В кн.: Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев.-Л., Лениздат, 1986. с. 237.
53. Валишевский К. Указ, соч., с. 237.
54. Штаден Г Страна и правление московитов в описании Генриха Штадена.-В кн.: Иностранцы о древней Москве.-М., Столица, 1991, с. 76.
55. Гваньини А. Полное и правдивое описание всех областей, подчиненных монарху Московии...-B кн.: Иностранцы о древней Москве.-М., Столица, 1991, с. 84.
56. Компани Дж. П. Московское посольство.-В кн.: Иностранцы о древней Москве.-М., Столица, 1991, с. 88.
57. Валишевский К. Указ, соч., с. 287.
58. Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян.-В кн.: Иностранцы о древней Москве.-М., Столица. 1991, с. 92.
59. МаржеретЖ. Указ, соч., с. 237.

[Play]

В нашей истории царствование Иоанна Васильевича (1530-1584), составляющее половину XVI столетия, является одной из самых важных эпох, содержащих в себе ключевые моменты становления Государства Российского: расширение территорий, подконтрольных Москве, изменения вековых укладов внутренней жизни и наконец опричнина – одно из самых кровавых и величайших по историческому значению деяний царя Ивана Грозного.

В истории России эпоха Грозного это момент решительной схватки “государственного начала”, воплощенного этим грозным государем, с удельной стариной, переходный этап от феодализма к сословной монархии.

Следующий за периодом царствования Ивана Грозного, дальнейший ход развития событий вплоть до наших дней достаточно точно определил Василий Осипович Ключевский, глубоко изучивший историю России в целом и деятельность и личность Ивана Грозного в частности: "Бояре XVI века – первые покойники, стоявшие на очереди у ближайшего будущего..." [1, c.397].

В наше время история, и её уроки, как предупреждение потомкам о подстерегающих их в будущем национальных катастрофах и государственных катаклизмах, зачастую остаётся невостребованным инструментом для предотвращения многих бед.

ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ОПРИЧНИНЫ

Государственный строй России в начале XVI века

К началу ХVI века сложились условия для формирования единого Российского государства. Московское княжество стало сильнейшим, оно накопило такое количество людских, материальных и политических ресурсов, что в борьбе за объединение русских земель оно нуждалось в минимальной поддержке. Победа великокняжеской власти в феодальной войне привела к ликвидации ряда мелких княжеств, и в начале XVI века в России установился порядок, по которому удельные князья были обязаны подчиняться великому князю просто в силу его положения. Фактически главой Русского государства был великий князь, обладавший широким кругом прав. Он издавал законы, осуществлял руководство государственным управлением, имел судебные полномочия.

Реальное содержание княжеской власти с течением времени менялось в сторону всё большей полноты. Эти изменения шли в двух направлениях - внутреннем и внешнем. Первоначально свои законодательные, административные и судебные правомочия великий князь мог осуществлять лишь в пределах собственного домена. Даже Москва делилась в финансово-административном и судебном отношениях между князьями-братьями. С падением власти, удельных князей великий князь стал подлинным властелином всей территории государства. Иван III и Василий III не стеснялись бросать в тюрьму своих ближайших родственников - удельных князей, пытавшихся противоречить их воле. Начиная с Ивана III московские великие князья именовали себя «Государями веся Руси». Иван III и его преемник пытались присвоить себе и царский титул.

Однако говорить о самодержавии в полном смысле слова, т.е. о неограниченной монархии в начале XVI века еще не приходится. Власть монарха была ограничена другими органами раннефеодального государства, прежде всего
Боярской думой, которая являлась в тот период важным органом государства.

Она выросла из совета при князе, существовавшего еще в древнерусском государстве. Боярская дума отличалась от прежнего совета своей большей юридической, организационной оформленностью. Она была органом, собиравшимся не эпизодически, а действующим постоянно. Дума имела сравнительно стабильный состав. В нее входили так называемые «думные чины» - введенные бояре и окольничьи.

Компетенция Думы совпадала с полномочиями великого князя, хотя формально это нигде не было зафиксировано. Великий князь юридически не был обязан считаться с мнением Думы, но фактически не мог поступать самовольно, ибо любое его решение не проводилось в жизнь, если не было одобрено боярством. Через думу боярство осуществляло политику угодную и выгодную ему.

Правда, с течением времени великие князья все больше подчиняют себе Боярскую думу, что связано с общим процессом централизации власти. Это особенно относится к княжениям Ивана III и Василия III. Значительная роль
Боярской думы в системе государственных органов и господство в ней крупных феодалов являются одной из характерных особенностей раннефеодальной монархии, в которой преобладала дворцово-вотчинная система управления.

Московское государство унаследовало от предыдущего периода и органы центрального управления, построенные по дворцово-вотчинной системе. Однако расширение территории государства и усложнение его деятельности приходят в столкновение со старыми формами управления, подготавливают постепенное отмирание дворцово-вотчинной системы и зарождение нового, приказного управления.

Преобразование старой системы начиналось с ее усложнения. Она подразделяется на две части:

- одну составляет управление дворца, во главе которого стоит дворецкий (дворский), имеющий в своем распоряжении многочисленных слуг.

Дворецкий ведал и пашенными княжескими крестьянами;

- другую часть образовывали так называемые «пути», обеспечивающие специальные нужды князя и его окружения. О назначении путей красноречиво говорят сами их названия: Сокольничий, Ловчий, Конюший,

Стольничий, Чашничий. Для выполнения их задач в ведение путей выделялись определенные княжеские села и целые местности. Пути не ограничивались сбором тех или иных продуктов и всяких благ с выделенных мест. Они выступали и как административные и как судебные органы. Руководители их именовались путными боярами.

Вслед за усложнением системы дворцово-вотчинных органов возрастала их компетенция и функции. Из органов, обслуживавших в первую очередь личные нужды князя, они все больше превращались в общегосударственные учреждения, выполняющие важные задачи по управлению всем государством. Так, дворецкий с XV в. стал в известной мере ведать вопросами, связанными с землевладением церковных и светских феодалов, осуществлять общий контроль над местной администрацией.

Вместе с тем выполнение тех или иных обязанностей в государственном управлении строило прежний характер временного княжеского поручения и превращалось в постоянную и достаточно определенную службу. Усложнение функций дворцовых органов потребовало создания большого и разветвленного аппарата.

Чины дворца - дьяки - специализировались в определенном круге дел. Из состава дворцовой службы выделялась великокняжеская казна, ставшая самостоятельным ведомством. Была создана большая дворцовая канцелярия с архивом и иными придатками.

Все это подготавливало переход к новой, приказной системе управления, выраставшей из прежней. Такое перерастание началось в конце XVв. Но как система приказное управление оформилось только во второй половине XVI века уже под руководством Ивана Грозного. Тогда же утвердился и сам термин «приказ». Первыми учреждениями приказного типа были Большой дворец, выросший из ведомства дворецкого, и Казенный приказ. Конюшенный путь превратился в Конюшенный приказ, теперь не только обслуживавший личные потребности князя, но и связанный с развитием конного дворянского ополчения.

В начале XVI в. сложился Разряд (Разрядный приказ, ведавший учетом служилых людей, их чинов и должностей). Перерастание дворцово-вотчинной системы в приказную явилось одним из показателей централизации Русского государства, ибо дворцовые органы, ведавшие ранее по существу лишь княжеским доменом, теперь становились учреждениями, руководящими всем громадным Русским государством.

Русское государство подразделялось на уезды - наиболее крупные административно-территориальные единицы. Уезды делились на станы, станы - на волости. Впрочем, полного единообразия и четкости в административно- территориальном делении еще не выработалось. Наряду с уездами кое-где сохранялись еще земли. Существовали также разряды - военные округа, губы судебные округа.

Во главе отдельных административных единиц стояли должностные лица - представители центра. Уезды возглавлялись наместниками, волости - волостелями. Эти должностные лица содержались за счет местного населения - получали от него «корм», т. е. проводили натуральные в денежные поборы, собирали в свою пользу судебные и иные пошлины. Кормление, таким образом, было одновременно государственной службой и формой вознаграждения княжеских вассалов за их военную и иную службу.

Кормленщики были обязаны управлять соответствующими уездами и волостями собственными силами, т. е. содержать свой аппарат управления (тиунов, доводчиков и др.) и иметь свои военные отряды для обеспечения внутренней и внешней функций феодального государства. Присылаемые из центра, они не были лично заинтересованы в делах управляемых ими уездов или волостей, тем более что их назначение было обычно сравнительно краткосрочным - на год-два. Все интересы наместников и' волостелей были сосредоточены преимущественно на личном обогащении за счет законных и незаконных поборов с местного населения.

Система кормления была не способна в условиях обостряющейся классовой борьбы обеспечить в должной мере подавление сопротивления восстающего крестьянства. От этого особенно страдали мелкие вотчинники и помещики, которые были не в состоянии самостоятельно обезопасить себя от «лихих людей». Поднимающееся дворянство было недовольно системой кормления и по другой причине. Его не устраивало, что доходы от местного управления шли в карман бояр и что кормление обеспечивает боярству большой политический вес.

Местные органы власти и управления не распространяли свою компетенцию на территорию боярских вотчин. Княжата и бояре, как и прежде, сохраняли в своих вотчинах иммунитетные права. Они были не просто землевладельцами, но администраторами и судьями в своих деревнях и селах. В вотчинах привилегированных бояр оставались приказчики и ключники владельца, которые и творили суд, заведовали вотчинной полицией, и, следовательно, жизнь и дела в таких местах мало зависели от государственной администрации.

Вместе с формированием московского боярства наметилось заметное отчуждение низшего класса, от землевладельцев, стали рваться связи крестьян с его боярином [1, c.353]. И хотя в начале XVI века не встречается следов крестьянских восстаний против бояр [1, c.352], в летописях есть упоминания на народный ропот, обращённый к боярской дворне и только косвенно на самих бояр.

Формирование личности Ивана Васильевича

После смерти Василия III в 1533 г. великим князем стал его трехлетний сын Иван IV. В это время обострилась борьба боярских кружков друг с другом.

