Бла-бла-бла пора прекращать. Аккламация армией своего полководца императором в 1 веке имела уже тот смысл, что воины претендовали на проведение их военачальником триумфа. Иначе зачем им нужно было его аккламировать? Поясните мне этот момент - а то я не очень понимаю его. Для чего Помпей был провозглашён императором, если не от того, что его воины стремились участвовать в его триумфальном шествии по Риму? От нефиг делать?
Ответы уже даны. Исходя из сути вопросов, вы невнимательно читали статью, где, помимо прочего, идёт речь об императорской аккламации и условиях получения права на триумф при республике:
"После важной победы войска провозглашали своего полководца императором (частый, но не универсальный первый шаг к триумфу: Mommsen, Staatsr. I. 123). Он принимал fasces laureati8 (Cic. pro Lig. 3, 7, ad Att. VII. 10) и направлял сенату litterae laureatae9 (Liv. V. 28, 13; Plin. H. N. XV. § 40; Zon. VII. 21; ср. Tac. Agr. 18), т. е., донесение, объявляющее о победе. Если эти сведения оказывались удовлетворительными, сенат объявлял общественные молебствия [SUPPLICATIO], которые столь часто являлись предвестниками триумфа, что Катон считает нужным напомнить Цицерону о том, что это не обязательно так (Cic. ad Fam. XV. 5, 2). После возвращения полководца с армией в окрестности Рима следующим этапом было получение согласия сената; но оно могло быть дано только при выполнении определенных условий.
1. До конца церемонии триумфатор должен был обладать высшей властью магистрата, т. е. империем консула, претора, диктатора, проконсула и пропретора, и этот империй должен был быть получен правильным конституционным путем (таким образом, для трибунов с консульской властью исключалась возможность триумфа; с триумвирами было иначе, Mommsen, Staatsr. I. 126 c). Этот момент уже обсуждался, но остается упомянуть несколько исключений и вытекающих следствий. Когда промагистрата избирали консулом во время командования, его триумф происходил в день вступления в должность (например, Марий в 104 г. до н. э.: Mommsen, Staatsr. I. 124, прим. 4). Империй вне Рима был неограничен, поэтому в одно время и на одной территории его могло осуществлять только одно лицо; если полководцев было двое, то мог быть дан лишь один триумф; поэтому он предоставлялся либо полководцу более высокого ранга (например, диктатору, а не консулу; консулу, а не претору: Liv. II. 31, IV. 29, 4; Ep. XIX), либо, в случае двух консулов, — тому из них, чья очередь была владеть империем и ауспициями в день битвы (например, битва при Метавре: Liv. XXVIII. 9, 10). Поэтому на триумф не мог притязать командир, одержавший победу на территории, где действовал чужой империй (Liv. l. c. Битва при Метавре состоялась в провинции М. Ливия: ср. Liv. X. 37, XXXIV. 10). Исключения из этих правил появляются после Первой Пунической войны, и малый триумф (ovatio) обычно предоставлялся в том случае, если в более значительных почестях было отказано. В соответствии с этим же принципом тот, кто командовал alienis auspiciis10, т. е., как представитель отсутствующего полководца или подчиненный присутствующего, не имел права на триумф (Dio Cass. XLIII. 42). Цезарь нарушил это правило в конце жизни в отношении своих легатов (Dio Cass. l. c., Кв. Фабий Максим и Кв. Педий: ср. Mommsen, Staatsrecht, I. 127, прим. 3). Этому примеру следовали в правление триумвирата (например, П. Вентидий, легат Антония: Dio Cass. XLVIII. 41, 5). Наконец, несмотря на правило, сформулированное Цицероном (de Leg. Agr. II. 12, 30) о необходимости куриатского закона для военного империя, в конце республики имеется пример триумфа, полученного человеком, которому империй никогда не был вручен таким образом (Cic. ad Att. IV. 16, 12; C. I. L. I. с. 460, XXVII).
