←  История кораблестроения и вооружений

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Вооружение древних римских армий и соседей...

Фотография ddd ddd 19.06 2016

Как ни странно, отдельной темы о римском оружии еще не было, только различного рода оффтопики...
исправляем!
 

Обнаружен новый тип древнеримского оружия устрашения
pic_b1df5d7e5309bbe3b800d612f820cebb.jpg
Фото: John Reid / Trimontium Trust


Археологи, ведущие раскопки поля битвы римского периода в Шотландии, открыли ранее неизвестный тип метательных снарядов: камень для пращи, который в полете издавал устрашающий свист. Об открытии сообщается в журнале Current Archaeology, а коротко о нем рассказывает Gizmodo.

На территории Бернсуарк-Хилл (графство Дамфрисшир) ученые первоначально нашли два типа снарядов — в форме желудя и лимона. Затем археологи во главе с Джоном Рейдом (John Reid) открыли третий тип: продолговатый, с отверстием в середине.

Эти объекты поставили ученых в тупик. Во-первых, создание отверстий в то время было достаточно долгим и трудоемким процессом, а камни все равно после первой же битвы терялись. Во-вторых, такие снаряды имеют меньший вес и наносят противнику меньше урона.

Сначала Рейд решил, что в отверстия заливался яд, однако это было маловероятно — камни не были предназначены для прокалывания кожи. Через какое-то время брат Рейда, рыбак, вспомнил, что в его свинцовых грузилах присутствуют такие же дырки — и поэтому они свистят, падая в воду.

Ученые решили проверить гипотезу о запугивании врагов свистящими снарядами. Для этого они стали запускать камни из пращи. Снаряды с отверстиями в самом деле издавали звук, слегка напоминающий жужжание осы. Во время атаки на противника летели сотни таких камней, и звук получался устрашающим.

По всей видимости, эти орудия римляне использовали при штурме холма Бернсуарк-Хилл во время кампании Антонина Пия по умиротворению Шотландии к северу от Адрианова вала.
Снаряды с отверстиями — не единственный пример использования звука для устрашения противника.

видео:

http://lentaru.media.eagleplatform.com/index/player?player=new&player_template_id=4765&record_id=483646

Ответить

Фотография Castle Castle 19.06 2016

Один товарищ на Железяке, живущий ныне как раз в Стране обетованной, утверждает, что дескать римляне могли использовать такие снаряды в качестве наконечников стрел при стрельбе навесом. Честно говоря, никогда ничего подобного не слышал, но чем черт не шутит.
Ответить

Фотография Марк Марк 19.06 2016

утверждает, что дескать римляне могли использовать такие снаряды в качестве наконечников стрел при стрельбе навесом.

 

Утяжелители (типа грузила) римляне делали для плюмбаты (plumbata) - это вид дротика такой. Ее метали навесом. Но они из свинца выливались, а это глиняные или каменные. Скорее всего просто ядра для пращей. Правда непонятно какого размера "свистелки" на фотографии. Вот как выглядела плюмбата:

Screenshot44.png

Ответить

Фотография Бобровский Бобровский 19.06 2016

Дырки в камнях для метания необязательно для пращей. Мне, один старик, еще в начале шестидесятых показал одну интересную штуку. Брался камешек и тщательно обматывался концом длинного кнута. Потом это камешек клали на землю и по прямой от него укладывался кнут. Взмах кнута и камешек летел с потрясающим жужжанием, напоминающим звук рикошетирующей пули. И пролетал он порядка 500-600 метров, что для пращи было уже непосильно. Чтобы камень не вывалился из петли кнута, нужно было очень тщательно его наматывать. А при дырке в середине процесс этот сильно упрощался. Я сам и не раз пользовался этим методом.

Ответить

Фотография Марк Марк 19.06 2016

Дырки в камнях для метания необязательно для пращей.

 

Какой дурак станет специально сверлить дырки в камне-ядре, силы тратить и время, если использовать его придется от силы раз? К тому же такой снаряд теряет ряд аэродинамических параметров (или как тут правильней?), уступая в дальности обычному ядру. Скорее это для отливки чего-нибудь. Римляне еще один вид снарядов использовали - типа пуль свинцовых. Но говорить об этом наверняка, не зная размеров найденных предметов, нет смысла. Да и форму из глины легче сделать, чем специально камень сверлить для этой цели.

Ответить

Фотография Castle Castle 24.06 2016

У кочевников были свистящие стрелы - для подачи сигналов. Возможно свистящие пули для пращи сделаны для  той же цели.

Ну и коли речь зашла об Иудейской войне, есть у Иосифа Флавия такое непонятное для меня место:

 

 

" Вначале иудеи ускользали от вылетавших кам­ней, так как последние предупреждали о себе своим свистом и были даже видимы для глаз вследствие своей белизны; к тому же еще стражи с башен давали им знать каждый раз, когда машина заряжалась и камень вылетал, выкрикивая на родном языке: «стрела летит!», тогда те, в которых метила машина, расступались и бросались на землю. При употреблении этой предосторожности камни часто падали без всякого дей­ствия. Но римляне, с своей стороны, напали на мысль окрасить камни в темный цвет; таким образом они перестали быть видимыми заранее и попадали в цель; один выстрел сразу уничтожал многих". 

Почему вдруг темные камни были менее заметны, чем белые? Белый по идее менее заметен на фоне неба... (правда для этого камень должен лететь по достаточно крутой траектории, но скорее всего так оно и было). Или вокруг Иерусалима темные горы и, соответственно, темные камни на фоне темных гор менее заметны?

 

Вид на Елеонскую гору от Сионских ворот Иерусалима.

Елеонская гора. Вид  от Сионских ворот Иерусалима.jpg

 

Ответить

Фотография Castle Castle 05.07 2016

Банников Андрей Валерьевич

ПОЗДНЕРИМСКИЕ МЕТАТЕЛЬНЫЕ МАШИНЫ

(КАРРОБАЛЛИСТА, КАТАПУЛЬТА, БАЛЛИСТА И ОНАГР)

В период поздней Империи римляне активно использовали как машины более позднего происхождения, появившиеся только в эпоху Принципата (манубаллисты, карробаллисты), так и основные типы традиционных метательных машин, которые были им известны еще с республиканских времен (катапульты, баллисты, онагры).

Скорпионы, находившие самое широкое применение в различных армиях в период классической античности, перестали использоваться в позднеримскую эпоху. На смену им пришла схожая по конструкции машина

меньших размеров, получившая название manuballista, или ручная баллиста .

Для обозначения этой метательной машины используется также и греческий термин хейробаллиста. В римской армии манубаллисты появились, очевидно, в начале II в. н.э., как об этом можно судить на основании

изображения на одном рельефе колонны Траяна .

Рис. 1. Манубаллиста. Фрагмент рельефа на колонне Траяна. Прорисовка И. В. Кирсанова

Согласно Вегецию, современные ему манубаллисты представляли собой те же самые скорпионы [9, c. 279].

Конструкция и размеры скорпиона нам достаточно хорошо известны, благодаря описанию, оставленном Витрувием, а также находке одного экземпляра скорпиона I в. н.э. в Ампории (Испания).

Рис. 2. Реконструкция скорпиона. Рисунок И. В. Кирсанова

Скорпион был небольшой катапультой [10, p. 279], устанавливался на лафете, имевшем центральную стойку (columella) и три основания (basis), фиксируемые тремя подпорками (capreoli); соединение лафета с самой машиной осуществлялось посредством шарнира (caput columellae), который позволял вращать и направлять скорпион в различные стороны; главное ложе (canaliculus) имело паз; по пазу двигался ползун (chelonim или canalis fundus), в который клали стрелу; машина приводилась в зарядное положение лебедкой (carchesium), управлявшейся вручную при помощи рычага (scutula). Древки (bracchia), вжатые в скрученные воловьи жилы, образовывавшие торсион, могли быть прямыми либо изогнутыми наружу для достижения

большей эффективности стрельбы. Диаметр (foramen) торсиона образовывал базовый модуль, равный 1, который определял размеры всех остальных частей машины, включая головную раму – капитул (capitulum или

plintion); капитул имел базовые размеры 6×6 модулей; для большей прочности фронтальную часть капитула покрывали бронзовой пластиной, имевшей разнообразные украшения [Ibidem, p. 281-282]. Формула, определяющая зависимость диаметра (D) торсиона от длины (L) метавшейся стрелы, будет следующая: D = L/9.

Например, если длина стрелы составляет 70 см, то для ее метания понадобится скорпион с торсионом,

диаметр которого составит:

D = 70/9 = 7,7 см [Ibidem, p. 284].

Самым заметным отличием манубаллисты от скорпиона были ее меньшие размеры, что стало следствием

серьезных изменений, внесенных в конструкцию капитула скорпиона, когда некоторые громоздкие и тяжелые

деревянные части были заменены более легкими и прочными железными [Ibidem, p. 236]. При раскопках позднеримского форта в г. Горнее (Румыния) были обнаружены натяжные рамы (kambestria) от римских манубаллист конца IV столетия [12, p. 248]. Размеры рам были 13,3, 13,7 и 14,4 см в высоту. В находящейся поблизости Орсове была найдена более крупная рама высотой 36 см. Манубаллисты, которым принадлежали эти kambestria, были не больше позднеантичных арбалетов, а потому вполне могли обслуживаться одним стрелком.

Подробное описание манубаллисты приводится в небольшом трактате Герона «Устройство и размеры хейробаллисты». Устройство этой машины было следующим: два пучка скрученных жил помещались каждый внутри металлической натяжной рамы (kambestrion); рамы удерживались в фиксированном положении при помощи двух распорок: верхней, имеющей изгиб (kamarion), и нижней в форме лесенки (klimakion); рамы были заключены в характерные цилиндры из бронзовых пластин [10, p. 236].

Рис. 3. Хейробаллиста по описанию Герона. Воспроизведено по: [9, c. 286]

Несмотря на достаточно ясные указания литературных источников и археологические свидетельства, в настоящее время существуют различные варианты реконструкции позднеримской манубаллисты и предположений, касающихся того, каким образом эта машина приводилась в зарядное положение. По версии некоторых исследователей, манубаллиста не имела лафета и была в прямом смысле слова портативной метательной машиной. Казенная часть ее ложа имела дуговой упор; зарядный механизм взводился путем нажатия животом на упор и подтягиванием ползуна рамы машины за особую ручку. Реконструкция подобного аппарата, выполненная Д.Стивенсоном, весила 12,24 кг и могла метать стрелы весом 43,5 г. на расстояние, равное 301 м.

Д. Баатц полагает, что манубаллиста представляла собой машину, во всем походившую на греческий гастрафет [Ibidem, p. 277] с той только разницей, что композитный лук был заменен торсионами.

Реконструкция такой машины была создана А. Ириарте. Его манубаллиста весила всего 9 кг и взводилась точно так же, как гастрафет, т.е. нажатием животом на дуговой упор [5, c. 135-136].

По-видимому, все варианты реконструкции манубаллисты, основанные на попытках придать ей черты гастрафета – порождения современной инженерно-технической мысли, в античное время никогда не существо-

вали. Те изображения на колонне Траяна, которые мы можем с определенной долей уверенности считать изображениями манубаллисты, показывают нам машину, стоящую на лафете. Для Вегеция термины скорпион и манубаллиста абсолютно синонимичны, и, даже более того, Вегеций предпочитает использовать традиционное название вместо современного ему. Так, рассказывая о средствах обороны городов, он перечисляет баллисты,

онагры, скорпионы, арбалеты, фустибалы и пращи [9, c. 279]. Вслед за тем он дает небольшую справку о каждом из этих видов оружия; его замечание относительно скорпиона ограничивается тем, что это современная манубаллиста. Ниже Вегеций перечисляет метательные машины, которые можно было использовать в морской войне и опять считает нужным употребить традиционный термин в ущерб современному [Там же, с. 293].

Рис. 6. Предполагаемый способ стрельбы из манубаллисты. Рисунок И. В. Кирсанова

Несмотря на свои скромные размеры, манубаллиста была достаточно мощной машиной. Аммиан описывает, как во время осады персами Амиды в город проник отряд персидских лучников из 70 человек. Захватив одну из башен, персы стали расстреливать сверху защитников города. Против них римляне развернули пять легких баллист (leviores ballistae). Вполне вероятно, что речь в данном случае идет о манубаллистах.

С помощью этих машин римлянам удалось достаточно быстро уничтожить персидский отряд, причем, как отмечает Аммиан, стрелы баллист пронзали иногда по два человека за раз [1, c. 171].

Карробаллиста (carroballista) представляла собой метательную торсионную машину, которая помещалась на двухколесной телеге, запряженной парой мулов или лошадей [11, p. 147]. Предполагается, что она появилась во времена Траяна и продолжала использоваться в IV – начале V в. [9, c. 260], а также на протяжении всего VI в. [7, c. 72].

Рис. 7. Прорисовка рельефа на колонне Траяна. Рисунок И. В. Кирсанова

Вегеций сообщает, что каждая центурия легиона имела свою карробаллисту; к каждой карробаллисте  были приписаны по 2 мула и по 11 человек (по одному от каждого отделения центурии) для ее обслуживания. «Чем эти баллисты больше, – пишет Вегеций, – тем дальше и сильнее они бросают стрелы. Они не только защищают лагерь, но и в поле они ставятся позади тяжеловооруженной пехоты. Силе их удара не может противостоять ни вражеский всадник, одетый в панцирь, ни пехотинец, защищенный щитом. Таким образом в одном легионе обычно бывает 55 карробаллист» [9, с. 208]. Вегеций допускает существование особо крупных карробаллист, предназначенных для метания больших стрел (spicula) [Там же, с. 260].

 

Рис. 8, 9. Возможные варианты реконструкции позднеримской карробаллисты. Рисунки И. В. Кирсанова

 

Ответить

Фотография Castle Castle 05.07 2016

ПРОДОЛЖЕНИЕ:

По свидетельству Аммиана Марцеллина, в IV столетии римляне использовали катапульты (catapultae). Однако не совсем понятно, какой смысл вкладывает историк в данный термин. Мы можем только сделать

вывод, что катапульты у Аммиана были машинами, отличными от баллист [1, c. 309], и что принцип их действия был основан на использовании энергии крученых воловьих жил [Там же, c. 82].