Развернулась ожесточённая борьба за московский престол - было предпринято несколько попыток свержения Ивана IV, его матери - регентшы Елены Глинской, сначала братьями отца, затем дядей Елены - Михаилом Глинским, опиравшимся на удельных князей Бельских, Воротынских, Трубецких. Но позже Иван Шуйский заговором удалил Бельского, заключил его в тюрьму и там задушил. Боярские раздоры сильно ослабили молодое Московское государство, значительно расстроили внутреннее и внешнее положение Руси.

Таким образом, с самого раннего возраста Иван IV попал в жуткую атмосферу жестокости, непрекращающихся интриг смертельной борьбы за власть.

Иван не помнил отца, и уже в восемь лет остался без матери. Первые осознанные впечатления ребёнка, попавшего в такую среду, связаны с совершенным расстройством государства. Вот выдержка из его собственных воспоминаний: «По смерти матери нашей Елены остались мы с братом Георгием круглыми сиротами; подданные наши хотение свое улучили, нашли царство без правителя: об нас, государях своих, заботиться не стали, начали хлопотать только о приобретении богатства и славы, начали враждовать друг с другом. И сколько зла они наделали! Сколько бояр и воевод, доброхотов отца нашего умертвили! Дворы, сёла и имения дядей наших взяли себе и водворились в них!

Казну матери нашей перенесли в большую казну, причём неистово пихали ногами ея вещи и спицами кололи; иное и себе побрали…» [1, c.356]. Такие впечатления развивали в ребёнке чувства одиночества, досады и беспомощности.

Дальнейшим воспитанием Иоанна занялись великие и гордые бояре, на свою и на своих детей беду стараясь, друг перед другом угождать ему во всяком наслаждении и сладострастии. Конечно, такое окружение и атмосфера наложили особенный отпечаток на характер и сформировали черты личности будущего тирана.

Мстительность, и злоба как семена, попавшие на благодатную почву мягкой и впечатлительной натуры, вскоре дали всходы. Когда он начал приходить в возраст, был лет двенадцати, то стал, прежде всего, проливать кровь бессловесных, бросая их на землю с высоких теремов, а пестуны позволяли ему это и даже хвалили, уча отрока на свою беду. К пятнадцатому году принялся он и за людей. Собирая вокруг себя толпу знатной молодёжи, устраивал он скачки верхом по улицам, давили и били встречавшихся мужчин и женщин, поистине в самых разбойничьих делах упражнялся. При этом со стороны ласкателей своих только похвалы получал.

Или придут послы иностранные, молодого государя оденут, посадят по- царски, окружат вниманием, и станут перед ним в раболепном смирении.

Вот каково было воспитание Ивана, его ласкали настолько, чтобы вызвать желание привязанности, потребность в близком, искреннем человеке; его настолько обижали, чтоб портить его сердце и дать живо почувствовать отсутствие такого близкого человека; а больше всего им пренебрегали. [1, c.358].

В результате к 17-ти годам появилась преждевременная зрелость, сопровождающаяся постоянным недовольством, мелочной, нервной раздражительностью. В нём рано развились подозрительность, привычка скрывать свои мысли, недоверие к людям, склонность к лицемерию, свидетельствовавшие об отсутствии родительской заботы и материнской ласки. Рождённый для престола, он вынес из детства жгучую задачу мести своим обидчикам.

В то же время у него сформировались противоречивые черты характера, свидетельствовавшие о незаурядных способностях, гибком и насмешливом уме.

По обычаю Древней Руси, учась грамоте по псалтырю и часослову, Иван не скользил по ним бессмысленно глазами, как скользила вся учившаяся молодёжь, он останавливался там, где книги говорили о царской власти, он вчитывался, перечитывал эти места, запоминал их. Он сумел впитать значительный политический арсенал из массы прочитанных книг, и уже в1551году на соборе он явил собой «ритора в словесной премудрости».

До нашего времени дошли его ранние письменные труды, богословского, политического содержания. Он цитирует разные книги, чего он только не читал в современной письменности? Но замечательна одна черта в его сочинениях, где он так любит приводить места из священного писания, при сравнении с подлинником выявляются постоянные искажения и переделки без всякой надобности. И все они говорят об одном: о царской власти, Богом поставленной, о том, как царство строится, как подданные должны относиться к царю и повиноваться ему.

Анализируя факты из биографии Ивана VI, можно предположить, что не сложившаяся, не счастливая личная жизнь также сильно оказала влияние на формирование личности, на характер и в конечном итоге на отношение к людям, на государственную деятельность.

Его первая жена, Анастасия Романова, родила трех сыновей - Дмитрия, Ивана, Федора I нескольких дочерей. Вторая царица, Мария Темрюковна, родила сына Василия, последняя жена, Мария Нагая, - сына Дмитрия. Все дочери
Грозного, как и царевич Василий, умерли в младенческом возрасте. Оба Дмитрия - первенец царя и его младший сын - погибли из-за несчастной случайности, хотя здесь мнения историков о степени этих случайностей расходятся. Царевич Иван Иванович, достигший двадцатисемилетнего возраста и объявленный наследником престола, умер от нервного потрясения, претерпев жестокие побои от отца.

Единственный внук Грозного появился на свет мертворожденным, и в этом случае виновником несчастья оказался царь, подверженный страшным припадкам рости, в одном из которых он избил сноху. Род Грозного был обречен на исчезновение. Причиной послужило не только несчастное стечение обстоятельств, но и факторы природного характера. Браки внутри одного и того же круга знатных семей имели отрицательные биологические последствия.

Уже в середине XVI века стали явственно видны признаки вырождения царствующей династии. Брат Ивана IV Юрий Васильевич, глухонемой от рождения, умер без потомства. Сын Грозного царь Федор Иванович был слабоумным и хилым и тоже не оставил детей. Младший сын царя Ивана Дмитрий страдал эпилепсией. Шансы на то, что царевич доживет до зрелых лет и оставит наследника, были невелики. Но как первенцу Грозного – Дмитрию старшему, так и его младшему сыну Дмитрию суждена была нечаянная и преждевременная смерть.

Вхождение во власть

С ранней зрелостью появились и первые плоды воспитания государя: в 1545г., когда пали Шуйские, обидчики его, последовал ряд казней и опал в наказание за неистовство бояр. При этом по выражению летописи, Иван мыкался по монастырям и успел помолиться у всех чудотворцев московских и других областей. Людей удивляли новизна манер и поступков молодого царя, когда он начал действовать самостоятельно.

В 1546 году, призвав митрополита и бояр, объявил о намерении жениться: «…Сперва думал я жениться в иностранных государствах, у какого-нибудь короля или царя, но потом я эту мысль отложил, не хочу жениться в чужих государствах, потому что я после отца своего и матери остался мал; если приведу себе жену из чужой земли и в нравах мы не сойдемся, то меж нами дурное житьё будет; поэтому хочу я жениться в своём государстве…».

Своим заявлением он немало удивил и бояр, и митрополита. Но дальнейшие его речи показались им ещё более того: «По твоему, отца своего митрополита, благославлению, и с вашего боярского совета, хочу прежде женитьбы своей поискать прародительских чинов, как наши прародители, цари и великие князья, и сродник наш великий князь Владимир Всеволодович Мономах на царство, на великое княжение садились; и я также этот чин хочу исполнить и на царство, на великое княжение сесть» [1, с. 361].

В январе1547г. Иван (V был венчан на царский трон торжественным царским венчанием, принял постоянный титул царя и добился того, на что не решались ни отец, ни дед его. Коронация означала: царь по сравнению с князьями возвышался на необычайную высоту, получал якобы от бога неограниченную власть над подданными. Получая корону из рук митрополита Макария, он получал от церкви гарантию самодержавия.

В это время вокруг молодого царя сформировался новый круг советников, в которых он верил, о которых он думал, что они его искренне любили. Таковыми были митрополит Макарий, пресвитер Сильвестр и человек из самых низов, «с гноища», по выражению самого Ивана, Алексей Адашев.

Впоследствии, в 1553г., когда Грозный опасно заболел, последние двое предали его, присоединившись к боярам, отказавшимся присягать малолетнему сыну Ивана. За это попали в немилость и были удалены. Вот как выражает своё разочарование Иван Грозный в переписке с князем Андреем Курбским: «Принял я попа Сильвестра для духовного совета и спасения души, думая, что он, предстоя у престола владычняго, побережёт души своей: он начал хорошо, и я ему для духовнаго совета, повиновался: потом он восхитился властию… и начал лукавым советом служить нам, а не истинною, и все с умышлением, а не с простотою. Подружился Сильвестр с Адашевым, и начали советоваться тайком от нас, считая нас слабоумными; вместо духовных дел начали мирския дела делать…» [1, с.364].

Упомянутый князь Андрей Курбский в своё время был ближайшим соратником царя, пользовался большим доверием – Иван называл его своим любимым и говорил, что «…если не его послать, то самому придётся ехать».

Впоследствии князь также испытал на себе опалу государя, и вынужден был спасаться за границей, откуда после, опальный, и полемизировал с Грозным в переписке на протяжении не одного десятка лет.

Начало государственной деятельности

Едва вступив во власть, Иван Грозный развивает бурную реформаторскую деятельность. Многочисленные реформы, направленные на дальнейшее развитие и укрепление Русского централизованного государства имели общую черту - это их антибоярская направленность. Провозглашая эти реформы, правительство Ивана IV изображало их как мероприятия, цель которых заключалась в том, чтобы ликвидировать последствия боярского правления и укрепить экономические и политические позиции тех социальных групп, чьи интересы оно выражало и на которые опиралось, - на дворян, помещиков и верхи посада.

28 февраля 1549 года принят закон, представляющий собой начало реализации политики прекращения насилий, “обид” и “продаж”, причинявшихся детям боярским (помещикам) со стороны бояр под угрозой опал и “казни” для тех бояр, кто попытался бы продолжать или возобновить такого рода действия.

В 1549г. был созван Земский Собор. Факт созыва свидетельствовал о том, что Россия из раннефеодальной монархии превращается в сословно- представительную. Иван Грозный нуждался в поддержке различных сословий особенно в борьбе с боярским произволом. Земский Собор помогал лавированию государственной власти между дворянством и боярством. Земский Собор созывался по мере надобности царем и не ограничивал его власти.

