Под непрерывными и ожесточенными ударами вавилонян, скифов, мидян, киммер[ийце]в, а также целого ряда местных племен, находившихся долгое время под урартским владычеством, в начале VI в. до н.э. пало Урартское государство. Среди местных племен – многовековых врагов Биайнили – особое место занимали древнеармяне, которые на развалинах Урартского государства в скором времени заложили основы своей государственности.
Арутюнян H.В. Биайнили-Урарту. Военно-политическая история и вопросы топонимики. 2-е изд., доп. и перераб. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета; Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 338.
Урарты вполне себе народ, не знаю как там насчет единство этносов, но они во всяком случае были родственны. То есть даже если это союз племен, то это нация. Веровали они в одних богов, говорили на одном и тот же/одних и тех же языке/языках.
Урартские каменные постройки сохранились в сильно разрушенном виде, да, кроме того, большинство этих развалин находится еще под землей.
Во время археологических работ на Топрах-кале в 1879–1880 гг. были раскопаны развалины храма, расположенного в северной части крепости.
Раскопки открыли нижние части стен, сложенных из крупных, хорошо отесанных блоков светло- и темно-серого камня, чередовавшихся в шахматном порядке6. Позднее эти стены были по камням растащены местными жителями, и германская экспедиция обнаружила только один фундамент постройки. {235}
Фундаментом храма служила платформа высотой от 0,5 до 4,5 м, сложенная из крупных камней, обработанных рустовкой. Такая техника обработки камня встречается и в урартских постройках Армавира (Аргиштихинили).
По размерам храм на Топрах-кале был небольшим, длина платформы равнялась всего 21 м, а ширина 13,5 м.
Остатки стен, обнаруженные при раскопках, не дали возможности реконструировать храм, и о внешнем виде урартских храмов мы можем судить только по изображению на рельефе из дворца Саргона (сцена разграбления ассирийцами храма бога Халди в Мусасире)7.
Трудно определить время постройки Мусасирского храма, но из указания Луврской таблички о том, что в храме находилась статуя Сардури, сына Ишпуини, можно заключить, что Мусасирский храм уже существовал в конце IX или в начале VIII в. Очень вероятно, что он был сооружен в конце IX в. братом Сардури, урартским царем Менуа, присоединившим Мусасир к урартским владениям еще в начале своего правления, о чем говорится в двуязычном тексте Келяшинской стелы.
Архитектурные формы храма бога Халди в Мусасире представляют исключительный интерес. Они совершенно отличны от известных нам месопотамских, ассирийских и вавилонских форм храмов.
Храм сооружен на высокой платформе (четверть общей высоты здания); на платформу вела лестница, которая на рельефе была отмечена, по-видимому, краской и потому не сохранилась. Храм имел двускатную крышу с высоким фронтоном, увенчанным изображением копья. Невысокая дверь, вход в храм, расположена в центре фасада, по сторонам входа помещались два больших копья и две статуи в молитвенной позе.
Фасад украшен шестью столбами или колоннами без капителей и баз, но с поперечными валиками. По изображению нельзя решить, были колонны храма в сечении круглыми, прямоугольными или представляли пилястры. Первое предположение более правдоподобно и вероятно. До нас дошло большое количество отдельных частей урартских колонн, всегда имеющих круг в сечении; квадратное или прямоугольное сечение не встречалось ни разу.
Из центра Урарту и из его окраинных областей происходят базы колонн, части стержней и капители, причем древнейшие из них, с именем Ишпуини, сына Сардури, относятся к IX в. В Закавказье (район Армавира) были обнаружены две базы колонн с посвятительными надписями Аргишти, сына Менуа. Урартские колонны составлялись из отдельных частей – базы, капители и нескольких барабанов ствола. Каждая часть имела вверху углубление, а внизу выступ, так как при установке колонн верхний барабан вставлялся в нижний. Никаких металлических скреп, по-видимому, не существовало. Поперечные валики на колоннах Мусасирского храма, быть может, передают декоративно отмеченные швы на месте скрепления отдельных частей стержня.
Стены храма были украшены круглыми щитами, с сильно выступающей средней частью, помещенными как на колоннах, так и в простенках между ними. {236}
Эти декоративные щиты, по форме совпадающие со щитами, найденными на Топрах-кале и Кармир-блуре, подробно описываются в тексте Луврской таблички, где отмечаются также и скульптуры из бронзы, поставленные перед храмом.
Уже с первого взгляда устанавливается связь Мусасирского храма с некоторыми архитектурными памятниками Малой Азии, с прототипами классических древнегреческих храмов.
Храм в Мусасире, таким образом, открывает нам неизвестные страницы истории архитектуры Передней Азии, представляя древнейший из известных типов храма с фронтоном и колоннадой, который лег в основу античной архитектуры.
Леман-Гаупт совершенно справедливо связывал Мусасирский храм с памятниками Пафлагонии8, а Герцфельд указывал на то, что фронтон храма, украшенный геометрическим узором, напоминает фригийские образцы9.
Связи малоазийского искусства с урартским не ограничиваются лишь Мусасирским храмом. В частности, довольно давно было отмечено, что капители колонн ионийского стиля имеют декоративные элементы, сходные с урартскими. Так, характерный для Ионии орнаментальный мотив «овы» (kymation), представляющий стилизованный венец из листьев, свой реалистический облик сохранил в урартском искусстве, но не на архитектурных памятниках, а на металлических изделиях10. Тут следует отметить одну чрезвычайно характерную особенность урартской архитектуры – незначительную роль орнаментации в камне. Все дошедшие до нас обломки и части урартских колонн лишены какой бы то ни было резьбы по камню. Скульптура не была органически связана с архитектурой. И даже в пещерных помещениях, где резьбе был предоставлен широкий простор, этот вид искусства не получил своего развития. Помещения, высеченные в скалах, имеют на стенах лишь несложные декоративные изображения, тесно связанные с формой сооружения или же имитирующие особенности наземных построек, которые служили образцом для оформления пещерных помещений.
Урартские архитектурные памятники украшались или металлическими предметами (как щиты и статуи), не имеющими органической связи с архитектурой, или разноцветной каменной инкрустацией.
Вопрос цвета в урартской архитектуре, по-видимому, имел большое значение. Выше было указано, что храм на Топрах-кале был построен из разноцветного камня. Моисей Хоренский, приводя легенду о постройке города Вана царицей Шамирам, говорит о роскошных зданиях, разукрашенных различными красками и разноцветными камнями.
Об искусстве использования в декоративных целях цветного камня свидетельствует другой архитектурный памятник, открытый на Топрах-кале. Около него находились развалины какого-то здания, возможно дворца, построенного из сырцового кирпича, с остатками каменного пола и стенной панели, {237} украшенными каменной инкрустацией11. В светлых и темных плитах пола вырезались круглые лунки, куда вставлялись концентрические кольца из разноцветного камня: черного, темно-красного и белого. В центре колец помещалась коническая вставка плоским основанием вверх, которая закреплялась посредством металлического штифта. Наряду с инкрустацией этого типа в том же здании обнаружены прямоугольные и фигурные вставки. Сложный узор составлялся также из комбинации вставок «ласточкин хвост» и ромбов12.