Рис. 10. Возможный вариант реконструкции позднеримской катапульты. Рисунок И. В. Кирсанова

Не ясно, в чем была разница между катапультами и баллистами [15, p. 152; 16, p. 92-96]. Возможно, в позднеримское время она определялась исключительно размерами: катапульты были меньше баллист. Для Витрувия термин катапульта – обобщенное название машин определенного типа. Поэтому баллисты и скорпионы, различавшиеся между собой только размерами, он называет катапультами [3, с. 202]. Существует гипотеза, что катапульты и баллисты относились к двум разным классам машин. Катапульты были предназначены для метания больших стрел и дротиков [4, c. 229]; стрельбу они вели главным образом в горизонтальном направлении; возможно, что в самом названии отразилась их способность пробивать характерные легкие щиты – пельты. Баллисты же предназначались для метания не только стрел, но и камней [Там же]; они вели стрельбу под углом [9, с. 278-279].

Впрочем, данные наших источников позволяют утверждать, что катапульты, так же как и баллисты, могли использоваться для метания камней. Например, Сулла при осаде Афин использовал катапульты, ме-

тавшие за раз по 20 тяжелых свинцовых ядер [2, с. 724].

Самыми крупными и мощными метательными машинами были баллиста и онагр. «Ни одно метательное орудие не является более сильным, чем эти два вида», – утверждает Вегеций [9, c. 279]. Описание позднеримской баллисты приводит нам Аммиан. «Между двумя столбами приделывается большая крепкая полоса железа, вытянутая наподобие большого правила; к средней, цилиндрической части ее прилаживается далеко выступающий четырехугольный брус, в котором проделан прямой узкий канал. В этой части к брусу прикреплена толстая веревка из крученых жил, и он непосредственно соединен с двумя воротами. Около одного из последних становится наводящий, который осторожно кладет в углубление дышла деревянную стрелу с прикованным к ней большим железным наконечником. Когда это сделано, стоящие по обеим сторонам сильные люди быстро закручивают вороты. Когда верхушка дойдет до конца веревок, стрела от внутреннего толчка летит так быстро, что ее едва может различить глаз, рассыпая иногда искры от чрезвычайной скорости. Часто случается, что прежде чем бывает видна стрела, ощущение боли дает знать о смертельной ране» [1, c. 282-283].

Вегеций сообщает дополнительную информацию об этих машинах: «Баллиста натягивается при помощи канатов из жил, чем длиннее у нее плечи, т.е. чем она больше, тем дальше она посылает стрелу. Если она устроена по законам механики и управляется опытными людьми, которые раньше рассчитали ее силу, то она пробивает все, что поражает» [9, c. 279].

 

Рис. 11. Реконструкция баллисты. Рисунок И. В. Кирсанова

По Филону и Герону, соотношение диаметра торсиона из крученых жил к весу метательного снаряда, метаемого баллистой, определялось по следующей формуле:

D = 1,1√100M 3 ,

где D – диаметр, единицей измерения которого служил римский digitus (палец), составлявший 1,85 см, а М – вес снаряда, в аттических минах (1 аттическая мина равнялась 436,6 г). Таким образом, для того чтобы метнуть снаряд весом в 10 мин (около 4,37 кг), необходимо было обладать баллистой, имевшей диаметр торсионов в 11 пальцев (около 20 см) [10, p. 285].

Как выглядели стрелы (болты), метавшиеся баллистами, можно достаточно отчетливо представить, благодаря дошедшим до нас их описаниям и археологическим находкам. Прокопий Кесарийский передает, что

стрела баллисты была вдвое короче стрелы лука и в четыре раза больше по толщине. Вместо оперения она была снабжена тонкими деревянными пластинками. Выпущенный баллистой, болт летел вдвое быстрее

стрелы, выпущенной из обычного лука [8, с. 83]. Согласно утверждению Зосима, стрела баллисты могла пронзить разом двух, трех и более человек [17, р. 39]. Болты, идентичные данному Прокопием описанию, были обнаружены при раскопках в Дура-Европос.

 

Рис. 12. Реконструкция болтов, обнаруженных при раскопках в Дура-Европос. Рисунок И. В. Кирсанова

Баллиста, как утверждает Вегеций, могла применяться не только для метания стрел, но и камней [9, c. 216-217]. Согласно Иосифу Флавию, баллисты бросали камни весом в один талант, пылающие головни и стрелы [4, c. 229].

При раскопках в Страсбурге были обнаружены ядра баллист весом 410, 820, 1220 и 1385 г [12, p. 221].

Витрувий рассчитывает размеры баллисты, способной бросать камни весом 162 кг [3, с. 202-203]. Однако в данном случае речь идет об исключительно теоретической разработке. В действительности, как полагает М. Фожер, масса каменных ядер, метавшихся баллистой, обычно варьировалась от 3 до 26 кг [12, p. 221-222]. Для осуществления эффективной стрельбы необходимо было использовать унифицированные метательные снаряды определенного веса. Представление о том, каков был вес снарядов баллисты, мы можем получить благодаря сведениям, приведенным Витрувием, которые подтверждаются археологическими данными.

Команда, обслуживавшая баллисту обычных размеров, состояла из трех человек: одного наводящего и двух его помощников, которые натягивали зарядный механизм [1, c. 282-283]. Опытный баллистарий мог поразить цель, находящуюся вне поля досягаемости стрел, выпущенных из лука. Так, во время осады Амиды, когда царь хионов Грумбат со своим окружением приблизился к стенам для ведения переговоров, его сын был тут же убит выстрелом из баллисты [Там же, c. 166].

 

Описание онагра также оставлено нам Аммианом. «Скорпион, который в настоящее время называют онагром (онагр – дикий осел), имеет такую форму. Вытесывают два бревна из обыкновенного или каменного дуба и слегка закругляют, так что они подымаются горбом; затем их скрепляют наподобие козлов для пиления и пробуравливают на обеих сторонах большие дыры; через них пропускают крепкие канаты, которые дают скрепу машине, чтобы она не разошлась. В середине этих канатов воздымается в косом направлении деревянный стержень наподобие дышла. Прикрепленные к нему веревки так его держат, что он может подниматься наверх и опускаться вниз. К его верхушке приделаны железные крючки, на которых вешается пеньковая или железная праща. Под этим деревянным сооружением устраивается толстая подстилка, набитый искрошенной соломой тюфяк, хорошо укрепленный и положенный на груду дерна или на помост, сложенный из кирпича. Если же поместить эту машину прямо на каменной стене, то она расшатает все, что находится под нею не из-за своей тяжести, но от сильного сотрясения. Когда дело доходит до боя, в пращу кладут круглый камень, и четыре человека по обеим сторонам машины быстро вращают навойни, на которых закреплены канаты, и отгибают назад стержень, приводя его почти в горизонтальное положение. Стоящий возле машины рослый командир орудия выбивает тогда сильным ударом железного молота ключ, который удерживает все связи машины. Освобожденный быстрым толчком стержень отклоняется вперед и, встретив отпор в эластичном тюфяке, выбрасывает камень, который может сокрушить все, что попадется на его пути. Эта машина называется tormentum, так как напряжение достигается закручиванием (torquere), – скорпионом, потому что она имеет торчащее вверх жало; новейшее время дало ей еще название онагра, ибо дикие ослы, будучи преследуемы на охоте, брыкаясь назад, мечут такие камни, что пробивают ими грудь своих преследователей или, пробив кости черепа, размозжают голову» [Там же, c. 283-284].

Причина, по которой Аммиан по ошибке превращает скорпиона в онагр, объясняется склонностью историка к устаревшей терминологии и интерполяциям из трудов знаменитых предшественников. Слово onager, имеющее греческое происхождение, вошло в латинский язык в своем первоначальном значении «дикий осел» [6, с. 351]. В латинских текстах оно обозначает боевую машину только у Аммиана и Вегеция, что служит наглядным доказательством того, что к IV в. греческое слово стало частью латинского армейского лексикона. Но Аммиан, ориентировавшийся на использование классической военной лексики, не мог найти у своих предшественников (Цезаря, Тацита, Ливия и Саллюстия) упоминания о машинах, называвшихся «онаграми». В трудах классических римских авторов упоминаются лишь катапульты, баллисты и скорпионы.

Поскольку термин scorpio уже давно не употреблялся на практике, то Аммиан не представлял, машина какого типа носила ранее это название. Желая как можно полнее внедрить традиционную терминологию в текст

своего труда, он придумывает вполне логичное, с его точки зрения, объяснение, которое давало, прежде всего, ему самому уверенность в том, что древний скорпион ничем не отличался от современного онагра.

Онагры были в состоянии уничтожать как живую силу противника, так и разрушать его боевые машины. «Теми очень тяжелыми камнями, – пишет Вегеций, – которые бросаются онаграми, могут быть убиты не только кони и люди, но могут быть разбиты и машины врагов» [9, c. 279]. Последнее не вызывает сомнений, и у нас есть описание Аммиана, показывающее, что римляне, защищая Амиду, именно таким образом с успехом использовали свои онагры против персидских подвижных башен: «...Из железных пращей скорпионов с зубцов стены полетели круглые камни на башни неприятеля; ими разбиты были скрепы башен,  и баллисты вместе со своей прислугой полетели вниз, так что одни погибли от падения, даже не будучи ранены, другие нашли смерть под обрушившимися на них обломками» [1, c. 174]. Онагры могли применяться не только для обороны городов и крепостей, но также и для защиты вала полевого лагеря [9, c. 209].

Рис. 13. Онагр по описанию Аммиана Марцеллина. Рисунок И. В. Кирсанова

Вес камней, которые бросал онагр, по словам Вегеция, был пропорционален толщине и величине его канатов [Там же, c. 279]. Юлиан утверждает, что при осаде персами Нисибиса, римляне обстреливали противника камнями, вес которых достигал 7 аттических талантов (около 183,37 кг). Подобное представляется явным преувеличением. Археологические находки свидетельствуют, что вес каменных ядер, метавшихся онаграми, колебался от 45 до 80 кг [14, p. 259]. Вегеций советует использовать в качестве снарядов для онагров речные камни [9, c. 270].

Кроме каменных ядер, в качестве снарядов могли использовать горшки с зажигательной смесью [13, p. 111]. Для этого Вегеций рекомендует заготовить различные зажигательные материалы: асфальт, серу, смолу, нефть

и использовать их в борьбе с осадными сооружениями и метательными машинами противника [9, c. 270]. Кроме того, Вегеций требует в необходимом количестве заранее заготавливать в городах жилы не только

для онагров, но и для других торсионных машин [Там же, c. 271].

 

Подводя итог, можно отметить, что в эпоху поздней Империи не появилось принципиально новых крупных военных машин. Все виды машин, использовавшихся в IV столетии, существовали уже во II в., хотя, возможно,

что некоторые из них были усовершенствованы, что должно было отразиться на точности и дальности стрельбы.

Мощные стрело- и камнеметательные машины, такие как онагры, катапульты и баллисты, использовались в позднеантичное время как для уничтожения живой силы противника, так и для ведения осадной войны.

 

Список литературы

1. Аммиан Марцеллин. Римская история / пер. Ю. А. Кулаковского, А. И. Сонни. СПб.: Алетейя, 1994. 570 с.

2. Аппиан. Римские войны / пер. С. А. Жебелева, С. П. Кондратьева. СПб.: Алетейя, 1994. 783 с.

3. Витрувий Марк Поллион. Десять книг об архитектуре / пер. Ф. А. Петровского. М.: Изд-во Всес. академии архи-

тектуры, 1936. Т. 1. 331 с.

4. Иосиф Флавий. Иудейская Война / подг. текста, предисл. и примеч. К. А. Ревяко, В. А. Федосика. Минск, 1991. 512 с.

5. Каюмов И. Ф. Комментарии // Аноним. О военных делах / под общ. ред. А. К. Нефёдкина. СПб.: Алетейя, 2014. С. 37-197.

6. Марциал М. Валерий. Эпиграммы / пер. Ф. А. Петровского. СПб.: Алетейя, 1994. 447 с.

7. Осарес Ф. Византийская армия в конце VI века (по «Стратегикону» императора Маврикия) / пер. А. В. Банникова.

СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета; Акра, 2007. 141 с.

8. Прокопий Кесарийский. Война с готами / пер. С. П. Кондратьева. М.: Арктос-Вика-пресс, 1996. 336 с.

9. Флавий Вегеций Ренат. Краткое изложение военного дела // Греческие полиоркетики. Вегеций / пер. С. П. Кондратьева.

СПб.: Алетейя, 1996. С. 153-306.

10. Cascarino G. L’esercito Romano. Armamento e organizzatione. Rimini: Il Cerchio Iniziative Editoriale, 2008. Vol. II. Da Augusto

ai Severi. 350 p.

11. Chevedden P. E. Artillery in Late Antiquity: Prelude to the Middle Ages // The Medieval City under Siege. Suffolk and Rochester,

1995. P. 131-173.

12. Feugère M. Les armes des Romains de la République à l’Antiquité tardive. Paris: Errance, 2002. 296 p.

13. Le Bohec Y. L’armée Romaine sous le Bas-Empire. Paris: Picard, 2006. 256 p.

14. Richardot Ph. La fin de l'armée romaine (284-476). Paris: Economica, 2005. 410 p.

15. Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army. L.: B. T. Bastford, Ltd., 1996. 206 p.

16. Stephenson I. P. Roman Infantry Equipment. The Later Empire. Gloucestershire: Tempus Publishing, Ltd., 2001. 128 p.

17. Zosime. Histoire nouvelle: en 3 t. / texte établi et traduit par F. Paschoud. Paris: Les Belles Lettres, 1979. T. II. 1re partie. 252 р.

 

Альманах современной науки и образования

Выпуск № 10 (100) / 2015

 

Банников Андрей Валерьевич, к.и.н., доцент

Санкт-Петербургский государственный университет

 

http://cyberleninka....allista-i-onagr

 

Ну и еще несколько рисунков:

Торсионный стреломет на храме Афины в Пергаме ок.190г. до н.э.

Торсионный стреломет на храме Афины в Пергаме ок.190г..jpg

 

Рама стреломета на надгробии Ведения

 

Аркбаллиста (арбалет)на барельефе г. Пуйи  IV в. н.э. (новая датировка кон. II – нач. III вв. н.э.)