В ноябре 1549 года был издан приговор о местничестве, которое являлось одним из тех институтов феодального государства, которые обеспечивали монопольное право на руководящую роль в важнейших органах государства представителям феодальной знати.

Сущность местничества состояла в том, что возможность занятия тем или иным лицом какого-либо поста в административных органах или в армии предопределялась местническими счетами, то есть взаимными соотношениями между отдельными феодальными - княжескими или боярскими - фамилиями, а внутри этих фамилий - взаимными соотношениями между отдельными членами этих фамилий. При этом исключалась возможность изменения этих соотношений, так как это означало бы изменение порядка мест в служебной, придворной или военной иерархии.

В результате ограничения местничества в 1550г. проведена военная реформа. В России была централизована система управления всеми вооруженными силами. Были созданы стрелецкие войска. Казацкие части, сложившиеся на
Дону, должны были подчиняться верховной власти. В России казаки были юридически свободны в принятии решений, но фактически зависели от Москвы.

Актом огромной политической важности стало издание Судебника 1550 года, благодаря которому ведущие роли в законодательстве заняли приказы, в частности казначеи, которые фактически держали в своих руках московское законодательство как в подготовительной стадии, разрабатывая проекты законов, так и в заключительных этапах законодательного процесса, где именно в руках казначеев находилось формулирование и редактирование текста законов на основе норм царского приговора.

3 октября 1550 года исповещён приговор знаменитой “1000” детей боярских вокруг Москвы. Приговор устанавливал: “учинить... помещиков, детей боярских - лутчих слуг 1000 человек” путем раздачи им поместий в местностях вокруг Москвы “верст за 60 - 70” - “в Московском уезде, да в половине Дмитрова, да в Рузе, да в Звенигороде, да в Числяках, и в Ординцах, и в перевесных деревнях, и в тетеревинчих, и в оброчных деревнях”. Приговор далее устанавливал порядок пополнения “1000” в случае смерти кого-либо из входивших в нее лиц: “А который по грехам ис той тысячи вымрет, а сын его не пригодитца к той службе, ино в того место прибрать иного”.

В процессе реализации приговора от 3 октября 1550 года была составлена так называемая Тысячная книга, представляющая собой своего рода раздаточную десятню и включающая в себя как списки всех детей боярских, вошедших в состав “тысячи”, так и тех бояр и окольничих, которые получали на основании приговора от 3 октября 1550 года поместья в Московском уезде.

Все это требовало от казны денег. Была проведена реформа налогообложения, ограничивающая льготы феодалов. Создается система приказов, в основе которой лежали принципы неразделимости судебной и административной властей. Усиление государства во главе с царем, ослабление позиций феодальной знати вновь ставит вопрос о месте церкви в обществе и государстве.

В 1551 г. был собран так называемый Стоглавый собор, утвердивший, освятивший Судебник и одобривший проводимые реформы. Между церковью и царской властью достигается компромисс.

Следующим важнейшим актом политики правительства Ивана IV является приговор 11 мая 1551 года. Значение этого приговора заключается в том, что он формулирует основные принципы политики Ивана IV в отношении двух важнейших категорий феодального землевладения: монастырского и княжеского.

Приговор устанавливал целый ряд мер, направленных против монастырского землевладения, запрещалась покупка монастырями (и другими представителями церковного землевладения) вотчин “без доклада” царю. Политическим стержнем этого приговора являлась ликвидация в интересах дворянства результатов земельной политики времен боярского правления.

Многие предприятия царя вызывали сопротивление крупной знати. Именно по крупной знати, по боярам били результаты реформ царя. Постепенно стала складываться оппозиция. Наверное, положительные реформы 50-х годов и продолжались бы, если бы не натолкнулись на сопротивление русской аристократии и не трансформировались в опричнину.

ОПРИЧНИНА

Указ об опричнине

Проводимые реформы, ограничивающие власть феодалов стали встречать их сопротивление, несогласие с царской политикой, неподчинение воле царя.

Проблемы централизации и укрепления власти, борьбы с оппозицией требовали от царя решения об установлении в стране диктатуры и сокрушения оппозиции с помощью террора и насилия. Но в Русском государстве «ни одно крупное политическое решение не могло быть принято без утверждения в Боярской думе» [2, c.101].

Между тем позиция думы и церковного руководства была известна и не сулила успеха предприятию. По этой причине царь вынужден был избрать совершенно необычный способ действия. Стремясь навязать свою волю совету крупных феодалов, он объявил об отречении от престола. Таким путем он рассчитывал «вырвать у думы согласие на введение в стране чрезвычайного положения».

Отречению Грозного предшествовали события самого драматического свойства. Вначале декабря 1564г. царская семья стала готовиться к отъезду из Москвы. Иван IV «посещал столичные церкви и монастыри и усердно молился в них» [2, c.105].

К величайшему неудовольствию церковных властей он велел забрать и свести в Кремль самые почитаемые иконы. В воскресенье, 3 декабря, Грозный присутствовал на богослужении в кремлевском Успенском соборе. После окончания службы он трогательно простился с митрополитом, членами Боярской думы, дьяками, дворянами и столичными гостями. На площади перед Кремлем уже стояли «сотни нагруженных повозок под охраной нескольких сот вооруженных дворян. Царская семья покинула столицу, увозя с собой всю московскую "святость" и всю государственную казну, которые стали своего рода залогом в руках Грозного» [2, c.106].

Царский выезд был необычен. Ближние люди, сопровождавшие Ивана, получили приказ забрать с собой семьи. Оставшиеся в Москве бояре и духовенство находились в полном недоумении и неведении о замыслах царя.
Царский "поезд" скитался в окрестностях Москвы в течение нескольких недель, пока не достиг укрепленной Александровской слободы.

Из слободы царь направил в Москву гонца с письмами к думе и горожанам.
В то время, когда члены думы и епископы сошлись на митрополичьем дворе и выслушали известие о царской на них опале, дьяки собрали на площади большую толпу и объявили ей об отречении Грозного. В прокламации к горожанам царь просил, «чтобы они себе никоторого сумнения не держали, гневу на них и опалы никакой нет».

Объявляя об опале власть имущим, царь как бы апеллировал к народу в своем давнем споре с боярами. Он не стесняясь говорил о притеснениях и обидах, причиненных народу «изменниками-боярами».

Среди членов боярской думы, конечно же, были противники Грозного, пользовавшиеся большим влиянием. Но из-за общего негодования на "изменников" никто из них не осмелился поднять голос. Расчёт Ивана VI на веру народа в доброго царя борющегося с боярами-притеснителями оправдался.

Толпа на дворцовой площади прибывала час от часу, а ее поведение становилось все более угрожающим. Допущенные в митрополичьи покои представители купцов и горожан заявили, что останутся верны старой присяге, будут просить у царя защиты «от рук сильных и готовы сами "потребить" всех государевых изменников».

Под давлением обстоятельств Боярская дума не только не приняла отречение Грозного, но «вынуждена была обратиться к нему с верноподданническим ходатайством» [2, c. 105]. Представители митрополита и бояре, не теряя времени, выехали в слободу.

Царь допустил к себе духовных лиц и в переговорах с ними заявил, что его решение окончательно. Но потом он "уступил" слезным молениям близкого приятеля чудовского архимандрита Левкия и новгородского епископа Пимена.
Затем в слободу были допущены руководители думы.

Слобода производила впечатление военного лагеря. Бояр привели во дворец под сильной охраной, как явных врагов. Руководство думы просило царя сложить гнев и править государством, как ему "годно" [3, c.67].

Иван Грозный поставил условие: он будет казнить изменников по своему усмотрению. выговорил себе право казнить бояр без суда и следствия, что и было одним из средств укрепления абсолютной власти. На подготовку приговора об опричнине ушло более месяца. В середине февраля царь вернулся в Москву и представил на утверждение думе и священному собору текст приговора.

В речи к собору Иван сказал, что для "охранения" своей жизни намерен "учинить" на своем государстве "опришнину" с двором, армией и территорией. Далее он заявил о передаче Московского государства (земщины) в управление Боярской думы и присвоении себе неограниченных полномочий – права без совета с думой "опаляться" на "непослушных" бояр, казнить их и отбирать в казну "животы" и "статки" опальных.

При этом царь особенно настаивал на необходимости покончить со злоупотреблениями властей и прочими несправедливостями. В этом, как ни парадоксально, заключался один из главнейших аргументов в пользу опричнины.
Правительство без труда добилось от собора одобрения подготовленного указа.
Члены думы связали себя обещаниями в дни династического кризиса. Теперь им оставалось лишь верноподданнически поблагодарить царя за заботу о государстве.

Устройство опричнины

Организованная по типу удельного княжества "опришнина" находилась в личном владении царя. Управляла опричниной особая Боярская дума. Формально ее возглавлял удельный князь молодой кабардинец Михаил Черкасский, брат царицы. Но фактически всеми делами в думе распоряжались Плещеевы, бояре Алексей Басманов и Захарий Очин, кравчий Федор Басманов и их друзья Вяземский и Зайцев.

В организации опричнины Иван Грозный по сути показал, что он сохранил в себе удельное мировоззрение своих предков: опричнина не что иное, как новая позднейшая форма той борьбы, какую предки Ивана вели со своими удельными родственниками. И буквально, слово опричнина на языке XIV века означало удел. Так удельный инстинкт предков сказался в Иване в минуту решительного столкновения с оппозицией.

Подозрительный и воспитанный с детства на примерах коварства и жестокости, неуравновешенный, и в то же время глубоко религиозный Иван развязал массовый террор в стране, казня, уничтожая население часто без малейшего повода. Он стремился укрепить личную власть путем нагнетания всеобщего страха, уничтожая думающих и рассуждающих, казня правых и виноватых. Общая атмосфера в стране, нравы и обычаи того времени хорошо воссозданы в исторической повести А.К. Толстого “Князь Серебряный”.

