←  Книжная полка

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Книги "наследницы Достоевского" Ир...

Фотография Бероэс Бероэс 08.07 2013

Франция превыше всего
 
Александр Гордон, Хайфа

Иоганн Себастьян Бах сочинил шесть "Французских сюит", которые стали исполняться через десятки лет после смерти их автора. В 2004 году во французском издательстве "Деноэль" вышла в свет немузыкальная "Французская сюита", роман о Второй мировой войне. Она была переведена на тридцать восемь языков. Книга получила вторую по престижности литературную премию Франции – премию Ренодо. "Французская сюита" стала книгой года, с момента её выхода в свет было продано около трёх миллионов экземпляров. По уставу фонда, премию мог получить лишь здравствующий писатель. Автор "Французской сюиты" Ирен Немировски умерла за 62 года до выхода в свет этого её лучшего произведения. Как и "Французские сюиты" Баха, роман "Французская сюита" стал известен лишь через десятки лет после смерти автора.



irene1.jpg

Книга была спасена, сохранена и подготовлена к печати дочерью писателя Дениз. Однако Ирен Немировски стала известной французской романисткой ещё при жизни - в конце 20-х-в начале 30-х годов двадцатого века. Её сравнивали с Бальзаком. В 1930 году американский журнал «Нью-Йоркер» назвал её наследницей Ф. М. Достоевского. Она заработывала в два-три раза больше своего мужа-банкира. Роман "Французская сюита", описывающий нацистскую оккупацию Франции, - неоконченное произведение, задуманное автором по образу симфонии в пяти частях, - был опубликован случайно, по недосмотру нацистов, не сумевших уничтожить дочерей писателя Дениз и Элизабет. Автор "Французской сюиты" и её муж Михаил - Мишель Эпштейн, тоже выходец из России, были убиты в газовых камерах Биркенау в 1942 году. Их депортация в нацистский лагерь уничтожения была санкционирована законом, изданным правительством Виши 2-го июня 1941 года.

"Французская сюита" – это книга о захвате и покорении нацистами Франции, роман о нравственном падении великой французской нации, о победе зверского над человеческим или, как писал Осип Мандельштам, об "озверении людья" ("И по-звериному воет людьё"). «Французская сюита» - это описание людей, способных выдавать других людей нацистским нелюдям. Немировски описала психологию людей, которые вскоре после изображённых в романе событий без колзабавний отправили её в газовую камеру. Ирен Немировски вынесла приговор эгоистичной и равнодушной, павшей и нравственно разлагающейся Франции. Вишистская Франция вынесла ей смертный приговор. Ирен Немировски была убита во время написания её главной книги с правдой о Франции, отвергшей писательницу и согнувшейся перед нацистами. Впервые в истории мировой литературы писатель был казнён во время написания своей книги.

Ненависть как вдохновение

Сведения о жизни писателя приводятся в предисловии к книге «Французская сюита», написанном французской писательницей еврейского происхождения Мириам Анисимов. Ирина Львовна Немировская родилась 11 февраля 1903 года в Киеве в очень богатой еврейской семье. Её отец был банкиром, семья жила после Киева в Петербурге. После Октябрьской революции 1917 года Немировские бежали в Финляндию, затем в Швецию и в 1919 году – во Францию. С детства Ирен знала французский язык. С рождения до четырнадцати лет она обучалась у приставленной к ней гувернантки-француженки, после смерти которой в 1917 году начала писать первые сочинения на французском языке. Немировски окончила филологический факультет Сорбонны, получив диплом лиценциата с отличием. Первое произведение опубликовала в возрасте восемнадцати лет. В довоенных произведениях она создала множество крайне негативных образов евреев, опьянённых жаждой денег и власти. Немировски описывала крупную еврейскую буржуазию с натуры – в этих кругах вращался её отец-банкир в России и после иммиграции во Францию в 1919 году.