Аркбаллиста г. Пуйи  IV в. н.э. новая датировка кон. II – нач. III вв. н.э..gif

 

Аркбаллиста (арбалет) и колчан на надгробной колонне в г. Полиньяк на Луаре IV в. н.э. (новая датировка кон. II – нач. III вв. н.э.)

Аркбаллиста и колчан на надгробной колонне в г. Полиньяк на Луаре IV в. н.э. новая датировка кон. II – нач. III вв. н.э..gif

 

Немые свидетели трагедии Дура-Европос:

Болты для стрелометов из Дура-Европос.jpg

Ответить

Фотография RedFox RedFox 05.07 2016

Торсионный стреломет на храме Афины в Пергаме ок.190г. до н.э.

Какой-какой стреломёт, торсионный?

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 05.07 2016

Как ни странно, отдельной темы о римском оружии еще не было, только различного рода оффтопики... исправляем!

http://istorya.ru/fo...?showtopic=4338

Ответить

Фотография Castle Castle 05.07 2016

Какой-какой стреломёт, торсионный?

Это современная классификация - античные метательные машины делятся на тензионные (иначе говоря большие луки - гастрафеты, оксибелы, аркбаллисты) и торсионные (использкующие энергию скрученных жил или волос - литоболы (баллисты), катапульты, онагры (моноконы)).. 

Ответить

Фотография RedFox RedFox 06.07 2016

Извините, я плохо подумал о слове торсионный (в контексте полей чаще употребляется).

Ответить

Фотография Castle Castle 27.07 2016

Единственный сохранившийся до наших дней щит римского пехотинца - "Скутум", III век н.э.

 

1160879_original.jpg

Ответить

Фотография Марк Марк 27.07 2016

Только не единственный, а достаточно хорошо сохранившийся. Правда умбон отсутствует. Такой вид щит приобрел после реставрационных работ и реконструкции поврежденных или утраченных деталей - ручку заменили (от подлинной лишь фрагмент остался), а также кое-где дополнили утраченную кожаную обшивку по краям скутума.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 05.08 2016

УДК 94(38).07

 

А.В. Банников

Эволюция римского вооружения в период Империи (IIV вв.)

 

Банников Андрей Валерьевич, кандидат исторических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Институт истории; Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; e-mail: [email protected].

 

Новые тенденции в римской военной тактике отличает повышение роли легкой пехоты и кавалерии, уменьшая при этом значение правильного сражения, главная роль в котором ранее отводилась тяжелой пехоте. Начиная с III в. основным построением легионной пехоты становится фаланга, игравшая роль защитного вала, для легкой пехоты и кавалерии, которые должны были атаковать и преследовать отступающего противника. Новая тактика ведения боя приводит к тому, что легионеры получают различное вооружение. Солдаты первых рядов боевого порядка имели тяжелые копья и должны были сражаться в плотном строю, чтобы отразить натиск противника. За ними находились ланциарии с более легким вооружением и лучники. Их главной задачей было забросать приближавшегося противника легкими копьями и стрелами.

 

Ключевые слова: римская армия, легион, фаланга, gladius, pilum.

 

A.V. Bannikov

Evolution of Roman Weapons during the period of the Empire (I–IV centuries)

 

Bannikov, Andrey Valerievich, Candidate of History, Associate Professor, St. Petersburg State University, Institute of History; 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; e-mail: [email protected].

 

New trends in military tactics of the Romans were marked by the strengthening of the role of light infantry and cavalry, while reducing the value of the role of the heavy infantry. From the III century the Phalanx became a basic training of the legions. It plays a role of protection for light infantry and cavalry. Because of this new battle tactics the legionnaires receive different armaments. The soldiers, who formed the first ranks, had heavy lances; they had to fight in serried ranks to repel the enemy. Behind them were soldiers who had the lighter weapons. Their main task was to strike the opponent with their spears and arrows.

 

Keywords: Roman Army, legion, Phalanx, the gladius, the pilum

 

 

Эффективность действий любого воинского подразделения всегда в значительной степени зависит от качества вооружения, а также от его приспособленности и востребованности для использования в конкретных ситуациях. За длительный период существования Римской империи вооружение легионной пехоты настолько сильно изменилось, что некоторые исследователи считают возможным говорить о полном разрыве с прежней традицией. При этом, однако, {358} упускается из вида тот факт, что отказ от «национального оружия» произошел не в позднеримскую эпоху, а гораздо раньше, еще при Антонинах.

 

Изменения римского вооружения были вызваны целым комплексом причин. Одной из главных была трансформация легионной тактики ведения боя, вызванная новыми условиями, в которых пришлось действовать римской армии, в том числе и эволюцией военного дела у противников Империи.

 

Первые заметные перемены тактического характера, засвидетельствованные в источниках, относятся к 30-м гг. II столетия. Около 135 г. Флавий Арриан, наместник Каппадокии, описал свои деяния в ныне утерянной работе, именуемой «Аланской историей». До нас дошел лишь фрагмент этого труда, который исследователи называют «Диспозиция против аланов». В этом сочинении описывается построение, сильно отличавшееся от традиционного римского боевого порядка. Арриан располагает легионную пехоту в 8 рядов. Легионеры, стоявшие в первом ряду должны были наклонить копья так, чтобы их наконечники находились «на уровне груди коней». Солдатам второго, третьего и четвертого рядов надлежало забросать пилумами нападавшего противника. За этими четырьмя рядами тяжелых пехотинцев Арриан ставит четыре ряда копьеносцев, вооруженных легкими метательными копьями лансеями (лонхами). Девятый ряд образовывали пешие и конные лучники и метательные машины; все они, во время сражения должны были осыпать врага стрелами и метательными снарядами, пуская их поверх голов впередистоящих бойцов (Arr., Acies, 17) Таким образом армия Арриана занимала исключительно оборонительную позицию, при этом легионеры практически были лишены возможности активно действовать мечами, и играли роль копейщиков, подобных фалангитам, стоящим в сомкнутом строю.

 

Если для первой половины II столетия диспозиция Арриана может еще расцениваться, как нетипичное построение, то к концу того же столетия оно не представляется уже каким-то новаторством. Так, согласно описанию Диона Кассия, схожим образом были построены армии Песцения Нигера и Публия Корнелия Ануллина в битве при Иссе (194 г.). В передней линии армии Нигера находились тяжеловооруженные, за ними копьеметатели и артиллерия, а позади всех – лучники. Ануллин также развернул впереди тяжелую пехоту, а позади нее – легковооруженных (Dio, LXXIV, 7, 1–5).

 

Естественно, что столь радикальные изменения тактического плана должны были оставить глубокий отпечаток на вооружении легионеров, которое достаточно быстро было приспособлено к новым условиям ведения боя. Это подтверждается, прежде всего, археологическими источниками. Анализ обнаруженных римских шлемов свидетельствует, что в I в. до н. э. римляне использовали шлемы типа Coolus, или Haguenau1, которые отличались массивным вытянутым назатыльником, располагавшимся перпендикулярно к куполу2. Увеличение размеров назатыльника было связано с техникой ведения боя на близком расстоянии и прекрасно соответствовало тому положению, которое принимал легионер во время атаки, когда пригнувшись, на полусогнутых ногах, он {359} поражал мечом противника, непривычного к горизонтальным колющим ударам3. Короткий gladius легионера был прекрасно приспособлен к такого рода технике ведения боя4, а назатыльник шлема служил солдату защитой от рубящих ударов длинных кельтских мечей, наносившихся сверху вниз.

 

Начиная с периода принципата получает распространение галльский имперский шлем5, называемый также шлемом типа Weisenau6. Существовало большое количество подвидов этих шлемов7. Некоторые из них, относящиеся к середине I в., имеют короткий назатыльник, расположенный горизонтально по отношению к куполу. Однако в большинстве модификаций назатыльник шлемов наклонен вниз8. Несомненно, что, такая трансформация стала следствием определенной тактической эволюции. Шлемы Вайзенау, вероятнее всего, предназначались для солдат, принимавших в бою более прямое положение для того, чтобы вести борьбу с германскими копейщиками9.

 

Если шлемы типа Агно выходят из употребления еще до конца I в. то шлемы типа Вайзенау продолжают использоваться во II и III вв.10 Вместе с тем в северовский период получают распространение шлемы типа Niedermörmter, Niederbieber11, а также Heddernheim12.

 

Шлемы из Нидермюрмтера и Нидербибера13 конца II – начала III вв. с их массивными вытянутыми вниз назатыльниками, достигавшими плеч, вообще не давали солдатам возможности согнуться14. Шлемы из Хеддернхейма практически полностью закрывали лицо солдата, за исключением пространства в виде буквы Т, оставляя не защищенными лишь глаза, нос и рот15. Такие шлемы обеспечивали полную защиту головы, однако их форма препятствовала легионерам свободно ориентироваться на поле боя и, следовательно, совершать быстрые передвижения16. {360}

 

Переход от полусогнутой к прямой стойке может говорить о том, что легионеров все чаще использовали в сомкнутом строю в качестве копейщиков. Поэтому у них понизилось внимание к периферийному обзору, который требовался мечнику, сражавшемуся в свободном порядке17.

 

Прямоугольный полуцилиндрический щит стал главной защитой легионеров со второй половины I в. Однако к середине II в. его изображения на памятниках становятся все более редкими18. Уже в 120-е гг. такие щиты начинают постепенно заменяться на плоские овальные (сlуpei), которые позволяли образовывать более плотный боевой порядок.

 

Во времена Республики и вплоть до периода правления Флавиев главным видом доспеха легионера была кольчуга (lorica hamata), не препятствовавшая солдату совершать быстрые перемещения по полю боя. Поэтому легионеры Цезаря были достаточно подвижны, даже для того, чтобы преследовать отступающую легкую пехоту.

 

С конца I столетия в римской армии широкое распространение получает lorica segmentata – панцирь, состоявший из нескольких соединенных друг с другом пластин, обеспечивавший лучшую защиту, чем кольчуга, но более тяжелый и не оставлявший его владельцу прежней свободы движений19. Lorica segmentata продолжала использоваться на протяжении всей первой половины III в.20 Легионеры на арке Септимия Севера изображены, по большей части в панцирях подобного типа. Впрочем, археологические находки свидетельствуют, что по сравнению с более ранним периодом lorica segmentata претерпевает серьезные изменения. Образующие ее пластины становятся шире, соответственно меняется и их количество21. Подобное изменение может свидетельствовать в первую очередь о том, что главной задачей тяжеловооруженного пехотинца на поле сражения становятся не стремительные атаки, а, напротив, отражение неприятельского натиска.

 

Главным наступательным оружием легионера на протяжении всей эпохи принципата оставался меч gladius, длина клинка которого варьировалась от 430 мм до 536 мм22. Еще на рельефах триумфальной арки Септимия Севера, изображающих штурм Ктесифона, римские легионеры представлены с короткими и широкими мечами на правом боку. Тем не менее, археологические находки свидетельствуют, что уже с конца II в. все большее распространение получает длинный и узкий меч – спата (spatha)23. Длина клинков спат периода принципата составляла 622–684 мм24. {361}

 

Первоначально спатами были вооружены только всадники: такие мечи позволяли им эффективно бороться с пешими противниками; начиная с эпохи Юлиев-Клавдиев, спаты становится также оружием пехотинцев вспомогательных подразделений. В конце II в. спаты начинают использовать и легионеры: первый археологически засвидетельствованный экземпляр подобного меча, о котором можно с уверенностью утверждать, что он принадлежал легионеру, был обнаружен в Лионе в захоронении 197 г.25 С середины III в. спата окончательно вытесняет гладиус26. Длинный меч был гораздо лучше приспособлен для того, чтобы отражать атаки неприятеля, сохраняя единый строй. К тому же он позволял успешно бороться с противником, сражавшимся верхом27.

 

Еще одним традиционным видом наступательного оружия римского легионера был pilum – тяжелое метательное копье, наконечник которого соединялся с древком посредством длинного металлического стержня. Pilum оставался на вооружении римского легионера еще в середине III в.28 Вместе с тем переход к фаланговому построению и утрата легионом подвижности не давали солдатам возможности совершить эффективный бросок этого оружия, а для ближнего боя пилум был малопригоден, поскольку его тонкий металлический стержень мог легко погнуться от удара о вражеский щит. Поэтому в конце II в. вместо пилумов у легионеров начинают появляться копья.

 

Определенно можно утверждать, что в северовский период значительная часть легионной пехоты уже сменила пилумы на копья (hastae). Надписи из Апамеи, относящиеся к периоду правления Северов, свидетельствуют, что в составе Второго Парфянского легиона находились discens29 phalang(ariorum), lanciarius, discens lanchiari(orum) и sagittarius30. Термин «фалангарий» (phalangarius) несомненно, отражает произошедшую тактическую эволюцию. Фалангарии образовывали плотный строй, задачей которого было отражение вражеского натиска. Сохранившиеся надгробные рельефы, подтверждают, что их оружием было копье31. Ланциарии (lanciarii / lancearii) стояли за фалангариями и имели более легкое вооружение. Их главной задачей было забросать противника своими легкими метательными копьями (lanceae). Лучники находились позади ланциариев и во время сражения вели стрельбу поверх голов впереди стоявших товарищей.

 

Военная анархия, наступившая с концом северовской династии, оказала самое непосредственное влияние на римское вооружение. В период кризиса III в., когда отдельные части единой прежде Империи обособились и на порой продолжительное время превратились в независимые и, как правило, {362} враждебные Риму государства, местные оружейные традиции, выполнявшие ранее вспомогательные функции, получили мощный импульс для быстрого развития в ущерб чуждой им римской традиции. Централизованная система производства оружия, утвержденная Диоклетианом (284–305 гг.) окончательно закрепила произошедшие изменения. Оружейные мастерские (fabricae), были сориентированы на выпуск строго определенной продукции, однако каноны, согласно которым она изготавливалась, очевидно, не были определены. Поэтому каждая fabrica делала оружие или доспехи в соответствии с местными традициями. Это неизбежно вело к окончательному исчезновению единообразия в вооружении, единообразия, поддерживавшегося прежде исключительно доминированием италийской оружейной традиции.

