Двадцать шестого сентября 1793 года в Константинополь (так в России продолжали называть Стамбул) вступило русское посольство. Возглавлял его тучный человек с повязкой на глазу - известный османам по турецким войнам генерал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. Как писал будущий министр внутренних дел граф В. П. Кочубей, Кутузов, без сомнения, умный и храбрый генерал, однако «никогда его не видели использованным в делах политических».
Но императрица Екатерина II не совершала кадровых ошибок. Об уме и такте Кутузова знали многие, а о его успехах в деле военной разведки - только посвященные. Во время русско-турецких войн Михаил Илларионович руководил перемещением «разведывательных партий» и казачьих разъездов, анализировал сведения, поступившие от них, местных жителей и пленных. Полученная информация, передаваемая голубями, оказалась чрезвычайно полезна при возобновлении боевых действий и способствовала успеху русской армии под Измаилом.
В конце первой турецкой войны Михаил Илларионович был ранен, потерял глаз, и Екатерина велела отправить его за казенный счет для лечения за границу, а по возвращении послала на помощь Суворову, который вел переговоры с крымскими татарами, дабы утвердить присоединение полуострова к России. Александр Васильевич, не желавший заниматься скучной дипломатией, предоставил Кутузову карт-бланш на ведение политических дел.
Для того чтобы лично, без помощи переводчика вести беседы с местными жителями и читать документы, написанные арабской вязью, Кутузов изучает турецкий язык, щедро платя своему учителю - чиновнику последнего крымского хана. Учеба совмещается со знакомством с местными реалиями и постижением тонкостей закрытой для европейцев восточной жизни.
Суворов был в восторге от своего ученика: «Ой умен, ой хитер, его никто не обманет». Дипломатические успехи Кутузова в Крыму оценил и сам всемогущий «вице-король» Юга России Григорий Потемкин. Возможно, именно мнение Светлейшего оказалось решающим при выборе посла в столицу османов, так как во многом благодаря Потемкину родился на свет так называемый «Греческий проект», по которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить греческую империю. Бескрайних просторов Российской империи Светлейшему было явно маловато. Планы поражали грандиозностью, но иногда фантазия Григория Александровича приобретала оригинальный оттенок. Крым, например, он планировал заселить каторжниками из Англии, и только вмешательство Воронцова не позволило Екатерине дать добро на осуществление этого занимательного проекта.
Планировал Потемкин также создать отдельный «Израилевый конный его высочества герцога Брауншвейского полк», полностью сформированный из евреев, около полутора миллиона которых пополнили население Российской империи после раздела Польши. Этот полк Потемкин предполагал сделать основой еврейского войска в Палестине, освобожденной от турецкого владычества после скорого, как предполагал он, падения Османской империи. В отличие от Потемкина Кутузов обладал разумной осторожностью и умением ставить четкие, строго ориентированные цели.
Тихо ехал...
Англия, Франция и другие государства, имевшие интересы на Босфоре, не желали усиления в этом районе России, которая военными победами сумела проложить дорогу к Стамбулу через Черное море. Времена, когда турки заставляли дрожать всю Европу, миновали, а вот возрастающая мощь России ее пугала. Австрийский император Иосиф II выразил свое отношение к ситуации так: «Для Вены во всяком случае безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах».
Так что задачи, поставленные перед дипломатической миссией в Константинополе, были нелегки. Необходимо было предупредить заключение союза между Францией и Турцией, устранив опасность проникновения французского флота в Черное море. Нужно было собрать информацию о внутреннем положении Турции, о ее славянских и греческих подданных, способствовать развитию торговли, разменять пленных, а главное, обеспечить сохранение мира с турками.
Правительственные предписания содержали лишь общие установки, и их претворение в жизнь Кутузов мог осуществлять по своему усмотрению. Подобно Суворову, Екатерина предоставила Михаилу Илларионовичу широкую инициативу, и тот проявил ее уже перед отъездом, завязав личные контакты и войдя в деловую переписку со многими русскими дипломатическими представителями за границей. К формированию штата должностных лиц своей миссии (68 человек) Кутузов подошел очень тщательно, лично отобрав офицеров из сослуживцев, а солдат - из «своих» полков. Всего в состав посольства вошло 650 человек. Его многочисленность объяснялась желанием императрицы поразить великолепием свиты и лишний раз подчеркнуть могущество России, а также возможностью затеряться все тем же неприметным, но смышленым молодым людям, которые впоследствии будут работать в Военно-топографическом бюро, выполнявшем среди прочего и функции военной разведки.
В дороге Кутузов не спешил, мотивируя медлительность поездки старыми ранами, а в действительности собирая информацию о возможных боевых противниках. По пути в Константинополь он сумел получить сведения о состоянии турецких крепостей, их вооружении, наличии стратегических запасов, снял планы местностей, оценил места возможных стоянок войск и настроения местного населения.
Почти одновременно с Кутузовым из Константинополя в Петербург было отправлено посольство, возглавляемое родственником султана Селима III - Мустафой Расых-эфенди, красавцем, храбрым воином и вполне светским молодым человеком. Турецкий посол в отличие от Кутузова мчался в Петербург со всей возможной скоростью, но внезапно остановился в Туле, где проявил интерес к оружейным мастерским и технологии производства оружия. По дороге к Москве также выяснилось, что Расых-эфенди неплохо подготовлен к своей миссии, знает русскую историю и проявляет особый интерес к Смутному времени и, в частности, к скорости и путям передвижения вражеских войск на Москву. Не оставлял без внимания турецкий посол и современные дороги, особенно водные пути, по которым можно попасть в Петербург. В пути он прекрасно проводил время, не скучали и члены посольства, среди которых каким-то образом оказался знакомый Кутузову по Крыму человек, владеющий русским языком. Так или иначе, но информация о пристрастиях и слабостях султанского посла была собрана обширная, и к его приезду уже была в Петербурге.