Россия была разделена на две части: Опричнину (личную территорию Ивана Грозного) и земскую части. Все, кто жил на территории опричнины, но не были опричниками, выселялись. Царь забрал в опричнину Суздальский, Можайский и
Вяземский уезды, а также около десятка других совсем мелких. В состав опричного "удела" вошло несколько крупных дворцовых волостей, которые должны были снабжать опричный дворец необходимыми продуктами, и обширные северные уезды Вологда, Устюг Великий, Вага, Двина с богатыми торговыми городами [2, c. 107].

Эти уезды служили основным источником доходов для опричной казны.
Финансовые заботы побудили опричное правительство взять под свой контроль также главные центры солепромышленности: Старую Русу, Каргополь, Соль Галицкую, Балахну и Соль Вычегодскую. Своего рода соляная монополия стала важнейшим средством финансовой эксплуатации населения со стороны опричнины.

Уездные дворяне были вызваны в Москву на смотр. Опричная дума во главе с Басмановым придирчиво допрашивала каждого о его происхождении, о родословной жены и дружеских связях. В опричнину отбирали худородных дворян,не знавшихся с боярами. Укомплектованное из незнатных дворян опричное войско должно было стать, по замыслу Грозного, надежным орудием в борьбе с феодально-аристократической оппозицией.

При зачислении в государев удел каждый опричник клятвенно обещал» разоблачать опасные замыслы, грозившие царю, и не молчать обо всем дурном, что он узнает [2, c. 107]. Опричникам запрещалось общаться с земщиной.
Удельные вассалы царя носили черную одежду, сшитую из грубых тканей. Они привязывали к поясу у колчана некое подобие метлы, что символизировало стремление "вымести" из страны измену.

Опричная тысяча была создана как привилегированная личная гвардия царя.
Служба в опричнине открывала широкие перспективы перед худородными дворянами. Им увеличили земельные "оклады", для чего провели конфискацию земель у тех землевладельцев, которые не были приняты на опричную службу.

Методы проведения опричной политики

В первые дни опричнины Москва стала свидетелем кровавых казней. Казнили десятками, сотнями, целыми семьями и даже родами. При определении вины, степени участия бояр в «заговорах» летописи заменили отсутствующие следственные материалы, скомпрометировав многих влиятельных оппозиционеров.

По приказу царя опричные палачи обезглавили князя Горбатого, его 15-ти летнего сына и его тестя - П.П.Головина [2, c.107]. В 1567 году царь вызвал во дворец боярина Федорова - одного из богатейших и уважаемого в народе человека, облачил его в царские одежды, усадил на трон, а затем собственноручно заколол его ножом, считая виновным в заговоре. По “делу” Федорова было уничтожено 370 человек.

В 1569 году по приказу царя принял яд его двоюрный брат, князь Старицкий, второй по знатности в России после самого царя, вместе с ним были умерщвлены его семья и слуги. 25 июля 1570 года на рыночной площади были зверски казнены 116 человек “опальных”. Не щадили даже сел и деревень, принадлежавших “опальным”. Но самой жуткой страницей опричнины стал разгром Новгорода, куда Иван IV нагрянул с опричным войском и где творил расправу полтора месяца.

“Мертвые тела людей и животных запрудили реку Волхов, куда они были сброшены. История не знает столь ужасной резни” - пишет англичанин Дж.Горсей. Самые скромные подсчеты числа казненных в Новгороде говорят о 2- х - 3-х тысячах жертв. Потомки имели полное право называть Ивана IV Грозным. Впрочем, за рубежом его называли Иваном Ужасным.

Очевидцы первых дней опричнины Таубе и Крузе отметили, что царские опричники форменным образом терроризировали обитателей княжеских гнезд.

Опальных княжат хватали и увозили в ссылку, а членов их семей изгоняли из усадеб, и те должны были добираться в места поселения сами. Поскольку опальным запрещалось брать с собой что-либо из имущества, некоторые принуждены были кормиться в пути подаянием.

Власти не пожелали обременять себя заботами о содержании ссыльных и по этой причине решили наделить их землями в местах поселения на восточной окраине. Присланный из Москвы окольничий Н.В.Борисов произвел в 1565-1566 гг. описание всех наличных земель Казанского края, включая земли татарские, чувашские, мордовские и земли дворца.

Продолжение реформ

Распределением поместий ведала местная администрация, во главе которой Грозный поставил самых знатных и влиятельных лиц из числа ссыльных. Таким образом, вопросами о распределении казанских поместий занимались сами ссыльные. Несмотря на то, что для устройства опальных дворян были использованы земли Казанского и Свияжского уездов, "казанской землицы" не хватало для сколько-нибудь сносного обеспечения поселенцев. Главные воеводы
Казанского края - опальные бояре князья П.А.Куракин и А.И.Котырев- Ростовский при поместном "окладе" в 1000 четвертей пашни смогли получить не более 120-130 четвертей пашни и перелога. Прочие княжата должны были довольствоваться еще более меньшими поместьями. Некоторые дворяне были "испомещены всем родом" [2, c.107]. 12 князей Гагариных получили одно крохотное поместье на всех.

Источники дают основание заключить, что ссыльные дворяне получали казанские поместья взамен старых земельных владений, а не в дополнение к ним. Авторы официальной летописи определенно указывали на то, что ссылка дворян в Казанский край сопровождалась конфискацией их имущества: " А дворяне и дети боярские, - писал летописец, которые дошли до государские опалы, и на тех (царь) опалу свою клал и животы их имал на себя"[2].

Достоверность летописного известия подтверждают подлинные приказные документы тех лет. Согласно данным официальной летописи, при учреждении опричнины были публично казнены пятеро. По размаху эти репрессии никак не соответствовали военным приготовлениям опричнины. Сколь бы влиятельными ни были казненные люди, царь мог уничтожить их без разделения государства и учреждения опричной гвардии. Факты, относящиеся к казанской ссылке, позволяют объяснить парадокс.

Особая вооруженная сила понадобилась царю в тот момент, когда он замыслил осуществить широкую конфискацию княжеских земель [2, c.113]. Первые опричные репрессии имели отчетливую антикняжескую направленность. Они отличались большой последовательностью. Казанская ссылка нанесла сильнейший удар суздальской знати.

Учреждение опричнины повлекло за собой крушение княжеского землевладения. Катастрофа была столь велика, что никакие последующие амнистии и частичный возврат родовых земель опальным князьям не могли ликвидировать ее последствий.

Попытки политического компромисса

Весна 1566г. принесла с собой долгожданные перемены. Опричные казни прекратились, власти объявили о прощении опальных. По ходатайству руководителей земщины царь Иван вернул из ссылки удельного князя Михаила
Воротынского и пожаловал ему старую "отчизну" с укрепленными городами Одоевом и Новосилем. Первого мая 1566г. в Казань прибыл гонец, объявивший ссыльным "государево жалование". Грозный "простил" большую часть опальных княжат и дворян и милостиво позволил им вернуться в Москву.

Эта уступка, впрочем, носила половинчатый характер: в Казани были оставлены на поселении самые влиятельные из ссыльных. Как бы то ни было, амнистия привела к радикальному изменению опричной земельной политики.
Казна вынуждена была позаботиться о земельном обеспечении вернувшихся из ссылки и взамен утраченных ими родовых вотчин стала отводить им новые земли. Но земель, хотя бы примерно равноценных княжеским вотчинам, оказалось недостаточно. И тогда сначала в отдельных случаях, а потом и в более широких масштабах казна стала возвращать родовые земли, заметно запустевшие после изгнания их владельцев в Казань.

По существу опричным властям пришлось отказаться от курса, взятого при учреждении опричнины. Земельная политика опричнины быстро утрачивала свою первоначальную антикняжескую направленность.

Объяснялось это тем, что конфискация княжеских вотчин вызвала противодействие знати, а монархия не обладала ни достаточной самостоятельностью, ни достаточным аппаратом насилия, чтобы длительное время проводить политику, идущую в разрез с интересами могущественной аристократии. К тому же, с точки зрения властей, казанское переселение достигло основной цели, подорвав могущество суздальских княжат.

Прекращение казней и уступки со стороны опричных властей ободрили недовольных и породили повсеместно надежду на полную отмену опричнины.

Разгром земской оппозиции

Оппозицию поддержало влиятельное духовенство. Митрополит Афанасий 19 мая 1566г. в отсутствие царя демонстративно сложил с себя сан и удалился в Чудов монастырь [2, c.116].

Грозный поспешил в столицу и после совета с земцами предложил занять митрополичью кафедру Герману Полеву, казанскому архиепископу. Рассказывают, что Полев переехал на митрополичий двор, но пробыл там всего два дня.
Будучи противником опричнины, архиепископ пытался воздействовать на царя "тихими и кроткими словесы его наказующе ".

Когда содержание бесед стало известно членам опричной думы, те настояли на немедленном изгнании Полева с митрополичьего двора. Бояре и земщина были возмущены бесцеремонным вмешательством опричников в церковные дела. Распри с духовными властями, обладавшими большим авторитетом, поставили царя в трудное положение, и он должен был пойти на уступки в выборе нового кандидата в митрополиты.

В Москву был спешно вызван игумен Соловецкого монастыря Филипп. Колычев был хорошо осведомлен о настроениях земщины и по прибытии в Москву быстро сориентировался в новой обстановке. Он изъявил согласие занять митрополичий престол, но при этом категорически потребовал распустить опричнину.

Поведение соловецкого игумена привело Грозного в ярость. Царь мог бы поступить с Филиппом так же, как и с архиепископом Германом. Но он не сделал этого, понимая, что духовенство до крайности раздражено изгнанием
Полева. На исход дела повлияло, возможно, и то обстоятельство, что в опричной думе заседал двоюродный брат Колычева.

20 июля 1566г. Филипп вынужден был публично отречься от своих требований и обязался "не вступаться" в опричнину и не оставлять митрополию из-за опричнины.

Известный исследователь опричнины ПА Садиков указывал, что протест против насилий опричнины исходил от членов созванного в Москве Земского Собора. Выступления земской оппозиции и собор состоялись в одном и том же году. Одинаковым было число участников оппозиции и членов Собора. И те и другие составляли самую активную часть земского дворянства [2, c.113].