 

В IV столетии различие между воинскими подразделениями западных и восточных провинций было вполне очевидно. Уже по одному их внешнему виду можно было определить, в каком регионе отряд был сформирован и вооружен. Так, Аммиан отмечает, что после смерти Юлиана при выборе нового императора участвовали представители от двух армий (Amm., XXV, 5, 2), а Клавдиан говорит о двух «несхожих ратях» (т. е. западной и восточной), оказавшихся в 396 г. под командованием Стилихона (Claud., Ruf., 2, v. 104, 105).

 

Тактические приемы ведения боя, сформировавшиеся во II в. – первой половине III в. остались теми же и в IV столетии. Обычным пехотным построением в этот период, по-прежнему, была фаланга32. Правда, в отличие от северовской эпохи, теперь только офицеры и унтер-офицеры (primi ordines) имели полный комплект тяжелого защитного вооружения (Veg., II, 15). Они образовывали фронт, фланги и последнюю линию боевого порядка. В центре построения располагались менее опытные, хуже обученные и имевшие легкое вооружение солдаты (Veg., II, 15–17). Во время сражения тяжеловооруженные пехотинцы образовывали заслон из щитов (Amm., XXXI, 7, 12; XVI, 12, 44; XXIX, 3, 48), поражая противника копьями. Стоявшие за ними легковооруженные (Veg., II, 17; III, 14), забрасывали врагов стрелами и разнообразными дротиками (Amm., XIV, 2, 14; XVI, 12, 36; ХХХI, 7, 12; ХХХI, 13, 1).

 

В отношении позднеримского вооружения можно также отметить ряд специфических особенностей. Начиная с IV в. римляне использовали самые различные образцы шлемов. На триумфальной арке Константина изображены воины в шлемах похожих на те, что были в ходу во времена принципата. Они имеют нащечники и украшены небольшими плюмажами. Преторианцы, с которыми сражаются солдаты Константина, представлены в шлемах аналогичного образца, но без плюмажей.

 

Типом шлема, неизвестным ранее в римской традиции, но получившим самое широкое распространение в эпоху поздней Империи, стал композитный тип (Spangelhelme). Композитные шлемы можно разделить на два основных типа33. Шлемы первого типа состояли из двух полусфер, крепившихся к узкой полоске гребня, которая тянулась от лицевой к затылочной части каски. Шлемы второго типа {363} изготовлялись из нескольких пластин, соединявшихся между собой. Как правило, такая конструкция характерна для куполов конической формы. К шлему могли добавляться назатыльник и нащечники, которые изготовлялись отдельно и обычно крепились кожаными или льняными ремнями либо с помощью шарниров.

 

Большинство обнаруженных в результате археологических раскопок шлемов датируются IV в. или началом V в. Определенно датированный III в. экземпляр был обнаружен при раскопках в крепости Дура-Европос. Он состоит из двух полусфер, имеет Т-образную назальную пластину, цилиндрическая выпуклость на верхушке для крепления плюмажа и кольчужную сетку, прикрывавшую шею владельца. Он принадлежал, по всей видимости, персидскому воину, погибшему при захвате крепости, – факт, свидетельствующий в пользу парфяно-сасанидского происхождения позднеримских композитных шлемов.

 

Lorica segmentata, получившая столь широкое распространение в конце I–II в., во второй половине III в. совершенно выходит из употребления34. В III–IV вв. основным видом доспеха становится кольчуга. Кольчуги времен поздней Империи отличались большим разнообразием. Среди них были короткие, длинные, без рукавов, с рукавами до локтя или с рукавами до запястья. Распространенными оставались также и известные еще с республиканских времен чешуйчатые панцири (lorica squamata), представлявшие собой доспех, сделанный из железных или бронзовых чешуек, пришитых на кожаную основу. В панцирях такого типа, например, изображены воины на арке Галерия в Салониках, а также преторианцы на арке Константина.

 

Поскольку меч перестал быть главным оружием легионера и из мечников, сражавшихся в свободном порядке, римские пехотинцы превратились в копейщиков, эффективность действия которых была основана на слаженных коллективных маневрах в сплоченном строю, то отдельный солдат не мог более вести бой в одиночку, но должен был действовать совместно со стоявшим рядом с ним справа товарищем, который закрывал его частью своего щита35. Поэтому еще одним изменением в римском вооружении, ставшим следствием перемены тактики, стала окончательная замена четырехугольного полуцилиндрического щита меньшими по размеру круглыми и овальными щитами, более пригодными для сражения в сомкнутом строю.

 

Поскольку тяжелая пехота должна была не нападать на противника, а образовывать «несокрушимую стену» (Amm. XVI, 12, 20; ср. Veg., II, 7)36, то уже в III столетии поножи, которые в I–II вв. поножи носили только центурионы, как отличительный знак своего звания37, вновь появляются на вооружении римского легионера. В IV столетии их ношение стало общепринятым (Anon., De reb. bell., 15, 3)38. {364}

 

Основным наступательным оружием римского пехотинца, начиная с северовского периода, было копье (hasta). В позднеантичную эпоху в рукопашном бою сражались, прежде всего, копьями и только после того, как они ломались, обнажали мечи (Amm., XXXI, 13, 5). Поскольку копья использовали, как правило, для ближнего боя, то их наконечники имели широкую форму39. Предполагается, что длина позднеримского копья, была 2–2,5 м40; причиной увеличения его длины считают переход к построению фалангой41.

 

Что касается пилумов, то, у нас нет никаких археологических свидетельств, подтверждающих, что римляне использовали их во второй половине III в. Впрочем, Вегеций утверждает, что даже в его эпоху pila, еще не вышли из употребления (Veg., I, 20). Оружие, которое Вегеций ассоциирует с древними пилумами, он называет spiculum. Однако из сделанного описания становится ясно, что это были два разных вида оружия. Вероятно, spiculum был тяжелым метательным копьем, которое еще в IV столетии было на вооружении тяжеловооруженной части пехоты. О нем, например, упоминает Аммиан, когда, описывает битву при Аргенторате (Amm., XVI, 12, 46).

 

Выше было отмечено, что в III столетии основным типом меча римского легионера становится спата. Отличительная особенность позднеримских спат – бóльшая, чем в предыдущий период ширина клинка, достигавшая 5–6 см; длина клинков составляла 70–90 см42. Кроме мечей в III–IV вв. в ближнем бою использовались также топоры (secures) и двуострые секиры (bipennеs)43.

 

Господствовавшая в позднеантичном военном деле тенденция, нанести как можно больший урон противнику еще до прямого столкновения с ним, способствовала тому, что римляне значительно расширили арсенал использовавшихся ими метательных снарядов и различных видов оружия дальнего боя. Согласно Вегецию за строем тяжелой пехоты выстраивались ферентарии, или метатели дротиков, щитоносцы, вооруженные плюмбатами, лучники, пращники и, наконец, трагулярии, обслуживавшие метательные машины.

 

Из традиционных видов метательного оружия Вегеций называет только дротик verutum, который как он утверждает, был известен еще во времена принципата (Veg., II, 15). Новым видом метательного оружия, не известным во времена ранней Империи стали плюмбаты (plumbatae), или маттиобарбулы (mattiobarbulaе)44. Вегеций утверждает, что уже во времена Диоклетиана (284–305 гг.) легионы Иовианы и Геркулианы отличались умелым использованием плюмбат, однако еще в середине IV в. это оружие не получило, как кажется, повсеместного распространения в римской армии. Аммиан ничего не говорит о плюмбатах. Автор трактата «О военных делах» воспринимает плюмбату как некое нововведение, поэтому считает нужным подробно рассказать о ней и о способах ее использования. Очевидно, Иовианы и Геркулианы были {365} особыми легионами, вооружение которых отличалось от вооружения остальных римских подразделений.

 

Не совсем понятно, каким образом плюмбаты попали в римскую армию. В 1992 г. археологами на территории Бретани, в верховье Рейна, на Дунае и в районе Аквилеи было обнаружено 42 плюмбаты. Это позволило некоторым исследователям утверждать, что плюмбата не заимствована у германцев, как это иногда считается, а была исконно римским видом оружия. Так, например, М. Фожер, считает, что появление плюмбаты в римской паноплии не должно считаться чем-то неожиданным. Он предлагает рассматривать ее как логическую эволюцию классического пилума. В качестве доказательства своей точки зрения исследователь указывает на то, что уже для эпохи ранней Империи засвидетельствованы изображения пилумов, имеющих груз в виде сферической массы наверху древка45. Р. Гроссе, опираясь на сообщение Вегеция, что плюмбаты были основным оружием двух упомянутых выше иллирийских легионов, делает вывод, что плюмбата была оружием иллирийского происхождения46.

 

Незначительный вес и размеры плюмбат позволяли солдатам носить их с собой по нескольку штук. Вегеций, говоря о легионерах прежних времен, сообщает, что они носили в своих щитах по пяти таких дротиков (Veg., I, 17). Дальность полета плюмбаты была, очевидно, больше чем у любого обычного дротика (Veg., I, 17). В соответствии с расчетами современных исследователей плюмбата мамиллата металась на расстояние от 30 до 60 м47, а при использовании специального ремня – от 70 до 80 м48. Применение подобного оружия не требовало большой физической силы или умения, как это было в случае с традиционными пилумами, однако благодаря меньшему весу плюмбаты увеличивалась дальность броска, а за счет свинцового груза возрастала ее убойная сила.

 

Луки в позднеримское время получили еще более широкое распространение, чем прежде. Вегеций уделяет большое внимание лучникам и считает, что искусству владеть этим видом оружия должна быть обучена четвертая или даже третья часть новобранцев, попадавших в армию. При этом уметь пользоваться луком должны как всадники, так и пехотинцы (Veg., I, 15).

 

Вегеций весьма высоко оценивает эффективность действия пращей и метательных шестов (фустибалов) (Veg., I, 16). Впрочем, в позднеримский период в полевых условиях праща, очевидно, стала применяться гораздо реже, нежели это было в предыдущую эпоху. По-видимому, этим оружием пользовались только при осаде или обороне городов и крепостей. (Zos., III, 18, 3). Что касается фустибалов (fustibali), то о них нет упоминаний ни у одного из предшественников Вегеция.

 

Существенным отличием в вооружении позднеримской пехоты от пехоты ранней Империи стали небольшие метательные машины, которые мог {366} обслуживать всего один человек. В IV столетии широкое распространение получают аркубаллисты (арбалеты)49 и манубаллисты (хейробаллисты).

 

Археологические находки свидетельствуют, что арбалеты римляне начали использовать уже в III столетии. До нашего времени сохранились два погребальных рельефа из обрасти Верхней Луары, на которых изображен римский арбалет50. Первый из рельефов был найден при раскопках в городе Полиньяк (Южная Франция), а другой происходит из Сен-Марселя. На обоих рельефах представлено охотничье снаряжение, поэтому, по мнению некоторых исследователей, в первой половине III в. арбалет использовался, еще исключительно как охотничье оружие. Однако в начале V в. арбалеты стали уже настолько распространенным видом оружия, что Вегеций считает ненужным давать им какое-либо подробное описание (Veg., IV, 22). За солдатами, вооруженными аркубаллистами в это время уже закрепилось название «аркубаллистарии» (arcuballistarii) (Veg., IV, 21).

 

Другой военной машиной индивидуального использования была manuballista51, или ручная баллиста52, представлявшая собой торсионную метательную машину небольших размеров. В римской армии манубаллисты появились, очевидно, в начале II в. н. э., как об этом можно судить на основании изображения на одном рельефе колонны Траяна53.

 

В позднеримскую эпоху манубаллисты получили самое широкое распространение, совершенно вытеснив более массивные скорпионы. Анонимный автор трактата о «Военных делах», посчитавший необходимым уделить свое внимание описанию плюмбаты, которая была известна, как минимум, с конца III в., не стал разъяснять своему читателю какую машину он называет манубаллистой, ограничившись лишь замечанием, что манубаллисты необходимо расставить на берегах реки, чтобы обезопасить переправу войск (Anon., De reb., XVI, 5). Во времена Вегеция уже появился термин для обозначения отрядов солдат, вооруженных манубаллистами – manuballistarii (Veg., II, 15; IV, 21), что опять же показывает, насколько была хорошо известна в позднеримскую эпоху эта боевая машина.

 

Согласно Вегецию, современные ему манубаллисты представляли собой те же самые скорпионы (Veg., IV, 22). Самым заметным отличием манубаллисты от скорпиона были ее меньшие размеры, что стало следствием серьезных изменений, внесенных в конструкцию головной рамы (capitulum, или plintion) скорпиона, когда некоторые громоздкие и тяжелые деревянные части были заменены более {367} легкими и прочными железными54. При раскопках позднеримского форта в г. Горнее (Румыния) были обнаружены натяжные рамы (kambestria) от римских манубаллист конца IV столетия55. Размеры рам были 13,3, 13,7 и 14,4 см в высоту. В находящейся поблизости Орсове была найдена более крупная рама высотой 36 см. Манубаллисты, которым принадлежали эти детали, были не больше позднеантичных арбалетов, а потому вполне могли обслуживаться одним стрелком.

 

Подводя итог всему вышесказанному, можем отметить, что, начиная с северовской эпохи, для легионов становится типичным построение фалангой. Изменение роли и задач тяжеловооруженной пехоты привело к заметным изменениям в вооружении. Поэтому отказ от «национально-римских» видов оружия был вызван в первую очередь адаптацией римской армии к действиям в новых условиях. На дальнейшее развитие римской военной организации наложил неизгладимый отпечаток кризис III в. Окончательная утрата какой-либо национальной связи между отдельными подразделениями и установление системы государственных оружейных мастерских внесли большое разнообразие в римскую паноплию. В результате этого процесса армия еще более утратила свои римские черты, полностью превратившись из римской в армию средиземноморской империи.

 

 

Список использованной литературы

 

Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. В 4 т. Т. II. Германцы / пер.c немецк. Л. Гринкруга, В. Авдиева. СПб., 1994.

 

Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней империи / пер. с франц. М. Н. Челинцевой. М., 2001.

 

Негин А.Е. Позднеримские шлемы: проблемы генезиса // Antiquitas Aeterna. Поволжский антиковедческий журнал. Война, армия и военное дело в античном мире. Вып. 2. Саратов, 2007. C. 335–359.

