Сикхизм возник в начале XVI в. в Северо-Западной Индии как одна из ересей индуизма и был непосредственным продолжением и развитием религиозно-реформаторского движения бхакти, отражавшего в завуалированной форме в средневековой Индии социальный протест городских слоев против гнета феодалов1.
Основателем секты сикхов и ее первым духовным вождем (гуру) был Нанак (1469–1539). Он родился в местечке Талванди Раи Бхои (теперь называется Нанкана Сахиб). Нанак происходил из семьи торговца и принадлежал к касте кхатри. Последователи гуру называли себя его учениками – сикхами, отсюда и пошло название секты, обосновавшейся в Пенджабе, который входил тогда в состав империи Великих Моголов.
В своих проповедях Нанак, подобно другим вероучителям бхакти, отвергал кастовые различия и все привилегии, связанные с сословно-кастовым строем. Все люди независимо от касты, вероисповедания и социального положения равны перед богом, учил Нанак. Сама идея равенства людей, пусть даже в религиозном смысле, была прогрессивной в условиях средневековой Индии, где сословно-кастовый строй был одним из препятствий развития общества.
При Нанаке в секту входили не только торговцы и ремесленники. В числе сикхов были крестьяне и общинные слуги, принадлежавшие к неприкасаемым кастам. Все они составляли своеобразное братство – сангат. {5} Сикхи всех каст допускались на религиозные собрания, где они пели гимны и слушали проповеди гуру. В учрежденных Нанаком общественных кухнях (гуру ка лангар) братья по вере вопреки принятым в Индии обычаям совместно совершали трапезу2.
Ранние сикхи не только осуждали социальные и кастовые различия. В их учении содержалась также критика многих установлений индуизма и ислама – религий господствующего класса, освящавших вековое угнетение народных масс. В своих проповедях гуру не раз подвергал порицанию духовное сословие, осуждая мулл и брахманов за их корыстолюбие и пренебрежение к нуждам простых людей.
Религиозные воззрения сикхов были довольно просты. Они отражали, несомненно, стремление городских элементов, этих предшественников индийской буржуазии, к более простому и рациональному вероучению.
Сикхи были строгими монотеистами, хотя в гимнах Нанака (гурбани) встречаются упоминания об индусских божествах3. Признавая единого бога, сикхи не персонифицировали его4. Их представления о нем были близкими к пантеизму. Все явления окружающего мира они считали проявлением высшей силы творца, который существует только в этой реальности. Все люди равны перед богом, который един для всех, в том числе для индусов и мусульман. Нанак решительно выступал против идолопоклонства, характерного для индуизма, против жертвоприношений, паломничества к всевозможным «святыням» индусов и мусульман. Служение богу, согласно Нанаку, заключалось не в аскезе, а, наоборот, в активной деятельности в миру. Сикх должен быть деятельным, честным, набожным, хорошим семьянином5.
Провозглашение равенства людей, борьба с кастой и кастовыми различиями, порицание тирании феодалов были сильными сторонами учения ранних сикхов. В то же время их протест против социальной {6} несправедливости ограничивался только критикой. Сикхи признавали учение об иллюзорности существующего мира, проповедовали ненасилие и этим обрекали своих последователей на пассивное примирение с порядками, установившимися в Могольской империи. Половинчатость и нерешительность протеста сикхизма отражали слабость его идеологов – зажиточной городской торгово-ростовщической прослойки.
Политическая пассивность первых гуру и их последователей вполне устраивала могольских падишахов, поскольку она отвлекала народные массы от активной борьбы. Секта не подвергалась гонениям феодальных властей. Более того, падишах Акбар (1556–1605), прославившийся своими попытками религиозных реформ, открыто покровительствовал гуру, выступавшим за единство мусульман и индусов. При Акбаре руководители секты стали получать от делийской казны богатые земельные пожалования. Обстановка религиозной терпимости в правление Акбара способствовала дальнейшему развитию сикхизма, который пользовался большой популярностью среди различных слоев населения Пенджаба. Численность секты быстро увеличивалась.