По словам слуги царского лейб-медика Альберта Шлихтинга, земцы обратились к царю с протестом против произвола опричных телохранителей, причинявших земщине нестерпимые обиды. Выступление служилых людей носило внушительный характер: в нём участвовало более 300 знатных людей земщины, в том числе некоторые бояре-придворные.

По свидетельству Шлихтинга, царь отклонил ходатайство земских дворян и использовал чрезвычайные полномочия, предоставленные ему указом об опричнине, чтобы покарать земщину.

300 челобитчиков попали в тюрьму. Правительство, однако, не могло держать в заключении цвет столичного дворянства, и уже на шестой день почти все узники получили свободу. 50 человек, признанных зачинщиками, подверглись торговой казни: их отколотили палками на рыночной площади. Нескольким урезали языки, а трех дворян обезглавили.

Опричные репрессии испугали высшее духовенство. Но Филипп, по-видимому, выхлопотал у царя помилование для большинства тех, кто подписал челобитную грамоту. После недолгого тюремного заключения они были выпущены на свободу без всякого наказания.

Сообщая об этом, Шлихтинг сделал важную оговорку. По прошествии непродолжительного времени, замечает он, царь вспомнил о тех, кто был отпущен на свободу, и подверг их опале. Власти были поражены не только масштабами земской оппозиции, но и тем, что протест исходил от наиболее лояльной части думы и руководства церкви. На царя протест произвел ошеломляющее впечатление. Он должен был отдать себе отчет в том, что все попытки стабилизировать положение путем уступок потерпели неудачу.

Социальная база правительства продолжала неуклонно сужаться.

Усиление опричнины

После выступления земцов власти не только не отменили опричнину, но постарались укрепить её изнутри. Царь забрал в опричнину Костромской уезд. Численность опричного корпуса увеличилась с 1 до 1,5 тыс. человек. Правительство не только расширяло границы опричнины, но и укрепляло важнейшие опричные центры, строило замки и крепости.

На расстоянии ружейного выстрела от кремлевской стены, за рекой Неглинной, в течение полугода вырос мощный замок. Его окружали каменные стены высотою в три сажени. Выходившие к Кремлю ворота украшала фигура льва, раскрытая пасть которого была обращена в сторону земщины. Шпили замка венчали черные двуглавые орлы. Днем и ночью несколько сот опричных стрелков несли караулы на его стенах.

Замок на Неглинной недолго казался царю надежным убежищем. В Москве он чувствовал себя неуютно. В его голове родился план основания собственной опричной столицы в Вологде. Там он задумал выстроить мощную каменную крепость наподобие московского Кремля. Опричные власти приступили к немедленному осуществлению этого плана.

За несколько лет была возведена главная юго - восточная стена крепости с десятью каменными башнями. Около 300 пушек, отлитых на московском пушечном дворе, были доставлены в Вологду. 500 опричных стрельцов круглосуточно стерегли стены опричной столицы [2, c.123].

Наборы дворян в опричную армию, строительство замка у стен Кремля, сооружение крепости в вологодском крае в значительном удалении от границ и прочие военные приготовления не имели цели укрепления обороны страны от внешних врагов. Все дело заключалось в том, что царь и опричники боялись внутренней смуты и готовились вооруженной рукой подавить мятеж земских бояр.

ОПРИЧНЫЙ ТЕРРОР

Разоблачение «боярской крамолы»

Решая проблемы внутренней политики Иван Грозный не забывал и внешней - он прекрасно понимал необходимость расширения страны на Восток, укрепления южных границ государства, выхода к Балтийскому морю (однако в дальнейшем ему так и не решил эту проблему). С наступлением осени он собрал все военные силы земщины и опричнины для нового вторжения в Ливонию.

Поход начался, как вдруг царь отменил его, спешно покинул армию и на перекладных помчался в Москву. Причиной внезапного отъезда было известие о заговоре в земщине.

Сведения о заговоре противоречивы и запутанны. Многие современники знали о нем понаслышке. Однако, по мнению некоторых историков только двое - Г.Штаден и А.Шлихтинг - были очевидцами. Штаден несколько лет служил переводчиком в одном из земских приказов, лично знал " главу заговора" конюшего Челяднина и пользовался его расположением. Осведомленность его относительно настроений земщины не вызывает сомнений.

По словам Штадена, у земских лопнуло терпение, они решили избрать на трон князя Владимира Андреевича, а царя с его опричниками истребить, и даже скрепили свой союз особой записью, но князь Владимир сам открыл царю заговор и все, что замышляли и готовили земские. Шлихтинг, подобно Штадену, также служил переводчиком, но не в приказе, а в доме у личного медика царя.

Вместе со своим господином он посещал опричный дворец и как переводчик участвовал в беседах доктора с Афанасием Вяземским, непосредственно руководившим расследованием заговора. Шлихтинг располагал самой обширной информацией, но он, дважды касаясь вопроса о земском заговоре, дал две противоположные и взаимоисключающие версии происшествия.

В своей записке, озаглавленной "Новости",он изобразил Челяднина злонамеренным заговорщиком, а в более подробном "Сказании" назвал его жертвой тирана, неповинной даже в дурных помыслах. И Шлихтинг, и Штаден служили в опричнине и черпали сведения в опричных кругах, где взгляд на события подчинен был предвзятой и сугубо официозной точке зрения.

Противоположную версию передавали неофициальные летописи земского происхождения. Их авторы в отличие от опричников утверждали, что вина земцев сводилась к неосторожным разговорам: недовольные земские люди
"уклонялись" в сторону князя Владимира Андреевича, лихие люди выдали их речи царю и недовольные «по грехом словесы своими, погибоша».

Выяснить, где кончались крамольные речи и начинался подлинный заговор, никогда не удастся. Недовольство земщины носило вполне реальный характер. Недовольные исчерпали легальные возможности борьбы с опричниной.
Преследования убедили их, что царь не намерен отменить опричный режим.

Тогда они втайне стали обсуждать вопрос о замене Грозного на троне. Рано или поздно противники царя должны были посвятить в свои планы единственного претендента, обладавшего законными правами на трон, князя Владимира
Андреевича Старицкого. Последний, оказавшись в двусмысленном положении, попытался спасти себя доносом.

Во время похода в Ливонию он передал царю разговоры, которые вели в его присутствии недовольные бояре. Царь увидел в его словах непосредственную для себя угрозу, начало боярской крамолы, которой он боялся и давно ждал.
Вероятно, показания князя Владимира не отличались большой определенностью и не могли служить достаточным основанием для обвинения Челяднина.
Популярность конюшего в думе и столице была очень велика, и Иван решился отдать приказ о его казни только через год после "раскрытия" заговора.

Не располагая уликами против "заговорщиков", царь прибегнул к провокации. По его приказу князь Владимир посетил ничего не подозревавшего Челяднина и по-дружески попросил его составить списки лиц, на поддержку которых он может рассчитывать. В списки Челяднина записались 30 человек, старавшихся снискать расположение претендента на трон. Все происходило в строгой тайне, и никто не ждал беды.

Коварно " изобличив " недовольных, царь приступил к разгрому "заговора". Опричники начали с того, что взыскали с конюшего огромную денежную контрибуцию и сослали его в Коломну. Многие его сообщники были тотчас же казнены. Начался трехлетний период кровавого опричного террора, вошедшего в историю как «опричный террор » [2, c.123].

Под тяжестью террора умолкли московские летописи. Грозный затребовал к себе в слободу текущие летописные записи и черновики и, по видимому, больше не вернул их Посольскому приказу. Опричнина положила конец культурной традиции, имевшей многовековую историю. Следы русского летописания затерялись в опричной Александровской слободе.

Раздор с церковью

Начавшиеся казни вызвали резкий протест со стороны высшего духовенства. Митрополит Филипп посетил царя и долго беседовал с ним наедине. Убедившись в тщетности увещаний, он выждал момент, когда царь со всей своей свитой вился на богослужение в кремлевский Успенский собор, и при большом стечении народа произнес проповедь о необходимости упразднить опричнину. Это нарушило благочиние церковной службы и имело неблагоприятный для
Грозного исход. На другой день о столкновении царя с митрополитом говорила вся столица.

Открытый раздор с главой церкви ставил Грозного в исключительно трудное положение. Он вынужден был удалиться в слободу и заняться там подготовкой суда над Филиппом. Опричные власти поспешили вызвать из Новгорода преданного царю архиепископа Пимена, а затем направили в Соловки особую следственную комиссию, состоявшую из опричников и духовных лиц.

Комиссия произвела розыск о жизни Филиппа в Соловецком монастыре и с помощью угроз и подкупа принудила нескольких монахов выступить с показаниями, порочившими их бывшего игумена. Вернувшись с Соловков, следственная комиссия представила боярам материалы о порочной жизни митрополита. К тому времени оппозиция в думе была обезглавлена террором, и никто не осмелился высказать вслух своих сомнений. Послушно следуя воле царя, земская боярская дума вынесла решение о суде над главою церкви. Чтобы запугать Филиппа, царь послал ему в монастырь зашитую в мешок голову его троюродного брата М.И.Колычева. Филиппа судили в присутствии Боярской думы и высшего духовенства. Филипп принужден был служить службу после того, как соборный суд вынес ему приговор. В середине службы в Успенский собор ворвались опричники. С Колычева содрали клобук и мантию, бросили его в простые сани и увезли его в Богоявленский монастырь.

Признанный виновным в "скаредных делах", Колычев подлежал вечному заточению в монастырской тюрьме. Смолкли голоса недовольных в земщине. Не только заговорщиков, но и заподозренных в сочувствии им постигла суровая кара. Прошел год, и усиливавшийся террор поглотил не только противников опричнины, но и тех, кто стоял у ее колыбели.

Устранение претендента на престол

В начале 1569 г. тщательно наблюдая за положением дел в стране, Грозный повсюду видел признаки надвигающейся беды. К этому времени Иван IV вознамерился покончить раз и навсегда с опасностью мятежа со стороны брата.

Опричники задались целью доказать, будто князь Владимир Андреевич Старицкий замыслил отравить царя и всю его семью. Они арестовали дворцового повара и обвинили его в преступном сговоре с братом царя. При поваре
"найден" был порошок, объявленный ядом, и крупная сумма денег, якобы переданная ему Владимиром Андреевичем.