 

Bishop M.C. Lorica Segmentata. Vol. I. A Handbook of Articulated Roman Plate Armour. 2002.

 

Bishop M.C., Coulston J.C.N. Roman Military Equipment from the Punic Wars to the fall of Rome. London, 1993.

 

Cascarino G. L’esercito Romano. Armamento e organizzatione. Vol. II: Da Augusto ai Severi. Rimini, 2008.

 

Chevedden P.E. Artillery in Late Antiquity: Prelude to the Middle Age // The Medieval City under Siege. Suffolk and Rochester, 1995.

 

Connolly P. The Roman Fighting Technique Deduced from Armour and Weaponry // Roman Frontier Studies. 1991. P. 358–363.

 

Faure P. L’aigle et le cep Les centurions légionnaires dans l’Empire des Sévères. En 2 vol. Paris; Bordeaux. 2013.

 

Feugère M. Casques antiques. Les visages de la guerre de Mycènes à la fin de l’Empire romain. Paris, 1994.

 

Feugère M. Les armes des Romains de la République à l’Antiquité tardive. Paris, 2002.

 

Gilbert F. Le soldat romain à la fin de la république et sous le Haut-Empire. Saint-Germain-du-Puy, 2004. {368}

 

Gilbert F. Légionaires et auxiliaires sous le Haut-Empire romain. Paris, 2006.

 

Grosse R. Römische Militärgeschichte von Gallienus bis zum Beginn der byzantinischen Themenverfassung. Berlin, 1920.

 

Le Bohec Y. L’armée Romaine dans la tourmente. Une nouvelle approche de la «crise du IIIe siècle». Paris, 2009.

 

Le Bohec Y. L’armée Romaine sous le Bas-Empire. Paris, 2006.

 

Lendon J.E. Le ombre dei guerrieri. Strategie e battaglie nell’età antica. Torino, 2006.

 

Peterson D. La légion romaine hier... et aujourd’hui. Paris. 1992.

 

Southern P., Dixon K.R. The Late Roman Army. London, 1996.

 

Stephenson I.P. Roman Infantry Equipment. The Later Empire. Gloucestershire. 2001.

 

Vermaat R.M. La Plumbata: nouvelle arme de l’Antiquité tardive // L’Archéologue. 2005. № 80. P. 42–44.

 

Wheeler E.L. The Legion as Phalanx in the Late Empire, Part I // L’armée romaine de Dioclétien à Valentinien I. Actes du Congrès de Lyon (12–14 septembre 2002), rassemblées et édités par Y. Le Bohec et C. Wolf. Lyon, 2004. P. 309–358.

 

Wheeler E.L. The Legion as Phalanx in the Late Empire, Part II // Revue des Études Militaires Anciennes. Paris, 2004. № 1. P. 147–176.

 

 

References

 

Bishop M. C. Lorica Segmentata. Vol. I. A Handbook of Articulated Roman Plate Armour. JRMES Monograph № 1.The Armatura Press Publ., 2002. 120 p.

 

Bishop M. C., Coulston J. C. N. Roman Military Equipment from the Punic Wars to the fall of Rome. London: Batsford Publ.,1993. 256 p.

 

Cascarino G. L’esercito Romano. Armamento e organizzatione. Vol. II: Da Augusto ai Severi. Rimini, 2008. 368 p.

 

Chevedden P. E. Artillery in Late Antiquity: Prelude to the Middle Age. The Medieval City under Siege. Suffolk and Rochester: BOYE6 Publ., 1995.

 

Connolly P. The Roman Fighting Technique Deduced from Armour and Weaponry. Roman Frontier Studies. 1991. P. 358–363.

 

Del’brjuk G. Istorija voennogo iskusstva v ramkah politicheskoj istorii. T. II. Germancy [The History of the Art of War in the Framework of Political History. T. II. The Germans]. St. Petersburg: Nauka, Juventa, 1994. 354 p.

 

Faure P. L’aigle et le cep Les centurions legionnaires dans l’Empire des Severes. En 2 vol. Paris; Bordeaux. 2013. 1100 p.

 

Feugere M. Casques antiques. Les visages de la guerre de Mycenes a la fin de l’Empire romain. Paris, 1994.

 

Feugere M. Les armes des Romains de la Republique a l’Antiquite tardive. Paris: Errance Ed., 2002. 295 p.

 

Gilbert F. 2004: Le soldat romain a la fin de la republique et sous le Haut-Empire. Saint-Germain-du-Puy.

 

Gilbert F. Legionaires et auxiliaires sous le Haut-Empire romain. Paris: Errance Ed., 2006. 118 p.

 

Grosse R. Römische Militärgeschichte von Gallienus bis zum Beginn der byzantinischen Themenverfassung. Berlin: Weidmannsche Buchhandlung, 1920. 505 s.

 

Le Bohec Y. L’armee Romaine dans la tourmente. Une nouvelle approche de la «crise du IIIe siecle». Paris: Editions du Rocher Publ., 2009. 315 p. {369}

 

Le Bohec Y. L’armee Romaine sous le Bas-Empire. Paris: Picard Ed., 2006. 256 p.

 

Le Bojek Ja. Rimskaja armija jepohi Rannej imperii [Roman Army of the Early Empire]. Moscow: ROSSPEN Publ., 2001. 442 p.

 

Lendon J. E. Le ombre dei guerrieri. Strategie e battaglie nell’eta antica. Torino: Utet Publ., 2006. 417 p.

 

Negin A. E. Pozdnerimskie shlemy: problemy genezisa [Late Roman helmets: the genesis of the problem]. Antiquitas Aeterna. Vyp. 2 [Iss. 2]. Saratov, 2007. P. 335–359.

 

Peterson D. La legion romaine hier... et aujourd’hui. Paris: Histoire et Collection Ed. 1992.

 

Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army. London: Yale University Press, 1996. 206 p.

 

Stephenson I. P. Roman Infantry Equipment. The Later Empire. Gloucestershire: Tempus Publishing Ltd, 2001. 128 p.

 

Vermaat R. M. La Plumbata: nouvelle arme de l’Antiquite tardive. L’Archeologue. Iss. 80. 2005. P. 42–44.

 

Wheeler E. L. 2004: The Legion as Phalanx in the Late Empire, Part I. L’armee romaine de Diocletien a Valentinien I. Actes du Congres de Lyon (12–14 septembre 2002), rassemblees et edites par Y. Le Bohec et C. Wolf. Lyon. P. 309–358.

 

Wheeler E. L. The Legion as Phalanx in the Late Empire, Part II. Revue des Etudes Militaires Anciennes. Iss. 1. Paris, 2004. P. 147–176. {370}

 

 

1 Названные так по месту обнаружения в г. Агно (Хагенау).

 

2 Feugère M. Casques antiques. Les visages de la guerre de Mycènes à la fin de l’Empire romain. Paris. 1994. P. 81. {359}

 

3 Ibid. P. 94.

 

4 Ibid. P. 82.

 

5 Ibid. P. P. 91.

 

6 По названию места, где была сделана находка (в населенном пункте недалеко от Майнца).

 

7 Cascarino G. L’esercito Romano. Armamento e organizzatione. Vol. II: Da Augusto ai Severi. Rimini, 2008. P. 108–115.

 

8 Bishop M.C., Coulston J.C.N. Roman Military Equipment from the Punic Wars to the fall of Rome. London, 1993. P. 92–93; Feugère M. Casques... P. 88–96.

 

9 Connolly P. The Roman Fighting Technique Deduced from Armour and Weaponry // Roman Frontier Studies. 1991. P. 358–363.

 

10 Feugère M. Casques... P. 92.

 

11 Ibid. P. 97–100.

 

12 Gilbert F. Légionaires et auxiliaires sous le Haut-Empire romain. Paris, 2006. P. 104.

 

13 Bishop M.C., Coulston J.C.N. Roman Military Equipment... P. 117–118; Feugère M. Les armes des Romains de la République à l’Antiquité tardive. Paris, 2002. P. 118, 121.

 

14 Wheeler E.L. The Legion as Phalanx in the Late Empire, Part II // Revue des Études Militaires Anciennes. Paris, 2004. №1. P. 147–176. P. 149, n. 4.

 

15 Faure P. L’aigle et le cep Les centurions légionnaires dans l’Empire des Sévères. En 2 vol. Paris; Bordeaux. 2013. P. 58; Gilbert F. Légionaires... P. 104; Stephenson. I.P. Roman Infantry Equipment. The Later Empire. Gloucestershire. 2001. Colour plate 14. P. 117.

 

16 Faure P. L’aigle... P. 58. {360}

 

17 Wheeler E.L. The Legion... Part II. P. 149, n. 6.

 

18 Ibid. P. 149.

 

19 Bishop M. C. Lorica Segmentata. Vol. I. A Handbook of Articulated Roman Plate Armour. 2002. P. 31–45; Peterson D. La légion romaine hier... et aujourd’hui. Paris, 1992. P. 22; Cascarino G. L’esercito... P. 139–144.

 

20 Le Bohec Y. L’armée romaine sous le Bas-Empire. Paris, 2006. P. 112, n. 50.

 

21 Le Bohec Y. L’armée Romaine dans la tourmente. Une nouvelle approche de la «crise du IIIe siècle». Paris, 2009. P. 47.

 

22 Cascarino G. L’esercito... P. 157.

 

23 Feugère M. Les armes... P. 147.

 

24 Cascarino G. L’esercito... P. 160. {361}

 

25 Ibid. P. 159.

 

26 Ibid.

 

27 Ibid.

 

28 Feugère M. Les armes... P. 168.

 

29 Термин discens (ученик), используемый в некоторых апамейских надписях, указывает, очевидно, на то, что при солдатах находились молодые рекруты, которые должны были занять место в строю в случае их болезни или гибели (Faure P. L’aigle... P. 50, n. 124).

 

30 Ibid. P. 50, n. 150.

 

31 Ibid. P. 56. {362}

 

32 Le Bohec Y. L’armée Romaine sous le Bas-Empire. P. 133.

 

33 О позднеримских шлемах см. также: Негин А. Е. Позднеримские шлемы: проблемы генезиса // Antiquitas Aeterna. Поволжский антиковедческий журнал. Война, армия и военное дело в античном мире. Саратов, 2007. Вып. 2. C. 335–359. {363}

 

 

34 Feugère M. Casques antiques... P. 151; Le Bohec Y. L’armée Romaine sous le Bas-Empire. P. 112, n. 50.

 

35 Lendon J.E. Le ombre dei guerrieri. Strategie e battaglie nell’età antica. Torino, 2006. P. 249.

 

36 «...Аntepilanis hastatisque et ordinum primis velut insolubili muro...».

 

37 Впрочем, М. Фожер отмечает, что на некоторых рельефах эпохи Траяна легионеры изображены носящими поножи (Feugère M. Les armes... P. 136). См. Ле Боэк Я. Римская армия... С. 179.

 

38 «...Ferratis ocreis inductis...». {364}

 

39 Southern P., Dixon K.R. The Late Roman Army. P. 112.

 

40 Wheeler E.L. The Legion... Part II. P. 152, n. 23.

 

41 Ibid. P. 152, n. 24.

 

42 Feugère M. Les armes... P. 246.

 

43 Southern P., Dixon K.R. The Late Roman Army. P. 116.

 

44 Vermaat R.M. La Plumbata: nouvelle arme de l’Antiquité tardive // L’Archéologue. 2005. №80. P. 42–44. {365}

 

45 Feugère M. Les armes... P. 237.

 

46 Grosse R. Römische Militärgeschichte von Gallienus bis zum Beginn der byzantinischen Themenverfassung. Berlin: Weidmannsche Buchhandlung, 1920. S. 20.

 

47 Southern P., Dixon K.R. The Late Roman Army. P. 114.

 

48 Ibid. {366}

 

49 Chevedden P.E. Artillery in Late Antiquity: Prelude to the Middle Age // The Medieval City under Siege. Suffolk and Rochester, 1995. P. 145–146.

 

50 Feugère M. Les armes des Romains... P. 214; Stephenson I.P. Romano-Byzantine Infantry Equipment. Gloucestershire, 2006. P. 129.

 

51 Для обозначения этой метательной машины используется также и греческий термин «хейробаллиста».

 

52 Stephenson I.P. Romano-Byzantine Infantry Equipment. Gloucestershire, 2006. P. 137–140; Chevedden P.E. Artillery in Late Antiquity: Prelude to the Middle Age // The Medieval City under Siege. Suffolk and Rochester, 1995. P. 149–151.

 

53 Cascarino G. L’esercito... P. 236. {367}

 

54 Ibid. P. 236.

 

55 Feugère M. Les armes... P. 248. {368}

 

Банников А.В. Эволюция римского вооружения в период Империи (I–IV вв.) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. СПб., 2015. № 15. С. 358–370.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 07.08 2016

ГЛАВА 21

 

ОРУЖИЕ ПОБЕДЫ

 

«...Оружие для солдата все равно что часть тела».

(Цицерон. Тускуланские беседы. II. 16. 37)

 

«Пехотинцы защищены панцирями и шлемами и носят с обеих сторон острое оружие. Меч на левом боку значительно длиннее меча, висящего на правом и имеющего в длину только одну пядень. Отборная часть пехоты, окружающая особу полководца, носит копья и круглые щиты; остальная часть пехоты – пики и продолговатые щиты, пилы и корзины, лопаты и топоры и, кроме того, еще ремни, серпы, цепи и на три дня провизии; таким образом, пешие солдаты носят почти столько же тяжести, сколько вьючные животные. Всадники имеют с правой стороны длинный меч, в руке такое же длинное копье; на лошади поперек спины лежит продолговатый щит; в колчане они имеют три или больше длинных, как копья, метательных дротиков с широкими наконечниками; шлемы и панцири они имеют одинаковые с пехотой; избранные всадники, окружающие особу полководца, вооружены точно так же, как их товарищи в эскадронах».

