←  Документы

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Арбротская декларация

Фотография Стефан Стефан 29.08 2016

Письменные исторические свидетельства безгранично богаты в своем многообразии. Но в истории некоторых стран и народов есть памятники, которые заметно возвышаются над всеми другими. Доступные и известные не одним лишь сведущим знатокам, но почти каждому, они но праву вызывают всеобщую гордость и уважение. Для англичан это Великая хартия вольностей 1215 г., для швейцарцев – договор о союзе трех первых кантонов Ури, Швиц и Унтервальден 1291 г., для американцев – Декларация независимости 1776 г. Такова и Арбротская декларация 1320 г. для шотландцев.
 
Декларация принадлежит славному времени в истории Шотландии – эпохе Войны за независимость 1296–1328 гг., когда все старания английской короны покорить казавшееся слабым северное государство оказались напрасны. Трижды Англия брала верх, и трижды за десять лет поднималась Шотландия, от крестьян до магнатов. Третье, самое широкое восстание возглавил Роберт Брюс. В 1306 г. он взошел на шотландский трон, в 1308-м сокрушил своих мятежных вассалов, в 1314-м уничтожил при Бэннокберне 25-тысячное войско Эдуарда II, а в 1318-м изгнал из страны последний вражеский гарнизон и перешел в наступление на североанглийские графства. Через год шотландцы добились очередного успеха в бою под Майтоном, близ Йорка. Однако окончательная победа была еще далека. Эдуард II, несмотря на поражения, по-прежнему не признавал ни королевского титула Брюса, ни «королевского достоинства» Шотландии, которую он упрямо называл «нашей землей» (nostre terre d’Escoce). К тому же для обеих сторон перо и пергамен значили не меньше, чем меч и щит. Наряду с боевыми действиями стороны вели непрерывную и ожесточенную дипломатическую борьбу. Так или иначе, к британским событиям имели отношение Франция, Норвегия, Ирландия, фламандские и ганзейские города. С самого начала за ходом дел пристально следил верховный арбитр в государственных спорах – апостольский престол, и не просто следил, но весьма решительно влиял на их ход. Чтобы снискать расположение папы, и англичане и шотландцы не жалели усилий. {99}
 
Папство издавна благоволило к Шотландии, признав уникальное и независимое положение ее церкви. С середины XII в. Scoticana ecclesia считалась отдельной церковной провинцией Рима, единственной провинцией, не имевшей примаса и состоявшей из двенадцати равноправных диоцезов. Йоркский архиепископ притязал на права митрополии над ними, но шотландские прелаты этому противились. В 1176 г. папа Александр III издал буллу Super anxietatibus, которая отвергла верховенство Йорка и утвердила независимость епископов Шотландии1. Целестин III пошел дальше. Булла Cum universi 1192 г. провозгласила шотландскую церковь «особой дщерью» Рима (filia specialis), подчиненной ему непосредственно (nullo medio)2. Преемники Целестина, в том числе могущественный Иннокентий III, переиздавали Cum universi от своего имени, а Гонорий III в 1225 г. сверх того предоставил шотландским епископам право созывать провинциальный собор и избирать из своей среды «хранителя привилегий шотландской церкви»3.
 
Как и союз с Францией, помощь Рима много значила для Шотландии в неравном единоборстве с державой Плантагенетов. Преодолевая английскую морскую блокаду и трудности двухмесячного путешествия, к папскому двору из Шотландии прибывало одно посольство за другим. Осенью 1294 г. Целестин V освободил шотландцев от всех клятв и обещаний Эдуарду I, данных ими по принуждению4. Но самым благоприятным для них оказался понтификат Бонифация VIII, который вынашивал замысел общеевропейского теократического государства и всячески утверждал авторитет духовной власти над светской. Ввиду особых отношений Рима с шотландской церковью и низложения Эдуардом I шотландского короля Джона Бэллиола Бонифаций видел в Шотландии свой лен, и шотландцы охотно поддерживали его в этом мнении. Булла Scimus fili 1299 г., вынудившая Эдуарда I прервать новый поход на север, гласила: «Мы ни в коей мере не сомневаемся, что с древних времен королевство Шотландия полноправно принадлежало, и принадлежит поныне, Римской церкви и, как мы понимаем, оно не было, по феодальному праву [feudale], подвластным ни предкам твоим, королям Англии, ни тебе»5. Однако после кончины Бонифация и перемещения римской курии в Авиньон положение резко изменилось к худшему для Шотландии.
 
В феврале 1306 г. выступление Роберта Брюса началось с убийства им во храме своего соперника Комина, за что он был отлучен от {100} церкви. В 1310 г. папа Клемент V снял отлучение, но при этом не называл Роберта I монархом. Впредь папа стал открыто отдавать предпочтение Эдуарду II, разумеется, не без воздействия английских миссий в Авиньоне. Сменивший Клемента Иоанн XXII при посредничестве в англо-шотландском споре также не признавал Роберта I королем. Со своей стороны Брюс отказался читать папские грамоты, адресованные ему как «правителю королевства Шотландии», и вопреки объявленному папой перемирию взял приступом Берик-на-Туиде6. Тогда Иоанн XXII обрушил на шотландцев множество грозных посланий, в которых вторично подверг Брюса отлучению, освободил его подданных от присяги, наложил на страну интердикт и к 1 мая 1320 г. вызвал Брюса в авиньонскую курию для разбирательства вместе с епископами четырех крупнейших диоцезов – Сент-Эндрюс, Данкелд, Эбердин и Морей (новый епископ Глазго в то время еще не был посвящен в сан)7. В назначенный срок никто из них не явился в Авиньон. Взамен туда прибыли от имени Брюса два рыцаря – шотландец Эдам Гордон и француз Одар де Мобюиссон, вручившие Иоанну XXII ответ. Брюс не мог далее усугублять конфликт с папой перед неизбежно скорым возобновлением войны с Англией, поэтому его доводы были тщательно взвешены. Гордон и Мобюиссон доставили в курию сразу три письма со всесторонним обоснованием и защитой шотландских интересов: от Роберта I, от епископа Сент-Эндрюс Лэмбертона и от магнатов Шотландии. Первые два не обнаружены, а третье получило известность как Арбротская декларация.
 