В 1929 году вышел в свет роман "Давид Гольдер", сделавший её знаменитой. В нём Немировски описывала социальное возвышение и обогащение евреев в терминах, используемых антисемитами. Евреи в её произведениях выглядели и вели себя так, как их описывали идеологи антисемитизма во Франции и Германии: курчавые волосы, горбатый нос, влажные руки, крючковатые пальцы и ногти, смуглая, желтоватая или оливковая кожа, близко посаженные чёрные масляные глаза, тщедушное тело; они обнаруживают страсть к наживе, недобросовестность, умение обхитрить и заработать большие деньги не всегда честным путём. В романе "Давид Гольдер" Немировски так описывает одного из героев, Фишля: "Этот маленький рыжий розовощёкий еврей вид имел комичный, отталкивающий и несчастный одновременно. Глаза за стёклами очков в тонкой золотой оправе блестели, у него был круглый животик, короткие худосочные кривые ноги и руки убийцы…" В романе «Собаки и волки» она пишет: «Как еврей он болезненее и живее, чем христианин, реагировал на присущие евреям особенности. Безудержная энергия, зверская жажда добиться желаемого, полное пренебрежение к мнению окружающих отложилось у него в голове под этикеткой «еврейская наглость»... Таковы они мои; вот, такая у меня семья».

Нелюбовь Ирен к евреям началась в детстве с отчуждения от родителей. Мать Фанни не любила дочь, никогда о ней не заботилась, а занималась лишь своей внешностью и имела многочисленные любовные связи. Заботу о дочери она перекладывала на слуг и частных учителей. Немировски ненавидела мать, её пустую, эгоистичную жизнь, в которой дочь не играла никакой роли. Ненависть дочери к матери писатель запечатлела в некоторых своих произведениях. В романе «Вина одиночества» она так писала о своей героине: «В своём сердце она питала странную ненависть к матери, и эта ненависть росла вместе с ней...Она никогда не говорила «мама». Фанни Немировская прожила 102 года. Она умерла в 1989 году в Париже, пережив дочь на 47 лет и отнесясь с полным равнодушием к Дениз и Элизабет, своим несчастным внучкам, потерявшим родителей в нацистских лагерях смерти.

Не меньшее неприятие вызывали у Ирен отец и его окружение богатых дельцов-евреев, занятых лишь бизнесом и проводивших жизнь в бурных развлечениях. Отец уделял Ирен мало внимания, и она ненавидела сосредоточенность на финансовых операциях, страсть к накоплению и стремление приумножить капиталы, которое было главным занятием отца, других родственников и друзей-евреев. Она находила эту страсть к обогащению отвратитепьной, постыдной и разлагающей личность. Ненависть к матери и презрение к отцу превратились в ненависть и презрение к собственной нации. Нелюбовь и отвращение к родителям Ирен перенесла на всех богатых евреев, а затем, по логике антисемитизма, - на всех евреев.

Автор предисловия к книге "Французская сюита" Мириам Анисимов назвала Немировски "еврейкой, ненавидевшей себя". Явление еврейской самоненависти впервые систематически описал профессор Ганноверской Высшей технической школы, немецкий философ и публицист еврейского происхождения Теодор Лессинг. В 1930 году он опубликовал книгу «Еврейская самоненависть». Едва ли Лессинг успел прочесть "Давида Гольдера", могущего обогатить его книгу интересным материалом. Вряд ли Немировски читала книгу Лессинга. Она не интересовалась литературой, описывающей психологию евреев, подобных ей. Она была занята разоблачением еврейских недостатков. Ясно лишь, что её попытки самоочищения от еврейского продолжались вплоть до оккупации Франции нацистами.