(Иосиф Флавий. Иудейская война III. 5. 5) {422}

 

«Оружие и мужа пою», – писал Вергилий (Энеида. I. 1). И при этом ставил войну и оружие на первое место. Эта фраза как нельзя лучше характеризует отношение римлянина к оружию как инструменту войны, с помощью которого он стал властителем всего обозримого мира. Оружие наделялось сакральной сущностью и становилось объектом поклонения. Нелишне будет здесь вспомнить, что император Нерон самолично освятил кинжал Сцевина, повелев на нем начертать посвящение Юпитеру Мстителю (Тацит Анналы. XV. 74), а меч Юлия Цезаря хранился в храме Марса Ультора (Мстителя) (Светоний. Вителлий. 8. 1). Отдаленным отзвуком этого почитания можно считать и определенные черты римской иконографии, когда солдат предпочитали изображать как богов, мифических героев или в застывшей вне времени и неизменной по своему виду традиционной экипировке легендарных земных правителей прежних времен. Поэтому, к глубокому сожалению, зачастую не следует искать на изобразительных источниках точного отражения реального вооружения и экипировки римского солдата. Так, уже в эпоху ранней Империи мы все еще можем видеть памятники, на которых нет-нет да промелькнет вооружение республиканского времени, или вооружение, изображавшееся на надгробиях и других иконографических памятниках, где имели место некоторая фантазия скульптора и подражание эллинистическим (и даже греческим) образцам, дабы придать воину вид одного из героев Эллады.

 

Античные авторы объясняли военные успехи Рима его превосходством в области вооружения и, в значительной степени, индивидуального защитного снаряжения воина (Иосиф Флавий. Иудейск. война. III. 5. 5; Геродиан. III. 4. 9). Совершенствование оружия, вне всякого сомнения, происходило вместе с расширением государства; чем больше у Рима появлялось врагов, тем совершеннее становилось римское вооружение, поскольку римляне нисколько не стеснялись заимствовать и модифицировать самое {423} эффективное оружие своих противников. Можно утверждать, что начиная с республиканского периода уже не существовало никакого специфически римского оружия, и дальнейшая его модификация в значительной степени определялась той удивительной способностью римлян к адаптации в области военной техники, которая формировала в результате заимствований наиболее совершенные образцы.

 

На протяжении римской истории довольно четко прослеживается несколько сменявших друг друга волн заимствований1. Первое, наиболее продолжительное по времени влияние в области римского вооружения было оказано кельтами, принесшими из Центральной Европы на Италийский полуостров такие предметы, прочно ассоциирующиеся с республиканским вооружением, как монтефортинский шлем и продолговатый овальный щит (scutum). Далее следует отметить влияние со стороны иберов, благодаря которым римляне обзавелись новыми модификациями мечей (gladius Hispaniensis) и кинжалов (pugio), которые хоть и видоизменялись со временем, но все же служили римлянам довольно продолжительное время. Те испанские гладии, появившиеся в Испании, возможно, также являлись вариантом кельтского меча с удлиненным заостренным лезвием. Когда же племена Северной Европы, возглавляемые тевтонами, пришли в движение, и затем, когда уже римские завоевания стали распространяться на территорию галлов и восточных кельтов, влияние с их стороны на римское вооружение начало возрастать. В результате в римской армии {424} появляются новые модификации шлемов. Спата являлась вариацией длинного кельтского меча, заимствованного римскими кавалеристами, и в первую очередь через галльских всадников из вспомогательных частей.

 

В республиканский период происходила все большая унификация вооружения, связанная сразу с несколькими причинами. Среди наиболее существенных следует выделить стремление к технологической простоте изделий, которых с увеличением воинских контингентов приходилось выпускать всё больше и больше. Стало необходимо снабдить всех воинов по возможности одинаковым оружием. Теперь, в отличие от времен царского периода, когда прослеживается влияние на римское вооружение в основном извне, ситуация меняется. Адаптированное римлянами и в некоторых случаях значительно улучшенное римскими мастерами вооружение начинает вместе с победоносными римскими легионами шествие по землям, находящимся в орбите интересов Рима. Римский военный импорт появляется даже там, где нога римского легионера никогда не ступала, а это свидетельствует о его ценности как товара в системе международной торговли и обменов.

 

Таким образом, мы видим, что в республиканское время римские военные технологии, стремясь к упрощению и удешевлению предметов вооружения, тем не менее были конкурентны на мировом рынке. Тем более что продолжался выпуск и дорогих, роскошных элементов вооружения, которые были способны удовлетворить и самый взыскательный вкус.

 

Для римлян времен Империи война стала предметом науки, ведь надо было обеспечивать безопасность Империи и захватывать добычу у противника. Получила свое распространение стратегия организации лимесов и размещения на них постоянных и основанных на качественном наборе армий. Такой территориальный разброс войск породил необходимость организации производства вооружения в разных частях империи, что порождало появление вооружения, изготовленного с учетом {425} различных локальных особенностей, отражавших вкусы солдат того или иного подразделения и народности. При этом поражает пестрота вооружения, представленного реальными образцами и изображениями. Мы видим боевое и парадное вооружение, причем последнее в эпоху Империи получило значительное развитие в силу тенденции стремления к роскоши даже в среде военнослужащих.

 

В данный период наблюдается массированное внедрение различных заимствований у вчерашних побежденных или сегодняшних противников. Проводником этих влияний были и вспомогательные формирования, в эпоху раннего принципата еще имевшие обычное для них местное вооружение. Именно в период Империи наиболее ярко проявилась удивительная способность римлян к адаптации в области военного дела, одним из важнейших направлений которого являлось развитие защитного вооружения. Не случайно мы можем найти у античных авторов строки, в которых они объясняли успехи Рима в том числе и его превосходством в области индивидуального вооружения (Иосиф Флавий. Иудейская война. III. 5. 5; Геродиан. III. 4. 9).

 

В императорский период римское вооружение продолжало свое развитие на основе трех оружейных традиций: италийской, кельтской и эллинистической. Затем к этому прибавилось влияние со стороны восточных противников: сарматов, парфян и Cасанидов.

 

Следует отметить, что эти влияния больше сказывались на традиции производства защитного вооружения, в то время как наступательное вооружение, также, несомненно, во многом заимствованное римлянами у других народов, видоизменялось более медленно. Основная связка – пилум – гладий – кинжал (пугио) была обусловлена тактикой римского боя, совершенствуясь со временем в узких рамках такого применения. Как наиболее типичный пример следует привести удлинение железной части метательного копья – пилума. Атака противника метательным оружием была неотъемлемой и важной частью вышеупомянутой тактики легионеров. Залп метательных {426} снарядов должен был ошеломить противника и вывести его из строя еще до непосредственного соприкосновения, если не физически, то морально и технически. Римляне сделали железный наконечник метательного копья {427} достаточно тонким и длинным и этим добились, чтобы он сгибался под весом самого копья, воткнувшегося в щит, что мешало управляться со щитом и практически обезоруживало, так как вытащить согнутое копье в гуще боя было очень сложно. Однако пилум сгибался не всегда, и враги иногда, все же вытащив его из щита, бросали обратно. Гай Марий решил эту задачу, удалив одну из железных заклепок, крепивших наконечник к древку, и заменил ее на деревянный штырек, который ломался при ударе. В этом случае «осечек» практически не {428} случалось, и наконечник, свободно болтаясь на одной железной заклепке, волочился по земле, выполняя ту же самую функцию (Плутарх. Гай Марий. 25). Вышесказанное относится к так называемым «пилумам с плоским язычком», хотя существовали пилумы и с втульчатым насадом. Облегчение обычного пилума в эпоху Ранней империи, видимо, привело к созданию утяжеленного пилума с круглым свинцовым грузом, крепившимся в месте соединения древка и наконечника, изображения которого можно видеть на иконографических памятниках. Однако находок {429} образцов такого типа пилумов пока нет, хотя найдено несколько наконечников с шипами на хвостовике, которые могли быть частью подобных утяжеленных экземпляров.

 

Копье (hasta) с распространением пилума еще в республиканский период стало применяться только триариями, но зато копье являлось отличительным признаком солдат вспомогательных войск Легионеры же иногда получали серебряные наградные копья (hasta pura), ничего общего не имевшие с боевым оружием. {430}

 

После атаки пилумами наступала очередь рукопашной схватки, где главная роль отводилась мечу и фехтовальной выучке солдата. Вопреки расхожему мнению, для римлян слово «гладий» было обобщающим и обозначало любой меч.

 

Знаменитый испанский меч (gladius Hispaniensis), вероятно взятый римлянами на вооружение вскоре после битвы при Каннах {431} (216 г. до н.э.), использовался в некоторых римских подразделениях вплоть до 20 г. до н.э. (если судить по экземпляру из Берри-Буи во Франции). В конце I в. до н.э. – в начале I в. н.э., в ходе реформ армии, проводимых Октавианом Августом, он был быстро вытеснен гладием, тип которого представлен находками в Майнце и Фулхэме. Этот меч имел более короткое и широкое, суженное у рукоятки, лезвие.

 

Его длина составляла 40–56 см при ширине до 8 см. Вес такого меча составлял около 1,2–1,6 кг. Параллельно происходил процесс видоизменения гладия в декорировании его рукояти и металлических ножен, отделанных оловом и серебром. На экземплярах переходного вида между типами Майнц и Помпеи декор не имел никаких политических тем, ограничиваясь изображениями богов: Диоскуров, Минервы, Аполлона, Вакха и Виктории.

 

Короткий гладий вроде того, что был найден в Помпеях, был введен в эпоху Флавиев, но, скорее всего, этот эталонный экземпляр из города, разрушенного страшным извержением Везувия в 79 г. н.э., являлся уже вполне развитым представителем типа, которому и дал в археологической литературе наименование. Тенденция дальнейшего развития сводилась к сближению форм лезвий гладия и {432} спаты. Этот меч с параллельными краями лезвия и коротким треугольным острием совершенно отличался от предыдущих моделей и имел длину от 42 до 55 см, а ширину лезвия около 5–6 см. При этом декор на ножнах становится более разнообразным и включает в себя уже и политические мотивы – {434} медальоны с изображением представителей правящей династии, и даже откровенное прославление императорских побед, как, например, на экземпляре из Неймегена, где изображено пленение иудеев в захваченном Иерусалиме. Весил такой меч около 1 кг, и им одинаково эффективно можно было наносить как рубящие, так и колющие удары. Римляне прекрасно научились управляться в бою с такими мечами даже в столкновениях с противником, у которого были в ходу огромные мечи, искусно компонуя фехтовальную технику с умелым использованием своего более совершенного защитного вооружения, что прекрасно иллюстрируют рельефы из Адамклисси.

 

В конце II – начале III в. гладий {435} постепенно уступил место спате, которая, в отличие от своего более короткого предшественника, была более эффективна при нанесении рубящего удара. По свидетельству Вегеция, к эпохе Диоклетиана (в конце III в. н.э.) все легионеры уже были вооружены этим длинным мечом, длина клинка которого доходила до 80 см. Во время маркоманнских войн римские кавалеристы начинают использовать и длинные сарматские мечи с характерным кольцеобразным навершием на рукоятке.

 

В тесноте схватки легионер мог воспользоваться коротким кинжалом, не раз выручавшим своего хозяина в случае поломки или утери меча. Хотя некоторые исследователи, ссылаясь на богатый декор большей части найденных экземпляров, считают данный предмет вооружения скорее парадным, декоративным, нежели исключительно боевым оружием. Вместе с тем имеется множество изображений, позволяющих говорить о широком распространении кинжалов в римской армии; ими пользовались и преторианцы, и легионеры, и солдаты вспомогательных войск Исключением был декоративный кинжал паразоний (parasonium), обычно с навершием в виде головы хищной птицы, который как отличительную особенность носили старшие офицеры. На некоторых статуях паразоний изображен зажатым в руке и напоминает жезл. Кинжалы сохранились в арсенале легионеров до конца принципата. {436} Исчезнув в начале II в., он, правда, появляется снова, в значительно более грубой форме, как часть вооружения ауксилариев.

 

Меч и кинжал солдаты часто носили на едином поясном ремне, хотя для ношения меча нередко использовали и перевязь, надеваемую через плечо. Однако если пояс был один, а гладий и пугио носились на одном и том же балте, то ремни, которыми они прицеплялись к балту, должны были позволять некоторую свободу движений. При двух поясах (гладий на одном, пугио на другом) сами пояса не затягивались туго, а висели крест-накрест, тем самым обеспечивая желаемую свободу движений.

 

В течение III в. происходят коренные изменения вооружения. Теперь солдатский пояс (cingulum), бывший некогда символом {437} солдата, был заменен кожаным поясом, который часто носили не на талии, а на бедрах. Меч стали подвешивать на перевязи примерно в 5 см шириной. Пехота по-прежнему была вооружена метательным оружием, но уже не пилумом, а его производными: спикулумом, верутой и плюмбатой. У спикулума был трехгранный железный наконечник длиной в 22 см и деревянное древко длиной около 1,6 м. Верута (первоначально vericulum) имела наконечник в 12 см длиной и деревянное древко немногим длиннее метра и предположительно являлась сочетанием пилума и двух видов германских копий – ангона и бебры. Плюмбата (plumbata), или маттиобарбула (mattiobarbula), – дротик со свинцовым утяжелителем и оперением, который был дальнобойным оружием, предназначенным для поражения противника на большой дистанции вне досягаемости его метательных снарядов (Вегеций. I. 17). Техника броска плюмбаты отличалась от техники броска обычного дротика. Когда плюмбату бросали из-под руки, снизу вверх, то дальность броска могла увеличиваться до 60 м.

 

Если наступательное вооружение легионера, как было указано выше не претерпевало существенных изменений вплоть до конца II в. н.э., то защитное вооружение прошло через значительные усовершенствования, вызванные необходимостью максимальной защиты при столкновении с новыми, доселе невиданными римлянами видами оружия их новых противников. В то же время различные его элементы: шлем, панцирь, щит и дополнительные средства защиты (наручи, поножи и военный пояс усиленный бронзовыми бляшками) со временем усовершенствовали, видоизменяя в соответствии с требованиями обеспечения максимальной гибкости и разумного сокращения их веса, до такого предела, который не наносил заметного ущерба защитным качествам.