Название Декларации связано с тиронским аббатством Арброт8, расположенным в одноименном городе на восточном побережье Шотландии, но до недавних пор обстоятельства ее принятия оставались загадкой. Поскольку документ датирован 6 апреля 1320 г. «в Арбротском монастыре» и исходил от графов, баронов и «всей общины королевства Шотландии», полагали, что он был составлен и принят на арбротском парламенте или съезде магнатов. В доказательство ссылались на хрониста середины XV в. Уолтера Бауэра9. Однако никаких других актов мнимой ассамблеи в Арброте не существует, и даже Бауэр не ведет речи о «парламенте». В то же время трудно вообразить, чтобы Брюс пренебрег советом и согласием своих баронов в таком чрезвычайном деле.
 
После внимательного изучения подлинника и современных ему документов, предпринятого шотландскими учеными, можно {101} считать установленным, что обсуждение Декларации состоялось на совете магнатов в монастыре Ньюбэттл (Лотиан) в марте 1320 г. Судя по королевским хартиям, дарованным в марте месяце, Роберт I и его канцелярия находились тогда в Ньюбэттле, а среди свидетелей хартий встречаются имена, указанные в Декларации10. Вместе с тем от принятого названия Декларации не стоит отказываться. Оно не случайно предполагается в ее тексте. Арбротский монастырь служил постоянным местом пребывания канцелярии Брюса. Вполне вероятно, что именно там был написан предварительный вариант и по его обсуждении выполнен и скреплен печатями окончательный текст.
 
С XIV в. Декларацию многократно копировали, издавали (впервые – в 1680 г.), переводили на английский. Ей посвящено немало страниц в общеисторических и политических трудах, а также особых исследований. Тем более странно, что первый опыт научного сопоставления разных вариантов текста был получен совсем недавно11 и до сих пор нет полной ясности и единства взглядов на этот счет. Послание Иоанну XXII существовало, видимо, в трех оригиналах: 1) набросок, или черновой вариант, 2) письмо, отправленное в Авиньон, и 3) копия, оставленная в королевском архиве Шотландии. Сохранился, хотя и с повреждениями, лишь третий вариант. Однако он не исчерпывает наших сведений о тексте Декларации, известном, кроме того, по нескольким рукописям хроники Бауэра, по сборнику формул сент-эндрюсского приора Холденстона первой половины XV в. и по хронике приорства Пласкарден, созданной около 1461 г. монахом Морисом Бьюкененом12. Бьюкенен переписал Декларацию даже дважды, один раз полностью, другой не до конца, словно спохватившись, что повторяется. Все эти источники содержат разночтения как с оригиналом, так и между собой, не говоря о явных ошибках. Похоже, что в распоряжении Бауэра и Бьюкенена был утерянный ныне черновой вариант, а Холденстон брал за образец дошедший до нас подлинник. Как бы то ни было, последний обладает преимуществом перед более поздними редакциями и имеет исключительную историческую ценность.
 
Единственный уцелевший подлинник Арбротской декларации вначале находился с другими государственными актами Шотландии в эдинбургском замке. Затем он попал в частные руки и входил в собрание манускриптов графов Хэддингтон. В XVIII в. документ пострадал от сырости и небрежного хранения, вследствие чего исчезли многие печати и часть текста. К счастью, когда он был {102} еще в хорошем состоянии, с него сделали факсимильную гравюру, и, благодаря ее великолепному качеству и точности, мы все-таки располагаем полным текстом13. В 1829 г. подлинник вернулся в Государственный архив в Эдинбурге, где и выставлен сегодня как национальная реликвия. Он представляет собой свиток пергамена размером 36,3×49 см. Текст, насчитывающий более тысячи слов, нанесен красивым ровным почерком (знакомым и по другим актам правления Роберта I), с большим количеством традиционных сокращений. Никаких исправлений и помарок нет, хотя придирчивый разбор Фергюссона выявляет до десятка ошибок. Их характер заставляет думать, что копия, предназначенная для канцелярии Брюса, подготовлена с поспешностью14. Декларация скреплена тремя рядами печатей на шелковых лентах.
 
Печати двадцати знатнейших магнатов, привешенные первыми, были сделаны из красного воска, остальные – из зеленого. Над каждой прорезью для ленты или на самих лентах стоят имена, определяющие принадлежность печатей. Первоначально их число достигало пятидесяти, теперь осталось всего девятнадцать15.
 
Декларация открывается обычным приветствием папе от тридцати девяти титулованных светских магнатов, названных поименно в порядке знатности и положения, а также от «прочих баронов и свободных держателей, как и всей общины королевства Шотландии». Список представленных авторов послания крайне любопытен, так как включает большинство самых родовитых и сановных феодалов королевства из мирян и почти всех, кто в 1320 г. оставался в живых из видных участников Войны за независимость. Первыми названы непосредственные и богатейшие ленники короны – графы, начиная по обыкновению с первого среди равных – Файфа. Из четырнадцати шотландских графов Декларацию заверили восемь, девятым графством владел Джон Ментит, тоже указанный в обращении. Что до остальных, графство Кэррик в 1320 г. было во власти самого Брюса; Бьюкен и Этолл Роберт I изъял у своих противников, расчленив первое из них; граф Мар, племянник Брюса, с отроческих лет пребывал в английском плену, и один лишь граф Энгус, верный союзник англичан, уклонился от подписания16.
 