Раскопки на Арин-берде и на Кармир-блуре свидетельствуют о том, что в урартской архитектуре и роспись стен имела широкое распространение.
При разведочных раскопках 1950 г. одного из разрушенных помещений на Арин-берде удалось обнаружить остатки замечательных росписей, выполненных в основном синей и красной красками по белому фону стен. Раскопки в южной части помещения позволили установить последовательность орнаментальных элементов. В верхней части стены, на выступающем вперед карнизе, располагались круги с вписанными в них многолучевыми звездами. Ниже шел ряд пальметок характерного ассирийского типа, с чередованием синих и красных цветов, а под ним полоса, заполненная рядом ступенчатых башенок, также обычных в ассирийских росписях. Под этими тремя орнаментальными рядами шел неширокий фриз, заполненный фигурками бычков и баранов, а еще ниже роспись, изображающая священные деревья со стоящими по их сторонам божествами. По форме деревья близки к изображениям деревьев на шлемах Аргишти и Сардури, но выполнены они гораздо схематичнее; синей краской отмечены внешний контур, ствол и ветви, оканчивающиеся круглыми плодами. Фигуры божеств также напоминают изображенных на шлемах; они безбородые и бескрылые, в руках держат плод и корзину. Ниже этого фриза были помещены более крупные изображения божеств (например божество на льве, обнаруженное в 1952 г.).
На Кармир-блуре в 1949 г., в кладовой № 25, были найдены обломки росписей, по всей вероятности, украшавших помещения верхнего этажа. Небольшие обломки глиняной обмазки стен с росписью содержат орнаментальные мотивы (круги с вписанными в них крестами, перекрещенные полосы, связанные кругами с розетками в центрах, части фигур крылатых божеств – лицо, части крыльев и платья и обломки дисков с отходящими лучами, на концах которых помещены пальметки и гранатовые яблоки). По-видимому, около этих дисков с обеих сторон и были помещены коленопреклоненные фигуры крылатых божеств.
От сильного пожара, возникшего во время штурма Тейшебаини, изменился цвет росписей, но исследования, произведенные В.Н. Кононовым, позволяют дать реконструкцию красок. Роспись выполнялась на белом фоне, создаваемом огнестойкой белой глиной (каолин), нанесенной толстым слоем. Для прочерчивания контуров росписи и для нанесения вспомогательной сетки применялась черная краска (сажа), также не изменяющаяся при высокой температуре. Из природных минеральных красок для росписей использовались две красные {238} краски: одна – ярко-красная, богатая железом красная охра, потерявшая при высокой температуре в пожаре яркость и приобретшая красно-коричневый тон, и другая красная краска, более светлая, чем первая, перешедшая под влиянием температуры в тусклую красную краску.
Синей краской была замешанная на клею фритовая лазурь (толченая смальта), широко применявшаяся в Древнем Египте и в Ассирии. На росписях из Арин-берда синяя краска сохранилась в виде осыпающегося порошка, так как клеящее вещество уже разложилось.
На Кармир-блуре были найдены комки ярко-синей краски, замешанной на глине; такой же порошок обнаружен при раскопках 1916 г. на Топрах-кале в обломке сосуда.
На Древнем Востоке стенная роспись была широко распространена, образцами ее могут служить ассирийские памятники. Во дворце в Кар-Тукулти-Нинурта (XIII в. до н.э.) роспись стен выполнена так же, как и урартская, синей и красной красками по белому фону13. Наряду с разнообразными орнаментальными мотивами там имелись изображения священных деревьев, со стоящими по их сторонам крылатыми божествами с птичьей головой.
Остатки росписей были обнаружены и при раскопках дворцов ассирийских царей Ашурнасирпала и Саргона в середине прошлого столетия, но там богатые каменные рельефы, украшавшие стены парадных залов, отвлекли внимание от росписей, расчистка и фиксация которых неизмеримо сложнее, чем расчистка и зарисовка каменных рельефов; вследствие этого о росписях ассирийских дворцов IX–VIII вв. мы располагаем лишь отрывочными сведениями и отдельными публикациями14. При последних раскопках в Дур-Шаррукине, в здании к юго-востоку от храма Набу (в помещении № 2 здания К), были обнаружены остатки стенной росписи, выполненной синей, красной и черной красками по белому фону15. Сохранились части росписи – громадные, в два раза превышающие человеческий рост, фигуры бога Ашура и стоящих перед ним царя Саргона с приближенными. Вся группа была обрамлена орнаментальным фризом и фигурами крылатых божеств, стоящих над дисками, подобными помещенным на архивольтах ворот в основном дворце Саргона. Панель стены, ниже этой группы, расписанная на высоту около 6 м, содержала три фриза изображений, разделенных орнаментальными полосами. Центральный фриз состоял из фигур быков, попарно помещенных перед дисками, обрамленными дугообразными линиями. Верхний и нижний фризы были заполнены фигурами коленопреклоненных крылатых божеств с плодом в правой руке, с корзиной – в левой, стоящими перед дисками, которые заменены в композиции священными деревьями.
Прекрасные образцы ассирийских стенных росписей были открыты и при раскопках дворца ассирийского наместника в Тил-Барсибе, на Евфрате. Кроме целых сцен: приношение даров, привод пленных и царская охота, – там {239} имелись также декоративные панно, на которых были изображены хорошо известные по ассирийским росписям фигуры быков, козлов и коленопреклоненных крылатых божеств, помещенных перед дисками. В Тил-Барсибе божества представлены безбородыми фигурами, держащими в руках не плод и корзину, а цветы16.
Раскопки в Тил-Барсибе указывают на то, что на окраинах Ассирийского царства в дворцовых постройках каменные раскрашенные рельефы заменялись стенными росписями.
На основании археологического материала мы еще не можем судить о внешнем виде построек, украшавших некогда столицу Ванского царства – город Тушпу. Моисей Хоренский (I, 16) рассказывает о том, что в Ване существовали роскошные здания в два и в три этажа. Одно из таких именно зданий изображает крупная бронзовая пластинка с Топрах-кале17. Фасад трехэтажного здания расчленен на две части, причем каждая из них имеет самостоятельный вход с закругленным верхом. Верхняя часть изображенного здания снабжена зубцами сложной ступенчатой формы, под которыми находится орнаментальный пояс с узорами из мелких треугольников. С этой бронзовой пластинкой связано и изображение башенки, также увенчанной зубцами (рис. 84). Это здание, построенное, вероятно, из кирпича, отличается от Мусасирского храма и имеет характернейшие черты архитектуры Месопотамии.
Такие же архитектурные формы имеет и цитадель на Кармир-блуре. Высокие отвесные стены, покрытые глиняной обмазкой, расчлененные контрфорсами и имеющие угловые башни, напоминают по внешнему виду оборонительные сооружения крупных ассирийских городов.
Убранство внутренних помещений Кармир-блурской цитадели было очень простым; большинство комнат имело глиняную обмазку, иногда в виде декоративной имитации кирпичей. Некоторые помещения украшались многоцветными коврами, циновками и висящими на стенах крупными бронзовыми предметами.