 

Тяжелую кольчугу (lorica hamata) весом 12–15 кг в самом начале I в. н.э. изрядно потеснили пластинчатые ламинарные доспехи (так называемая lorica segmentatа), хотя до конца так и не вытеснили. Появление ламинарного {439} доспеха в римской армии следует связывать с необходимостью применения адекватной защиты в столкновениях с парфянской и сарматской тяжелой кавалерией – катафрактами, которые использовали данный тип доспеха. Кроме того, ламинарная защита руки была очень полезна при рукопашной с даками, которые орудовали изогнутым мечом на длинном древке-рукояти (falx Dacica). Однако в отличие от кольчуги, которая являлась самым удобным видом доспеха, так как совершенно не стесняла движений и, кроме того, вкупе с поддоспешником обеспечивала неплохую защиту даже от стрел, пущенных с расстояния 5–10 м (как и у чешуйчатого доспеха, проникают всего на 4 мм), сегментный доспех был менее удобен, так как крепление полос металла на кожаных ремнях несколько ограничивало подвижность элементов доспеха и, не будучи подогнанным на конкретного пользователя, приносил массу неудобств при ношении. Тем не менее, если судить по рельефам колонны Траяна, во времена дакийских войн данный тип доспеха был весьма популярен среди легионеров. Хотя то строгое разграничение, представленное на {440} этом памятнике победителю непокорного Децебала, при котором легионеры носят только лорику сегментату, а воины вспомогательных войск – кольчугу, скорее всего можно объяснить как пропагандистским характером памятника, так и артистическими конвенциями. Изображения представляются слишком стилизованными для упрощения визуальной идентификации зрителем и вследствие этого стандартизированными. Скульпторы были незнакомы со многими из воспроизводимых ими предметов и при таком огромном количестве фигур были вынуждены работать в иконографии типов (солдат-граждан, ауксилариев, офицеров и т.д.). Тем более становится все более очевидным, что сегментированную лорику могли носить далеко не только легионеры. Судя по находкам в крепостях Риштиссен и Лонгторп, где базировались вспомогательные войска и вексилляции, этот тип панциря имел более широкое распространение. Не исключено, как было отмечено выше, вторичное использование этого вида доспехов либо даже ограниченное снабжение ими солдат вспомогательных войск, ибо рассматривать лорика сегментата следует не как идентификатор особого рода войск или показатель статуса легионера, а в его функциональной, крайне специализированной плоскости; ведь благодаря своей конструкции, с максимальной защитой плеч, этот вид доспеха был более всего пригоден для противостояния в схватках с народами, использовавшими стиль боя с применением длинных мечей2.

 

Изобразительные источники показывают разнообразие конструкционных вариаций данного типа доспеха. Вследствие этого, до обнаружения двух полных комплектов сегментированной лорики в 1964 г. в Корбридже, рядом с Адриановым валом, не было единого мнения о том, как монтировался подобный доспех. Благодаря упомянутой находке, а также другим фрагментам панцирей, найденным в Калкризе, Карнунте и Ньюстеде, стало известно, {442} как они были устроены, а также было доказано существование различных, отличающихся деталями вариантов. Г. Рассел Робинсону удалось изготовить убедительные реконструкции этих панцирей, поскольку на внутренней стороне найденных деталей доспехов еще сохранились остатки кожаных ремней.

 

У каждого варианта панцирей, соотносимых с местами вышеперечисленных находок, был свой способ прикрепления нагрудных и верхних наспинных пластин к нижней части доспеха. Либо они скреплялись крючками, либо – ремнями и пряжками, которые спереди располагались снаружи, а на спине – внутри доспеха. Благодаря этому доспех наполовину собирался, а потом надевался, и остальные пряжки застегивались уже на себе. На лориках из Калкризе и Корбриджа левая и правая нагрудная и верхняя спинная пластины были соединены ремнями с пряжками, а на экземпляре из Ньюстеда – петлями и штифтами.

 

Сходную конструкцию с ременным креплением имели и ламинарные наручи (manicae) и поножи, с которыми римляне познакомились, скорее всего, еще в битвах при Тигранокерте и Каррах. Во всяком случае, уже в I в. н.э. некоторые римские памятники изображали военную модификацию маники. Она появляется на памятнике Траяну у Адамклисси. Довольно неразборчивое изображение, из которого все же можно понять, что изображено именно ламинарное прикрытие руки на могильной стеле легионера Секста Валерия Севера. По мнению некоторых исследователей, маники могли появиться в римской армии в результате столкновений в ходе войны с Сакровиром (29 г. н.э.). Тогда римским легионерам пришлось сражаться с тяжеловооруженными гладиаторами – крупелляриями (crupellarius), в экипировку которых, по всей видимости, входили и ламинарные маники. По мнению других, такие маники были введены во время дакийских войн, как специальная защита от дакийского древкового колющережущего оружия. Римские маники известны не только по изобразительным данным. Их фрагменты найдены в {443} Карнунте, Тримонциуме (Ньюстед), Ричборо, Корбридже, Айнинге и Леоне. Три практически полностью сохранившихся железных экземпляра недавно были обнаружены в Карлайле и еще один экземпляр – в Ульпия Траяна Сармизегетуза. На основании изучения этих остатков, хотя и с большой долей {444} гипотетичности, можно рассмотреть конструкцию римской маники.

 

Как и в ближневосточном прототипе, наруч состоял из горизонтально расположенных металлических пластин. Они были приклепаны к кожаным ремешкам, пропущенным с внутренней стороны по всей длине, и, возможно, даже приклеены к внутренней подкладке. Внутренняя подкладка или рукав, если он присутствовал, должен был быть хорошо защищен по отношению к краям металлических полос. Каждая полоса имела отверстия по центру у самого края, сквозь которые могли проходить ремешки или шнуры, скреплявшие между собой пластинки. При этом ремешки крепления могли быстро изнашиваться и перетираться, подвергаясь воздействию граней железных полос. Поэтому более целесообразно было пропускать короткие ремешки сквозь парные отверстия в центральной части полос, где они наименее всего изнашивались. Скрепленные между собой полосы и пришитые к кожаной или матерчатой основе, возможно, крепились к руке при помощи шнурования или системы ремней и застежек. Фрагменты из Тримонциума все же, скорее всего, принадлежат к остаткам пластинчатых поножей для бедра или полностью дли ноги. При этом три полосы из найденного набора не имеют отверстий по краям. Вполне вероятно, это была коленная секция, в которой не применялось ременное крепление и пластинки пришивались прямо на ткань без связи между собой.

 

В I в. н.э. вес кольчуги, крайне популярной в римской армии, несмотря на введение сегментного доспеха, под его влиянием становится немного легче, приближаясь к весу чешуйчатого доспеха (lorica squamata), также довольно широко распространенного в римской армии. Судя по изображениям, его носили и легионеры, и солдаты вспомогательных подразделений (в основном кавалеристы). При толщине пластин в 0,3 мм вес такого доспеха составлял около 6 кг, и, хотя основная нагрузка приходилась на плечи, его носить было не тяжело. Защитные свойства чешуйчатого доспеха довольно высоки, так как каждая из {445} пластин перекрывается соседней, за счет чего образуется тройной слой латуни толщиной около 1 мм. Кроме этого, существовал своеобразный гибрид чешуйчатого панциря с кольчугой, когда чешуйки крепились поверх кольчужного плетения (lorica plumata), который показан на надгробии центуриона Квинта Сертория Феста, вследствие чего некоторые исследователи предполагают, что такого рода доспех мог изготовляться специально для центурионов и лиц из числа младшего офицерского состава

 

Интенсивное проникновение «варварского защитного снаряжения, сильно повлиявшего на видоизменение применявшихся в I–II вв. н.э. в римской армии типов доспехов, следует связывать с появлением в составе римских вооруженных сил тяжеловооруженной кавалерии, призванной противостоять аналогичным формированиям восточных противников Рима – сарматам и парфянам, а затем и Cасанидам. Со времени появления в III в. н.э. и значительного увеличения в течение реформ Галлиена, в римской тяжеловооруженной кавалерии широко применялся чешуйчатый доспех, хотя имеются и изображения копейщиков-контариев в кольчугах. С появлением новых подразделений, экипированных по парфянскому образцу, начинается государственное производство доспехов нового типа. Фабрики по производству таких доспехов впервые отмечены во времена Диоклетиана, но доподлинно неизвестно, какого типа оружие они производили. Вероятно, они должны были снабжать доспехами и оружием подразделения клибанариев, состоящих из воинов восточного происхождения, но частично могли производить и доспехи римского образца. Также имеются сведения, что такие подразделения могли экипироваться и трофейными доспехами. Так, биограф императора Александра Севера сообщает: «Мы разбили сто двадцать тысяч их всадников – конников-панцирников, тех, кого они называют клибанариями, – мы убили во время войны десять тысяч; их оружием мы вооружили своих» (Писатели истории Августов. Александр Север. 56. 5). При всей фантастичности сообщаемых цифр, приводимых в данном {446} свидетельстве, нельзя полностью исключать возможности вооружения римских войск трофейным оружием. Обычай сжигать оружие побежденных (Флор. XXIV. 9), неукоснительно соблюдавшийся в республиканское время (за редким исключением, когда видом гор исковерканного оружия, снятого с тел убитых врагов, следовало устрашить еще не покорившихся), в императорское время постепенно забывался, и римские воины иногда получали захваченное у противника вооружение и доспехи. Поэтому эти, еще экзотические в эпоху Траяна и Адриана, подразделения имели в своем арсенале доспехи, совершенно отличные от римского образца. Если же представить, что римские клибанарии либо имели изготовленный по персидской моде доспех, либо были в некоторых случаях экипированы трофейным защитным снаряжением, то нет живописнее описания подобного тяжеловооруженного всадника, чем отрывок из романа Гелиодора, где он в деталях описывает внешний облик закованного с ног до головы в доспехи персидского всадника: «Вооружение их такого рода: люди отборные и выделяющиеся телесной силой надевают сплошной, вылитый из одного куска шлем, воспроизводящий, подобно маске, человеческое лицо. Прикрытые им от темени до шеи, за исключением глаз, чтобы видеть, они вооружают правую руку копьем, превосходящим обыкновенное копье, в то время как левая занята уздой. Подвязав сбоку кинжал, они защищают панцирем не только грудь, но и все тело. Сделан панцирь следующим образом: отливают из меди и железа четырехугольные пластинки размером со всех сторон в пядень и, наложив их одну на другую краями так, чтобы всякий раз верхняя заходила на нижнюю, скрепляют их связью в местах соединений, и таким образом получается чешуйчатая рубашка, которая не сдавливает тела, но со всех сторон охватывает его и, облегая члены, стягивается и растягивается, не стесняя свободы движений. Панцирь имеет рукава и ниспадает от шеи до колен, оставляя непокрытыми только бедра, – ведь приходится сидеть {447} верхом. Таков этот панцирь, лучший отразитель ударов, защищающий от всяких ранений.

 

Что касается поножей, то они от ступни доходят до колен, соприкасаясь с панцирем. Подобными же латами персы снабжают и коня, ноги одевают поножами, голову совсем стискивают налобниками, покрывают коня попоной/обшитой железом и спускающейся по бокам от спины до живота, так что она и защищает коня, и вместе с тем не мешает ему и не затрудняет бега. На снаряженного таким образом коня, как бы втиснутого в свое убранство, и садится всадник, однако вспрыгивает он не сам – из-за тяжести его подсаживают другие.

 

Когда наступает время битвы, то, ослабив поводья и горяча коня боевым криком, он мчится на противника, подобный какому-то железному человеку или движущейся кованой статуе. Острие копья сильно выдается вперед, само копье ремнем прикреплено к шее коня; нижний его конец при помощи петли держится на крупе коня, в схватках копье не поддается, но, помогая руке всадника, всего лишь направляющей удар, само напрягается и твердо упирается, нанося сильное ранение и в своем стремительном натиске колет кого ни попало, одним ударом часто пронзая двоих» (Гелиодор. Эфиопика. IX. 15).

 

На рубеже III–IV вв. клибанарии еще могли использовать комбинированные панцири. Это были либо чешуйчатые панцири со вставками из крупных пластин на груди, животе и спине, либо кольчуги, усиленные чешуйчатыми вставками, пришитыми вместе с кольчужным плетением к общей подкладке. В своем описании тяжелой кавалерии Констанция Юлиан Отступник отмечает, что сегментные элементы доспеха были связаны между собой кольчужным плетением (Юлиан. Речи I. 37). Более поздние клибанарии, согласно иллюстрации из Notitia Dignitatum, экипировались кольчугами. Там изображены кольчуги длиной до колен с разрезом на передней стороне подола и рукавами длиной по локоть. Разрез на подоле, несомненно, был предназначен для кавалерийской езды, а короткие рукава указывают на то, что руки были {448} защищены еще и сегментными маниками. Приблизительно такого же покроя, только с длинными рукавами, чешуйчатые доспехи на воинах с настенной росписи синагоги Дура-Европос, возможно изображающей поздних катафрактариев. Такие доспехи длиной до колен, будь то чешуйчатые, комбинированные или кольчужные, надевались на плотный стеганый кафтан с длинными рукавами и длиной до колен (thoracomachus).

 

Бронзовые или железные поножи (акреи) римские воины времени Республики носили только на правой ноге, так как левая {449} прикрывалась щитом. В эпоху раннего принципата поножи, кажется, вышли из употребления у солдат, но остались у центурионов. Однако начиная со II в. н.э, и особенно в III в., поножи вновь распространяются не только как элемент парадной экипировки кавалеристов вспомогательных подразделений, но и среди пехотинцев.

 

Еще одной составляющей защитного снаряжения были двустворчатые нагрудные пластины, которые довольно длительное время отождествлялись как элемент парадного оружия из-за своего богатого декора. Однако, по предположению М. Бишопа, подобные пластины могли использоваться не только вкупе с кольчугой или чешуйчатым панцирем, но и с сегментными панцирями. Такая гипотеза появилась у исследователя благодаря скульптуре из Алба-Юлия (Румыния), на которой изображен надетый поверх лорики сегментаты чешуйчатый наплечник или горжет с вплетенной в него двухстворчатой нагрудной пластиной3. Согласно этой интерпретации данные пластины должны были давать возможность увеличить шейное отверстие панциря при его надевании, после чего панцирь застегивался, подгоняясь под нужный диаметр шеи. Таким образом, декорированные нагрудные пластины стали выполнять функцию прежних накидных крючков в форме буквы S, скреплявших оплечья кольчуги или чешуйчатого панциря в конце республиканского периода и в раннеимператорское время4. Действительно, на внешних краях пластин находятся отверстия под заклепки, которыми пластины крепились к нагрудной части панциря. Так, на центральной части некоторых чешуек панциря из Хрушицы видны пробитые круглые отверстия под такие заклепки, а вместе с чешуйками найдена и нагрудная пластина.