Среди других упомянутых в Декларации магнатов отметим владельцев высших государственных, придворных и военных должностей Шотландии. Это сенешал, дворецкий (butler), констебль и маршал. Пост казначея занимал Александр Фрейзер, а канцлер отсутствует потому, что им был служитель церкви. {103} Еще одна примечательная черта списка – представительство разных частей страны: от баронов Лотиана, Стрэтклайда и других южных областей (Соулс, Дуглас, Максуэлл) до феодалов северо-востока (Кит, Чейн) и посланцев западных гэльских кланов (Ардроссан, Кэмпбелл, Кэмбрен).
 
Заслуги многих перечисленных Декларацией лордов в англо-шотландской войне велики, но не обязательно на стороне патриотов. Конечно, из среды баронов вышли почти все вожди освободительного движения, и в списке их немало. Здесь Томас Рэндолф, племянник Роберта I, и сенешал Уолтер Стюарт, зять короля и отец основателя династии Стюартов, будущего Роберта II; здесь правая рука Брюса сэр Джеймс Дуглас, чьими подвигами восхищались шотландский поэт Барбор и французский хронист Фруассар; здесь герои Бэннокберна Кит и Хэй, граф Леннокс и Кэмпбелл. Все они были испытанными ветеранами, шедшими за Брюсом с первых, самых тяжких, лет его правления. Однако есть и примеры иного рода.
 
В целом светские магнаты составляли самую непоследовательную часть патриотического движения. Они нередко предпочитали делу независимости личные выгоды или отстранялись от борьбы по политическим соображениям. Для некоторых законным государем Шотландии оставался Джон Бэллиол до его смерти во Франции в 1313 г. Брюс же, совершивший святотатство и преданный анафеме, не считался королем ни в папской курии, ни в Англии. В глазах многих соотечественников, особенно знатных, он предстал поначалу убийцей, бунтовщиком и узурпатором. Кроме того, часть баронов держали землю от шотландской и английской корон одновременно. Поставленные перед выбором сеньора в бурном водовороте событий, они выжидали, колебались, переходили из одного стана в другой или же твердо брали сторону англичан. Судьбу пертширского рыцаря Уильяма Олифанта трудно назвать исключительной. В 1304 г. он с горстью людей много месяцев оборонял Стирлинг от армии Эдуарда I, был схвачен и на четыре с половиной года заточен в Тауэр, откуда его выпустили с условием сражаться против Брюса. В 1311–1313 гг. Олифант служил Эдуарду II как кастелян Перта, пока город не захватил Брюс, позднее бился за шотландцев при Бэннокберне и приложил свою печать к Арбротской декларации. Другой участник Декларации, Александр Ситон, в 1308 г. поклялся «до скончания жизни защищать свободу [шотландской] державы и короля Роберта против всех смертных»17 и нарушил клятву, перейдя к англичанам, но в ночь накануне Бэннокберна пробрался к Брюсу и обратился к нему с призывом: «Мой король, если ты желаешь выиграть Шотландию – час пробил!»18 После этого уже не покажется {104} непонятным, как очутился в списке Джон Ментит – тот самый Стюарт из Ментита, который в свое время предал англичанам их бесстрашного и неуловимого врага, поднявшего восстание 1297 г., Уильяма Уоллеса. Впрочем, Ментит не опозорил своего имени перед современниками. Он стал одним из первых соратников Брюса, в отличие, скажем, от графа Марча или Ингерама Амфравилла, примкнувших к Брюсу после долгой службы английской короне.
 
Обращает на себя внимание еще одно обстоятельство. Всего через четыре месяца после утверждения Декларации в Шотландии был разоблачен заговор с целью свергнуть Брюса и возвести на престол Уильяма Соулса, состоявшего в дальнем родстве с прежней шотландской династией. В заговор помимо Соулса были посвящены еще четыре барона, подписавшие Декларацию, – Моубрей, Брихин, Максуэлл и Патрик Грэхем. Кроме умершего Моубрея, они предстали перед судом «Черного парламента» в августе 1320 г. Максуэлл и Грэхем были оправданы, но Соуле приговорен к пожизненному заключению, а Брихин осужден на казнь19. Все это бросает тень на сплоченность шотландских магнатов, которую стремилась выразить Декларация, и позволяет сделать вывод, что единодушие едва ли было достижимо и скорее рисовалось приверженцам Брюса в идеале. Но другая точка зрения кажется более правдоподобной. Присутствие в списке стольких бывших или тайных противников Брюса наводит на мысль, что Декларация стала для них своеобразным испытанием. Возможно, они сами поспешили к ней присоединиться, чтобы развеять подозрения короля или слухи о заговоре. Еще вероятнее, что им было предложено явиться лично или прислать свои печати в знак лояльности. Это объяснило бы, почему вообще понадобилось заверять печатями копию послания в Авиньон, что расходилось с обычной практикой королевской канцелярии. Замечено также, что многих преданных соратников Роберта I не привлекли к подписанию Декларации, хотя знатностью и положением они не уступали подписавшим20. В этом не было надобности: список и без того выглядел внушительным21.
 
Перейдем к содержанию Арбротского манифеста. Право шотландского народа на независимость и самоуправление выводится из его древнего происхождения (никак не связанного с мифом о троянце Бруте, правнуке Энея, который считался основателем Лондона и английской монархии), славных деяний, исконной и самостоятельной королевской власти («сто тринадцать королей из своего монаршего рода») и раннего принятия христианства. {105} Легендарная прародина скоттов, потомков Скоты, дочери фараона, переносится из Египта в Скифию, чтобы доказать их крещение апостолом Андреем Первозванным, патроном Шотландии, который проповедовал скифам. Крещение скотты приняли «одними из первых», хотя путь от Палестины и Рима до «крайних пределов земли» был долог22. В XIV в. эти сведения производили несравненно большее впечатление, чем в XX.
 