Вероятно, при дальнейших работах будут еще открыты урартские постройки со стенными росписями и украшениями из глазурованных кирпичей.
Панели с рельефами, подобные найденным в ассирийских дворцах, в Урарту неизвестны, хотя существование их вполне вероятно, на что указывают и обломки фриза из красного мрамора с резными изображениями, украшавшего некогда стены здания, находившегося в юго-восточной части древней крепости на Топрах-кале. Историки ассирийского искусства не раз уже указывали на то, что стенные рельефы, характерные памятники ассирийского искусства, тесно связаны с искусством так называемых горных народов Передней Азии, влияние которых отчетливо заметно и в культуре Ванского царства. {240}
6Rassam Н. Asshur and the land of Nimrod. New York, 1879. P. 377; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2.S. 458–459. {235}
7Botta P.E., Flandin E. Monument de Ninive. II. Paris, 1849. Tabl. 141. {236}
8Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 577.
9Sarre F., Herzfeld E.Iranische Felsreliefs. Berlin, 1910. S. 8.
10Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 483, 484. {237}
11Lehmann-Haupt. Materialien. S. 72–74; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 551; ПиотровскийБ.Б. Урарту, древнейшеегосударствоЗакавказья. Л., 1939. Рис. 17.
12Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 552–553.{238}
13Andrae W. Fabrige Keramik aus Assur. Berlin, 1923. Taf. 3.
14Contenau G. Manuel d’archéologie orientale, depuis les origines jusqu’à l’époque ďAlexandre, III. Paris, 1931. P. 1324.
15Loud G., Altman Ch. Khorsabad. II. Cambridge, Mass., 1939. Pl. 89.{239}
16Thureau-Dangin F., Dunand M.Til-Barsib. I–II. Paris, 1936. Tabl. XVI.
17Herzfeld E. Archaeological history of Iran. London, 1935. P. 8; Линч X.Ф.Б. Армения. II. Тифлис, 1910. Рис. 125.{240}
Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 235–240.
В Урарту, как мы видели выше, существовали два основных вида строений, различающихся по стилю, – строения из отесанного камня и строения из сырцового кирпича. Первый вид зодчества, по-видимому, был связан с горными областями Малой Азии, второй же – со странами Месопотамии.
В Передней Азии с древнейших времен, начиная с энеолита, в строительстве применялся кирпич из глины, высушенный на солнце.
Как показывают археологические исследования урартских поселений и крепостей, постройки из сырцового кирпича были самым распространенным видом строительства, что отчетливо видно после раскопок на Топрах-кале, в Хайкаберде, на Арин-берде и на Кармир-блуре. Во всех этих местах, наряду с остатками сооружений из камней, имеется огромное количество развалин строений из кирпича.
Урартские кирпичи бывали различных размеров; в большинстве случаев они имели прямоугольную форму, но для перевязки швов в ряд прямоугольных кирпичей, в разной последовательности, клались кирпичи квадратной формы. В цитадели Тейшебаини прямоугольные кирпичи имели размеры: 51,8 × 35 × 14 см, а квадратные: 51,8 × 51,8 × 14 см. В основе размеров этих кирпичей лежал урартский локоть, равный 51,8 см.
В цитадели Эребуни кирпичи были иного стандарта. Их длина (47,4 см), по мнению К.Л. Оганесяна, указывает на другую единицу урартской линейной меры. Соответственно размерам кирпичей внешняя стена цитадели Тейшебаини достигала 3,5 м, т.е. возводилась в десять рядов кирпичей, а внутренняя – 2,1 м, – равнялась шести рядам. Урартские кирпичи отличались по форме и размерам от обычных ассирийских квадратных кирпичей со сторонами от 0,32–0,38 м при толщине в 0,06–0,10 м; более крупные ассирийские кирпичи применялись при сооружении платформы зданий, но и они по длине не превышали 0,44 м. Урарты при изготовлении кирпичей в глину примешивали рубленую солому, остатки которой хорошо видны в постройках Тейшебаини и Эребуни, пользовались деревянными формами; штампы с иероглифическими или клинообразными знаками, характерные для месопотамских кирпичей, на урартских кирпичах не обнаружены, но иногда попадаются какие-то знаки, видимо, прочерченные пальцем по сырой глине.
Работы по строительству из сырцового кирпича были сезонными, производились они обычно в самый разгар лета. Из ассирийских текстов известно, что в жаркий месяц Сиван приступали к выделке кирпичей, а в месяце Аб, «укрепляющем фундаменты», – к сооружению построек.
Строения в большинстве случаев возводились с преувеличенным запасом прочности, что указывает на отсутствие архитектурных расчетов.
В некоторых случаях первоначально изготовлялась модель здания; возможно, что эти модели и изображены в ассирийских дворцах в сценах приношения даров. Там среди драгоценной утвари, оружия, мебели мы видим небольшие «крепости», умещающиеся на ладони. Вероятно, подношение этих моделей одновременно служило знаком выражения покорности, сдачи крепости. {241}
Для сложных построек составлялись также планы с указанием размеров отдельных частей сооружения. Среди древних памятников Месопотамии до нас дошло несколько образцов таких планов.
В шумерском городе Лагаше (середина III тысячелетия до н.э.) были открыты две каменные статуи правителя Лагаша, Гудеа, изображавшие его в виде архитектора. На коленях статуй показаны резцы для нанесения изображений и линейки, а также план сложного крепостного сооружения. Линейка с делениями на коленях Гудеа представляет меру длины (локоть), разделенную на 16 частей; пять из них имеют более дробные деления (от двух до шести), самое мелкое деление – 1/96 локтя. В нижней части линейки это деление, в свою очередь, разделено на две и на три части, воспроизводя, таким образом, 1/288 локтя18.
Древнемесопотамские архитектурные планы сохранились и на глиняных табличках различного времени; на некоторых из них клинописью обозначены размеры отдельных частей построек.
Но надо заметить, что эти архитектурные планы никогда не выполнялись в масштабе, а представляли лишь схематический, эскизный план строения. Вероятно, дальнейшие археологические работы на территории Ванского царства дадут нам и урартские планы этого же типа, так как перед постройкой производилась разбивка площади. И тогда при изучении остатков урартского строительства можно будет установить размер основной древней меры длины – локтя.
При обследовании Кармир-блура архитектор А.В. Сивков обратил внимание на то, что все тесаные камни имеют одинаковую высоту [примерно 0,52 (0,518) м] и равняются длине кирпичей. Это совпадение дало повод А.В. Сивкову предположить, что камни и кирпичи соответствуют величине урартской единицы измерения19. Многочисленные промеры отдельных основных частей построек (длина и ширина комнат, размеры выступов и др.) дали цифры, кратные 0,52 (0,518) м, доказывая таким образом, что урартский локоть был близок по длине к ниппурскому (0,518 м). Это наблюдение подтверждается и тем, что ниша «Дверь Мхера», один из основных культовых урартских памятников, в высоту имела 5,18 м, т.е. ровно десять локтей.