В те же самые дни лагерь Владимира Андреевича был внезапно окружен опричными войсками. Князь был доставлен в слободу к царю, где после очной ставки с дворцовым поваром и короткого разбирательства "дела" он был осужден на смерть. Из родственного лицемерия царь принудил брата к самоубийству [2, c.146].

Опричная гроза

Продолжением опричного террора стали набеги на крупные уездные города – Новгород и Псков, где по мнению Ивана Грозного гнездились его противники. Разгром Новгорода ошеломил современников. В декабре 1569г. царь созвал в Александровской слободе все опричное воинство и объявил ему весть о "великой измене" новгородцев. Не мешкая войска двинулись к Новгороду.

8 января 1570 г. царь прибыл в древний город. В городе прошли повальные аресты. Опричники увезли арестованных в царский лагерь на Городище.Суд над главными новгородскими "заговорщиками" на Городище явился центральным эпизодом всего новгородского похода. Опричные следователи и судьи действовали ускоренными методами, но и при этом они не могли допросить, подвергнуть пыткам, провести очные ставки, записать показания и,наконец, казнить несколько сот людей за две-три недели.

Опричники ограбили Софийский собор, забрали драгоценную церковную утварь и иконы. В опричную казну перешли бесценные сокровища Софийского дома. По данным новгородских летописей, опричники конфисковали казну также у 27 старейших монастырей.

В некоторых из них Грозный побывал лично. Царский объезд занял самое малое, несколько дней, может быть, неделю. Участники опричного похода и новгородские авторы очевидцы единодушно свидетельствуют о том, что
«новгородский посад жил своей обычной жизнью, пока царь занят был судом на Городище и монастырями.» [2, c.148]. В это время нормально функционировали городские рынки, на которых опричники имели возможность продавать награбленное имущество.

Положение изменилось после окончания суда и монастырского объезда. В эти дни опричники произвели форменное нападение на город. Они разграбили новгородский торг и поделили самое ценное из награбленного между собой.
Простые товары, такие, как сало, воск, лен, они сваливали в большие кучи и сжигали. Ограблению подверглись не только торги, но и дома посадских людей. Опричники ломали ворота, выставляли двери, били окна. Горожан, которые пытались противиться насилию, убивали на месте.

Следующим за Новгородом стал Псков. Иван Грозный беспощадно осуществлял свои замыслы

Опричные санкции против этих городов преследовали две основные цели. Первая состояла в том, чтобы пополнить опричную казну, а вторая - в том, чтобы терроризировать низшие слои городского населения, подавить в нем все элементы недовольства, ослабить опасность народного возмущения. Бессмысленные и жестокие избиения ни в чем не повинного населения сделали само понятие опричнины синонимом произвола и беззакония.

Санкции против церкви и богатой торговой верхушки Новгорода продиктованы были скорее всего корыстными интересами опричной казны. Не прекращавшаяся война и дорогостоящие опричные затеи требовали от правительства огромных средств. Государственная казна была между тем пуста. Испытывая финансовую нужду, власти все чаще обращали взоры в сторону обладателя самых крупных богатств - церкви. Но духовенство не желало поступаться своим имуществом.

Суд над митрополитом Филиппом нанес сильнейший удар престижу церкви. Опричное правительство использовало это обстоятельство, чтобы наложить руку на богатства новгородской церкви. "Изменное дело" послужило удобным предлогом для ограбления новгородско-псковского архиепископства. Но опричнина вовсе не ставила целью подорвать влияние церкви, она не осмелилась посягнуть на главное церковное богатство ее земли. Государев разгром нанес большой ущерб посадскому населению Новгорода, Пскова, Твери, Ладоги. Торговля Новгорода с западноевропейскими странами была подорвана на многие годы. Но санкции опричнины против посада носили скоротечный характер. Их целью было скорее устрашение, чем поголовное истребление населения.

ОТМЕНА ОПРИЧНИНЫ

Изменение внутренней политики

Запущенная царём машина репрессий набирала обороты, и, в конце концов, наступил момент, когда Иван понял, что продолжать так дальше нельзя. Царь оправдывал опричнину необходимостью искоренить "неправду " бояр - правителей. На деле опричный режим привел к неслыханным злоупотреблениям.

Как говорят очевидцы, земские суды получили от царя распоряжение, которое дало новое направление всему правосудию. Распоряжение гласило: "Судите праведно, наши виноваты не были бы ". Следуя таким указаниям, судьи перестали преследовать грабителей и воров из числа опричников.

В годы опричнины процветали, как никогда, политические доносы. Опричник мог подать жалобу на земца, будто тот позорит его и всю опричнину. Земца в этом случае ждала тюрьма, а его имущество доставалось доносчику. В разоренной чумой и голодом стране, где по дорогам бродили нищие, а в городах не успевали хоронить мертвых, опричники безнаказанно грабили и убивали людей. Они обшарили все государство, на что царь не давал им согласия, повествует опричник Штаден.

Разумеется, царь Иван не поощрял прямой разбой. Но он создал опричные привилегии и подчинил им право и суд. Он возвел кровавые погромы в ранг государственной политики. Следовательно, на нём лежала главная вина за беззакония опричнины. В конечном итоге погромы более всего деморализовали саму опричнину. Опричники творили в земщине такие беззакония, что сам великий князь объявил наконец: "Довольно!".

Падение старого опричного руководства разрушило круговую поруку, связывавшую членов опричной думы. Состав думы пополнился земцами, многие из которых испытали злоупотребления опричнины. Члены новой опричной думы, по- видимому, стали сознавать опасность деморализации охранного корпуса. Казнь Басманова ознаменовала конец целой полосы в истории опричнины. Подвергнув опале тех, кто создал опричнину, Царь велел подобрать жалобы земских дворян и расследовать самые вопиющие преступления опричников. Аппарат сыска и доноса делал свое дело — были казнены и многие опричники, получившие огромные богатства.

Помимо всего прочего Грозный примерно наказывал опричных, чтобы вернуть доверие земщины. Казни и судебные преследования расстроили механизм опричного управления. Штаден, посетивший главную резиденцию в Москве, был поражен царившим там настроением: «Когда я пришел на опричный двор, - повествует он, - все дела стояли без движения...бояре, которые сидели в опричных дворах, были прогнаны ; каждый, помня свою измену, заботился только о себе».

Попытки положить конец вопиющим злоупотреблениям на первых порах не затронули основ опричного режима, но проводились они с обычной для Грозного решительностью и беспощадностью и вызвали сильное недовольство в опричном корпусе.

Подготовляя почву для окончательной расправы с опричной гвардией, царь Иван старался обеспечить себе поддержку тех сил, которые более всего пострадали от опричных порядков. Но все это не означало, что в опричнине в конечном итоге взяла верх высшая аристократия. Опричники Таубе и Крузе весьма метко характеризовали последнее опричное правительство, заметив, что при особе царя не осталось никого, кроме отъявленных палачей и молодых ротозеев.

Представители высшей титулованной знати, появившиеся в опричнине, принадлежали ко второй категории: в большинстве своем это были люди сравнительно молодые. Их роль сводилась к внешнему представительству.
Подлинными же руководителями опричной думы были Малюта Скуратов и его подчиненные, возглавлявшие сыскное ведомство.

Царь, живший в постоянном страхе перед воображаемыми заговорами, слепо доверял своему главному сыщику Малюте и видел в нем всегдашнего спасителя. Скуратов помог Грозному расправиться со старой опричной гвардией. Знати имя Малюты Скуратова-Бельского было столь же ненавистно, как и имя основателя опричнины Басманова - Плещеева. Курбский желчно бранил царя за приближение «прегнуснодейных и богомерзких Бельских с товарыщи, опришницов кровоядных».

Накануне полной отмены опричнины, когда влияние Малюты достигло апогея, он получил назначение на пост дворового воеводы. Такие посты могли занимать исключительно представители родословной боярской знати. Успех Скуратова невозможно объяснить одним только расположением царя. Высокое назначение было, по-видимому, следствием того, что Малюта способствовал заключению брака Грозного с Марфой Собакиной и через этот брак породнился с царской семьей.

Предпосылки к отмене опричнины

В итоге всех устрашающих мер Ивана Грозного военная система страны не упрочилась, а расшаталась. Лучшие воеводы были казнены; другие были до того запуганы, что боялись вступить с неприятелем в бой, опасаясь потерпеть неудачу и быть за это казненными. Опричное войско оказалась небоеспособным.

Бесконечная война поглотила массу сил и средств, южные рубежи страны оказались оголенными. В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей, разгромив опричное войско, появился под самыми стенами Москвы и сжег весь огромный московский посад. Во время пожара погибли десятки тысяч москвичей.

В результате опричной политики, чрезвычайных, крутых мер в 70-80-е годы XVI века Московское государство вошло в полосу кризиса. В 25-ти летней Ливонской войне Россия потерпела поражение, лучшая боеспособная часть войск была уничтожена на полях сражений, завоеванные территории утеряны. Страна была доведена до страшного разорения.

После сожжения Москвы в 1571г. правительство начало исподволь готовиться к упразднению опричных порядков. Угроза татарского вторжения ускорила слияние военных сил опричнины и земщины. Опричники стали получать общие назначения с земцами и нередко поступали под начальство старших земских воевод. Вскоре же власти приступили к устранению многочисленных перегородок между опричниной и земщиной в сфере административного управления.

В начале 1572 г. царь объявил о восстановлении в Новгороде древнего наместнического управления и назначил главным наместником боярина И.Ф. Мстиславского. Раздельному управлению Новгорода пришел конец, хотя формально деление Новгородской земли на две половины продолжало существовать. В связи с введением наместничества в Новгороде правительство провело объединение финансового управления страны, опричной и земской казны. Опричный печатник был переведен на земский Казенный двор и стал помощником земского казначея. Свезенные в Новгород сокровища были уложены в церковных подвалах на Ярославовом дворище, поступив в ведение единого казначейства.

Отмена опричнины.

Описанные преобразования военного, административного и финансового порядка были осуществлены незадолго до вторжения татар в 1572г., когда перспектива неблагоприятного исхода войны казалась царю достаточно реальной.