Область преданий занимает в Декларации довольно скромное место. Тут же следует тонкий переход к действительности: коль скоро покровитель шотландцев св. Андрей приходится братом первому папе римскому св. Петру, «частые милости и многие привилегии», оказанные римской курией Шотландии, вполне закономерны.
 
Мирная жизнь шотландского народа, оберегаемая Римом, внезапно прервалась вероломным вторжением Эдуарда I, который необоснованно домогался сюзеренитета над Шотландией, тогда как ее жители всегда сохраняли свою страну «свободной от всякой повинности». Краткое, но сильное описание жестокостей англичан как будто сделано очевидцем и не содержит ничего лишнего или ложного. Чтобы оценить его истинность, приведем несколько фактов. Только за один день, 4 августа 1306 г., в Ньюкасле по приказу Эдуарда I повесили шестнадцать шотландских баронов23. Кроме них в разное время были повешены, обезглавлены, сожжены и четвертованы Уильям и Джон Уоллесы, Кристофер и Джон Ситоны, Саймон Фрейзер, Реджиналд Крофорд и другие предводители шотландцев, включая трех братьев Брюса – Нила, Томаса и Александра. Граф Этолл стал первым графом Британии, обреченным на эшафот. Епископы Глазго, Сент-Эндрюс, Содор и аббат Сконский были закованы в кандалы и брошены в английские тюрьмы. От худшего их спас только сан24. Суровому наказанию подверглись даже знатные дамы. Супруга Роберта I, королева Шотландии, содержалась под строгим надзором, а сестру Брюса Мэри и графиню Изабеллу Бьюкен на общее осмеяние посадили в клетки, где они томились годами25. В том же 1306 г. Эдуард I отобрал фьефы у ста пятидесяти баронов и рыцарей Шотландии и отдал своим вассалам26. Если Эдуард обходился подобным образом с благородными шотландцами, что сказать о простом люде? В 1296 г. Эдуард штурмом овладел самым большим и богатым бургом страны – Бериком-на-Туиде, вырезал горожан и пригласил новых из Англии27. Плодородные южношотландские земли за {106} время войны постигло такое разорение, что поместье, оцененное в 1290 г. в 10 фунтов годовых, через двадцать лет давало в пять раз меньше28.
 
От этих поистине «бесчисленных бедствий», продолжает Декларация, Шотландию избавил Роберт Брюс, чьи подвиги достойны ветхозаветных героев Иисуса Навина и Иуды Маккавея. Выдающаяся роль Брюса в войне неоспорима: в битвах с внешними и внутренними врагами, при освобождении шотландских крепостей, в ирландских походах, набегах на Англию он ярко проявил отвагу рыцаря и мудрость полководца. Не менее значительны его достижения в политике и дипломатии. Но автор Декларации не задерживается на заслугах Роберта I, ограничившись словами о «трудах и лишениях» Брюса во имя народа и королевства. Это не пустые слова. Вначале Брюса преследовали несчастья: он был дважды разбит, потерял почти всех родных и сторонников и долго скрывался на Гебридах (а может быть, в Ирландии или Норвегии). Во время гражданской войны 1308 г. он тяжело заболел из-за многомесячных невзгод, и командовал походом с носилок29.
 
Подробно превозносить в письме Иоанну XXII качества отлученного им Брюса вряд ли имело смысл, и автор письма вскоре обращается к главному – убедительно обосновать законность королевского титула Роберта I. Защита титула покоится на пяти веских доводах: божественный промысел, освобождение страны от англичан, личные достоинства короля, выбор народа и наследственное право. Последний аргумент особо важен, так как после падения Бэллиола Брюс остался ближайшим претендентом на корону. Дед Брюса, происходивший в четвертом колене от короля Дэвида I, участвовал в Великой Тяжбе за престол Шотландии в 1291–1292 гг. и особой грамотой завещал свои права сыну и внуку30. Тем не менее Декларация провозглашает, что народ, поставивший Брюса королем, вправе свергнуть его, если он «отступится от начатого дела» и подчинится Англии, и избрать ему преемника, «способного нас защищать». Правда, этим не столько предполагается изгнание Брюса (его «отступничество» в будущем было очень сомнительным), сколько оправдывается низложение Бэллиола. Затем патриотический пафос Декларации достигает особенной силы в гордых словах: «Доколе хоть сотня из нас останется в живых, никогда и ни в коей мере не покоримся мы английскому владычеству. Ведь не ради славы, богатств или почестей мы сражаемся, но единственно во имя свободы».
 
Жизненно важной целью Шотландского государства в 1320 г. было скорейшее заключение мира с Англией. Арбротская декларация призывает папу обратиться к Эдуарду II, чтобы тот прекратил {107} кровопролитие и оставил шотландцев в покое. Однако Шотландию отнюдь не устраивал мир любой ценой. Брюс стремился к переговорам, выражал готовность пойти на уступки, но «сохраняя уважение к нашему достоинству», т. е. при соблюдении непременного условия – признания его королем суверенной страны.
 
Чтобы добиться от папы заступничества в споре с Англией, в послании искусно обыгрывается близкий Иоанну XXII замысел крестового похода против неверных. Автор обвиняет европейских правителей (подразумевая короля Англии) в том, что они ищут «ближайшую выгоду» в войнах со слабыми соседями вместо отвоевания Святой Земли. Шотландцы же, напротив, торжественно обещают отправиться в крестовый поход, как только воцарится мир. Брюс до последних дней намеревался исполнить обет. Умирая, он повелел лучшему из своих рыцарей – Дугласу – отвезти в Палестину его сердце. На пути Дуглас вместе со своим отрядом погиб в Андалусии, сражаясь с маврами Гранады31.
 