Когда медлительный Кутузов наконец подъехал к пригородам Константинополя, его встретил А. С. Хвостов, которому он поручил согласовать церемониал встречи с султанскими властями. А так как в глазах турок каждый знак внимания, оказываемый властями послу, свидетельствовал о его положении в дипломатическом корпусе страны, пришлось обговаривать все мелочи. Но результат того стоил. Встреча прошла с торжественностью необычайной, и объяснялось это не только дипломатической учтивостью. Турецкие власти хотели убедить посольство в дружеских чувствах к России. Отношение к Кутуз-паше, которого османы уважали как отважного воина, было проявлено сразу и выразительно. Если прежнему послу князю Н. В. Репнину, выделялось на содержание 400 пиастров, то Кутузов получил 600 пиастров и дорогие подарки от верховного визиря - табакерку с алмазами, кофейную чашку, украшенную алмазами и драгоценными камнями, а также «девять кусков богатых парчей», которые, как заметил отец пяти дочерей Кутузов, выбраны «с таким еще вниманием, что каждого цвета стало на женское еропейское платье». Великолепные подарки сделал и сам султан. Место жительства послу России отвели в Перу - районе нового города Константинополя на северном берегу бухты Золотой Рог. Из дома открывался прекрасный вид на Босфор, Олимп, Сераль и прочие чудеса, которые, как писал жене Кутузов, «увидя, не рассмеешься, а заплачешь от чувства и нежности».
Страх и отчаяние в Османской империи
Кутузов трезво оценивал положение Османской империи, которая в то время находилась в глубоком упадке. Коррупция разъедала ее как проказа, а государственная политика находилась под контролем двух грозных сил - гарема и янычар, которые к тому времени из лучшего пехотного войска в Европе превратились в бич Османской империи. Дисциплина в их корпусе упала, так как воинственные султаны превратились в изнеженных и недееспособных правителей. Это объяснялось порядком наследования в Османской империи, где трон передавался старшему члену семьи или тому представителю династии, за которым стояла самая влиятельная группировка. Жестокое правило во избежание династических распрей умерщвлять всю мужскую половину родни было отменено в семнадцатом веке. Теперь вместо гибели принцев крови ожидало пожизненное заключение в покоях гарема, именуемых кафесе - «клетка», где они проводили долгие годы, а иногда всю жизнь в обществе евнухов и стерилизованных наложниц. В гареме шла смертельная борьба между матерями принцев за жизнь и власть своих сыновей. При победе той или иной группировки к сыновьям проигравшей отправлялся палач с шелковой веревкой.
Жизнь в заключении, постоянный страх и бездеятельность превращали принцев в слабоумных, и когда после смерти правящего султана наследник изымался из «клетки» и взводился на трон, то чаще всего он был неспособен к эффективному правлению и увязал в сладостном мире гарема, а за него правила мать или жена.
Но некоторым султаншам все же удавалось повлиять на воспитание сына, сохранить ему разум, волю и даже дать образование. Так произошло и с умным Селимом III, с которым должен был встретиться Кутузов.
Российский посол тщательно готовился к встрече, требуя, чтобы было соблюдено достоинство его державы, и когда наконец, 1 ноября состоялся прием у Селима III,
тот, как писал Кутузов, «на аудиенции делал мне учтивости, каких ни один посол не видал».
Но установить добрые отношения удалось не со всеми приближенными султана. При обсуждении острого вопроса о проходе русских кораблей через проливы резко восстал вице-адмирал Шеремет-бей, а на совете у султана было сказано, что «Порта согласится лучше на все что угодно, но не на разрешение ввести русскую эскадру в Архипелаг». Это, по словам противников Кутузова, было равносильно разрешению впустить русских в свой гарем. Когда конфиденты Михаила Илларионовича донесли ему об этой фразе, он усмехнулся: что ж, гарем так гарем, чего не сделаешь ради службы!
Шеремет-бей, оценивший способности и решительность Кутузова, тем временем установил за ним слежку, причем сделал это столь непрофессионально, что его наблюдатели, замаскированные под нищих дервишей, были сразу обнаружены. Кутузов действовал успешней. Благодаря его усилиям был нейтрализован французский шпион Анжели, состоявший ранее в чине полковника на русской службе и высланный из России за шпионаж. Пресекал посол и шпионскую деятельность самой Турции против России. В начале 1794 года он сообщил вице-адмиралу Н. С. Мордвинову, что Порта намерена отправить в Херсон лазутчика, некоего портного грека для разведки численности строящихся кораблей, количестве войск около Херсона и в Крыму и о начальниках сухопутных войск и флота.
Поединок в серале
Успехи русского посла при дворе султана вызывали зависть дипломатического корпуса, аккредитованного в Константинополе. Но то, на что решился русский генерал-дипломат, когда зашли в тупик переговоры о торговых тарифах и размерах пошлины за проход проливов, вызвало шок. Кутузов вошел в сад гарема султана.
Гарем окружала плотная завеса тайны. На Западе широкая публика узнала о нем только в начале восемнадцатого века, когда Антуан Галлан опубликовал книгу «Тысяча и одна ночь», и была очарована. В глазах европейцев гарем был неким сказочно прекрасным местом, где в дивных залах и садах изнемогали в ожидании внимания султана сотни прекрасных женщин. Имелись, однако, и сведения об ужасающих вещах, происходящих в этом Эдеме. В 1595 году султан Мехмед III по наущению своей матери повелел утопить в Мраморном море девятнадцать своих братьев, включая младенцев, и семерых беременных наложниц. Сумасшедший султан Ибрагим I в XVII веке во время одного из своих кутежей, решив полностью поменять свой гарем, приказал схватить триста его обитательниц, завязать в мешки и утопить в Босфоре. Одну из несчастных спасли французские моряки, от которых и стала известна эта история.
Кутузов, безусловно, был осведомлен обо всем этом. Знал он и о том, что приходилось русским дипломатам немалое время провести в Семибашенном замке (политической тюрьме) Константинополя. Но генерал-дипломат был отважен. Известно, что в бою он первым бросался в атаку и последним прекращал преследование врага.
Что же представлял собой в восемнадцатом столетии «Дом радости», в который проник русский генерал, и с кем из «роз султана» ему удалось встретиться? Гарем в то время был небольшим самостоятельным мирком, который управлялся твердой женской рукой. Главным здесь, без сомнения, был султан, и за место рядом с ним шла неустанная, иногда смертельная борьба. Высшую ступень сложной иерархической лестницы гарема занимала валиде - мать султана. Сложилось так, что женщинами, сыгравшими определенную роль в истории османов, становились в основном уроженки христианских стран. До завоевания Константинополя в 1453 году это были дочери балканских и византийских правителей, которые приглашали советников-христиан и в итоге определили жизнь османских монархов. Затем необходимость заключать брачные союзы отпала, и девушек-христианок стали просто похищать или угонять.
