В середине декабря 1904 года, когда 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием адмирала Рожественского медленно продвигалась к Дальневосточным акваториям, а японский флот после завершения Порт-Артурской кампании стоял на ремонте, в Токио на совещании адмиралов Того, Ито и Ямомото был утвержден план дальнейших действий. Будто предвидя маршрут русской эскадры, большая часть японских кораблей должна была сосредоточиться в Корейском проливе. 20 января 1905 года адмирал Того вновь поднял флаг на «Микасе».
Здесь стоит вспомнить предысторию.
Немногим ранее на суше, узнав о падении Порт-Артура, генерал Куропаткин решил перейти в наступление до подхода к основным силам японцев освободившейся армии Ноги. Во главе вновь сформированной 2-й армии встал О.К. Гриппенберг.
12 января 1905 года 1-й Сибирский корпус без выстрела занял Хейгоутай — главный опорный пункт армии Оку. На 16 января Гриппенберг назначил общий штурм Сандепу, но вместо запрошенного у Куропаткина подкрепления ему было приказано отступать, а командир 1-го Сибирского корпуса генерал Штакельберг был отстранен от должности. Предварительно телеграфировав царю и сложив с себя командование, Гриппенберг уехал в Петербург. Эту постыдную сумятицу в верхах остро чувствовали рядовые участники событий: «Лица солдат были хмуры; не слышалось ни шуток, ни разговоров, и каждый из нас понимал, что на первых же порах у нас началось какое-то столпотворение, какое-то безобразие; каждый задавал себе при этом вопрос: что же будет дальше, когда придется идти не по дороге между мирными деревнями, а по боевому полю под пулями и снарядами».
В итоге операция Сандепу-Хейгоутай, получившая название «бесполезное кровопускание», стала прелюдией к мукденской катастрофе.
Боевые действия под Мукденом пришлись на 6—25 февраля и развернулись на 140-километровой линии фронта. С каждой стороны в баталии участвовало по 550 тысяч человек. Японские войска под руководством маршала И. Оямы были усилены 3-й армией, передислоцированной из-под Порт-Артура. В результате их силы составили 271 тыс. штыков и сабель, 1 062 орудия, 200 пулеметов. Три русские маньчжурские армии имели 293 тыс. штыков и сабель, 1 475 орудий, 56 пулеметов. Стратегические цели японского командования сводились к следующему: наступлением 5-й и 1-й армий на правом крыле фронта (восточнее Мукдена) отвлечь резервы русских войск и нанести мощный удар юго-западнее Мукдена силами 3-й армии. После этого охватить правый фланг русских войск.
11 (24) февраля перешедшая в наступление 1-я японская армия генерала Куроки до 18 февраля (3 марта) не смогла прорвать оборону 1-й русской армии генерала Н.П. Линевича. Куропаткин, полагая, что именно здесь японцы наносят главный удар, к 12 (25) февраля направил почти все резервы на поддержку 1-й армии.
13 (26) февраля начала наступление 3-я японская армия генерала М. Ноги. Но Куропаткин направил в район северо-западного Мукдена только одну бригаду. И лишь тремя днями позже, когда угроза обхода правого крыла русского фронта стала очевидной, он приказал 1-й армии вернуть направленные ей подкрепления для прикрытия Мукдена с западного направления.
17 февраля (2 марта) на Мукден повернули колонны 3-й японской армии, но здесь они встретили упорное сопротивление войск Топорнина. Тогда Ояма продвинул 3-ю армию дальше на север, усилив ее резервами. Куропаткин, в свою очередь, для сокращения фронта 22 февраля (7 марта) отдал приказ по армиям отходить на р. Хуньхэ.
24 февраля (9 марта) японцы прорвали фронт 1-й русской армии, и над русскими войсками нависла угроза окружения. «У Мукдена, — пишет очевидец, — русские войска очутились как бы в бутылке, узкое горлышко которой все суживалось к северу».