Выдержанная в почтительном тоне, Декларация в конце неожиданно упрекает Иоанна XXII, что он «слишком легко внимает наветам англичан», и предостерегает, что, если он не поможет приблизить мир, дальнейшие жертвы войны будут на его совести. Требовалась немалая смелость, чтобы вести с папой такие речи от лица правителя и страны, находившихся под отлучением и интердиктом. Как бы желая смягчить почти угрожающий смысл фразы, автор уверяет папу в преданности шотландцев наместнику Христа, уповает на помощь «высшего Владыки и Судии» и заканчивает, как и начал, учтивым приветствием главе церкви.
 
Личность составителя Арбротского манифеста давно привлекает внимание. Прямых указаний на авторство нет ни в тексте Декларации, ни в каком-либо другом источнике. И все же текст говорит о многом, Декларация написана не просто на безупречной средневековой латыни, она являет прекрасный образец высокого и изящного риторического слога, доведенного до совершенства римской курией в XIII в. – ars dictaminis. Согласно канонам этого стиля, фраза строилась и завершалась с применением трех ритмических оборотов (cursus), основанных не на числе и долготе гласных, как в классическом латинском языке, а на слоговом ударении, как в новой поэзии. Текст Декларации, по меткому замечанию лорда Купера, «положен на музыку»32. В русском переводе не было возможности полностью передать без ущерба для смысла красоту ars dictaminis, но вот три примера:
 
cursus planus: дактиль – хорей – ярость неверных,
cursus tardus: двустопный дактиль – беды и горести,
cursus velox: дактиль – двустопный хорей – доблести и заслуги. {108}
 
Блестящее владение этим сложным стилем в документе, присланном из «скудной Шотландии», из «крайних пределов земли», не могло не удивить Иоанна XXII.
 
Помимо стилистического мастерства Декларация выдает и другие достоинства ее автора. В тексте насчитывается не менее десяти цитат из Вульгаты, которые иногда намеренно изменяются, чтобы образовать cursus. Так, фраза из Апокалипсиса «Царь царей и Господь господствующих» (19, 16) звучит как «Rex regum et dominancium Dominus» (cursus tardus). Превосходным знанием Библии начитанность автора в латинской литературе не исчерпывается. Как по духу, так и в некоторых частностях (настойчивое напоминание об отдаленном положении Шотландии, «далее коей нет обитаемой земли») Декларация сходна с речью каледонского вождя Кальгака из «Агриколы» Тацита33. И хотя это может быть случайным совпадением, знакомство автора Декларации с античными писателями несомненно. Уже приведенные слова о решимости шотландцев сражаться за свободу почти в точности повторяют строки из приводимого Саллюстием письма Гая Манлия34.
 
Выдвинутое в Декларации право народа избирать угодного ему монарха и низлагать неправедного государя показывает, что создатель послания в Авиньон имел представление о политических теориях своего времени. Хорошо известную в средневековье идею свержения тирана в середине XII в. рассматривал Иоанн Солсберийский, а в начале XIV – Марсилий Падуанский. Наконец, изложение легендарных начал шотландского народа, намек на английскую гептархию, упоминание о папских привилегиях Шотландии свидетельствуют о знании автором исторических трудов и документов.
 
Итак, автор Арбротской декларации предстает очевидцем, если не участником, Войны за независимость, приближенным Брюса, человеком образованным и одаренным, опытным в составлении высших государственных актов, по-видимому носившим духовный сан и не в последнюю очередь страстным патриотом. Круг лиц, отвечавших этим признакам, тесен. Честь создания Декларации давно отведена Бернарду Линтону, аббату Арбротскому и канцлеру Шотландии в 1306–1328 гг., что подтверждают и косвенные данные. Во-первых, у хрониста Бауэра, приводящего свою редакцию документа, которая предположительно восходит к черновому варианту, имеется важное отличие от подлинника: «Дано в нашем Арбротском монастыре»35. Такова распространенная форма датировки аббатом документов, издаваемых в стенах его обители. Во-вторых, несколько других государственных документов, относящихся к правлению Роберта I, также написаны в стиле ars {109} dictaminis, пусть и не столь отточенном. Это манифест магнатов в поддержку Брюса36 и письмо королю Франции Филиппу Красивому37, принятые на парламенте в Сент-Эндрюс в 1309 г., указы о престолонаследии 1315 и 1318 гг.38 и условия мира с Англией 1326 г. Их объединяет и некоторое сходство содержания (утверждение королевского достоинства Брюса, картина военных бедствий, общие места из Библии). Будучи канцлером, Линтон мог в той или иной степени иметь отношение ко всем этим актам39.
 
Что касается внешней формы Арбротского манифеста как совместного послания магнатов папе, то она была редкой, но не уникальной40. Еще в 1212 г. англо-ирландские бароны заявили протест Иннокентию III по поводу освобождения их папой от присяги королю Англии. В 1301 г. семь английских графов и девяносто семь баронов выразили одобрение шотландской политики Эдуарда I и отрицали за папой право вмешательства в спор двух британских стран, возражая на буллу Бонифация VIII Scimus fili. Очевидно, Арбротская декларация явилась ответным выпадом на письмо английской знати. И еще об одной интересной аналогии. В 1318 г. «король Ольстера и истинный наследник всей Ирландии» Донал О’Нил в так называемой Ирландской Ремонстрации на имя Иоанна XXII передал все свои права брату Роберта Брюса Эдуарду, который за два года до того высадился в Ирландии и короновался ее монархом41. Ремонстрация в отдельных положениях очень близка к Арбротскому манифесту, но в отличие от него это весьма многословный и неумело построенный документ.
 