Особенно ценны результаты наблюдений А.В. Сивкова, установившего, что одна из основных линейных мер древнеармянских архитектурных памятников оказалась очень близкой к урартской: 0,518–0,525 м. Этим хорошо подтверждается культурная преемственная связь Армении и Урарту.
Кладка стен урартских построек обычно была массивной и состояла из нескольких рядов кирпичей.
Перекрытия строений делались в виде бревенчатого наката, засыпавшегося сверху землей. Потолок подземного помещения на Топрах-кале подтверждает именно эту технику перекрытия, там можно различить изображения как несущего бревна, так и наката. {242}
В Луврском тексте рассказывается о том, что Руса в городе Улху выстроил дворец и потолок его соорудил из кипарисовых балок, дававших прекрасный запах, и когда ассирийские войска вступили в Улху, то они дворец разрушили, а длинные кипарисовые стволы перекрытия обтесали топорами и отправили вместе с другой добычей в Ассирию20.
Материалы из раскопок Кармир-блура, обработанные архитектором К.Л. Оганесяном, позволили реконструировать две системы потолочных перекрытий, доживших в Армении до наших дней. Для них использовались балки из сосны, тополя, дуба и, редко, бука (определения А.А. Яценко-Хмелевского). Потолок первого типа состоял из стесанных с одной стороны балок, плотно положенных друг подле друга, поверх которых укладывались слой камыша, затем сучья и второй слой камыша; верхняя же часть потолка, т.е. поверхность крыши, состояла из плотно утрамбованной земли. Потолок второго типа отличался от первого только тем, что в нем сплошное бревенчатое перекрытие было заменено клеткой из поперечных балок и продольных жердей, через которые был виден нижний слой тростника. Такой потолок был в кладовых для вина, исследованных в 1949–1950 гг.
Но наряду с таким плоским перекрытием существовали также перекрытия коробовым сводом, представление о которых дают большие комнаты пещерных помещений «Ичкала» и «Нафт-кую» (Ванская скала). Это нас не должно удивлять, так как в Ассирии арки и сводчатые перекрытия не были редкостью.
Ассирийские своды, согласно Страбону, вследствие недостатка дерева выполнялись без применения кружала. Сущность этого способа заключалась в том, что свод возводился из отдельных отрезков, клавшихся наклонно и опиравшихся на щековую стену (т.е. отдельными наклонными арками).
Дверные проемы урартских построек иногда также имели арочные перекрытия. Сами же двери были деревянными, одностворчатыми или двустворчатыми, и обвивались металлическими пластинами. В надписях во дворце Саргона рассказывается, что двери были изготовлены из кипарисового и пальмового дерева, обшитого блестящей медью. Опорами дверей служили базальтовые блоки с углублением для дверной оси. А в помещениях цитадели Тейшебаини в проемах не были обнаружены углубления для дверной оси. По-видимому, в проем вставлялась деревянная рама, в которой дверь закреплялась, но рамы эти погибли при пожаре. И только в помещении № 28 (раскопки 1948 г.) были найдены остатки деревянной двери из толстых досок, скрепленных поперечными брусками и деревянными гвоздями. Около двери лежала часть запора, железная накладная петля, а в стену была вставлена балка с отверстием для задвижки.
Пол в помещениях цитадели в большинстве случаев земляной, утрамбованный, а в некоторых комнатах сложен из крупных сырцовых кирпичей, покрытых сверху слоем глины. В одном из помещений (№ 1) на такой обмазке были отчетливо видны отпечатки пальцев людей, выравнивавших поверхность пола. {243}
18Пиотровский Б.Б., Флиттнер Н.Д. Техника древнего Двуречья // Очерки по истории техники Древнего Востока. М.; Л., 1940. С. 52–53.
19Сивков Л.В. Об основных линейных мерах Урарту и древней Армении // Изв. Акад. наук АрмССР. 1944. № 1–2. С. 83–88. {242}
20MeissnerB.Die Eroberung der Stadt Ulhu auf Sargons 8. Feldzug // ZA. XXXIV. 1922. Zeilen 211 und 217. {243}
Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 241–243.
Мастерство обработки камня в значительной степени было обусловлено жизнью урартов среди скалистых гор. Урартам постоянно приходилось врубаться в скалы, проводя в горах дороги или каналы, отвоевывая участки, пригодные для земледелия и строительства.
На Армянском нагорье почти на каждом шагу можно встретить следы изумительной работы древних каменотесов. Большие сглаженные поверхности скал, высеченные площадки, лестницы, террасы для насаждений (как в крепостях Бостанкая и Мазгерда) и гигантские ступени, достигающие иногда одного метра высоты, красноречиво свидетельствуют о том, что работа над камнем была для урартов привычной. Огромные ступени вызвали в научной литературе ряд разноречивых мнений, получив даже название «иррациональные лестницы».
Леонард, изучивший подобные памятники в Пафлагонии, высказывал предположение, что эти ступени имели культовое значение и считались ступенями лестниц, ведущих к трону божества, находящегося на горе. Леман-Гаупт разделял мнение Леонарда, хотя некоторым памятникам этого рода он приписывал и практическое значение21.
Изучение древних крепостей показывает, что эти ступени имели в большинстве случаев строительное значение: на них возводилась кладка стен крепости или укладывались камни облицовки. Таково назначение ступеней Ванской скалы, Топрах-кале и Хайкаберда. И.А. Орбели по этому поводу писал: «Если же стену предстояло класть на склоне горы, то высекались соответственные ступени в виде лестницы, для каждого ряда кладки по ступеньке, то в ширину всего ряда кладки, то весьма узкие, так что камень ложился на ступень только одним своим краем; вследствие этого склоны всех трех указанных возвышенных пунктов – Топрах-кале, пожалуй, менее других – сплошь покрыты такими ступенями, которые на южной стороне Ванской скалы тянутся на головокружительной высоте; тут, кстати, над самым обрывом видна и халдская башня, еще стоящая на этих ступенях; ступени прекрасно видны и на северном склоне скалы Ванской цитадели, в этой части особенно пострадавшей. Эти ступени – ценный материал, на основании которого можно восстановить и направление стен и их конструкцию»22.
Если эти высеченные в скалах лестницы, оказывается, имели строительное назначение, то к памятникам культового характера можно отнести ниши, высеченные в скале, на внутренней поверхности которых вырезался клинописный текст религиозного или реляционного содержания. Эти ниши назывались урартами «воротами бога» и обозначались в клинописи идеограммой ворота23. Они бывали больших размеров. Так, знаменитая ниша «Дверь Мхера», содержащая религиозный текст Ишпуини и Менуа, как уже указывалось, достигала высоты {244} 51,8 м; к ней вела лестница, а у подножия скалы было устроено подземное помещение культового назначения.
В горах между озерами Ван и Урмия, неподалеку от сел. Салхане, на р. Каперсу, находится вторая ниша этих же урартских царей («Дверь Ашрута»), также с религиозным текстом; она имеет вид прямоугольника высотой 4,10 м и шириной 2,61 м; к нише ведет лестница из семи ступеней24.