Самой яркой звездой, воссиявшей на небосводе гарема, была Анастасия Гавриловна Лисовская, больше известная под именем Роксолана, дочь православного священника, угнанная в «татарский полон» из родного Рогатина. Она стала любимой и единственной (!) женой Сулеймана Великолепного и, сама того не ведая, - орудием мести за всех угнанных в турецкий полон славянок. Именно с сына Роксоланы, печально известного как Селим-пьяница, начался упадок Османской империи. Традиция пополнения гарема похищенными или угнанными девочками-христианками сохранялась. Две из них и стали собеседницами Кутузова. Первая - дочь священника, которую абреки выследили и похитили в Гюрджистане (Грузии), чтобы дать ее в жены султану Мустафе III (1757-1773). Она-то и стала матерью Селима III, то есть султан-валиде. В Серале юная грузинка получила имя Михри-шах (Луноликая шахиня).
Девочка была не только необычайно хороша собой, но и умна. Правда, у Михри-шах имелся «недостаток»: она обладала присущим жительницам Гюрджистана независимым нравом. Это качество в гареме жестоко каралось, и соперницы Луноликой ожидали ее скорого падения. Но она не только выжила, но и сумела стать любимой женой султана, который настолько уважал (или побаивался?) свою прекрасную грузинку, что, увлекаясь другими женщинами, предпочитал встречаться с ними «на стороне», а если решался принять их в гареме, то только соблюдая строгую секретность. Михри-шах сумела получить великолепное образование, владела несколькими языками (в том числе русским) и оказывала влияние на политику империи.
Ее положение пошатнулось только единожды - после поражения Турции в войне с Россией, к которой она призывала. Мудрая валиде осознала свои ошибки, Кутузова встретила доброжелательно, а затем всячески содействовала сближению двух стран.
Вместе с Михри-шах были еще две прелестные женщины. У одной из них светлые волосы сверкали, словно покрытые капельками росы (Кутузов беседовал, не поднимая взор, но как истинный кавалер все же сумел рассмотреть красавиц и потом понял, что за росу принял бриллианты). Судьба этой воистину блистательной дамы доказывала, что в истории могут быть самые невероятные совпадения. Нахши-диль (Прекраснейшая), урожденная Эме де Ривери, француженка из знатного дворянского рода, была подругой юности и любимой кузиной будущей императрицы Франции Жозефины де Богарне. Она была похищена алжирскими пиратами и отправлена в гарем султана Абдул-Хамида I, где, преодолев множество препятствий, стала его любимой женой, а после смерти мужа - другом и советником Селима III. Во многом благодаря Нахши-диль этот султан стал страстным поклонником Франции.
Третьей собеседницей русского посла была дочь Михри-шах - Хадиджа-ханум, прекрасно образованная женщина, сторонница прозападных реформ Селима III.
Кутузов говорил долго и сумел очаровать своих собеседниц. Богатые подарки, выбранные с учетом вкуса, возраста и внешности каждой из женщин, тоже оказались весьма кстати. Так или иначе, но три влиятельные дамы были с русским послом приветливы, внимательно выслушали его, сделали выводы в пользу русской торговли, и все вопросы были улажены без обычной для турецкой администрации медлительности.
Весть о визите русского посла в гарем султана потрясла османскую столицу. Константинополь замер в ожидании, в кофейнях шло бурное обсуждение возможных кар для виновных, и зеваки надеялись, что смогут увидеть украшенные головами осужденных камни Назиданий у ворот султанского дворца. Но начальник охраны гарема, получивший щедрую мзду от Кутузова, оказался чрезвычайно находчив. Он сообщил, что русский посол - главный евнух царицы Екатерины! Селим III сделал вид, что поверил, и никто наказан не был. Напротив, султан вручил Кутузову для передачи «чариче Катерине» великолепный набор для верховой езды, украшенный драгоценными камнями.
Деятельность генерала М. И. Голенищева-Кутузова на посту чрезвычайного и полномочного посла России в Оттоманской империи закончилась в марте 1794 года и была высоко оценена императрицей Екатериной II. Сам же он отзывался о своей службе просто: «Дипломатическая кариера сколь ни плутовата, но, ей богу, не так мудрена, как военная, ежели ее делать как надобно...»
Здравствуйте!
Недавно я наткнулся на одну любопытную статью о Кутузове (за авторством Никонова А.П.), которая открывает, скажем так, некоторые неприятные факты о его жизни и деятельности.
Хотелось бы узнать, можно ли доверять этой информации, или же это просто бред.
Spoiler
Славе Кутузова и орденам Кутузова мы обязаны товарищу Сталину. Желая оправдать катастрофический разгром 1941 года, он ухватился за лежащую на поверхности историческую аналогию и велел придворным историкам, включая Тарле, выдумать «хорошо подготовленное контрнаступление» Кутузова. Которого не было. Да и быть не могло. Кутузов знал, что Наполеона ему никогда не победить. Наполеон уйдет из России только тогда, когда сам этого захочет. Так оно и вышло. Наполеон не проиграл в России ни одной крупной битвы и ушел тогда, когда принял решение уйти.
Кутузов же — к тому времени старый, обрюзгший педофил — был известен в русской армии как ленивый, подлый и льстивый интриган. Насчет педофилии это не шутка. Кутузов действительно предпочитал молоденьких 14—16-летних девочек, которых пользовал на всякой войне. И насчет льстивости тоже правда. Он всегда поддакивал царю, страшась ему противоречить. Эта угодливая манера поведения даже у Александра вызывала брезгливость и негодование. Кутузова он не любил, говоря: «Этот человек ни разу не возразил мне».
Воспоминания русских военных рисуют исчерпывающую картину личности фельдмаршала Кутузова.
Генерал Маевский: «Получив на подпись 20 бумаг, фельдмаршал утомился на десяти подписях».
Английский генерал Вильсон рассказывает об ужасном обеспечении русской армии, которое Кутузову так и не удалось организовать нормальным образом: «Армия была весь нынешний день без пищи, и я боюсь, что то же самое случится и завтра, потому что фуры с провизией оставлены в весьма дальнем расстоянии, но войска переносят всякую нужду с удивительным мужеством. Как жалко, что они имеют такого начальника…»
Тот же Вильсон в таких выражениях докладывал царю Александру о позорном поведении Кутузова под Малоярославцем: «Офицеры и войска вашего величества сражаются со всевозможной неустрашимостью, но я считаю своим долгом с прискорбием объявить, что они достойны иметь и имеют нужду в более искусном предводителе».