Каковы же последствия Арбротской декларации и в чем ее значение? Иоанн XXII получил ее с некоторым опозданием. Шотландское посольство еще не достигло Авиньона к 16 июня 1320 г., когда папа подтвердил свой приговор Брюсу и покарал отлучением также четырех епископов за неявку в курию до 1 мая. Запоздалое прибытие Декларации означает, что либо она была отправлена много позже даты своего принятия – 6 апреля (из-за необходимости собрать все печати магнатов), либо посольство встретилось с какими-то препятствиями в дороге. Но мы точно знаем, что Иоанн XXII принял послов до 29 июля. В этот день он письменно обратился к Роберту I и Эдуарду II. О произведенном Декларацией впечатлении можно судить по тому, что в письме королю Англии папа дословно использовал ее строки, а Брюсу сообщал, что уже {110} направил в Британию нунциев в целях достижения мира. Иоанн XXII не оставил без внимания и письма, сопровождавшие Декларацию и не дошедшие до нас, от Роберта I и епископа Сент-Эндрюс. В августе Иоанн XXII обстоятельно ответил на все три шотландских послания. Он приостановил действие церковного приговора в отношении Брюса и епископов на год, пока не будет вынесено окончательное решение, и уведомил магнатов Шотландии, что их просьба «наставить и побудить английского короля» к миру удовлетворена42. Это была крупная победа шотландцев.
 
Арбротская декларация привела к повороту в отношениях Шотландии с Авиньоном. При упорном дипломатическом противодействии Англии они улучшались медленно, но первый шаг был сделан. С 1323 г. Иоанн XXII стал безоговорочно именовать Брюса королем. В 1328 г., после заключения англо-шотландского «вечного мира» в Эдинбурге, он снял с Брюса отлучение, а с его королевства – интердикт. Полгода спустя папа пожаловал королям Шотландии право помазания при коронации.
 
Непосредственная цель Арбротского манифеста – привлечь Иоанна XXII на сторону шотландцев и способствовать миру с Англией – была достигнута, но значение Декларации к этому не сводится. Она была принята не только в интересах Брюса и не только от лица его баронов. Война за независимость Шотландии была всеобщим, подлинно народным, освободительным движением, что и отражено участием в Декларации «свободных держателей и всей общины королевства Шотландии».
 
На рубеже XIII–XIV вв., когда независимое Шотландское государство было в опасности, его право на суверенитет получило выражение в ряде красноречивых документов. Среди них – Биргемский договор 1290 г., признавший Шотландию «самостоятельной, отдельной и свободной, без всякого подчинения Англии»43; «Процесс» 1301 г. шотландского легиста Бальдреда Биссета, доставленный в Рим, где Биссет отстаивал независимость своей страны и уверял, что «египтяне могут обладать большим правом на Шотландское королевство, чем англичане»44; сент-эндрюсский манифест в поддержку Брюса 1309 г., отвергавший все обещания шотландцев английскому королю, «исторгнутые насилием и принуждением»45. Этот ряд продолжила и завершила Арбротская декларация. В истории Шотландии она занимает такое же место, что и битва при Бэннокберне. Небольшой народ достойно и мужественно защищал свою свободу от сильнейшего противника как оружием, так и словом. {111}
 
По форме, содержанию и стилю Арбротская декларация сходна со многими документами. Но она выделяется краткостью, стройностью, смелостью, совершенством языка и силой патриотического чувства. Декларация навсегда останется ранним свидетельством самосознания народа и замечательным памятником средневековья.
 
В 1987 г. в отечественной литературе появилась «История Шотландии», где впервые упоминается, правда очень бегло, Арбротская декларация46. Автор настоящей статьи рад возможности познакомить нашего читателя с текстом Декларации. Перевод выполнен по изданию: The Acts of the Parliaments of Scotland / Ed. T. Thomson and C. Innes. Edinburgh, 1844. Vol. 1. P. 474–475, с учетом поправок и дополнений, сделанных Дж. Фергюссоном (Fergusson J. The Declaration of Arbroath. Edinburgh, 1970).
 



АРБРОТСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ

 
Святейшему Отцу во Христе и Господину Иоанну, божественным провидением Верховному Понтифику Святой Римской и Вселенской Церкви, смиренные и преданные сыны его: Данкан, граф Файф; Томас Рэндолф, граф Морей, лорд Мэн и Эннандейл; Патрик Данбар, граф Марч; Малис, граф Стрэтэрн; Малколм, граф Леннокс; Уильям, граф Росс; Магнус, граф Кейтнесс и Оркни; Уильям, граф Сатерленд; Уолтер, сенешал Шотландии; Уильям Соулс, дворецкий Шотландии; Джеймс, лорд Дуглас; Роджер Моубрей; Дэвид, лорд Брихин; Дэвид Грэхем; Ингерам Амфравилл; Джон Ментит, хранитель графства Ментит; Александр Фрейзер; Гилберт Хэй, констебль Шотландии; Роберт Кит, маршал Шотландии; Хенри Сент-Клер; Джон Грэхем; Дэвид Линдсей; Уильям Олифант; Патрик Грэхем; Джон Фентон; Уильям Эбернети; Дэвид Уимс; Уильям Масет; Фергус Ардроссан; Юстес Максуэлл; Уильям Рэмсей; Уильям Моуат; Элан Морей; Доналд Кэмпбелл; Джон Кэмбрен; Реджиналд Чейн; Александр Ситон; Эндрю Лесли; Александр Стрейтон и прочие бароны и свободные держатели, как и вся община королевства Шотландии, шлют всяческое сыновнее почтение с благочестивыми лобзаниями блаженных стоп его.
 