2. Победа должна быть одержана в справедливой борьбе против врагов государства (justis hostilibusque bellis, Cic. pro Deiot. 5, 13), а не в гражданской войне и не в восстании рабов (Val. Max. II. 8, 7; Dio Cass. XLIII. 42; Florus, II. 10, 9; Lucan. I. 12; Gell. V. 6, 21; Plut. Caes. 56). Поэтому не было триумфов после взятия Капуи в 211 г. до н. э., или Фрегелл в 125 г. до н. э., хотя первый город не имел полного гражданства, а второй был всего лишь латинской колонией (причина, указанная в Val. Max. l. c., будто Капуя принадлежала Риму, а триумф предоставлялся только pro aucto imperio11, неверна: Mommsen, Staatsr. I. с. 129, прим. 3). Триумфы Цезаря после Тапса и Мунды и Октавиана — после Акция не нарушали этого правила, ибо в каждом случае победа была представлена как одержанная над иноземцами; хотя, с другой стороны, Цезарь не праздновал триумфа за Фарсал. Такое отношение встречается еще у Септимия Севера (Herodian, III. 9, 1).
3. Победа должна быть одержана в ходе крупного сражения (Gell. V. 6, 21); и, согласно Валерию Максиму (II. 8, 1), закон устанавливал, что врагу должен быть нанесен урон не менее, чем в 5000 человек в одной битве. (Плебисцит 62 г. до н. э. обязал полководца подтверждать свои сведения под присягой и установил штрафы за фальсификацию). Это правило явно было установлено недавно, и даже после этого известно много примеров предоставления триумфов за общие результаты (в случае П. Корнелия и М. Бебия, Liv. XL. 38, не было войны. Ср. VIII. 26, 7; XXXVII. 46; Cic. in Pis. 26, 62).
4. Война должна была быть доведена до завершения (debellatum), чтобы армию можно было отозвать (deportatio exercitus); присутствие победоносных солдат было существенной частью церемонии (Liv. XXVI. 21; XXXI. 49). Поэтому первоначально передача армии преемнику на театре военных действий лишала права на триумф. Позднее, когда обстоятельства потребовали присутствия постоянных армий на большом расстоянии от Италии, условие о deportatio было отменено, в случае, если война была доведена до завершения (Liv. XXXIX. 29, 4).
Решительные победы в широкомасштабной или продолжительной войне могли вознаграждаться триумфом, т. е. они рассматривались как завершение отдельных войн: например, в войне с Ганнибалом — битва при Метавре и взятие Тарента. Притязания на триумф после завоевания Сицилии и Испании в той же войне были отклонены по иным причинам (ср. Tac. Ann. I. 55; II. 41).
Учитывая, что высший магистрат имел абсолютное право использовать неограниченный империй внутри города в день своего триумфа, существование набора правил подразумевает признание некоего авторитета, отличного от самого полководца, который должен принимать решения об их применимости. Собственно говоря, мы видим, что с древнейших времен это право признавалось за сенатом (Liv. II. 47, 10; III. 29, 4; 63, 9: ср. Polyb. VI. 13; Sen. de Ben. V. 15), что его решения всегда рассматривались как окончательные (например, Liv. X. 36, 19; Dionys. IX. 26) и лишь в исключительных случаях отменялись апелляцией к народу (Liv. III. 63, 8; VII. 17, 9; Zon. VIII. 20) или силой (случаи Л. Постумия Мегелла, Liv. X. 37; и Аппия Клавдия, Cic. pro Cael. 14, 34; Suet. Tib. 2). Не известно ни одного случая, где сначала не обратились бы к сенату. Несомненно, тем пунктом, где данный орган давал почувствовать свою власть, было постановление сената, без которого не могли выделяться государственные средства для расходов на триумф (Polyb. VI. 15, 8; Liv. XXXIII. 23, 8: ср. Dio Cass. LXXIV. 2). В случае промагистратов, чей империй был основан на prorogatio12, за согласием сената следовало privilegium13, разрешающее сохранение империя внутри города для триумфа (см. выше). Вероятно, из-за смешения с этим иногда говорится, что согласие сената должно быть утверждено народом: например, Suet. Fr. VIII. ed. Roth. См. Willems, Le Sénat de la République Romaine, vol. II. с. 672, прим. 2. Но раннее упоминание участия народа в Liv. IV. 20, в 437 г. до н. э. (ср. Dionys. III. 59), возможно, указывает на то, что в ранние времена дело обстояло иначе. Для этих обсуждений сенат собирался вне городских стен, обычно в храме Беллоны (Liv. XXVI. 21, XXXVI. 39) или Аполлона (Liv. XXXIX. 4), чтобы полководец имел возможность лично отстаивать свои притязания. После того, как Август возвел храм Марса Мстителя на своем форуме, по крайней мере последнее заседание проводилось там (Suet. Aug. 29)".
В дальнейшем о триумфе я буду вести дискуссию только в соответствующей теме, дабы не разводить флуд.