В интервью, опубликованном 5 июля 1935 года в «Универ израэлит», писатель защищалась от нападений тех, кто видел в ней врага своего народа из-за описаний евреев в «Давиде Гольдере»: «Для французских евреев, живущих во Франции из поколения в поколение, вопрос национальности играет незначительную роль, но есть евреи-космополиты, для которых любовь к деньгам вытесняет все другие чувства». Киевская еврейка Ирина Немировская уничижительно употребляет ставшее постыдным в СССР через 20 лет после публикации "Давида Гольдера" словосочетание «евреи-космополиты» и также считает их лишёнными родины и преданными лишь золотому тельцу. Она говорит о том, что вопрос о национальности не играет для французских евреев никакой роли через тридцать лет после окончания одного из самых страшных антисемитских процессов в истории – дела Дрейфуса - и за пять лет до установления враждебного евреям пронацистского режима во Франции.

Французский писатель

Ирен Немировски хотела быть француженкой, но не смогла получить французского гражданства. С 1935 по 1938 год она безуспешно пыталась получить гражданство. Она решила стать француженкой, творя великие произведения на французском языке. Один из способов стать француженкой означал, по её выбору, быть антиеврейкой. Сразу после выхода её первого романа «Давид Гольдер» за ней закрепилась репутация писателя-«антисемита». Она сознательно использовала антисемитскую риторику, которую воспринимала как ингредиент французского духа, полноправной носительницей которого ей так хотелось стать. В этом контексте произведения Немировски чужды проявления еврейской солидарности. Она отвергала обвинения в антисемитизме и настаивала на том, что никогда не стремилась скрыть собственное происхождение. Она повторяла один и тот же аргумент: «Если мне удалось изобразить еврейскую душу, <...> это потому, что я сама еврейка. С раннего детства я прекрасно знаю среду финансистов, и мне показалось, что там я могу найти занимательный сюжет». Писатель отказывалась сдержать себя в описаниях евреев, считая собственное понимание свободы и художественной правды важнее опасности, которую представлял её материал в руках антисемитов. Лишь после прихода Гитлера к власти в Германии Немировски увидела проблему, для которой нашла, впрочем, амбивалентный ответ: «Безусловно, если бы у власти уже был Гитлер, я бы значительно смягчила "Давида Гольдера" и написала бы его по-другому. И всё же я была бы не права, это было бы слабостью, недостойной истинного писателя!».

Обезумевший от горя после ареста жены Мишель Эпштейн пытался спасти её, убеждая в письме от 28-го июля 1942 года немецкого посла во Франции Отто Абеца в том, что Ирен бежала из враждебной нацистам большевистской России, никогда не испытывала симпатий к евреям, как следует из её произведений, и крестилась: «Во Франции ни один из членов нашей семьи никогда не занимался политикой. Я работал уполномоченным банка, моя жена стала известной писательницей. Ни в одной из её книг (эти книги не были запрещены оккупационными властями) Вы не найдёте ни слова против Германии, и, хотя моя жена по происхождению еврейка, к евреям она относится без малейшего сочувствия... мы – католики, точно так же, как и наши дети, они родились в Париже и являются французами... Газета «Гренгуар» (по сути, антисемитская газета – А. Г.), в которой она сотрудничала в качестве романистки, никогда не пользовалась спросом ни у евреев, ни у коммунистов...». Ни одна из «заслуг» французского писателя Ирен Немировски перед нацистами не шла ни в какое сравнение с её основным недостатком – еврейством.

Католичка с жёлтой звездой

Вскоре, после прихода Гитлера к власти в Германии, во Францию стали иммигрировать и немецкие евреи. Перед нацистской оккупацией Франции в Париже проживало около ста тысяч иностранных евреев. Накануне вторжения гитлеровских войск последователи антидрейфусаров, которых Ирен не замечала, подняли голову. Космополитизм двадцатых годов во Франции, восхваляемый Немировски, быстро сменился ксенофобией и антисемитизмом.
 

irene2d.jpg

Отчаявшиеся получить французское гражданство, за год до нацистской интервенции, в 1939 году, Ирен Немировски, её муж-еврей Мишель Эпштейн и обе их дочери (на снимке) приняли католицизм. В июне 1941 года Ирен и Мишель, родители двух француженок и католики, были зарегистрированы как евреи и иностранцы. Согласно закону от 2-го июня 1941 года, они должны были быть депортированы в концентрационный лагерь. Немировски с детства любила Францию, жила французской культурой, обожала страну, давшую ей убежище после бегства из России, но убежище оказалось смертельной ловушкой.