В Мазгердской крепости, в нише, где помещена клинообразная надпись Русы II, есть дверь, ведущая в обширное помещение, высеченное в скале25. Надо указать, что ниша в Мазгерде не прямоугольной формы, а имеет в верхней части закругление, в чем усматривалось западное влияние26. Но для такого предположения у нас нет никаких оснований, так как полуциркульную арку имело здание, изображенное на бронзовой пластинке, а также ниши северного склона Ванской скалы, в которых были установлены каменные стелы с летописью Сардури, сына Аргишти. По своим размерам эти памятники были очень внушительными: правая ниша со стелой достигает 8,19 м высоты при ширине 2,52 м, а левая, без стелы, имела высоту около 6,50 м и ширину 2,74 м.
Среди урартских памятников, связанных с обработкой скал, особой славой пользуются искусственные пещеры и обширные помещения, высеченные в Ванской скале. Подробное описание их было приведено еще Шульцем, а план Хорхорской пещеры опубликован Лэйардом. Много внимания помещениям Ванской скалы уделили в своих записках о путешествии Тозер и Мюллер-Симонис27. Планы и разрезы основных пещерных помещений приведены Леман-Гауптом28, но они очень неточны. Искажены не только высоты отдельных комнат, но и их расположение; описание, сопровождающее чертежи, также содержит неправильности, объясняемые тем, что Леман-Гаупт при выполнении чертежей и описаний пользовался чужими обмерами и сведениями. В 1916 г., во время работ экспедиции Русского археологического общества в Ване, архитектор П.Е. Княгницкий произвел детальные обмеры всех помещений, высеченных в Ванской скале29. Планы и разрезы искусственных пещер, приводимые мной, выполненные на основании этих очень точных обмеров, дают не только новый материал, но и в значительной мере уточняют и корректируют ранее известный.
Наиболее замечательные искусственные пещеры находятся на южной стороне Ванской скалы. В юго-западной ее части расположена группа из трех помещений, высеченных в скале, известная как «Хорхорские пещеры», а в научной литературе называемая «комнатами Аргишти». С верхней площадки скалы к пещерам вела лестница, ныне сильно разрушенная.
Первое из помещений этой группы представляет небольшой грот с каменной скамьей, из которого открывается вид на южное и юго-восточное побережье Ванского озера. {245} Справа от входа в грот скала тщательно сглажена и имеет довольно глубокую нишу, в которой некогда находилась плита из камня или металла, покрытая клинописью. Возможно, текст этой плиты был началом большой клинообразной надписи, высеченной на скале справа от ниши. Надпись, составляющая восемь столбцов, является одним из важнейших урартских эпиграфических текстов; она содержит описание событий четырнадцати лет царствования Аргишти, сына Менуа (так называемая Хорхорская летопись). Три столбца надписи помещены на скале, над лестницей, ведущей к главной пещере, а остальные пять – ниже, перед пещерой и над входом в нее.
Эстампаж с этой большой и труднодоступной надписи был снят впервые Дейроллем еще в 1870 г.
Вход, обрамленный текстом летописи, ведет в обширный, высеченный в скале зал (рис. 119) вышиной 3,5 м, с плоским потолком, около 10,5 м длины и 6 м ширины. Стены зала имеют десять ниш, наподобие окон, и вырезанные фигуры (глубиной 0,01 м) в виде квадратов с вогнутыми во внутрь сторонами (шириной 0,31 м), с глубокими углублениями в центре, которые были, вероятно, заполнены плитками из цветного камня или металла; высказывалось также предположение, что в углубления вставлялись металлические светильники.
В левом углу длинной стены высечены ступеньки, служившие, по мнению Шульца, для размещения каких-то предметов. В полу, около средней части стены, под двумя нишами, имеются два углубления (глубиной 0,02–0,03 м), первое – прямоугольное (2,07 × 2,60 м), второе – квадратное (со сторонами 1,11 м).
К большому залу примыкают четыре комнаты, не связанные друг с другом и имеющие в стенах ниши, подобные тем, что в центральном зале.
В северо-западной комнате обнаружен колодец, забитый щебнем. Было высказано предположение, что он был подземным ходом к воде или же связывал помещение с третьей из Хорхорских пещер, находящейся непосредственно под большой пещерой. К малой Хорхорской пещере вела лестница, начинавшаяся от грота, ныне почти совершенно разрушенная. Малая Хорхорская пещера (рис. 120) состоит из продолговатого зала длиной 2,68 м, шириной 2,90–3,09 м и высотой около 2,10 м. В северной стене зала высечены четыре крупные ниши, пол которых возвышается над полом основного помещения примерно на 0,20 м.
Из всех пещер Ванской скалы верхняя Хорхорская пещера пользовалась наибольшей известностью, ее подробно описали Шульц и Лэйард.
Вторая большая группа искусственных пещер находится в средней, самой высокой части скалы, неподалеку от надписи Ксеркса. Здесь в скале вырублена большая площадь, открытая с южной и восточной сторон, с запада и севера ограниченная высокими отвесными стенами среза скалы. В северной стене есть вход, ведущий в обширные помещения, известные под названием «Нафт-кую», или «нефтяной колодец» (рис. 121).
Фасад пещеры оформлен в виде большой ниши шириной 24,90 м и высотой 8,60 м, причем над дверью вырублено окно. Поверхность скалы у входа сильно повреждена, никаких следов надписей или рельефов не обнаружено.
Первый зал шириной 7,27–7,28 м при длине 12,40–12,42 м и высоте 7,90 м имеет потолок наподобие коробового свода. В верхней части стены, у начала свода, можно видеть рельефный орнамент из ряда полукружий; этот же {246} орнамент есть и на камнях, найденных Н.Я. Марром при раскопках дворца на Топрах-кале. Обращают на себя внимание тщательность отделки стен помещений «Нафт-кую» и правильность углов большого зала. Двери длинной стены ведут в два помещения: в левое, с двумя нишами, и в правое, с тщательно отшлифованными стенами, украшенными рельефным орнаментом, таким же, как и в первом зале.
В северо-западной стене этой комнаты вырублена ниша с уступом. Короткие стены большого зала имеют по одной двери, левая от входа в пещеру ведет в небольшую комнату прямоугольной формы, правая же – в комнату, так и оставшуюся неотделанной.
В северо-западной стене искусственной площадки высечен второй комплекс помещений, называемый «Ичкала» (рис. 123). Помещения «Ичкала» по своему плану отличаются и от «Нафт-кую» и от верхней Хорхорской пещеры тем, что мелкие комнаты группируются не вокруг первого большого зала, а вокруг двух зал.
Первый зал не совсем правильной формы (длина 9,28–9,38 м, ширина 5,49–5,97 м) имеет потолок, передающий коробовой свод, потолок второго зала, меньшего по площади и высоте (6,30 × 4,33 м), плоский. К первому залу примыкают две боковые комнаты, ко второму – три; из них две боковые имеют уступы, возвышающиеся на 0,19 м над полом.