Генерал Ланжерон: «Кутузов, будучи очень умным, был в то же время страшно слабохарактерный и соединял в себе ловкость, хитрость и действительные таланты с поразительной безнравственностью… его жестокость, грубость, когда он горячился или имел дело с людьми, которых нечего бояться, и в то же время его угодливость, доходящая до раболепства по отношению к высокостоящим, непреодолимая лень, простирающаяся на все, апатия, эгоизм и неделикатное отношение в денежных делах составляли противоположные стороны этого человека. Сам он не только никогда не производил рекогносцировки местности и неприятельской позиции, но даже не осматривал стоянку своих войск. Я помню, как он, пробыв как-то около четырех месяцев в лагере, ничего не знал, кроме своей палатки».
Генерал Муравьев: «Кутузов мало показывался, много спал и ничем не занимался».
Багратион: «Кутузов имеет особенный дар драться неудачно».
Раевский: «Переменив Барклая, который был не великий полководец, мы и здесь потеряли».
Милорадович называл Кутузова «низким царедворцем», а генерал Дохтуров — «отвратительным интриганом».
Снова Ланжерон: «Его лень простиралась и на кабинетные дела, для него было ужасно трудно заставить себя взяться за перо. Его помощники, адъютанты и секретари делали из него все, что угодно… он не ставил себе в труд проверять их работу, а тем более поправлять их. Он подписывал все, что ему давали, только бы поскорее освободиться от дел, которым он и так-то отдавал всего несколько минут в день».
Одна из самых неприятных черт Кутузова — подлость. Ради малейшей своей выгоды он мог по-крупному подставить человека, да и свою страну. Так, например, он подставил адмирала Чичагова, о чем мы еще поговорим. Чичагова Кутузов невзлюбил, видимо, со времен турецкой войны. Так вышло, что в мае 1811 года Кутузов оказался командующим российскими войсками: прежний командующий умер, и командиром оказался Кутузов — как старший по званию. На его плечи легла задача по скорейшему заключению мира с уже практически разгромленной Турцией. Поскольку надвигалась война с Наполеоном, России был очень нужен этот мир на юге, чтобы сконцентрировать все силы против объединенной Европы.
Однако Михайло Илларионович мир заключать вовсе не торопился, своим промедлением невероятно раздражая Петербург. Чего же он медлил? А он просто боялся, что после заключения мира его направят воевать против Наполеона! В апреле 1812 года Кутузов писал жене: «Ежели… сделаю мир, то боюсь, допустят ли меня до Санкт-Петербурга. Впрочем, кажется, при армии мне делать нечего. Места, слава богу, заняты достойными людьми». Себя, как видите, Кутузов к таковым не причислял. Он был обыкновенной посредственностью с талантами, более подходящими для дворцовых интриг и лизания вышестоящих задниц. И об этом тогда знали все, потому что Кутузов еще не был назначен Сталиным великим полководцем.
Чем же занимался Кутузов в южной армии вместо того, чтобы заключать мир с Турцией и спасать местное население от бесчинств русских солдат? Трахался с 14-летней девочкой из местных.
Генерал Ланжерон: «Кутузов ужасно легко подчинялся женскому влиянию, и женщины, какие бы они ни были, господствовали над ним самым неограниченным образом. Это влияние женщин на толстого, одноглазого старика было смешно в обществе, но в то же время и опасно, если страдающий такой слабостью назначался во главе войск. Он ничего не скрывал от своих повелительниц и ни в чем им не отказывал…
Первым делом Кутузова по приезде в Бухарест было отыскать себе владычицу. Его выбор поразил нас. Он пал на 14-летнюю девочку… к несчастью, этот ребенок скоро начал иметь большое влияние и пользовался им.
Когда 64-летний старик — одноглазый, толстый, уродливый — не может существовать без того, чтобы иметь около себя трех-четырех женщин, хвастаясь этим богатством, это достойно или отвращения, или сожаления, но когда последнее из этих созданий управляет им совершенно, руководит всеми его действиями, дурно на него влияет, раздает места, тут уже отвращение уступает место негодованию».
(Здесь для сравнения заметим, что женщины никогда не влияли на решения Наполеона. Как мы знаем, Наполеон очень любил Жозефину. Но строго-настрого запретил ей лезть в государственные дела или хлопотать за кого-либо. Одна из примечательных фраз Бонапарта: «Видно, он совсем никчемный человек, если за него просит моя жена».)
Короче говоря, доведенный бездействием Кутузова до бешенства, Александр снимает его с поста командующего южной армией и высылает ему на смену адмирала Чичагова, талантливого человека, который в сухопутной войне понимал не менее, чем в морской. Объясняя эту скандальную отставку, Александр писал: «Мир с Турцией не продвигается; неистовства наших войск в Молдавии и Валахии раздражили жителей; ко всему этому добавляются беспечность и интрига. Кроме того, я не думаю, что нынешний главнокомандующий, виновник этих бедствий, был способен получить результаты…»
Узнав, что ему на смену едет Чичагов, Кутузов засуетился и в течение нескольких дней подписал с турками мир, совершенно не учтя при этом некоторых важных требований Петербурга: уж очень торопился, а то вдруг все лавры достанутся Чичагову!..
И прибывшему через три дня Чичагову пришлось с огромным трудом исправлять то, что еще можно было исправить, а Кутузову — писать при дворе унизительные объяснительные записки. (Возненавидев после этой истории Чичагова, Кутузов потом крупно подставит его в операции на Березине… Возможно, была и еще одна причина у Кутузова ненавидеть Чичагова. О ней откровенно поведал Денис Давыдов, который писал, что Кутузов «ненавидел Чичагова за то, что адмирал обнаружил злоупотребления князя во время командования Молдавской армией». Впрочем, о том, что Кутузов нечист на руку, знали многие в тогдашней армии.)
Разумеется, такого «полководца» Александр отставил, немедленно отправив с глаз долой, каковому обстоятельству Кутузов был только рад. Почему же Александр вновь назначил эту нелепую фигуру на командование русскими войсками? Ответ известен: русское общество было недовольно тем, что «немец» Барклай отступает без боя. Дворянство возмущалось, требуя замены руководства, а Кутузов, в силу лет, был уже в чинах. Фамилия, опять же, на «ов» кончается…
Дворянство было недовольно континентальной блокадой и Тильзитским миром… Дворянство периодически напоминало царю о печальной участи его папаши… Дворянство требовало сменить «немца» на Кутузова… Царь Александр сделал все, что они от него требовали, и заявил, что он «умывает руки».