Мы ведаем, Святейший Отец и Господин, и заключаем из древних преданий и книг, что среди других славных народов наш, шотландский, народ был отмечен многими хвалами. Перешедши из Великой Скифии через Тирренское море и Геркулесовы Столпы и обитая в течение долгого времени в Испании меж свирепейших племен, он никогда не мог быть покорен ни одним из них, сколь бы варварскими они ни были. Удалившись же оттуда спустя тысячу двести лет после перехода израильтян через Красное море, многими победами и неустанными трудами он обрел себе пределы на западе, кои населяет и поныне, изгнав бриттов и совершенно истребив пиктов, и, невзирая на постоянные нападения норвежцев, датчан и англичан, всегда сохранял их свободными от всякой повинности, чему свидетельством старинные предания. В королевстве их [скоттов] правили сто тринадцать королей из своего монаршего рода без какого-либо чужеземного {112} вмешательства. Их доблести и заслуги, хотя бы они не явствовали из чего-либо иного, ярко воссияли из того, что Царь царей и Господь господствующих Иисус Христос после страстей и Воскресения Своего одними из первых призвал их, населявших крайние пределы земли, к святейшей Своей вере. Утвердить же их в вере сей пожелал Он не кем иным, как Своим первым по призванию апостолом, хотя и по положению вторым или третьим, – именно Андреем, милостивейшим братом святого Петра, коему Он повелел пребывать всегда их Покровителем. Тщательно учитывая это, Святейшие Отцы, предшественники Ваши, жаловали сие королевство и народ, как достояние брата святого Петра, частыми милостями и многими привилегиями.
 
Так народ наш под их защитой доныне жил вольно и покойно, когда сей знаменитый государь, король английский Эдуард, отец того, что теперь правит, под личиной друга и союзника потревожил подобно врагу наше королевство и обезглавленный народ, не подозревавший никакого зла и обмана и еще не привычный к войнам и вторжениям. Те несправедливости, убийства, насилия, грабежи, поджоги, заключение в темницу прелатов, сожжение монастырей, разорение и избиение клириков и иные непомерные бесчинства, какие причинил он сему народу, не щадя ничьего возраста, пола, сана и достоинства, никто не мог бы описать и в полной мере осознать, если не испытал этого сам. С помощью Того, Кто излечивает и исцеляет раны, мы освобождены от этих бесчисленных бедствий доблестнейшим государем, королем и господином нашим Робертом, который во имя избавления народа и наследства своего от рук неприятелей с радостью перенес труды и лишения, голод и опасности подобно новому Маккавею и Иисусу Навину. Божественный промысел, а равно законы и обычаи наши, кои мы будем отстаивать до смерти, право наследия и должное наше согласие и утверждение сделали его государем и королем нашим, коему, как благодетелю народа, как по правам его, так и заслугам, мы во всем будем хранить верность ради защиты нашей свободы. Если бы он отступился от начатого дела, захотев нас и королевство наше подчинить английскому королю и англичанам, мы тотчас постарались бы изгнать его, как нашего недруга и губителя прав своих и наших, и избрали бы другого короля, способного нас защищать. Ибо доколе хоть сотня из нас останется в живых, никогда и ни в коей мере не покоримся мы английскому владычеству. Ведь не ради славы, богатств или почестей мы сражаемся, но единственно во имя свободы, кою каждый добрый человек утратит лишь вместе с жизнью.
 
Вот о чем, Досточтимый Отец и Господин, мы смиренно и коленопреклоненно просим Ваше Святейшество со всею настойчивостью. Коль скоро Вы, чистосердечно и благочестивым разумом помыслив, что для Того, Чью службу Вы несете на земле, нет превосходства и различия меж иудеями и греками, шотландцами или англичанами, призрите отеческим взором на беды и горести, причиненные англичанами нам и Церкви Господней, благоволите наставить и побудить английского короля (коему надлежит довольствоваться тем, что имеет, ибо прежде земли в Англии было довольно для семи или более королей), чтобы он оставил в мире нас, обитающих в скудной Шотландии, далее коей нет обитаемой земли, и не желающих ничего чужого. Мы же ради достижения нашего покоя с готовностью сделаем для него то, что сможем, сохраняя уважение к нашему достоинству.
 
Сделать это, Святой Отец, тем более важно для Вас, что Вы видите, как неистовствует ярость неверных против христиан в наказание за грехи их, а {113} христианские владения каждодневно уменьшаются. Вы заботитесь, дабы никто не оскорбил памяти Вашего Святейшества, если (упаси Господь!) какая-либо часть Церкви претерпит в Ваше время ущерб или несчастье. Убедите же христианских государей, дабы они не измышляли предлога, будто не могут отправиться на избавление Святой Земли из-за войн с соседями. Истинная причина, препятствующая этому, – что в войнах с малыми соседями они полагают ближайшую выгоду и слабейшее противодействие. Но Тот, от Кого ничто не сокрыто, знает, с каким радостным сердцем помянутый господин наш король и мы отправимся туда, если король английский оставит нас в покое. Мы возглашаем и подтверждаем это наместнику Христову и всему христианскому миру.
 
Но если Ваше Святейшество искренно не поверит этому и, слишком легко вняв наветам англичам, не откажется поддерживать их к нашему смятению, мы сочтем, что Всевышний вменит Вам в вину умерщвленные тела, погубленные души и прочие тяготы, совершенные ими и нами, какие воспоследуют. За то, чем обладаем, мы ныне и впредь готовы во всем угождать Вам, наместнику Господа, как покорные сыны Ваши. Ему же, как высшему Владыке и Судии, вверяем мы защиту нашего дела, возлагаем на Него помыслы и твердо уповаем, что Он вселит в нас мужество и низведет врагов наших.
 