Именно в это время Иван отпраздновал свадьбу с Анной Колтовской и внес в черновик завещания распоряжения относительно новой жены. Работая над текстом завещания, Грозный включил в него короткую, но многозначительную фразу об опричнине: «А что есми учинил опришнину, - записал он, - и то на воле детей моих Ивана и Федора,как им прибыльнее, и чинят, а образец им учинен готов». Одной фразой царь выразил полное равнодушие к судьбе опричнины. Вопрос о дальнейшем существовании опричных порядков он целиком оставлял на усмотрение наследников.

Множество признаков указывало на то, что опричные порядки доживают последние дни. Против обыкновения, власти в начале года не взяли в опричнину новые уезды. Остановилось строительство опричных крепостей. Грозный долго не решался отдать приказ о роспуске опричной гвардии. Известие о разгроме татар под Москвой, по-видимому, положило конец его колзабавниям. И вот наконец в 1572 году Иван IV вынужден был отменить опричнину.

С падением опричнины начался пересмотр служилого землевладения в опричных уездах. В наибольшей мере новая земельная перетасовка затронула верхушку опричнины, т. е. тех дворян, которые успели выслужить в опричнине чины и поместья, а также тех "иногородцев", которых перевели в опричнину из других уездов. Они должны были расстаться с землями, конфискованными ранее у земских дворян. Масса местных служилых людей, перешедших в опричнину с уездом, вероятно, сохранила свои земли, но лишилась права на опричные " прибавки ". Так была упразднена главная привилегия опричнины: более высокие земельные оклады по сравнению с земскими.

Поскольку мелкие и средние землевладельцы получали добавочные земли исключительно на поместном праве, новый земельный пересмотр в опричнине свелся к повторному перераспределению поместного фонда. Последним достойным завершением опричных деяний явился царский указ 1572 г. о запрещении употреблять самое название опричнины. Нарушителям указа грозило строгое наказание: " виновного обнажали по пояс и били кнутом на торгу ".

Итоги опричнины

При своем учреждении опричнина имела резко выраженную антикняжескую направленность. Опалы, казни и конфискации, обрушившиеся на суздальскую знать в первые месяцы опричнины, ослабили политическое влияние аристократии и способствовали укреплению самодержавной монархии. Объективно подобные меры способствовали преодолению остатков феодальной раздробленности, глубочайшей основой которых было крупнейшее княжеско - боярское землевладение.

Однако опричная политика не была чем - то единым на протяжении семи лет ее существования, она не была подчинена ни субъективно, ни объективно единой цели, принципу или схеме. Следом за короткой полосой компромисса в 1566г. пришло время массового террора в 1567-1570гг.

Стержнем политической истории опричнины стал чудовищный процесс над сторонниками двоюродного брата царя князя Владимира Андреевича, завершившийся разгромом Новгорода. Причиной террора явился не столько пресловутый новгородский сепаратизм, сколько стремление правителей, утративших поддержку правящих группировок господствующего класса, любой ценой удержать власть в своих руках.

В обстановке массового террора, всеобщего страха и доносов аппарат насилия, созданный в опричнине, приобрел совершенно непомерное влияние на политическую структуру руководства. В конце концов адская машина террора ускользнула из - под контроля ее творцов. Последними жертвами опричнины оказались они сами.

Опричный террор ослабил влияние боярской аристократии, но он нанес также большой ущерб дворянству, церкви, высшей приказной бюрократии, т. е. тем социальным силам, которые служили наиболее прочной опорой монархии. С политической точки зрения террор против этих слоев был полной бессмыслицей. В России в XVI в. самодержавие было официальной доктриной и в известном смысле политической формой монархии, хотя глава государства по существу не обладал неограниченной самодержавной властью. Монарх управлял страной совместно с советом крупных феодалов - Боярской думой и князьями церкви.

Образование опричнины знаменовало собой своего рода верхушечный переворот, имевший целью утвердить принципы неограниченного правления. В опричнине царь смог осуществить такие меры, проведение которых в обычных условиях невозможно было без согласия на то думы и высшего духовенства. На время царь избавился от опеки со стороны боярской аристократии. Опричнина существенно сократила компетенцию думы, прежде всего в сфере внутреннего управления.

В годы опричнины царь почти никогда не созывал думу в полном составе и перестал регулярно пополнять ее новыми членами. Боярская дума лишилась почти всех своих авторитетнейших членов. Ее численный состав резко сократился, влияние ослабло. Опричная политика, хотя и имела точки соприкосновения с идеологией дворянских публицистов, на практике оказалась весьма далекой от идеальных замыслов.

Террор опричнины обернулся не только против вельмож, "ленивых и богатых ", но и против "простых воинников". Мечты дворянства о сильном монархе, правящем «с грозою, стоящем за великую правду», воплотились в кровавом деспотизме и злоупотреблениях опричнины.

В борьбе с непокорной боярской знатью монархия неизбежно должна была опираться на дворянство. Но этой цели она достигла не путем организации мелкого и среднего дворянства в целом, а путем организации привилегированной опричной гвардии, укомплектованной служилыми людьми нескольких " избранных " уездов и противостоящей всей остальной массе земского дворянства.

Опричнина обнаружила тот факт, что в XVI в. среднее и мелкое дворянство еще не обладало ни моральными, ни политическими потенциями, ни достаточным образованием и влиянием, чтобы оттеснить боярскую аристократию и занять ее место. Свое выступление на исторической арене " худородные " дворяне ознаменовали лишь кровавыми бесчинствами, бессовестным грабежом и всякого рода злоупотреблениями.

Возросло значение служилой дворянской бюрократии. Возникли более представительные соборы, органы будущей сословно-представительной монархии. Проведенные в начале опричнины земельные конфискации привели к известному ослаблению боярской аристократии и укреплению самодержавия.

Террор оставил глубокий след в жизни русского общества. Но опричнина не изменила общей политической структуры монархии, не уничтожила значения думы как высшего органа государства, не поколебала местнических порядков, ограждавших привилегии знати. Опричнина дорого обошлась стране. Кровавая неразбериха террора унесла множество человеческих жизней. Погромы сопровождались уничтожением производительных сил. Бесчинства опричников были беспрециндентными и не имели оправданий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Царь Иван IV три с половиной десятилетия обладал всей полнотой власти в Московском государстве. Он ставил перед собой весьма масштабные задачи и нередко добивался успеха, но затем терял плоды первоначальных побед, во всем желая большего, не умея хоть в чем-либо себя ограничить.

По мнению В.О. Ключевского, все очевидные проблемы в управлении государством и причины неудач Ивана Грозного заключались в том, что великий московский князь сделался государём прежде, чем перестал быть вотчинником, прежде чем создался государственный порядок [1, c.431].

В государственной деятельности Ивана IV выделяются два этапа: до опричнины и после нее. Основная часть реформ падает именно на первый период. Положительные реформы 50-х годов продолжались бы, если бы не натолкнулись на сопротивление русской аристократии и не трансформировались в опричнину, в результате которой была уничтожена самая активная часть страны, истощены и людские и материальные ресурсы, заложены предпосылки для многих будущих бед России, в том числе ближайшей – наступлении Смутного времени.

Очевидно, что Иван IV ставил перед собой задачи улучшения Русского государства не только в высших слоях, но и на общенародном уровне, хотя больше прослеживается путь реформ только на уровне высших сословий.

Но, тем не менее добрая слава Иванова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иоанново блистало на Судебнике и напоминало приобретение трех царств монгольских, доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы царя-завоевателя; чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл названия Мучителя, данного ему современниками, и по темным слухам о жестокости Иоанновой доныне именует его только ГРОЗНЫМ.


Литература:

1. Ключевский В.О. Лекции по Русской истории, читанные на Высших женских курсах в Москве в 1872-1875гг. - М.: "Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС", 1997.

2. Скрынников Р.Г. Иван Грозный. - М.: Наука, 1975.

3. Скрынников Р.Г. Опричный террор. - Л.: 1969.


Источник: интернет

[basher]

...заключалась в том, что она не уничтожила остававшиеся пять крупных боярских семейств...уничтожив одну семью, Иван мучился угрызениями совести целый год, в то время как он должен был действовать все решительнее."
(с)Сталин о фильме Эйзенштейна (цитирую примерно :-).

А действительно, что мешало? Почему Иоанн IV не дорезал олигархов? Не нужны же они ему были живыми. Народ бы за него в таком случае только вступился, дворяне тоже. Или просто не успел?

[Alisa]

...заключалась в том, что она не уничтожила остававшиеся пять крупных боярских семейств...уничтожив одну семью, Иван мучился угрызениями совести целый год, в то время как он должен был действовать все решительнее."
(с)Сталин о фильме Эйзенштейна (цитирую примерно :-).

А действительно, что мешало? Почему Иоанн IV не дорезал олигархов? Не нужны же они ему были живыми. Народ бы за него в таком случае только вступился, дворяне тоже. Или просто не успел?

Боялся за свою жизнь. Бояре могли объединится, собрать собственные силы, объявить царя "одержимым" или просто отравить в качестве предупредительной меры.

[basher]

Сомневаюсь. Трусость и спесь не позволили бы объединиться, да и народ бы за убийство царя их разорвал.

[Alisa]

Сомневаюсь. Трусость и спесь не позволили бы объединиться, да и народ бы за убийство царя их разорвал.

Да ну что вы. Вон маленького Дмитрия убили, и никто Годунова не разорвал.

[porf]

Мне кажется, что Иван Грозный в первую очередь уничтожил семьи с наиболее серьезными родословными как основных конкурентов в борьбе за трон или как прослойку, которая «не уважает» царя по причине его худородности.

Причем сама династия юрьевичей была явно не высокородной, а сказки про рюрика и рюриковичей могли тогда быть еще не в моде.

Наверняка у уничтоженных семей были древние родословные (возможно, у некоторых тоже сочиненные), тоже с византийскими принцессами и римскими прадедами. Может быть, более ценились даже ордынские или, например, половецкие или хазарские корни. Или бОльшую ценность имели местные древние роды, причем о «киевской ветке» тогда могли еще сохраниться совсем другие сведения.