В ночь на 25 февраля (10 марта) войска начали общий отход на Телин, а затем на Сыпингайские позиции в 160 верстах от места боев. «С горы видно было все поле, покрытое отступающими войсками, и все шли какими-то беспорядочными кучами, и кого ни спроси, никто ничего не знал не только что о чужом полке, но и свои-то роты растеряли, и все старались только поскорее уходить, уходить и уходить, — вспоминал зауряд-прапорщик Ф.И. Шикуц. — Генерал Куропаткин сам смотрел на дорогу, по которой шел всякий сброд: обозы, лошади, ослы, солдаты всех сортов, между ними были и такие, которые тащили за плечами огромные узлы разного хлама и без винтовок. Это случалось, когда солдаты набирали разных вещей из обоза или ограбив китайцев; и так как нести все это было тяжело, то они, жалея бросать узел с награбленным добром, бросали сперва патронташ с патронами и патронные сумки, а затем, так как идти все-таки было тяжело, бросали уже и винтовки, а штык затыкали за пояс, и так шли дальше. Неся ношу и слыша выстрелы, им мерещился обход японцев, и тогда, побросав свои сокровища, они удирали без оглядки, но, опомнившись, им стыдно было бежать со штыком без винтовки, и они бросали и штык, а взамен брали палку. Когда нет никого, такой беглец идет и палочкой подпирается, а если кто новый попадается навстречу, то он начинает хромать, будто бы ранен в ногу, и опирается на палку, как на костыль. Такими судьбами они пробирались даже до Харбина, откуда их высылали по этапу в свои части, и начиналась опять та же история». Сам же Главнокомандующий вспоминал, как один из чинов его штаба, подъехав к такому безоружному, услышал от него вопрос: «А где тут идет дорога в Рассею?» — а на упреки в трусости получил такой ответ: «Какой-такой я сражатель — у меня за плечами шестеро детей».
В целом в Мукденском сражении русские потеряли 89 тыс. человек, в том числе около 30 тыс. пленными. Потери японцев были также велики— 71 тыс. человек. По мнению многих историков, одной из главных причин поражения русских войск под Мукденом было неумелое, нечеткое управление войсками.
Гулльский инцидент
После Мукдена в обществе уже громко порицали войну, говорили, что давно предвидели то, что случилось, что всегда утверждали, что Япония непобедимая держава, что одни умники называли японцев макаками», — вспоминал Н.Е. Врангель, отец знаменитого белого генерала. У русского командования оставалась последняя ставка — 2-я Тихоокеанская эскадра, составленная из судов Балтийского флота. Приготовления ее велись в расчете на то, что «дальнейших поражений у нас не будет и наступает эра побед». В океане к ней присоединилась еще одна посланная вдогонку группа кораблей, по выражению самих моряков, «археологического состава». «Вовсе и не нужно пессимистом быть, — записал перед походом один из его участников, — чтобы ясно видеть, что кроме стыда и позора нас ничего не ожидает». Эскадра, которой предстояло преодолеть 18 000 морских миль почти без захода в порты, без баз и угольных станций, вышла из Либавы на помощь осажденному Порт-Артуру еще 1 октября 1904 года. А 4 октября З.П. Рожественский был возведен в чин вице-адмирала с утверждением в должности начальника Главного морского штаба.
Рейс эскадры начался с международного скандала. Ночью 8 октября в Северном море под ее обстрел попали английские рыболовные суда, которые по ошибке были приняты за японские миноносцы. Один траулер был потоплен, пять — повреждены, среди рыбаков имелись жертвы — двое убитых и шестеро раненых. В сумятице беспорядочной пальбы снарядом, направленным с флагманского броненосца «Князь Суворов», был смертельно ранен корабельный священник крейсера «Аврора» отец Анастасий (именно с этого крейсера в 1917-м будут бить по фронтонам Зимнего дворца).
Пострадавшие траулеры были приписаны к английскому порту Гулль, поэтому вся эта печальная история получила название Гулльского инцидента. Английские газеты назвали тогда русскую эскадру «эскадрой бешеной собаки» и требовали ее возвращения или уничтожения. В итоге в Великобритании началась частичная мобилизация, а вслед эскадре Рожественского были отправлены английские крейсера отслеживать ее движение. Но русско-английские отношения решили все-таки уладить в соответствии с решением 1-й Международной конференции мира, которая состоялась в 1899 году в Гааге. 23 февраля 1905 года русское правительство выплатило гулльским рыбакам компенсацию в 65 тысяч фунтов стерлингов.
По дороге
После Мукдена в обществе уже громко порицали войну, говорили, что давно предвидели то, что случилось, что всегда утверждали, что Япония непобедимая держава, что одни умники называли японцев макаками», — вспоминал Н.Е. Врангель, отец знаменитого белого генерала. У русского командования оставалась последняя ставка — 2-я Тихоокеанская эскадра, составленная из судов Балтийского флота. Приготовления ее велись в расчете на то, что «дальнейших поражений у нас не будет и наступает эра побед». В океане к ней присоединилась еще одна посланная вдогонку группа кораблей, по выражению самих моряков, «археологического состава». «Вовсе и не нужно пессимистом быть, — записал перед походом один из его участников, — чтобы ясно видеть, что кроме стыда и позора нас ничего не ожидает». Эскадра, которой предстояло преодолеть 18 000 морских миль почти без захода в порты, без баз и угольных станций, вышла из Либавы на помощь осажденному Порт-Артуру еще 1 октября 1904 года. А 4 октября З.П. Рожественский был возведен в чин вице-адмирала с утверждением в должности начальника Главного морского штаба.
