Гибель Юрия Гагарина: конфликт „отцов” и „детей”

Официальная версия гибели Юрия Гагарина, гласящая

...В результате расследования установлено, что аварийная обстановка в полете возникла внезапно и носила скоротечный характер.

 

Исходя и анализа обстоятельств летного происшествия и материалов расследования, наиболее вероятной причиной катастрофы является выполнение резкого маневра для отворота от шара-зонда или (что менее вероятно) для предотвращения входа в верхний край первого слоя облачности. Резкий маневр привел к последующему попаданию самолета в закритический режим полета и сваливанию в условиях усложненной метеорологической обстановки...

не удволетворила писателя Сергея Чебаненко (честно говоря, она не удовлетворила бы даже арктического пингвина), предложившего свою версию: летное происшествие было организовано сознательно, с целью „поставить зазнавшегося Юрку на место”, затормозить его карьерный рост — вот только провокация окончилась не летным происшествием, а трагической гибелью Гагарина и Серегина:

„Касается эта версия вполне очевидной проблемы взаимоотношений руководства Вооруженных сил СССР (так называемого генералитета) и новоиспеченных молодых космонавтов. А взаимные отношения эти были ох как не просты.
Если проанализировать внимательно мемуары тех, кто в 60-е годы был близок к космическим исследованиям, — космонавтов, конструкторов, военноначальников, — то приходишь к выводу, что проблема „отцов и детей” действительно существовала. И существовала именно в контексте взаимоотношений советского генералитета и молодых всемирно известных офицеров-космонавтов. Подавляющее большинство генералов и маршалов вполне благожелательно относились к славе Юрия Гагарина, но были и те, кто явно испытывал нечто вроде политической ревности[1]”.

Версия Сергея Чебаненко такова.

„К весне 1968 года в определенной части военного руководства СССР сложилось мнение, что молодых „космонавтов-полковников” нужно „осадить”, „слегка шугануть”, „поставить на место”. Особенно это касалось персонально Юрия Алексеевича Гагарина. Ему не хотели присваивать звание генерал-майора. Назначение его на должность начальника Центра подготовки космонавтов тоже считали преждевременным. В случае Гагарина проще всего было создать повод для „карьерного торможения” во время тренировочных полетов Юрия Алексеевича на самолетах — это дополнительно лишало бы Гагарина не только перспектив полета в космос, но могло быть использовано и для отстранения первого космонавта планеты от самостоятельных полетов на самолетах.
Практически организовать это можно было тремя способами:
1. С помощью активной провокации — например, „случайно” организовать сближение самолета Гагарина и Серегина с другим самолетом, но так, чтобы вина легла на экипаж УТИ „МИГ-15”.
2. С помощью пассивной провокации — способствовать временной потере ориентации экипажем УТИ „МИГ-15” в условиях плохой погоды или путем выполнения экипажем „нестандартных” летных маневров, не входящих в полетное задание.
3. Просто зафиксировать в раппорте, который пойдет „наверх”, все тех недостатки, которые имелись при подготовке к полету и во время полета самолета УТИ „МИГ-15” — нарушений уже и так с лихвой хватало для написания такого раппорта.
Нет никаких оснований считать, что полковник Владимир Серегин, садясь в самолет с Юрием Гагариным, знал о готовящейся провокации. Скорее всего, командир полка Серегин должен был стать лишь пешкой в чьей-то грязной бюрократической игре против первого космонавта планеты.
Остановить карьерное продвижение Гагарина можно было только серьезным летным происшествием при проведении его тренировочного полета на самолете. Видимо, кто-то в военных верхах и решил „шугануть Юрку”. Но то ли степень „шуга” не просчитали, то ли произошла трагическая случайность. А в результате вместо летного происшествия „получилась” катастрофа и трагическая гибель экипажа самолета УТИ „МИГ-15” — космонавта Юрия Гагарина и летчика Владимира Серегина.
Именно поэтому Правительственная комиссия фактически замяла дело о расследовании катастрофы самолета Гагарина и Серегина. „Человеческий фактор” в случившемся просто сам лез в глаза”.

Подробно все „за” и „против” различных версий гибели Юрия Гагарина Сергей Чебаненко разбирает в своей книге „Проиграл ли СССР „лунную гонку”?”
———————————————————-
[1] „Одна из очень сильных в нашем обществе групп — начальственно-элитарная; ее отношение к героям космоса, особенно к Гагарину, было двойственным. Его хорошо и доброжелательно воспринимали как героя, глашатая успехов и „преимуществ социалистической системы” — здесь он был им очень полезен. С удовольствием „демонстрировали” они его и как восьмое чудо современного мира на всякого рода форумах, съездах, праздниках. Он был весьма престижным гостем на приемах и торжествах. Эту роль ему отводили охотно и стимулировали подобную деятельность Гагарина и других космонавтов.
Но росла и обострялась проблема, связанная с тем, что Юрий быстро вырастал из этих рамок. Наша система выработала всеобщую иерархическую лестницу с очень тщательно пронумерованными ступеньками. А вот место для Гагарина, который стал не только Первым, но и Главным космонавтом страны, не было предусмотрено. Более того, никто из сильных мира сего, особенно его непосредственные начальники, не. хотели нарушать сложившуюся служебную пирамиду, допускать функционирование Гагарина в том режиме, который складывался и приобретал силу, так сказать, самостийно. Рост его профессиональной компетенции и влияния вызывал у них не только протест, но и раздражение: нарушался привычный порядок” — Белоцерковский С.М. Гибель Гагарина: факты и домыслы, — М.: Машиностроение, 1992.