В Пантеоне на одной из колонн есть надпись: "Анри Бергсону — философу, жизнь и творчество которого сделали честь Франции и человеческой мысли". Восьмидесятилетний Анри Бергсон, великий философ, лауреат Нобелевской премии по литературе, член Французской Академии наук, еврей, дожил до антиеврейского «Декрета о евреях», изданного администрацией Виши 3 октября 1940 года. Этот чудовищный декрет не вызвал большого сопротивления в стране. На сегрегацию, апартеид во Франции мало кто прореагировал. Нобелевский лауреат по литературе Андре Жид, защитник справедливости и властитель дум, промолчал. Бергсон вернул французским, пронацистским властям ордена и награды и отклонил их предложение исключить его из антиеврейских эдиктов. Он отказался от предложения нацистов не регистрироваться в качестве еврея. Он не успел попасть в гетто. Он не дожил до высылки французских евреев в нацистские лагеря уничтожения. Незадолго до смерти в январе 1941 года он вдруг прильнул к народу, от которого отстранялся всю жизнь. В завещании он объяснил своё намерение зарегистрироваться в качестве еврея: «Размышления привели меня к католицизму, в котором я вижу полное завершение иудаизма. Я бы принял его, если бы не видел, как в течение ряда лет готовится... ужасная волна антисемитизма, которая хлынет на мир. Я хотел остаться среди тех, кого завтра будут преследовать».

В отличие от Анри Бергсона, Ирен и Мишель не были подлинными сторонниками католической идеологии. Их крещение было "браком по расчёту". Бергсон, по убеждениям, будучи близок католицизму, отказался стать католиком в знак солидарности с евреями, поставленными вне закона, хотя его мировая известность была гарантией сохранения ему жизни. Немировски была далека от католицизма, но испугалась накала французского национализма в предвоенной обстановке и крестилась.

С июня 1941 года французские издательства отказались печатать авторов-«неарийцев» в силу «запрета на интеллектуальные профессии для евреев», который правительство Виши объявило в декрете от 3 октября 1940 года. Вскоре после разгрома Франции семья Немировски перебралась в бургундскую деревушку Исси-л’Эвек, где они были единственными евреями и со временем вынуждены были нашить на одежду жёлтые звёзды. Там Ирен была арестована 13 июля 1942 года по закону "О гражданах еврейской национальности" и была отправлена в Освенцим. Свидетельство о крещении не помогло. Она погибла 17 августа 1942 года. Через 2 месяца так же, как и она, в газовой камере лагеря Освенцим-Биркенау погиб её муж.

В ожидании казни

До нацистской оккупации Немировски описывала своих героев-евреев жёстко, унизительно, обличая их недостатки, но подчёркивая общую с ними судьбу, которой стыдилась и которой ужасалась. В расцвете своей славы писатель, по мнению публики, глубоко постигшая психологию евреев и подтвердившая наличие их наихудших стереотипов, не принимала евреев, но не могла от них полностью оторваться. Она чувствовала приговор – принадлежность к евреям, приговор, в конце концов, приведенный в исполнение нацистами.

В своём последнем, произведении, "Французской сюите", она уже не пишет о евреях, об их судьбе, которая больше всего волнует её в эти последние недели её жизни, ибо их судьба - её судьба. Она ждёт решения собственной судьбы - прихода полиции. Во "Французской сюите" исчезают её знаменитая ирония и обычный гротеск в описании евреев. Они претерпевают изменения. В ней появляется горечь еврейского взгляда на мир. Гротеск переходит в другую сферу, на другой народ, в ряды которого её не удостоили принять. Ирен Немировски как иностранка воспринимала французское общество отстранённо, подмечая детали, возможно, не заметные французам, и подавала их в гротескном, утрированном виде. С другой стороны, она маскировала свой «чужой взгляд» за повествованием, демонстрирующим безупречное владение стилем, языком и приёмами, почерпнутыми из традиций французского романа.