Всевышний да сохранит во здравии Ваше Святейшество для святой Своей Церкви на долгие времена.
 
Дано в Арбротском монастыре, в Шотландии, месяца апреля шестого дня в год Милости тысяча триста двадцатый, в год же правления помянутого короля пятнадцатый. {114}
 
1 Registrum Episcopatus Glasguensis. Bannatyne Club. 1843. N 38.
 
2 Anglo-Scottish Relations 1174–1328 / Ed. E. L. G. Stones. Oxford, 1970. N 5. (Далее: ASR).
 
3 Duncan A. A. M. Scotland: The Making of the Kingdom. Edinburgh, 1978. P. 286.
 
4 The Chronicle of Walter of Guisborough. L., 1957. P. 280.
 
5 ASR. N 28. {100}
 
6 Двухлетнее перемирие с Англией было согласовано в декабре 1319 г.
 
7 Calendar of Entries in the Papal Registers relating to Great Britain and Ireland: Papal Letters. L., 1893. Vol. 2. P. 191–192.
 
8 Тиронский орден – ветвь бенедиктинцев – назван по аббатству Тирон возле Шартра, основанному в 1109 г. Арбротский монастырь Сент-Томас (осн. 1178 г.) был одним из самых почитаемых в Шотландии.
 
9 Scotichronicon Walteri Bower / Ed. W. Goodall. Edinburgh, 1759. Vol. 2. P. 275. {101}
 
10 Duncan A. A. M. The Making of the Declaration of Arbroath // The Study of Medieval Records. Oxford, 1971. P. 177–180.
 
11 Fergusson J. The Declaration of Arbroath. Edinburgh, 1970.
 
12 Scotichronicon. Vol. 2. P. 285–287; Copiale Prioratus Sanctiandree. L., 1930. P. 17–18; Liber Pluscardensis. Edinburgh, 1877. Vol. 1. P. 201–205, 252–255. {102}
 
13 Selectus Diplomatum et Numismatum Scotiae Thesaurus. Edinburgh, 1739. N LI; Facsimiles of the National Manuscripts of Scotland. L., 1870. Vol. 2. P. VIII.
 
14 Fergusson J. Op. cit. P. 22–23.
 
15 Duncan A. A. M. Op. cit. P. 182–187.
 
16 Barrow G. W. S. Robert Bruce and the Community of the Realm of Scotland. Edinburgh, 1982. P. 381–391. {103}
 
17 Scottish Historical Review. Vol. XLV. P. 199. (Далее: SHR).
 
18 Scalacronica / By Sir Thomas Gray of Heton. Knight. Maitland Club, 1836. P. 142. {104}
 
19 Scalacronica. P. 144; Barbour J. The Bruce / Ed. W. W. Skeat. Oxford, 1968. Vol. 2. P. 464–467.
 
20 Barrow G. W. S. Op. cit. P. 430.
 
21 К документу были дополнительно приложены печати по меньшей мере одиннадцати баронов, не названных в тексте. {105}
 
22 Христианство проникло в Южную Каледонию в IV в.
 
23 Calendar of Documents relating to Scotland / Ed. J. Bain, Edinburgh, 1881–1888. Vol. 2, N 1811. (Далее: Cal. Docs. Scot.).
 
24 Ibid. N 1786; ASR. N 28.
 
25 Documents and Records Illustrating the History of Scotland / Ed. F. Palgrave. L., 1837. P. 358–359.
 
26 Ibid. 301–319; Barrow G. W. S. Op. cit. P. 447–452.
 
27 Chronicon de Lanercost. Maitland Club, 1839. P. 473. {106}
 
28 Cal. Docs. Scot. Vol. 3. N 416.
 
29 Barbour J. The Bruce. Vol. 1. P. 198–203.
 
30 ASR. N 18. {107}
 
31 Barbour J. The Bruce. Vol. 2. P. 502–514; Froissart J. Chronicles of England, France, Spain and the Adjoining Countries. L., 1967. Vol. 1. P. 67–69.
 
32 Cooper T. M., Lord. Supra Crepidam. L., 1951. P. 50. {108}
 
33 Tacitus C. Agricola. 30–32.
 
34 SHR. 1944. Vol. 26. P. 75–78; Sallustius C. Crispus. Catilina. 33, 4.
 
35 Scotichronicon. Vol. 2. P. 287. {109}
 
36 ASR. N 36.
 
37 The Acts of the Parliaments of Scotland. Edinburgh, 1844. Vol. 1. P. 459.
 
38 Ibid. P. 464–466.
 
39 Дж. Бэрроу недавно высказал предположение, что автором Декларации мог быть клирик Александр Киннинмонт, сопровождавший посольство Гордона и Мобюиссона в курию. См.: Barrow G. W. S. Robert Bruce and the Scottish Identity. Edinburgh, 1984. P. 22–23.
 
40 SHR. 1977. Vol. LVI. P. 15–16.
 
41 Scotichronicon. Vol. 2. P. 259–267. {110}
 
42 Duncan A. A. M. The Nation of Scots and the Declaration of Arbroath. L., 1970. P. 26.
 
43 Documents Illustrative of the History of Scotland / Ed. J. Stevenson. Edinburgh, 1870. Vol. 1. P. 162–173.
 
44 Scotichronicon. Vol. 2. P. 210–218.
 
45 ASH. N 36. {111}
 
46 Зверева Г. И. История Шотландии. М., 1987. С. 35–36. {112}
 
Федосов Д.Г. Арбротская декларация независимости Шотландии 1320 г. // Средние века. 1989. № 52. С. 99–114.

Ответить