Так судьбы России стал решать толстый, обрюзгший, бесталанный старик, рабочий день которого складывался следующим образом: он поздно вставал, после обеда три часа спал, а потом, чтобы прийти в себя после сна, ему нужно было еще два часа. На заседаниях он тоже засыпал. И даже во время Бородинской битвы войсками не командовал.
Кстати, а почему битва была Бородинской? В смысле, почему эту бесполезную бойню дали именно под деревней Бородино?.. В этом опять-таки виноват мелочно-завистливый характер Кутузова.
И Барклай, и Кутузов понимали, что гроссмейстера Наполеона им не обыграть. Понимали они также, что сдать страну без боя им никто не позволит. Значит, нужно было в ритуальной битве бросить на заклание несколько десятков тысяч солдат, чтобы изобразить бурную деятельность. Еще до приезда Кутузова Барклай нашел очень неплохую позицию у Царева-Займища. Но прибывший на смену Барклаю Кутузов сообразил, что если вдруг ход сражения на этой позиции сложится для русских войск удачно, слава может достаться не ему, а выбравшему позицию Барклаю. И фельдмаршал тут же решает оставить сильную позицию и отступать дальше. Насколько это все-таки в натуре Кутузова!..
Но, может быть, Кутузову удалось найти не менее хорошую позицию под Бородином? Багратион в письмах Растопчину писал об этом так: «Всё выбираем места, и всё хуже находим».
Ему вторит Барклай: «Я поехал вперед, чтобы провести рекогносцировку позиций от Гжатска до Можайска. В представленном мною князю Кутузову донесении я не говорил о Бородино, как о выгодной позиции, но полковник Толь… избрал ее для сражения. Служа продолжительное время по квартирмейстерской части, он приобрел тот навык, который эта служба дает всякому мало-мальски интеллигентному офицеру, чтобы руководить движением нескольких колонн, но она не дает ни надлежащей опытности, ни правильного взгляда относительно выбора позиции и ведения боя…»
Забавно, но до сих пор в России находятся люди, которые считают бородинский разгром нашей армии славной победой русского оружия. Интересно, с чего бы?.. Отступающая армия закрепляется на неудачных позициях, с которых ее выбивают. После чего армия продолжает отступление, а противник захватывает столицу. Где тут победа русского оружия, откройте мне глаза? Неужели она только в том и состоит, что армия после долгого и кровопролитного боя, лишившись трети личного состава и почти трех десятков генералов, отступила организованно, а не бежала в панике, преследуемая противником? Тогда любое отступление нашей армии рекомендую считать великой победой. А можно пойти дальше и считать славными победами русского оружия все большие окружения, сдачи городов и крупные потери.
Любопытно, что к моменту Бородинской битвы у Наполеона осталось меньше войск и артиллерии, чем у Кутузова. Кутузов под Бородином имел 160 тысяч человек, а Наполеон 130. Куда же делась полумиллионная наполеоновская орда? Огромные размеры страны вынуждали Наполеона оставлять в завоеванных пунктах гарнизоны, обеспечивать растянутые коммуникации. При этом Наполеон под Бородином наступал, то есть должен был иметь, по всем законам тактики, больше народу, а не меньше. Но он все равно выиграл. Причем выиграл, даже не вводя в бой резервы — гвардию.
А русские? Наши солдаты сражались храбро, а вот что касается руководства, то командиры действовали неорганизованно, вразнобой, порой не докладывая о перемещениях своих корпусов наверх. Да и кому было докладывать, если Кутузов от ведения боя устранился, понимая, что губит людей только для проформы. Как писал потом Раевский: «Нами никто не командовал».
Но особенно отличились при Бородине казаки. Кутузов в рапорте Александру эвфемистически сообщал, что «казаки… не действовали». А не действовали они по одной простой причине — их командир атаман Платов нажрался так, что всю битву провалялся мертвецки пьяным. Даже Кутузов, который и сам не отличался особым рвением в службе, покачал головой и сказал, что впервые в жизни «видит полного генерала без чувств пьяного». Зато в другом Платов со своими казаками сильно преуспел: в грабежах мирного русского населения.
Короче говоря, в результате в Бородинском побоище обороняющийся Кутузов потерял 53 тысячи человек, а наступающий Наполеон — 35 тысяч…
Но Кутузову, в отличие от политрука Панфилова, было куда отступать: позади Москва!..
А ведь Москву можно было спасти!.. Или, по меньшей мере, попытаться сделать это. У офицеров Кутузовского штаба такие предложения были. Когда перед бессмысленной Бородинской битвой обсуждали, куда отступать после битвы, некоторые предлагали повернуть к Калуге, чтобы попытаться увлечь за собой Наполеона, который, возможно, пожелает довершить разгром русской армии и пойдет за ней. И тем самым Москва будет спасена. Однако вечно сонный Кутузов равнодушно махнул рукой: «Пусть идет на Москву». И это при том, что ранее сам же Кутузов с великим пафосом толкал следующие спичи: «Потеря Москвы — потеря России»!
Сдать-то он Москву сдал, но, чувствуя, что поступил нехорошо, только на третий день после сдачи города решился доложить об этом царю. Узнав о сдаче Москвы, Александр заплакал.
Это мы за двести лет привыкли к тому, что Москву сдали, а тогда отношение к действиям фельдмаршала было совершенно иным. Его офицеры были шокированы таким решением. Доходило даже до прямого неповиновения высших офицеров приказам «предателя». А царь Александр писал Кутузову: «Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы». Перепуганный неудовольствием императора, Кутузов тут же свалил всю вину за оставление Москвы на Барклая де Толли, написав государю, что это-де политика прежнего руководства армией привела к столь печальному итогу.
Преступная низость Кутузова дошла до того, что он не постеснялся даже перехватывать личные письма Барклая де Толли своей семье. О чем возмущенный и оклеветанный Барклай писал жене: «Я не понимаю, что это значит, что тебе не отдали письма, которое я тебе написал вечером после сражения и отправил с тем же фельдъегерем, который вез письмо Кутузова к его жене. Я не понимаю, как можно задерживать семейные письма. Это гнусности, которые следует прибавить ко многим другим, какие делаются». (Последующие письма Барклай передавал уже через адъютанта генерала Вильсона, и они прекрасно доходили.)