Сочинения Немировски отражают конфликт её личности. Она не могла полностью принадлежать французской культуре, несла бремя еврейского происхождения и переживала тягостную дуальность. Она не была полностью француженкой, полностью еврейкой, полностью русской. Немировски не сумела стать француженкой даже после того, как стала известным французским писателем. Она хотела быть католичкой, хотя была очень далека от христианской религии. Она крестилась, но не приблизилась к католической вере. Она не хотела быть еврейкой, но умерла еврейкой.

Во "Французской сюите" она описала трагедию нации, к которой хотела принадлежать, но потерпела поражение в стремлении быть частью любимого ею французского народа и элементом его трагедии. Она не хотела принадлежать к еврейскому народу, но, родившись среди евреев, она умерла среди них, и её судьба стала неотъемлемой частью их трагедии. Её причастность к еврейскому народу и его трагедии стала очевидной под занавес её жизни. Киевская еврейка, французский писатель Ирен Немировски стала одной из шести миллионов, погибших в Холокосте.

Немировски знала, что её дни сочтены. 11 июля 1942 года, за два дня до ареста, она написала своему издателю: «Дорогой друг... думайте обо мне. Я много написала. Полагаю, это будут посмертные публикации, но для этого должно пройти время». Жандармы пришли за ней 13 июля 1942 года. 16 июля её отправили в концентрационный лагерь Питивье, а на следующий день эшелоном номер 6 она была отправлена в Освенцим. 17 августа 1942 года Ирен Немировски была занесена в списки уничтоженных в лагере Биркенау. В этот день Ирен вошла в газовую камеру. Через "душевые" отверстия в герметически закрытом помещении нацистские палачи выбросили синеватые кристаллы "циклона Б". Цианистый водород медленно испарялся из кристаллов, поднимаясь к потолку. Ирен задохнулась не сразу. Она умирала в конвульсиях. Последнее, что она услышала, были слова молитвы уничтожаемых вместе с ней евреев: «Слушай, Израиль!». В последние мгновения своей жизни она услышала голос своего многострадального народа. Так же её герой Давид Гольдер перед смертью заговорил на давно забытом им родном языке идиш.

Католичка, не француженка, французский писатель, обличительница евреев, Ирен Немировски умерла в страшных мучениях в газовой камере, она была удушена как еврейка среди евреев. Её покарали не за прегрешения против человечества, а убили по расовому признаку, совершив преступление против человечества. Её казнили не за постыдное стремление к обогащению и к власти, которое она так осуждала в поведении евреев в своих романах, а за еврейскую кровь в её жилах, которая текла и после крещения. Её уничтожили за желание жить, творить, любить. Она умерла как жертва геноцида евреев, как дочь народа, который она, при всей своей выдающейся фантазии, не могла представить в своих произведениях как жертву, а лишь как хищника. "Французская сюита" осталась неоконченной.

 

Ответить

Фотография Ученый Ученый 08.07 2013

Это напоминает один из рассказов Г.Белля о венгерской еврейке - очень набожной и целомудренной католичке, которую в 1944 г. отправляют в концлагерь. Другой персонаж этой повести - комендант концлагеря переживает внутренний конфликт - поскольку видит еврейку - красивую блондинку, да еще и глубоко верящую в Христа, в то время как сам комендант - низкорослый брюнет и в бога не верит.

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 08.07 2013

"Очень набожной католичкой" Ирен Немировски точно не была.
"Еврейкой, ненавидевшей себя" скорее всего тоже.
"Давид Гольдер" это всего лишь злая карикатура на отца и его друзей.
 