Рейс эскадры начался с международного скандала. Ночью 8 октября в Северном море под ее обстрел попали английские рыболовные суда, которые по ошибке были приняты за японские миноносцы. Один траулер был потоплен, пять — повреждены, среди рыбаков имелись жертвы — двое убитых и шестеро раненых. В сумятице беспорядочной пальбы снарядом, направленным с флагманского броненосца «Князь Суворов», был смертельно ранен корабельный священник крейсера «Аврора» отец Анастасий (именно с этого крейсера в 1917-м будут бить по фронтонам Зимнего дворца).
Пострадавшие траулеры были приписаны к английскому порту Гулль, поэтому вся эта печальная история получила название Гулльского инцидента. Английские газеты назвали тогда русскую эскадру «эскадрой бешеной собаки» и требовали ее возвращения или уничтожения. В итоге в Великобритании началась частичная мобилизация, а вслед эскадре Рожественского были отправлены английские крейсера отслеживать ее движение. Но русско-английские отношения решили все-таки уладить в соответствии с решением 1-й Международной конференции мира, которая состоялась в 1899 году в Гааге. 23 февраля 1905 года русское правительство выплатило гулльским рыбакам компенсацию в 65 тысяч фунтов стерлингов.
Навстречу смерти
На походе, который длился восемь месяцев в небывало сложных условиях, моряки узнавали о начавшихся революционных беспорядках на родине, о «кровавом воскресенье», стачках и политических убийствах. «Господа! О нас в России уже и думать позабыли, — заметил как-то в кают-компании крейсера «Аврора» его командир капитан 1-го ранга Е.Р. Егорьев, просмотрев русские газеты. — Все заняты внутренними своими распорядками, реформами, сплетнями, а про войну уж не говорят». «Если даже господство на море останется за нами, — рассуждал в письме к жене флагманский корабельный инженер Е.С. Политовский, — Англия и Америка вступятся за Японию и Россия уступит».
Известие о гибели 1-й Тихоокеанской эскадры и о сдаче Порт-Артура моряки получили в прибрежных водах Мадагаскара. «Проклятая дыра! — записал один из них. — Недаром мы, моряки, ее всегда так ненавидели! Нужно было выйти и прорываться в Чифу, в Киао-Чау, только не засесть в этой дыре под расстрел». Стоянка в Носи-бе затянулась на 2 месяца. Положение эскадры было очень неопределенным. Никто не знал ни дальнейшего маршрута, ни каких бы то ни было сроков. Тот же Политовский писал, что эта неопределенность всех угнетала, что содержание эскадры стоило огромных денег. И что, наконец, японцы за это время чинили свои корабли и котлы, основательно готовясь к встрече. «Наша эскадра последняя сила России. Погибни она, и флота у нас нет совсем… Вероятно, что-нибудь подобное творится и в армии».
Среди моряков стали ходить слухи о возвращении на Балтику. Однако по телеграфу адмирал Рожественский получил разъяснение, что возложенная на него задача, «оказывается, состоит вовсе не в том, чтобы с несколькими судами прорваться к Владивостоку», а в том, чтобы завладеть Японским морем. В первых числах февраля Рожественский провел совещание младших флагманов и командиров кораблей, где высказал свое мнение о непосильности выполнения поставленных задач. Старший флаг-офицер лейтенант Свенторжецкий писал в то время, что адмирал отлично знал, что вся Россия ожидает от него чего-то необычайного, ожидает победы и уничтожения японского флота. Но ведь этого могло ожидать только русское общество, совершенно незнакомое с обстановкой, в которой будет находиться эскадра.
«Не надо мечтать о победах. Вы о них не услышите. Вы услышите только жалобы и стоны тех страдальцев, которые сознательно, не веря в успех, пошли умирать», — констатировал корабельный врач крейсера «Аврора» В. Кравченко.
Эскадра, стоявшая в Носи-бе, вышла из порта 3 марта 1905 года, и через 28 дней перехода по Индийскому океану Рожественский привел ее в бухту Камранг. 26 апреля у берегов Индокитая к ней присоединился отряд контр-адмирала Н.И. Небогатова, вышедший с Балтики 3 февраля.