После оставления Москвы Ростопчин писал Александру: «Князя Кутузова больше нет — никто его не видит, он все лежит и много спит. Солдат презирает и ненавидит его. Он ни на что не решается. Молоденькая девочка, одетая казаком, много занимает его. Довод у него тот, что надо сберегать армию, но если она должна все отступать, то он скоро ее лишится».
Кстати, Беннигсен считал (и писал об этом царю), что Москву можно было попробовать спасти, да только нерешительный Кутузов воевать не хочет (что было правдой, в чем мы далее убедимся). И не только Беннигсен, Вильсон и Ростопчин писали царю жалобы на бездействие Кутузова. Все, кто мог, хором забрасывали Александра письмами с описанием творимых Кутузовым глупостей и мольбами снять его с командования армией.
Отношение тогдашней офицерской России к «заслугам» и самой личности «полководца» Кутузова лучше всего демонстрирует следующий эпизод. Когда после смерти фельдмаршала его дочери обратились к правительству за материальной помощью, Аракчеев решительно отказал им. Ему неприятно было даже вспоминать о жирном одноглазом сатире.
Натура Кутузова ни для кого не составлял секрета и в Европе. Вот как забавно характеризует русского фельдмаршала французский граф де Сегюр: «Он обладал мстительным, малоподвижным характером и в особенности хитростью — это был характер татарина!»
Вот еще один удивительный случай того, как славно помогал фельдмаршал русской армии бить французов.
Русская армия, затаившаяся южнее Москвы, внимательно приглядывала за южной «оконечностью» армии Наполеона, а точнее говоря, за кавалерийским корпусом Мюрата. Беннигсену, Ермолову и протрезвевшему после Бородина Платову не терпелось нанести расслабившемуся Мюрату поражение. Это можно было сделать легко. Но Кутузов, как мы знаем, воевать не хотел. Его целью было, как он сам говорил, выстроить «золотой мост», по которому и проводить Наполеона из России.
Но весь офицерский корпус, стыдившийся оставления столицы без боя, настаивал на бое, и Кутузов поддался нажиму. Однако сам он в своей обычной манере от битвы сначала устранился, а потом… всячески мешал победе русских войск. И даже полностью ликвидировал все плоды этой победы, приказав отступить на старые позиции! В это сложно поверить, но именно так все и было.
18 октября под деревней Тарутино Беннигсен, который командовал русскими, напал на Мюрата. Французы организованным порядком отступили. Чтобы довершить разгром и сделать их отход беспорядочным, Беннигсену не хватало людей, и он попросил Кутузова прислать помощь. Вот тут-то Кутузов и показал себя во всей красе! Он отказал в подкреплении, выслать которое ему ничего не стоило. Кутузов не только не помог Беннигсену сражаться и победить, но и запретил стоящему на левом фланге Милорадовичу помогать Беннигсену. И это опять-таки в натуре Кутузова: а вдруг Беннигсен и вправду победит? Тогда вся слава достанется ему! А это для Кутузова — как ножом по сердцу.
Русские все-таки вытеснили Мюрата и даже захватили 36 пушек, но после боя Кутузов отдал приказ… вернуться на старые позиции! Взбешенный Беннигсен писал жене: «Я не могу опомниться! Какие могли бы быть последствия этого прекрасного, блестящего дня, если бы я получил поддержку… Тут, на глазах всей армии, Кутузов запрещает отправить даже одного человека мне на помощь, это его слова. Генерал Милорадович, командовавший левым крылом, горел желанием приблизиться, чтобы помочь мне, — Кутузов ему запрещает… Можешь себе представить, на каком расстоянии от поля битвы находился наш старик! Его трусость уже превосходит позволительные для трусов размеры, он уже при Бородине дал наибольшее тому доказательство, поэтому и покрыл себя презрением и стал смешным в глазах всей армии. Представляешь ли ты себе мое положение, что мне нужно с ним ссориться всякий раз, когда дело идет о том, чтобы сделать один шаг против неприятеля, и нужно выслушивать грубости от этого человека!»
Проблемы русской армии начались еще до сильных морозов. Свидетельствует гвардейский офицер Чичерин: «Меня очень тревожит тяжелое положение нашей армии: гвардия уже двенадцать дней, а вся армия целый месяц не получает хлеба».
Почему страдали наполеоновские войска еще можно понять — люди в чужой стране, растянутые коммуникации и проч. Но почему Кутузов не мог наладить снабжения российской армии в России?!. Где нет враждебного окружения, нет растянутых коммуникаций и вообще все свое… А вот талант такой надо иметь! До того порой доходило, что русская армия питалась… французскими запасами, сделанными тыловиками Наполеона. О чем свидетельствует тот же Чичерин: «…захватываем у неприятеля склады, полные сухарями».
Наполеон, конечно, гений, спору нет, но факты требуют признать, что ему изо всех сил помогал Кутузов. Вместо того чтобы наседать на противника с тыла, Кутузов… остановил свою армию и несколько дней вообще не двигался с места. Он вывел из игры свои силы, чтобы его давний ненавистник Чичагов остался один на один против Наполеона. При этом Кутузов постоянно слал Чичагову обманные послания, помеченные задним числом, в которых сообщал, что его войска сели на хвост противника. Давай, Чичагов, действуй!.. Введенный в заблуждение Чичагов ругался на курьеров, которые поздно доставляют приказы, которые уже невозможно выполнить. А на самом деле Кутузов врал и все это время не преследовал противника, а оставался в 130 километрах от Березины.
Любопытно, что даже привыкший к выкрутасам Кутузова генерал Вильсон всерьез не верил, что в такой ситуации Наполеон избежит окружения. Хотя опасения такие высказывал: «Бонапарт навряд ли ускользнет от нас, хотя фортуна и благоприятствует ему, особливо тем, что нашей сильной и доблестной армией предводительствует бездарнейший из вождей, и это лишь самые умеренные слова, какие я только могу найти, дабы хоть как-то выразить всеобщее о нем мнение».
Ну а после того, как Наполеон обыграл маневром введенного в заблуждение Чичагова и ускользнул, Кутузов тут же написал на Чичагова донос царю, обвинив адмирала в том, что по своей бездарности он упустил Наполеона. И еще долгое время отношение общественного мнения России к Чичагову было издевательским. Его звали «спасителем Наполеона», хотя истинным спасителем Бонапарта был Кутузов — русский полководец, обманывавший русские войска и своих коллег. И свидетели этих событий (Ермолов, Левенштерн, Норов, Давыдов) однозначно возлагают вину за провал этой операции на Кутузова.