Тем более, и приклейка туда юрьевичей явно искусственная, и, скорее всего, московские князья были просто из ордынских баскаков причем не из слишком высокородных.

Сообщение отредактировал porf: 08.05.2009 - 11:37 AM

[basher]

сказки про рюрика и рюриковичей могли тогда быть еще не в моде.

Были. Иначе бы не выводили олигархи с таким самомнением свои роды от Рюрика.

[basher]

Вон маленького Дмитрия убили

Так ведь не факт, что он был именно убит. Я лично думаю, что у предполагаемых убийц кишка была тонка поднять руку на сына грозного царя.

[porf]

Были. Иначе бы не выводили олигархи с таким самомнением свои роды от Рюрика.

Все не так просто, например, в Степенной книге первая часть истории начинается с Владимира Первого, а династия великих московских князей не рюриковичи, а – Юрьевичи.

И, мне кажется, потому, что были еще живы всякие тверские, та же настоящая новгородская и прочие Истории России, слишком нагло врать было нельзя.

Причем даже династия Романовых – неприлично молодая по евромеркам существовала примерно столько же, сколько династия московских великих князей Юрьевичей.


И если бы у олигархов была мода записываться в «рюриковичи» в 15-16 веках, то были бы они все рюриковичами поголовно, но это не так.

Причем, для того, чтобы понять, что юрьевичи родовитыми не считались, достаточно посмотреть на царскую смену.

Если бы рюриковичи чтились как реально древний род без сказочных предков, то после Ивана Грозного появились бы рюриковичи из боковых веток – претенденты на трон.

Ан нет, этого не произошло. И потомки якобы неизвестного ордынского мурзы или Кобылы из ниемцев без труда заменили «родовитую» династию.

И потомки Кобылы записали в рюриковичи уже намного поздней.

[Alisa]

Все не так просто, например, в Степенной книге первая часть истории начинается с Владимира Первого, а династия великих московских князей не рюриковичи, а – Юрьевичи.

Вы забыли упомянуть, что в ней же царский род ведет свою родословную от самого римского императора Августа

Так ведь не факт, что он был именно убит. Я лично думаю, что у предполагаемых убийц кишка была тонка поднять руку на сына грозного царя.

Так царя к тому времени уже в живых не было. Чего им было бояться? То что общество уже было готово к смене царской династии говорят последующие события.

[porf]

Вы забыли упомянуть, что в ней же царский род ведет свою родословную от самого римского императора Августа

Не забыл, но все это только присказка, причем следует отметить, что, судя по реакции С. фон Герберштейн, который ознакомился с каким-то прототипом Степенной книги, в Европе этот факт воспринимали с юмором.

А все, что было до Владимира Первого, в степенной книге было временем доисторическим.


Вот стандартная справка:
Своеобразие памятника заключается в том, что его повествование строится не по годам, как в летописях, а расчленено на 17 разделов — “степеней”, соответствующих семнадцати поколениям русских великих князей: от Владимира Святославича до Ивана Грозного.

И не надо забывать, что и вся гос. истории Россия, и, разумеется, этот "спец. источник" -пересказ родословной сказки юрьевичей.

Причем не трудно заметить, что вся киевская история - так, для антуража. Важны только два Владимира, как якобы взявшие в жены византийский принцесс (что ничем, кроме родословной сказки не подтверждено). Владимир Первый был якобы еще и первокрестителем , и всекрестителем вся Руси, причем перекрыл все мировые рекорды христианизации.
Но это, опять же, ничем, кроме родословных и церковных сказок, не подтверждено.

Причем доордынские киевские князья - фигуры сомнительной историчности, но и при этом Юрий Долгорукий был вписан в сыновья Владимира Второго очень топорно.

Сообщение отредактировал porf: 10.05.2009 - 15:34 PM

[porf]

И ведь взять смену царей.

Кто такой в династическом смысле Борис Годунов?

Да при при живых наследникох по мужской линии Юрия Долгорукова и того же Александра Невского (за рюриками даже и ходить не надо) - просто никто.

Какой-то шурин царя Фёдора I Иоанновича.

И это значит, что рюриковичи-юрьевичи как великикокняжеский и царский дом вообще ни во что не ставились. И потомки мурзы Чета считались не менее родовитые, чем рюриковичи-юрьевичи.

Сообщение отредактировал porf: 10.05.2009 - 15:33 PM

[Alisa]

Не забыл, но все это только присказка

Такая же как и Юрьевичи. Не берите пример с Фоменко, который разбирая источник, одни факты отбрасывает как фальсификацию, а на остальных делает далекоидущие выводы.

И ведь взять смену царей.

Кто такой в династическом смысле Борис Годунов?

Да при при живых наследникох по мужской линии Юрия Долгорукова и того же Александра Невского (за рюриками даже и ходить не надо) - просто никто.

Какой-то шурин царя Фёдора I Иоанновича.

И это значит, что рюриковичи-юрьевичи как великикокняжеский и царский дом вообще ни во что не ставились. И потомки мурзы Чета считались не менее родовитые, чем рюриковичи-юрьевичи.

Этот царский род к тому времени себя дискредитировал. Да и Годуновым "беда" приключилась. Этого царя в народе не любили.

[porf]

Такая же как и Юрьевичи. Не берите пример с Фоменко, который разбирая источник, одни факты отбрасывает как фальсификацию, а на остальных делает далекоидущие выводы.
Этот царский род к тому времени себя дискредитировал. Да и Годуновым "беда" приключилась. Этого царя в народе не любили.

Юрьевичи - фальсификация. Был у Юрия Долгорукого какой-то другой папа. К Владимиру Второму от приделан грубо.
Его киевское княжение тоже воткнуто явно искусственно.


Но при этом реальная историчность Владимира Второго не гарантирована.

Киев - миф-парк, очень удобный плацдарм для любых фальсификаций. Этот маленький, никому не известный городок, скорее и был только монастырским местечком, что там было похожим на город пришло в запустение еще до прихода Орды, а после прихода ни осталось ничего. В том числе и реальных документов и др. письменных источников.

[porf]

Такая же как и Юрьевичи. Не берите пример с Фоменко, который разбирая источник, одни факты отбрасывает как фальсификацию, а на остальных делает далекоидущие выводы.
Этот царский род к тому времени себя дискредитировал. Да и Годуновым "беда" приключилась. Этого царя в народе не любили.

Трудно тут говорить о царском роде? Сколько поколений было царей-юрьевичей? Раз.два....?

Мало ли, кого не любили в народе. Причем кто ее фиксировал эту народную любовь?

Дискредитировал? Сколько было в Европе династий, которые только тем и занимались, что себя дискредитировали? Но это были древние роды, и если уж были смены династий, то на другой древний род.

Дело в том, что если был рюриковичи и та же подветка -юрьевичи имели бы реальный вес как древняя династия, не было бы никаких Годуновых.

Царем бы стал кто-то из прямых потомков по мужской линии, хоть Юрия Д., хоть Рюрика. Но рюриковичи были настолько неродовиты, и наверняка тогда все сказки были известны представителям реальных древних родов, что рюриковичей сменили без слов.

И при чем тут Фоменко? Факты есть факты.

[Estufero]

Трудно тут говорить о царском роде? Сколько поколений было царей-юрьевичей? Раз.два....?

Мало ли, кого не любили в народе. Причем кто ее фиксировал эту народную любовь?

Дискредитировал? Сколько было в Европе династий, которые только тем и занимались, что себя дискредитировали? Но это были древние роды, и если уж были смены династий, то на другой древний род.

Дело в том, что если был рюриковичи и та же подветка -юрьевичи имели бы реальный вес как древняя династия, не было бы никаких Годуновых.

Царем бы стал кто-то из прямых потомков по мужской линии, хоть Юрия Д., хоть Рюрика. Но рюриковичи были настолько неродовиты, и наверняка тогда все сказки были известны представителям реальных древних родов, что рюриковичей сменили без слов.

И при чем тут Фоменко? Факты есть факты.

Полная чушь. Как и все остальное. Тут даже трудно что-либо вставить и дополнить, потому что нет вообще ничего. Просто легенда, фальсификация мнения. Вроде бы есть набор каких-то тезисов, имеющих вид аргументов, но под ними нет ничего.
Вот в чем парадокс фоменковской беллетристики. Он создает эффект иллюминации аргументов, хотя под ними ничего нет. Именно поэтому он так раздражает здравомыслящих людей. Неспособность остановить этот поток вроде бы логических высказываний делает человека заложником лжемнения другого. Отсюда такая устойчивая убежденность фанатов Фоменко и других псевдоучителей. Это можно сравнить с тем, как вербуют новых членов секты. Главное находиться в возбужденном состоянии, что бы разум не мог трезво взвесить то, что предлагается "хавать" по-многу, иначе не захочется.

[Estufero]

А действительно, что мешало? Почему Иоанн IV не дорезал олигархов? Не нужны же они ему были живыми. Народ бы за него в таком случае только вступился, дворяне тоже. Или просто не успел?

Царь резал не только "олигархов", но и простых людей. И делал он это совсем не ради благополучия обывателей, не потому, что видел в лице "олигархов" угнетателей населения и казнокрадов. Именно таким образом он пытался отстоять свое единоличное правление и, в связи с этим, опасался покушения на собственную жизнь.

[Ярослав Стебко]

Царь резал не только "олигархов", но и простых людей. И делал он это совсем не ради благополучия обывателей, не потому, что видел в лице "олигархов" угнетателей населения и казнокрадов. Именно таким образом он пытался отстоять свое единоличное правление и, в связи с этим, опасался покушения на собственную жизнь.

Читал ваши коменты, но с этим не согласен. Вот много у него было покушающихся? А кто делал попытки правление сделать не единоличным? А почему тут такие сложности вообще есть? Вопрососв очень много, а чтобы не особо путаться нужно подойти к главному и основному: всякая власть держится на силе и согласии. И совершенно неважно какой там режим, при несоблюдении обоих условий тех самых китов - она рушиться.
Хотите - спорьте, это не я сказал.

[Estufero]

А кто делал попытки правление сделать не единоличным?

Та самая Избранная рада, которую он потом поносил на чем свет стоит.

Вопрососв очень много

Вот это действительно так.