Теперь уже можно было в любой момент ожидать встречи с противником. Из Китайского моря во Владивосток вели три пути: через пролив Лаперуза вокруг Японии, через Сангарский пролив между японскими островами и, наконец, самый короткий, но и самый опасный — через Корейский пролив, отделяющий Японию от Кореи. Рожественский выбрал последний.
С вечера 12 мая и весь следующий день станции беспроволочного телеграфа на русских кораблях принимали сигналы радиопереговоров японских крейсеров-разведчиков. Эскадра шла небольшим ходом, а значительная часть дня 13-го была посвящена эволюциям. На эскадре думали, что адмирал намеренно задерживает ее из опасения вступить в бой в несчастливое число, так как в 1905 году 13 мая приходилось на пятницу. «В ночь с 13 на 14 мая вряд ли кто спал, — вспоминал позднее флаг-капитан штаба капитан 1-го ранга Клапье-де-Колонг. — Слишком очевидной была встреча с неприятелем в полном его составе».
14 мая один из японских разведчиков обнаружил яркие огни госпитальных судов Тихоокеанской эскадры, и адмирал Того на борту «Микасы» вышел навстречу долгожданному противнику. Японские крейсера, наблюдавшие за русским кораблями, были также замечены с кораблей эскадры Рожественского. После этого адмирал Рожественский перестроил эскадру в две кильватерные колонны. Когда в 13 ч 15 мин появились броненосцы и броненосные крейсера японского флота, намерившиеся пересечь курс русской эскадры, Рожественский предпринял попытку перестроить корабли в одну кильватерную колонну. Этими действиями адмирал задержал открытие огня, который был начат в 13 ч 49 мин с дистанции свыше 7 км. Японские корабли открыли огонь через 3 мин, обрушив его на головные корабли русских. Поскольку японские корабли имели превосходство в скорости — 18—20 узлов против 15—18 у русских, — японский флот держался впереди русской колонны, выбирая удобные позиции для обстрела головных кораблей. Когда же после 14 ч дистанция между кораблями противников уменьшилась до 5,2 км, Рожественский приказал отвернуть вправо, придерживаясь тем самым курса, параллельного с японским. Стоит отметить, что бронирование русских кораблей было слабее — 40% площади против 61% у японцев, что японская артиллерия имела большую скорострельность — 360 выстрелов в мин против 134 у русской. И, наконец, что японские снаряды по фугасному действию в 10—15 раз превосходили русские. В 14 ч 25 мин флагманский броненосец «Князь Суворов» вышел из строя, а Рожественский был ранен. Судьба второго флагмана «Ослябя» была также решена в первые полчаса боя: после мощного обстрела на корабле начался пожар, и он также вышел из строя. Русские корабли тем временем, дважды меняя курс, продолжали идти в колонне без руководства. Увеличить дистанцию между собой и противником эскадре не удавалось. Вскоре был потоплен "Александр", а "Бородино" сотворил "сенсацию дня", упомянутую Пэкинхэмом (анг наблюдателем на "Асахи"): бронебойный 12-дюймовый снаряд с "Фудзи" прбил борт под правой передней 6 дюймовой башней, и разорвался в погребе. Корабль взлетел на воздух и мгновенно затонул. После 18 ч командование русской эскадрой было передано контр-адмиралу Н.И. Небогатову. В ходе боя японские корабли потопили 4 русских броненосца и нанесли повреждения практически всем остальным кораблям. Среди японских ни один не был потоплен. Ночью японские миноносцы предприняли множество атак и потопили еще 1 броненосец и 1 броненосный крейсер. С темнотой русские корабли потеряли связь между собой.
К утру 15 (28) мая русская эскадра как боевая сила перестала существовать. Эсминец «Бедовый» с раненым Рожественским был вынужден сдаться японцам.
Трагедия, невиданная в русской морской истории, унесла жизни более чем пяти тысяч человек. Впервые за все время своего существования Андреевский флаг был спущен перед неприятелем. Из сорока судов, составлявших эскадру Рожественского, к цели плавания — во Владивосток — пробились только крейсер «Алмаз» и два эсминца. 19 судов были утоплены, пять сдались в плен. Японцы потеряли при Цусиме три миноносца и 699 человек убитыми и ранеными.
«Большинство причин, вызвавших поражение, — констатировал участник сражения, — было давно, еще задолго до боя, известно всем и каждому, с остальными же нашими русскими «авось да небось» мы познакомились настоящим образом лишь в Цусимском проливе».
Вот прекрасная реконструкция боя:
http://www.youtube.c...feature=related
Сообщение отредактировал FIN: 09.05.2009 - 17:26 PM