Ответить

Фотография Ученый Ученый 09.07 2013

Г-н Бероэс, к Вам вопрос как к специалисту. Почему про Корчака пишут что ему много раз предлагали спастись, но он добровольно отправился в концлагерь.  А как он мог спастись? Нацистам не все равно было, что он известный писатель? Они Осецкого не пожалели, а что им Корчак?

Ответить

Фотография Ученый Ученый 09.07 2013

"Очень набожной католичкой" Ирен Немировски точно не была.
"Еврейкой, ненавидевшей себя" скорее всего тоже.
"Давид Гольдер" это всего лишь злая карикатура на отца и его друзей.
 

А Вы читали ее книги? почему ее звали "наследницей Достоевского"?

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 09.07 2013

А Вы читали ее книги? почему ее звали "наследницей Достоевского"?

 

Конечно читал. А "наследницей Достоевского" её ещё при жизни называли за способность  создавать тончайшие психологические портреты раздвоенных,  неустроенных, страдающих- и всё-таки очень незаурядных людей.
 

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 09.07 2013

Почему про Корчака пишут что ему много раз предлагали спастись, но он добровольно отправился в концлагерь.  А как он мог спастись? Нацистам не все равно было, что он известный писатель?

 

 

Он мог спастись-вопреки воле нацистов.
В 1942 году его бывший секретарь Игорь Неверли играл важную роль в польском движении Сопротивления и неодноократно предлагал Корчаку с помощью польских подпольщиков из гетто бежать.

Кроме того Януш Корчак имел возможность спастись и раньше.
В 1939 году у него была возможность бежать в Советский Союз, где к нему благодаря стараниям Антона Макаренко в принципе относились терпимо, хотя и считали "абстрактным гуманистом".
Перед началом Второй мировой войны он мог переселиться в Палестину (где жили многие из его бывших учеников) или просто там остаться (он в Палестине неоднократно бывал).

Но ..."Я не оставлю детей !"


Сообщение отредактировал Бероэс: 09.07.2013 - 18:13 PM
Ответить

Фотография Ученый Ученый 09.07 2013

Конечно читал. А "наследницей Достоевского" её ещё при жизни называли за способность  создавать тончайшие психологические портреты раздвоенных,  неустроенных, страдающих- и всё-таки очень незаурядных людей.
 

Надо будет почитать, если она переведена на русский.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 09.07 2013

Он мог спастись-вопреки воле нацистов.
В 1942 году его бывший секретарь Игорь Неверли играл важную роль в польском движении Сопротивления и неодноократно предлагал Корчаку с помощью польских подпольщиков из гетто бежать.

Кроме того Януш Корчак имел возможность спастись и раньше.
В 1939 году у него была возможность бежать в Советский Союз, где к нему благодаря стараниям Антона Макаренко в принципе относились терпимо, хотя и считали "абстрактным гуманистом".
Перед началом Второй мировой войны он мог переселиться в Палестину (где жили многие из его бывших учеников) или просто там остаться (он в Палестине неоднократно бывал).

Но ..."Я не оставлю детей !"

Я так понял что ему нацисты предложили не ехать в концлагерь. В СССР он вряд ли бы прижился из-за гуманизма и религиозности.

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 09.07 2013

Я так понял что ему нацисты предложили не ехать в концлагерь.

 

 

Эта популярная сказка не соответствует действитетельности.
В другой теме (сообщение 162) я разложил статью, подробно и убедительно опровергающую эту легенду.
http://istorya.ru/fo...pic=1592&page=9

 

В СССР он вряд ли бы прижился из-за гуманизма и религиозности.

 

 

Конечно не прижился бы (и приживаться бы не стал), но у него, возможно, был бы шанс уехать дальше, скажем в Палестину или Америку.


Сообщение отредактировал Бероэс: 09.07.2013 - 23:20 PM
Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 09.07 2013

Надо будет почитать, если она переведена на русский.