Вина Кутузова не была новостью и для Александра. Для него вообще ни один промах Кутузова не остался незамеченным. В отчаянии от перманентных неудач и катастроф он писал фельдмаршалу: «С крайним сетованием, вижу я, что надежда изгладить общую скорбь о потере Москвы пресечением врагу возвратного пути совершенно исчезла. Непонятное бездействие ваше после счастливого сражения перед Тарутином, чем упущены те выгоды, кои оно предвещало, и ненужное и пагубное отступление ваше после сражения под Малым Ярославцем уничтожили все преимущества положения вашего, ибо вы имели всю удобность ускорить неприятеля в его отступлении».
И мотивы позорного, чтобы не сказать предательского поведения Кутузова на Березине читались Александром совершенно ясно. Он понимал «стратегический замысел» фельдмаршала — тот хочет направить удар наполеоновской армии на Чичагова и Витгенштейна. Пусть Наполеон разобьет их, а Кутузов даже не пошевелится, чтобы помочь своим! Тарле, готовый облизывать Кутузова, про этот эпизод пишет следующим образом: «Когда ударил решительный час, когда очередной акт великой всемирно-исторической драмы начал разыгрываться на берегах Березины, Кутузов поступил именно так, как того боялся Александр…»
Кутузов поступил так, несмотря на недвусмысленное предупреждение царя: «…напоминаю вам, что все несчастья, от сего (предательского поведения Кутузова. — А. Н.) проистечь могущие, останутся на личной вашей ответственности». Какие несчастья имеет в виду царь? Об этом одинаково пишут такие стоящие на разных позициях историки, как Тарле и Понасенков.
Тарле: «Этим… несчастием, происшедшим оттого, что Наполеон ушел из России, оказались впоследствии и весь 1813 год, более кровавый, чем 1812, и 1814, и 1815 годы».
Понасенков: «Провалив операцию, Кутузов обрек русскую армию на новые жертвы в заграничных походах 1813–1814 годов».
Последний исследователь ссылается на слова того же Вильсона: «Ежели Наполеон достигнет Немана с нерассеянными корпусами, с теми подкреплениями, которые он соберет по дороге или получит из Германии, то весьма трудно будет вытеснить его из польских провинций. Вся кровь, там пролитая, все затруднения, которые России придется испытать, падут на голову фельдмаршала Кутузова».
Обратите внимание, Александр и его английский советник не просто хотят освободить отечество от оккупанта, а продолжить ту захватническую линию, которую они начали готовить еще в 1811 году — им непременно нужно вторгнуться в Польшу и Европу!..
Но, прекрасно все понимая про Кутузова, Александр ничего поделать с ним не мог, руки его были связаны. Вот как он объяснял свою скованность Вильсону: «Я знаю, что фельдмаршал не сделал ничего, что он должен был сделать… Все его успехи были навязаны ему. Он разыграл некоторые из своих прежних турецких штучек, но дворянство поддерживает его и настаивает на том, что он первенствует в национальной славе этой войны. Через полчаса я поэтому должен дать этому человеку орден Георгия первой степени… Но я не буду просить вас присутствовать при этом, я бы чувствовал себя слишком униженным, если бы вы при этом находились. Однако у меня нет выбора, я должен подчиниться повелительной необходимости. Во всяком случае, я уже не покину вновь мою армию, и поэтому уже не будет дано возможности к продолжению дурного управления фельдмаршала».
Хотелось бы узнать, можно ли доверять этой информации, или же это просто бред.
[/spoiler]
Факты приведенные в статье справедливы, но очень предвзято истолкованы. действительно кутузов в 1812 г. был дряхлым, стастолюбиывам и ленивым стариком, он старался не вступать в бой с французами, бросил в москве множество русских раненых, которые потом сгорели. Только один вопрос, как же такому ничтожеству доверили командовать в битве при аустерлице? Александр 1 ненавидел Кутузова. А его назначили главнокомандующим. Он оставил Москву не то что без приказа, а не поставив царя в изестность. Ему это сошло с рук. После оставления Москвы ставился вопрос о его смещении. А ближайшие советники царя настояли на том чтобы он остался. Хотите подробности о совещании? Обвинители говорили = он бездействует, им возражали - каждый день его бездействия стоит победы. Обвинители - он возит с собой любовницу. защитники - румянцев их пять возил Генералитет постоянно критиковал Кутузова, очень влиятельный английский агент Вильсон требовал его смещения. А он остается главнокомандующим. Видимо достоинства перевешивали недостатки. 1. Царь и министры правили Россией а хозяевами страны были дворяне. Кутузов выражал настроения основной массы дворян, поэтому он был популярен в стране и царь боялся с ним ссориться. 2. Наполеона действительно нельзя было победить. Все понимали что единственный выход отступать и ждать пока французы ослабнут. Кутузов это и делал. 3. В бородинской битве кутузов командовал и она окончилась "вничью", русская армия не была разгромлена или взята в плен - разве это не заслуга кутузова? 4. Кутузов взял на себя огромную ответственность за судьбу страны. Его все критиковали, но ответственность на себя никто не был готов взять. должен был взять царь, но испугался. Так что Кутузов спас Россию. А что дряхлый был, так не только придворными интригами он занимался. Вспомините какие тяжелые раны он получил в бою. Так что статья тенденциозная.
Факты приведенные в статье справедливы, но очень предвзято истолкованы.......
Вы "нехороший человек" - сразу так взяли и все написали и сказать-то нам больше нечего . Разве что добавить, что возможно Кутузов был единственный в то время полководец, который мог просчитать будущее, мог предвидеть неизбежное, единственный стратег в области большой стратегии. Наполеон в этой области, по сравнению с ним, просто малыш - бойцовый петушок, бегающий по шоссе истории.
Сообщение отредактировал Дормидонт: 19.10.2012 - 04:50 AM
Вы "нехороший человек" - сразу так взяли и все написали и сказать-то нам больше нечего . Разве что добавить, что возможно Кутузов был единственный в то время полководец, который мог просчитать будущее, мог предвидеть неизбежное, единственный стратег в области большой стратегии. Наполеон в этой области, по сравнению с ним, просто малыш - бойцовый петушок, бегающий по шоссе истории.
Брависсимо, г-н Дормидонт! Хотя, судя по изложенным фактам, Кутузов был еще, будь здоров! петух, раз молоденьких курочек любил потоптать. Наполеон в отличие от него развлекался только графинями Валевскими, да и то изредка. А наш фельдмаршал прост, любил казачек лет 15. И про педофилию автор статьи зря загнул. Нынче, вон, девушки с 13 лет промышляют. Все зависит от калорийности питания.