Особый интерес представляет третья, примыкающая ко второму залу комната, лежащая на оси входа. Она прямоугольной формы (длиной 4,80–4,82 м, шириной 2,60–2,71 м), и в северо-восточной стене у нее есть возвышение в 0,87 м, на которое ведет лестница из трех ступеней. В возвышении вырезано правильной формы углубление (длиной 1,67 м, шириной 0,88 м), а под ним, в стене, круглые отверстия диаметром 2 см, в которых, по-видимому, закреплялись украшения стены; такие отверстия имеются и во втором большом зале. Пещера «Ичкала» сохранилась хуже других, она вся покрыта трещинами, и только при внимательном осмотре можно заметить тщательно выполненную древнюю отеску и шлифовку ее стен.
Ниже площадки, куда выходят пещеры «Нафт-кую» и «Ичкала», находится еще одна искусственная пещера, состоящая из зала не совсем правильной формы (длиной 3,44–3,71 м, шириной 1,92–2,02 м, высотой около 2 м), с тремя глубокими нишами, также неправильными в плане (рис. 122).
Восточнее описанных пещер, неподалеку от Тавризских ворот, ведущих в цитадель, находится еще одна группа комнат, высеченных в скале, которую ванцы называли «Большой пещерой» (рис. 124).
Перед пещерой высечена обширная площадка, на которую сверху вела величественная лестница шириной около 2 м, от которой сохранилось 25 ступеней. Фасад пещеры тщательно сглажен и имеет карниз в виде уступа; к двери ведет лестница, по бокам которой, по линии фасада, сделан уступ (завалинка) шириной 0,65 м. Дверь открыта в большой зал (длиной 9,34–9,42 м, шириной 6,17–6,18 высотой 5,95–5,99 м). К залу примыкают три другие комнаты, две боковые – вытянутой формы с дверьми в длинной стене30, и третья, расположенная против входа, с возвышением в западной стене, на которое ведет лестница. {247}
На северном склоне Ванской скалы есть только одна искусственная пещера (рис. 127), представляющая обширный зал (длиной 20,46 м, шириной 7,81– 7,95 м, высотой 2,53 м), с широким входом (8,48 м), в проеме которого помещена клинообразная надпись Менуа, сына Ишпуини (рис. 125).
Относительно назначения этих искусственных пещер до сих пор еще нет единого мнения. Моисей Хоренский, описывая строительство Шамирам в Ване, рассказывает, что в твердой скале были высечены «различные дворцы, покои с почивальнями, казнохранилища» (I, 16). Леман-Гаупт сначала отвергал предположение, что они служили гробницами урартских царей, но потом стал склоняться к этому мнению. Возможно, искусственные пещеры могли быть различного назначения и что среди них есть как помещения религиозно-культового назначения (храмы), так и погребального.
К числу погребальных относится комплекс скальных помещений, открытых в 1916 г. А.Н. Казнаковым в Ванской крепости, около арсенала31 (рис. 126). Проем с углублением для дверной оси во внутренней его части вел в квадратное помещение около 20 кв. м площадью и высотой в 2,55 м. В левой от входа стене помещения на некоторой высоте от пола находился вход в две небольшие комнаты. Первая из них, прямоугольная в плане (длиной 4,76 м, шириной 1,42 м, высотой 0,95 м), в которой можно передвигаться только ползком, имела плоский потолок, а следующая – куполообразный. Вторая комната оказалась весьма интересной; на уровне пола соседней комнаты она имела вырез для закрепления плиты, служившей ей полом и перекрывавшей подполье, из которого вел ход в небольшую камеру (шириной 1,07 м, высотой 0,85 м), принятую исследователем за тайник. Характер этих небольших помещений позволяет присоединиться к мнению А.Н. Казнакова, считавшего описанную им ванскую искусственную пещеру погребальной. Саркофаг в ней находился, по-видимому, в подполье, в то время как в «Большой пещере», «Ичкала» и «Нафт-кую» саркофаги могли устанавливаться на возвышениях.
Иранские и малоазийские аналогии к этим урартским памятникам подкрепляют предположение о том, что ванские пещеры служили гробницами.
В середине XIX в. на правом берегу Аракса, напротив поста Алишар (ныне Нахичеванская АССР), была случайно открыта гробница, высеченная в скале, относящаяся к урартскому времени32. Она состояла из двух помещений: небольшой передней комнаты с потолком в виде коробового свода и погребальной камеры с плоским потолком и прямоугольными нишами в стене (рис. 127). В этой гробнице были найдены несомненно урартские бронзовые изделия – фигурки птицы с человеческим торсом и головка быка, служившие украшениями котлов. Оба эти предмета поступили в 1859 г. в Эрмитаж.
Подземное помещение в северо-западной части Топрах-кале несколько отличается от описанных помещений Ванской скалы и представляет, возможно, пещерный храм. {248}
С поверхности Топрах-кале по крупным ступеням можно спуститься на площадку, откуда вход ведет в подземное помещение. Чтобы попасть туда, надо пройти наклонный коридор (шириной 2 м и высотой 2,75–3 м), имеющий лестницу в 56 ступеней. Небольшие световые отверстия освещают большую комнату, высеченную в скале и имеющую в полу прямоугольное углубление, которое Леман-Гаупт считал бассейном.
Леман-Гаупт, описывая пещерные помещения Вана, связывает их с аналогичными памятниками Малой Азии (Пафлагонии, Фригии), Греции и Палестины и видит в этом еще один довод, подкрепляющий положение о западном происхождении урартов. Рассматривая связь палестинских гротов с урартскими, Леман-Гаупт указывает на разницу их планов. В палестинских гротах, часть которых Бранденбург относит ко времени около 1300 г. до н.э., мелкие комнаты группируются вокруг второго большого зала, а не первого, как в большинстве ванских пещер. Только в «Ичкала» имеются два зала, из чего Леман-Гаупт сразу же делает вывод о том, что «Ичкала» относится к более раннему, доурартскому периоду, а это вряд ли можно считать правдоподобным.
Правильно сопоставляя ванские искусственные пещеры с малоазийским материалом и приводя сравнительный материал по пещерным помещениям Египта, Этрурии, Греции, Финикии и Палестины, Леман-Гаупт совершенно игнорирует большой иранский материал, близкий к урартскому по времени. Но, несмотря на все это сходство, пещерные помещения Вана имеют много самобытных черт, связанных с урартской наземной архитектурой, и помогают нам даже в некоторой степени ее реконструировать. Так, потолки пещерных залов, как было указано, воспроизводят потолки урартских построек – плоское перекрытие бревенчатым накатом или же коробовые кирпичные своды. {249}
21Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. P. 624.
22Марр Н.Я.,Орбели И.А. Археологическая экспедиция 1916 г. в Ван. Пг., 1922. С. 10.
23 Ср. надписи 16 и 18 (CICh); в первом случае слово «надпись» передано идеограммой BAB, во втором – фонетически susie. {244}
24Müller D.H. Die Keilinschrift von Aschrut-Darga // DWAW. XXXVI. 1888. Tabl. II, III.
25Lehmann-Haupt. Materialien. S. 70.
26Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 627.