 

 

Её книги "Французская сюита", "Властитель душ", "Давид Гольдер", "Осенние мухи" и "Бал. Жар крови" переведены на русский и (по крайней мере некоторые из них) разложены в интернете.


Сообщение отредактировал Бероэс: 09.07.2013 - 23:04 PM
Ответить

Фотография Ученый Ученый 06.08 2013

Я прочел книгу "Давид Гольдер". Не сказал бы, что это на уровне Достоевского, но книга интересная, читается вполне современно - про бизнесмена, покинувшего Россию, который ведет бизнес с большевиками.

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 06.08 2013

"Давид Гольдер"- это ранний, ещё незрелый роман и к тому же злая карикатура на отца и его окружение.

Прочтите более поздние произведения.
К примеру "Французскую сюиту"...

Ответить

Фотография Ученый Ученый 06.08 2013

"Давид Гольдер"- это ранний, ещё незрелый роман и к тому же злая карикатура на отца и его окружение.

Прочтите более поздние произведения.
К примеру "Французскую сюиту"...

Надо будет почитать

Ответить

Фотография Ученый Ученый 16.08 2013

Прочитал книгу "Французская сюита", при всем уважении к талантливой писательнице и ее трачигеской судьбе, большого впечатления не получил. Первая часть описывает страдания аристократов и буржуа, пытающихся вывезти из Парижа фарфор и серебро. Книга "Давид Гольдер" на мой взгляд гораздо правдивей и ярче, там описана реальная человеческая драма.

 

Вторая часть, где описаны взаимоотношения немцев и французов в типичной французской провинции намного интересней. В общем это напоминает рассказы Мопассана о франко-прусской войне. Какой-то ненависти к французам, пресмыкающимся перед оккупантами, я не заметил. Французы описаны правдиво такими, какими они были. Наоборот характер второй части достаточно примирительный, немцы и французы пытаются относиться друг к другу по-человечески, но жестокая действительность не допускает этого, враждебность возобладает.

 

После прочтения этой книги возникает крамольная мысль, а может быть и в СССР все было не так, как изображала пропаганда. Среди персонажей только французы и немцы, ни одного еврея. Я не думаю что И.Немировски испытывала национальную самоненависть, просто ей хотелось быть француженкой, поэтому она видимо и не пыталась бежать, чтобы не признаться самой себе, что она все-таки еврейка.

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 19.08 2013

После прочтения этой книги возникает крамольная мысль, а может быть и в СССР все было не так, как изображала пропаганда.

 

 

Французы с немецкой точки зрения были арийцами, по крайней мере отчасти.
Славяне нет.
Коллабораторство (и во Франции и в СССР) это уже другой вопрос.

 

Среди персонажей только французы и немцы, ни одного еврея. Я не думаю что И.Немировски испытывала национальную самоненависть, просто ей хотелось быть француженкой, поэтому она видимо и не пыталась бежать, чтобы не признаться самой себе, что она все-таки еврейка.

 

 

"Французская сюита" замышлялась как первый роман из цикла произведений про оккупированную Францию.
Про евреев речь должна была быть во втором.
Сохранился набросок одного из эпизодов

Крещённые евреи ропщут в концлагере "Прости нам грехи наши, как мы твои твои прощаем !"

 


Сообщение отредактировал Бероэс: 19.08.2013 - 10:32 AM
Ответить

Фотография Ученый Ученый 19.08 2013

Французы с немецкой точки зрения были арийцами, по крайней мере отчасти.
Славяне нет.
Коллабораторство (и во Франции и в СССР) это уже другой вопрос.

 

 

"Французская сюита" замышлялась как первый роман из цикла произведений про оккупированную Францию.
Про евреев речь должна была быть во втором.
Сохранился набросок одного из эпизодов

Вторая часть мне понравилась, вполне в стиле хорошей французской литературы, а первая черезчур "буржуазная" - больше всего французов волнуют материальные ценности.

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 19.08 2013

Вот именно такой эгоистичный интерес Ирен Немировски и критиковала.

Ответить