 

Видоизменения боевых наголовий, которые хорошо прослеживаются по археологическим находкам, также {450} были инициированы модой и насущной потребностью в усовершенствованиях различных элементов шлема для увеличения его защитных свойств5. Италийская традиция изготовления шлемов еще поддерживалась оружейниками позднереспубликанской армии, но ее конечной точкой было создание типа Хагенау, который являлся переработкой этрусского варианта монтефортинского шлема и более позднего типа Буггенум.

 

Небывало популярный в эпоху Республики монтефортинский шлем начинает вытесняться новыми, более совершенными с защитной точки зрения, кельтскими шлемами, которые так же, как некогда и сам монтефортинский шлем, были изрядно модифицированы римскими оружейниками. В середине I в. до н.э. развивается и бытует последняя форма шлема типа Монтефортино – подтип Буггенум (Монтефортино C и D по Г.Р. Робинсону6), который имеет почти полусферическую тулью (хотя и вытянутую к навершию) и, в отличие от предшествующих модификаций, видоизмененный назатыльник. В то время как у более ранних подтипов назатыльник был расположен по отношению к затылочной части тульи так, что образовывал косо спадающую заднюю стенку шлема, то в новой разработке назатыльник образует прямой угол по отношению к почти вертикальной затылочной стенке тульи. На поздних образцах этого подтипа назатыльник может быть более широк по сравнению со старыми моделями, чем напоминает уже тип Хагенау.

 

В I в. до н.э. бытовали и полусферические каски типа Мангейм (выделены П. Куиссеном), которые в литературе также именуются шлемами типа «Кулус» (также по месту находки). Необычайно большая концентрация шлемов этого типа в Галлии долгое время позволяла археологам {452} приписывать их к элементам типично галльского защитного вооружения.

 

Совершенно очевидна преемственность шлемов варианта Хагенау, распространенных в первые восемьдесят лет I в. н.э., от типа Монтефортино/Буггенум. При этом форма тульи варьируется от куполовидной до практически полусферической, хотя во всех случаях имеется унифицированное конусообразное припаянное навершие с разрезом. При этом прослеживается поэтапное видоизменение формы. Некоторые экземпляры могут быть причислены к переходным вариантам от типа Буггенум (экземпляр из Нойса без козырька) или к типу Вайзенау (шлем из Айха, который имеет вырезы для ушей с отогнутой наружу кромкой). Надписи, часто встречающиеся на шлемах типа Хагенау, свидетельствуют о том, что все они использовались исключительно легионерами.

 

Отголоски эллинистической традиции прослеживаются на шлемах с масками и кавалерийских шлемах типа Вейлер, которые зачастую были богато украшены декором с изображением кудрей, а также иногда имели довольно специфическую имитацию такого декора в виде настоящих волосяных париков.

 

С широким распространением в римской армии нового типа шлемов (Вайзенау) линия развития италийского шлема была прервана, однако, как уже повелось, для изготовления новых образцов продолжали использовать привычную для римских оружейников бронзу, из которой изготовляли не только шлемы с масками и роскошные кавалерийские образцы, но и боевые наголовья пехотинцев.

 

По сравнению с типами Мангейм и Хагенау шлемы типа Вайзенау (по типологии Г.Р. Робинсона это типы Imperial-Italic и Imperial-Gallic) имеют довольно долгую историю. Развившись при императоре Октавиане Августе из кельтских образцов, они в разных модификациях оставался в употреблении вплоть до конца II в. н.э. Даже сменивший его тип Нидербибер (Niederbieber) был очередным усовершенствованным вариантом шлема типа Вайзенау. {454} Ранние образцы данного типа были бронзовыми (хотя образцы переходных форм к этому типу от кельтских шлемов были железными), однако затем их стали изготовлять из латуни и железа. Именно на шлемах Вайзенау появляется целый набор усиливающих тулью элементов: козырек, накладки над ушными вырезами, очень широкий назатыльник, большие нащечники, а начиная с эпохи Дакийских войн также усиливающие крестообразно расположенные ребра на макушке тульи. Во II в. н.э. происходит смешивание различных элементов пехотных и кавалерийских шлемов, в результате чего появился шлем типа Нидербибер, объединивший в себе лучшие качества обеих линий и применявшийся, видимо, как пехотинцами, так и кавалеристами. С этого момента начинается увеличение всех {457} перечисленных элементов шлема, с целью максимального увеличения защитных свойств. Затылочная стенка тульи становится все больше, максимально закрывая шею, нащечники начинают защищать и уши (как это было прежде лишь на кавалерийских шлемах), а спереди на лице оставляют лишь небольшое Т-образное отверстие. Выступающие плоскости – козырек и перекрещивающиеся ребра, – назначением которых является погашение силы удара, на некоторых экземплярах III в. н.э. также становятся неоправданно большими. Это, конечно же, сказывалось на весе шлема и, видимо, стало причиной отказа многих солдат носить его даже в бою, на что сетует Вегеций (I. 20). Поэтому последовал вполне логичный последующий шаг в развитии римских шлемов, целью которого было частичное уменьшения веса за счет потери некоторых защитных качеств, а также для удешевления технологического процесса в массовом производстве. И решение этой проблемы было найдено уже в эпоху домината у восточных противников Рима.

 

Щиты легионеров в описываемый период изменялись не только по форме, но и по весу. В начале I в. н.э. при Октавиане Августе овальный скутум, популярный в республиканский период и подобный тому, что обнаружили в Каср-Эль-Харит в Фаюмском оазисе, в Египте, был замещен более коротким прямоугольным {458} щитом, который сохранил прежнее название. Овальные же скутумы сохранялись еще некоторое время только у преторианцев.

 

В эпоху раннего принципата новая модификация скутума еще напоминала своего предшественника, имея лишь срезанные {460} верхний и нижний края. Но со временем боковые края тоже стали прямыми, как на единственном дошедшем до нас экземпляре из Дура-Европос. Судя по этому образцу, технология изготовления скутума практически не изменилась, и его по-прежнему делали из трех крест-накрест склеенных слоев платановых дощечек. Однако щит уменьшился в размере и стал меньше весить, что позволило более интенсивно действовать им в 6ою. Наступая, легионер держал щит на выпрямленной руке, опираясь на левое плечо. Но, добравшись до противника, он обрушивал на него вместе со щитом вес всего тела и пытался опрокинуть его, нанося удары бронзовым или железным умбоном, а также окованным бронзовой полоской краем или углом. Затем, поставив щит на землю, легионер, пригнувшись, сражался из-за него. В I–II вв. н.э. край прямоугольного скутума, как правило, укреплялся бронзой. Роспись лицевой стороны щита служила не просто украшением, а позволяла полководцу распознавать то или иное подразделение на поле боя, так как у каждого подразделения на щитах была собственная эмблема, о чем свидетельствуют рельефы колонны Траяна. Овальный щит, применявшийся сначала лишь солдатами вспомогательных войск, со временем стал все более проникать в среду легионеров. К середине III в. изогнутый скутум исчезает совсем, уступив место более простым и дешевым в производстве овальным щитам. На нескольких памятниках появляются круглые щиты, по-видимому, являвшиеся традиционными Для знаменосцев.

 

Римские легионеры имели тягу к украшательству своего вооружения. Тацит не без иронии писал: «Немало было и таких, кого обуревало бессмысленное тщеславие; они покупали дорогое оружие, породистых лошадей и уместные разве что на пирах и попойках предметы роскоши, которые они тоже считали частью военного снаряжения» (Тацит. История. I. 88). Но на поле боя все подчинялось законам воинской доблести и излишняя бравада дорогостоящими доспехами не всегда поощрялась, ведь воин, облаченный в дорогие доспехи, непременно {463} становился первостепенной мишенью для противника, а также был риск серьезных повреждений оружия и доспеха, влекущих за собой дорогостоящий ремонт. Часто даже императоры выходили на поле боя, сняв шлем, чтобы своим видом воодушевить своих воинов и произвести впечатление на врагов. Этот обычай отображен письменными и изобразительными источниками (фризы с форума Траяна). При этом Аммиан Марцеллин прямо указывает, что драгоценное вооружение навлекало на своего хозяина страшную опасность. Он рассказывает, как императору Валентиниану, выехавшему на разведку в сопровождении верных телохранителей, пришлось спасаться бегством при внезапном нападении врага, а его спальник совсем сгинул вместе с украшенным золотом и драгоценными камнями шлемом императора, который он вез (Аммиан Марцеллин. XVII. 10. 11).

 

По поводу скромности или же бравады дорогостоящим оружием источники разного времени говорят по-разному. В республиканское время чаще говорили о скромности (Тит Ливий. IX. 40. 4–6), а в императорский период – о яркости и богатстве вооружения (Плутарх. Гай Цезарь. 42, Брут 38. 5–6; Светоний. Божественный Юлий 67; Полиэн. VIII. 23. 20). Видимо, это было связано не только с личными воззрениями авторов текстов, но и с профессионализацией армии и довольно большими доходами военных, которые могли себе позволить покупать дорогие предметы. Поэтому призывы к скромности вооружения, надеваемого на поле боя, далеко не всегда находили отклик в сердцах римских солдат. {464}

 

9dc985574d73.jpg

{427}

 

73b49dcaa65c.jpg

{428}

 

db1d04f822aa.jpg

{429}

 

10b59dfc86fd.jpg

{430}

 

8459ad445cb4.jpg

{431}

 

034bdaa1202b.jpg

{432}

 

cd4c33819a12.jpg

{433}

 

058a499d9227.jpg

{434}

 

2ab1ce370579.jpg

{435}

 

163f9c1779a5.jpg

{436}

 

436476a6865e.jpg

{437}

 

3dbe9ea6d95e.jpg

{438}

 

c71aa718669f.jpg

{440}

 

79f5af162463.jpg

{441}

 

f1ddf2385b69.jpg

{444}

 

2e3546c2a83c.jpg

{449}

 

d4e82b74112b.jpg

{451}

 

3ae5d08480d0.jpg

{453}

 

d397ffd59c65.jpg

{455}

 

f364fcf9938f.jpg

{456}

 

99d3c8984bed.jpg

{457}

 

bcef079e9060.jpg

{458}

 

36b5d47201f1.jpg

{459}

 

f1f4267b0214.jpg

{460}

 

892e180df030.jpg

{461}

 

698a84c52750.jpg

{462}

 

1 О римском оружии существует несколько интересных работ, которые охватывают практически все аспекты вопроса, связанного с историей и развитием римского вооружения: Couissin P. Les Armes Romaines. P., 1926; Robinson H.R. The Armour of Impérial Rome. L., 1975; Feugère M. Les armes des romains de la République à l’Antiquité tardive. P., 1993; Bishop B.C., Coulston J.C.N. Roman Military Equipment from the Punic Wars to the Fall of Rome. 2nd edition. Oxford, 2006; Künzl E. Unter den goldenen Adlern: Der Waffenschmuck des römischen Imperiums. Mainz, 2008. {424}

 

2 Bishop M.C. Lorica Segmentata vol. I: A Handbook of Articulated Roman Plate Armour. Chirnside, 2002. P. 91. {442}

 

3 Bishop M.C. Lorica Segmentata I. P. 62–63. Fig. 7, 1. Pl. 7.

 

4 Bishop M.C., Coulston J.C.N. Roman Military Equipment from the Punic Wars to the fall of Rome. L., 1993. P. 117. {450}

 

5 Более подробно об истории римских шлемов см.: Негин А.Е. Римские шлемы: с древнейших времен до падения Западной Римской империи. СПб.: Атлант, 2009.

 

6 Robinson H.R. The Armour of Imperial Rome. L., 1975. {452}

 

Махлаюк А.В., Негин А.Е. Римские легионы в бою. М., 2009. С. 422464.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 08.08 2016

Негин А.Е. Римское церемониальное и турнирное вооружение.

СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2010. – 232 с., ил.

 

Содержание:

Предисловие

Введение

Глава I. Римская армия на триумфах, парадах и кавалерийских турнирах

Триумфы и парады

Происхождение кавалерийских турниров

Hippika gymnasia по Арриану

Современная реконструкция кавалерийских турниров

Глава II. Церемониальное парадное и турнирное вооружение

Проблемы идентификации парадного вооружения

Панцири

Нагрудные и наспинные пластины

Лорика мускулата (lorica musculata)

Поножи

Шлемы

Тип Калькризе

Тип Неймеген

Тип Рибчестер

Тип Силистра

Тип Герцогенбург

Тип Реска и Штраубинг

Тип Костол

Типы Пфрондорф, Хеддернхайм, Уэртинг и Гизборо/Тайленхофен

Конское снаряжение

Доспех (cataphracta)

Конские наглазники, налобники и нагрудники

Щиты

Штандарты

Награды (dona militaria)

Глава III. Производство и эксплуатация парадного и турнирного вооружения

Материал и техника изготовления

Мастерские и арсеналы

Глава IV. Иконография парадного вооружения

Декор парадного вооружения

Религиозно-идеологическое и магические значения элементов декора

Заключение

Дополнения

Литература

 

https://new.vk.com/d...18772933a0ef8e8

http://www.sno.pro1....vooruzhenie.pdf

https://rutracker.or...c.php?t=4398946

Ответить

Фотография Марк Марк 08.08 2016

Негин А. Е. " Вооружение римской императорской армии: экономические, технологические и организационные аспекты производства и снабжения", автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата истор. наук, 2011 г.:

http://www.hist.msu....isser/Negin.pdf

Ссылка прямая.

Ответить

Фотография Марк Марк 08.08 2016

Колобов А. В. Римские легионы вне поля сражений (эпоха ранней империи):

http://ancientrome.r...ov/kolob05f.htm

Ответить

Фотография Castle Castle 20.08 2016

А. В. Козленко
ПЛЮМБАТА В РИМСКОЙ АРМИИ IV—VI ВВ.
ML_-_Plumbate.jpg
 
Plumbata.JPG
 
UArOl.jpg
Ответить