27Tozer F.H. Turkish Armenia and Eastern Asia Minor. London, 1881. S. 347; Müller-Simonis, Hyvernat K. Du Caucase au golfe Persique. Paris; Lyon, 1892. P. 246.
28Lehmann-Haupt. Armenien. II. 1. S. 120–132; 143–153.
29 Материалы П.E. Княгницкого обработаны архитектором А.В. Сивковым.{245}
30 На плане «Большой пещеры», приведенном Леман-Гауптом, расположение и размер комнат даны неправильно (Lehmann-Haupt. Armenien. II. 1. S. 150). {247}
31Казнаков А.Н. Пещера с тайниками в Ванской цитадели // Изв. Кавказского музея. XI. 1–2. 1917. С. 28–32. Табл. I и II.
32 Архив Государственного Эрмитажа. Оп. I. 1858. № 62. {248}
Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 244–249.
При изучении религии Ванского царства мы располагаем двумя основными видами источников.
Первый из них – урартские клинообразные надписи, второй – изобразительные памятники, в которых нашла отражение не только официальная урартская религия, но и народные верования, не упоминаемые в клинописных текстах. Поэтому только совместное изучение этих двух видов источников может дать правильное представление о религии Ванского царства в целом.
Сведения клинообразных надписей весьма ограничены: в них называются имена богов, рассказывается о сооружении храмов, перечисляются жертвоприношения.
Тексты собственно религиозного характера, как мифы, молитвы, магические заклинания, нам еще неизвестны. Культовые предметы и изображения дополняют сведения письменных источников и открывают некоторые стороны религии, о которых умалчивается в надписях.
Урартские клинописные тексты в начальных строках содержат обычно обращение к богу или к богам. На их основании можно заключить, что главным урартским богом был Халди, к которому обращено громадное большинство надписей. Сведения о военных победах урартов принимают часто форму реляции царя богу Халди.
Во многих клинообразных надписях наряду с именем Халди упоминаются имена {250} богов Тейшебы и Шивини, выделявшихся вместе с Халди из среды остальных богов.
Они представляют для нас исключительный интерес, так как сочетание трех указанных богов отображает культурно-исторические связи Урарту.
Дело в том, что для Тейшебы (бог бури и войны), тесно связанного с малоазийским богом Тешубом, так же как и для Шивини (бог солнца), в урартском письме использованы ассирийские идеограммы богов Адада и Шамаша, в то время как имя Халди всегда выписывается фонетически. Из этого факта можно заключить, что бог Халди был местным, исконным урартским богом, по всей вероятности, богом одного из племен, вошедших в Урартское государство. Очень вероятно, что он приобрел свое исключительное значение еще до введения в Ванском царстве ассирийской письменности.
С этим исконным урартским богом были связаны Тейшеба, малоазийский (хуррито-хеттский) бог, и Шивини, воспринявший символы месопотамской (ассиро-вавилонской) области. Таким образом, эти три бога в некоторой мере отражают три культурно-этнических элемента в религии Ванского царства.
Следует отметить, что бог Халди почитался также и в пограничных районах Ассирии. На это указывают такие ассирийские теофорные имена, как Халди-насир (Халди-хранитель), Халди-ибни (Халди создал), Халди-этир (Халди спас), Халди-илаи (Халди – мой бог) и другие, обнаруженные в деловых документах и письмах1.
Среди лапидарных надписей из Ванского царства особое значение для изучения урартской религии представляет надпись в нише скалы около Вана (рис. 130), так называемая «Мхер-Капуси» («Дверь Мхера», CICh, 18), повторенная дважды и с незначительными вариантами.
В этом тексте, восходящем к концу IX в., приводится перечень имен урартских богов с указанием полагавшихся им жертв (быков, коров, овец), ярко иллюстрирующий связь официальной религии Ванского царства с его государственной структурой. В состав урартского пантеона вошли также боги завоеванных областей и городов, боги соседних народов и боги, связанные с тотемистическими и анимистическими представлениями.
Далее приводятся имена богов с указанием приносимых им жертв:
1. Халди – 17 быков, 34 овцы.
2. Тейшеба – 6 быков, 12 овец.
3. Шивини – 4 быка, 8 овец.
4. Хутуини – 2 быка, 4 овцы.
5. Турани – 1 бык, 2 овцы.
6. Уа – 2 быка, 4 овцы.
7. Налаини – 2 быка, 4 овцы.
8. Шебиту – 2 быка, 4 овцы.
9. Арсимела – 2 быка, 4 овцы.
10. Анапща – 1 бык, 2 овцы.
11. Дидуаини – 1 бык, 2 овцы.
12. Шеларди – 1 бык, 2 овцы. {251}
13. Оружию бога Халди – 1 бык, 2 овцы.
14. Атбини – 1 бык, 2 овцы.
15. Куера – 1 бык, 2 овцы.
16. Элипри – 1 бык, 2 овцы.
17. Тараини – 1 бык, 2 овцы.
18. Адарута – 1 бык, 2 овцы.
19. Ирмушини – 1 бык, 2 овцы.
20. ILU aluše uruliliue šiuali – 1 бык, 2 овцы.
21. Алаптушини – 1 бык, 2 овцы.
22. Эрина – 1 бык, 2 овцы.
23. Шинири – 1 бык, 2 овцы.
24. Унина – 1 бык, 2 овцы.
25. Аираини – 1 бык, 2 овцы.
26. Зузумару – 1 бык, 2 овцы.
27. Хара – 1 бык, 2 овцы.
28. Араза – 1 бык, 2 овцы.
29. Зиукуни – 1 бык, 2 овцы.
30. Ура – 1 бык, 2 овцы.
31. Арцибедини – 1 бык, 2 овцы.
32. Арни – 1 бык, 2 овцы.
33. Халдиево iniriašie – 1 бык, 2 овцы.
34. Халдиево alsuišie – 1 бык, 2 овцы.
35. Халдиево dirušie – 1 бык, 2 овцы.
36. Воинство бога Халди – 2 быка, 4 овцы.
37. Воинство бога Тейшебы – 2 быка, 4 овцы.
38. Артухарасау – 2 быка, 34 овцы.
39. Бог города Арда, т.е. Мусасира, – 1 бык, 2 овцы.
40. Бог города Кумену – 1 бык, 2 овцы.
41. Бог города Тушпы – 1 бык, 2 овцы.
42. Боги города Халди – 1 бык, 2 овцы.
43. Боги города Арцуниуини – 1 бык, 2 овцы.
44. Халдиево dašie – 1 бык, 2 овцы.
45. Шуба — 1 бык, 2 овцы.
46. Ворота бога Халди – 1 бык, 2 овцы.
47. Ворота бога Тейшебы города Эридиа (Ирдиа) – 1 бык, 2 овцы.
48. Ворота бога Шивини города Уишини – 1 бык, 2 овцы.
49. Элиаха – 1 бык, 2 овцы.
50. Халдиево amie – 1 бык, 2 овцы.
51. Халдиево usmasie – 1 бык, 2 овцы.
52. Боги susi Халди – 1 бык, 2 овцы.
53. Талапура – 1 бык, 2 овцы.
54. Килибани – 1 бык, 2 овцы.