Сообщение отредактировал kurnavin49: 19.10.2012 - 08:35 AM
Вы "нехороший человек" - сразу так взяли и все написали и сказать-то нам больше нечего . Разве что добавить, что возможно Кутузов был единственный в то время полководец, который мог просчитать будущее, мог предвидеть неизбежное, единственный стратег в области большой стратегии. Наполеон в этой области, по сравнению с ним, просто малыш - бойцовый петушок, бегающий по шоссе истории.
Петушок, не петушок, но на больших коммуникациях Наполеон действительно проигрывал. Он опасался конкурентов и во-первых все решал лично вплоть до мелочей, а во-вторых не давал талантливым генералам комадновать на отдельных направлениях. Поэтому на боле боя он был не победим, а на больших фронтах войны в Испании или в России проигрывал, потому что сам все решить не мог, а другим не доверял.
Брависсимо, г-н Дормидонт! Хотя, судя по изложенным фактам, Кутузов был еще, будь здоров! петух, раз молоденьких курочек любил потоптать. Наполеон в отличие от него развлекался только графинями Валевскими, да и то изредка. А наш фельдмаршал прост, любил казачек лет 15. И про педофилию автор статьи зря загнул. Нынче, вон, с девушки с 13 лет промышляют. Все зависит от калорийности питания.
Да почему-то бесконечно наезжают по пустому на Кутузова, как будто больше нечего обсуждать, то девочек любил ( по тем временам казачка 15 лет небось уже несколько старовата была - " Настасья Филлиповна была уже не молода, ей минуло 20 лет ( Пушкин)"), то Европу не хотел спасать, то Наполеона не хотел ловить и тд. Наполеон, да еще в гиблой ситуации - "бог войны" - на Березине, а пусть покажут преценденты в прошлой и будущей военной истории - как взять армию врага ( турок) " на сохранение" и выиграть всю войну.
нам легко спустя 200 лет говорить, а представьте в россию вторгается 300 тысячная армия и прет на Москву. Тут нужен какой-то допинг Почему аристократ Кутузов не мог себе позволить то, что разрешалось генералам ВОВ, которые были членами КПСС
Петушок, не петушок, но на больших коммуникациях Наполеон действительно проигрывал. Он опасался конкурентов и во-первых все решал лично вплоть до мелочей, а во-вторых не давал талантливым генералам комадновать на отдельных направлениях. Поэтому на боле боя он был не победим, а на больших фронтах войны в Испании или в России проигрывал, потому что сам все решить не мог, а другим не доверял.
Да похоже у Наполеона не было вообще никаких морально-нравственных устоев, он типа любил сам процесс - как поэт - саму войну и естественно проиграл ( раза четыре, пока всем другим не надоело).
Да похоже у Наполеона не было вообще никаких морально-нравственных устоев, он типа любил сам процесс - как поэт - саму войну и естественно проиграл ( раза четыре, пока всем другим не надоело).
это черта всех "непобедимых" полководцев, они начинают ставить все более невыполнимые задачи чтобы испытать судьбу. Карл 12 например запрещал использовать артиллерию. Дескать с пушками каждый может победить, а мы вот одними шпагами победим
Да похоже у Наполеона не было вообще никаких морально-нравственных устоев, он типа любил сам процесс - как поэт - саму войну и естественно проиграл ( раза четыре, пока всем другим не надоело).
Нет, г-н Дормидонт, Вы не полностью раскрыли сущность Наполеона. Помимо любви к войне, к грому орудий и звукам военных горнов, Наполеон имел более сильную страсть. Это власть над окружающими его людьми. И чем больше было этих подвластных, тем для него лучше. Именно она толкала его в битвы. Наш же Кутузов был попроще. Как настоящий русский мужик, он был хитер, ленив, упрям, и полмира ему было не нужно. Кстати, откуда Сегюру было знать настоящего татарина? Михаил Илларионычу было нужно всего то ничего - курочку на столе, курочку рядом, да поспать после обеда.
Сообщение отредактировал kurnavin49: 19.10.2012 - 09:16 AM
это черта всех "непобедимых" полководцев, они начинают ставить все более невыполнимые задачи чтобы испытать судьбу. Карл 12 например запрещал использовать артиллерию. Дескать с пушками каждый может победить, а мы вот одними шпагами победим
У талантливых людей свои причуды. Да вот беда, в конце концов, им сворачивают шею бесталанные личности.
Кутузов был смертельно ранен в голову 2 раза. Не зря австрийский дипломат принц де Линь говорил: "Судьба бережёт Кутузова для каких-то великих дел, раз он выжил после двух смертельных ранений."
kurnavin49 В точку про курочку Интересно, почему столько внимания уделяется именно этому моменту.
Кутузов был смертельно ранен в голову 2 раза. Не зря австрийский дипломат принц де Линь говорил: "Судьба бережёт Кутузова для каких-то великих дел, раз он выжил после двух смертельных ранений."
kurnavin49 В точку про курочку Интересно, почему столько внимания уделяется именно этому моменту.
Г-н Empire, какой Вы недогадливый! Мне же тоже, как Кутузову, 63 года. И я люблю то же, что и он. Правда не крив, к счастью, и не князь, к сожалению.
Ох, господин Курнавин, такими темпами мы много новых подробностей об Михаиле Илларионовиче узнаем
Александр I: Ведь мы не на царицыном лугу Михаил Илларионович, где не начинают парада
пока не придут все полки.
Кутузов: Потому и не начинают, государь, что мы не на параде.
Отсюда и пошло препирательство известное.
О сдаче Москвы до Бородина он писал, что с её сдачей потеряем Россию, после Бородина, что пока есть армия Россия не будет потеряна. Смелые заявления на мой взгляд.
Достаточно уверенного в себе человека. Да и мне кажется сдача Москвы оказалась не плохим стратегическим манёвром.
Кстати по теме, хотелось бы обсудить причастность светлейшего князя Голенищева-Кутузова Смоленского к убийству Павла I.
Где-то слышал о такой версии. На ужине последнем он тоже присутствовал.
Оффтоп. Господин Курнавин, сейчас кушал сёмгу слабосолёную, а на этикетке ваша аватарка О_О. Вот так вот Эрнесто и до сёмги добрался
Сообщение отредактировал Empire: 19.10.2012 - 19:54 PM