55. Бог стран (может быть, земли) – 1 бык, 2 овцы.
56. Бог границ (гор) – 1 бык, 2 овцы.
57. Бог озер (морей) – 1 бык, 2 овцы.
58. Боги… атхананау – 2 быка, 14 овец. {252}
59. Бог… – 2 быка, 14 овец.
60. ILANI Gamruti – 4 быка, 18 овец (всем богам).
61. Халдиевому nirible – 4 овцы.
62. Ворота бога Уа города Ниши… – 2 овцы.
63. Горы – 10 овец.
64. Арубаини – корова, овца.
65. Хуба – корова, овца.
66. Тушпуеа – корова, овца.
67. Ауи – корова.
68. Аиа – корова.
69. Сарди – корова.
70. Цинуарди – 2 овцы.
71. Ипхари – 2 овцы.
72. Барциа – овца.
73. Силиа – овца.
74. Арха – овца.
75. Адиа – овца.
76. Уиа – овца.
77. Аинау – 4 овцы.
78. Арди – 2 овцы.
79. Инуанау – 17 овец.
Весьма важные и интересные наблюдения над этим текстом были сделаны Г.А. Меликишвили2. Ему с достаточной убедительностью удалось не только выделить божества, олицетворяющие мужское начало (1–63), и божества, олицетворяющие женское начало (64–79), но также установить верховную триаду богов.
В перечне божеств бог Халди занимает первое место и ему приносится наибольшая жертва. {253}
1 АВИУ. № 80. {251}
2Меликишвили Г.А. К интерпретации урартской надписи Мхер-Капуси // Сообщения Акад. наук ГрузССР. XIV. 1953. С. 175; Он же. Наири-Урарту. Тбилиси, 1954. С. 365–375. {253}
Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 250–253.
Нет. Но какая-то из провинций Урарту могла родить Армению.
Ну, грубо говоря так оно и было. Но таким образом Грузия (как государство) древнее Армении.
И я должен отметить, что уратский язык (или языки) намног ближе к картвельским (то есть грузинским) языкам, нежели к армянскому. У урартов были совсем другие боги. У армян они явно ариского происхождения - Арамазд (Ахура-мазда), Михр (Митра) и так далее.
Просто так, безапиляционно ничего не заявляю. В данном случае источник - Жак де Морган.
Ситуация с хаттами и ХУ более определенная. Востоковедный мейнстрим считает эти языки изолятами. Связано это, во-первых, с тем, что этимологические работы И.М.Дьяконова или Вяч.Вс.Иванова содержали большое число неверных прочтений и толкований. А во-вторых, с общей агностической позицией по отношению к реконструкциям языковых семей за пределами и.-е. и семитской семей.
Короче, наиболее традиционный взгляд, судя по всему, хурро-урартская семья сама по себе, все гипотезы о её родственных связях только гипотезы.
Я про первое армнско государство спрашивал (а не про образование армянского этноса). А вы меня отсылаете черте куда. Я вас тоже могу послать - идите к Жаку де Моргану. :-)
Сообщение отредактировал Отшельник: 02.12.2021 - 20:15 PM
Я с самого нчала спрашивал - явяетс яли форум политизированным или нет. Данное оощение не пропстили. Если он политизирован, то скажите хотя бы пямо и срауз. Мне среди политикано делать явно нечего. :-)
Я не могу найти свои посты. Значит вы затираете неудобные вам посты и оставлете только то, что вам не претит?
Я про первое армнско государство спрашивал (а не про образование армянского этноса).
Напрасно вы не стали читать материал по ссылке.
Сейчас уже признано, что зачатки армянской государственности уходят не только в эпоху падения Урарту и Ассирии, но и глубже; зачатком ее могло быть царство Арме-Шубрия, как считает Б.Б. Пиотровский, предполагающий здесь создание скифско-армянского объединения на рубеже VII и VI вв. до н.э., но которое сложилось как государство значительно раньше; зачатком ее могло быть и царство Мелида — столицы сатрапии Армении в V в. до н.э., а может быть и столицы Армянского царства легендарного Тиграна I в VI в до н.э., — «Великая Хатти» XII—VIII вв. до н.э. В качестве зачатка армянской государственности можно рассматривать и мушкское царство Алзи XII—IX вв. до н.э.; но отчасти и любое хурритское, урартское или лувийское государство на территории Армянского нагорья — и эти государства были тоже созданы не чуждыми армянам этническими группами, а людьми, потомки которых влились в армянский народ, хотя сами они и говорили на других языках.
В 9 в. до н. э. на Армянском нагорье возникло гос-во Урарту, на территории которого после его падения в 1-й пол. 6 в. до н. э. под протекторатом Мидийской державы сложилось уже собственно гос. образование армян. Во главе его стояли представители рода Ервандидов (Оронтиды, Ервандуни, Ервандаканы). А. впервые упоминается в 521 до н. э. в трёхъязычной Бехистунской надписи перс. царя Дария I в Бехистуне, причём назв. «Урашту» (Урарту) ассир. текста в перс. и эламском вариантах соответствует новое назв. страны – «Армина» (Армения). А. отмечена на карте нач. 5 в. до н. э. греч. историка и географа Гекатея Милетского; изображена в числе шести стран на звездообразной вавилонской карте 5 в. до н. э., об А. пишут Геродот и Ксенофонт. При Дарии I А. была включена в состав перс. державы Ахеменидов (см. Ахеменидов государство) (13-я и 18-я сатрапии, правители которых Ервандиды временами обретали известную самостоятельность). Победа Александра Македонского над персами в 331 до н. э. позволила возродиться арм. государственности. Ервандиды создали собственное гос-во со столицей Армавир в Араратской долине на месте урартского г. Аргиштихинили. Тогда же образовались эллинистич. арм. царства Малая Армения и Софена; под властью Ервандидов оказалась и Коммагена. В 220 до н. э. А. покорилась селевкидскому правителю Антиоху Великому. С 189 до н. э. большая часть А. (кроме Малой Армении) вошла в состав царства парфянских Аршакидов, которое стало именоваться Великая Армения. Столица в 176 до н. э. была перенесена в Арташат. Арташес I (189 – ок. 160 до н. э.) присоединил впоследствии к Великой Армении часть Малой Армении и сев. области от оз. Севан до Куры и Каспийского м., включая Арцах (Карабах). Высшей степени могущества Великая Армения достигла в царствование Тиграна II Великого (единолично правил в 95–56 до н. э., совм. с сыном Артаваздом II в 56–36). Он, разгромив в 83 до н. э. Селевкидов, овладел их столицей Антиохией и расширил границы своего государства до р. Иордан и Средиземного м. и от Киликийского Тавра до Мидийских гор. В 77 до н. э. Тигран II Великий основал в сев. Месопотамии новую столицу – Тигранакерт. Однако в 66 до н. э. он признал себя вассалом Рима. Великая Армения просуществовала до 4 в. н. э.
А какой вопрос? Простейший вопрос Что представляла из сея Армения во времена Колихды? А вы злитесь. Это о чем-то говорит. Не я на ва, а вы на меня. Почему?:-)