При преемнике Нанака гуру Ангаде (1539–1552) сикхи составляли почти самостоятельную хорошо сплоченную общину со своими особыми порядками. Ангад, продолжая учение Нанака, выступил против многих тяжелых обычаев средневековой Индии. Глава секты повел упорную борьбу за уничтожение среди сикхов варварского обычая сати – самосожжения вдов. Он порицал обычай носить чадру и вообще то униженное положение, которое занимала женщина в индийском обществе6.
Религиозно-реформаторская деятельность ранних сикхов имела большое значение для развития пенджабского национального языка и литературы. Нанак и его последователи проповедовали свое учение на панджаби – языке подавляющей части населения Пенджаба. Историческая традиция приписывает гуру Ангаду изобретение алфавита гурмукхи, на котором и были записаны гимны гуру и сказания о их жизни7. {7}
Обращение сикхских вероучителей к разговорному языку подрывало влияние индусского духовенства, ибо брахманы во время совершения религиозных церемоний пользовались санскритом, непонятным простому народу. При пятом гуру Арджуне (1581–1606) начала составляться знаменитая священная книга сикхов «Грантх Сахиб» (буквально «Господин книга»). Составлением ее занимался сам Арджун и его ученик пенджабский поэт Гурдас, известный своими балладами. Закончена была «Грантх Сахиб» только при последнем гуру сикхов Говинд Сингхе (1675–1708). В «Грантх Сахиб» вошли не только гимны гуру и их жизнеописания, составленные сикхами. В книгу вкраплены также проповеди и высказывания некоторых индусских и мусульманских религиозных деятелей. Например, значительное место занимают там сочинения ткача Кабира, одного из видных представителей движения бхакти в Северной Индии в XV в. «Грантх Сахиб» в преобладающей части написана на языке панджаби XV–XVI вв. Но в ней имеются отдельные тексты на санскрите, гуджарати, хинди, маратхском и персидском языках8.
При Арджуне сикхи основали свой храм в Амритсаре (тогда на месте этого города находилось небольшое поселение Рамдаспур), получивший впоследствии название «Золотого храма». Амритсар стал не только религиозным центром сикхов. В нем находилась резиденция гуру, управлявшего оттуда делами своей обширной секты9. Для лучшей организации своих последователей Арджун разделил секту на 22 сангата – местных подразделения, во главе которых стояли назначенные им представители – масанды. Последние занимались не столько пропагандой учения Нанака, сколько сборами даров в общий фонд секты. Первоначально эти взносы были добровольными, но Арджун ввел обязательный сбор в размере 10% доходов с каждого члена общины10.
Наряду с увеличением численности сикхов, усилением обособленности в обрядовой стороне сикхизма {8} среди сикхов на протяжении XVI–XVII вв. происходили важные социальные изменения. С одной стороны, наблюдались все большее усиление власти гуру и вообще феодализация верхушки секты. С другой стороны, за это время численность секты резко возросла за счет вступавших в нее крестьян-джатов, а также и городской бедноты11.
Крестьянские массы и городская беднота, возобладавшие в секте к концу XVII в., представляли широкую народную струю в антифеодальном движении сикхов. Рядовые члены секты были заинтересованы в сохранении традиций равенства раннего сикхизма и решительно выступали против привилегированного положения сикхской феодальной верхушки. Именно под их влиянием гуру Говинд пошел на серьезные изменения в организации секты и на более решительные меры борьбы против мусульманских и индусских феодалов.
Эти изменения привели в конце концов к полному разрыву сектантов с индуизмом и превращению их в самостоятельную религиозную общину. На большой сходке в Анандпуре в 1699 г. гуру Говинд объявил об образовании самостоятельной религиозной общины сикхов – хальсы12, т.е. о полном разрыве с индуизмом.
Говинд более решительно, чем его предшественники Арджун и Хар Говинд, выступил против непротивленческих идей раннего сикхизма. Он проповедовал, что сикхи будут неминуемо уничтожены Моголами, если все они не возьмутся за оружие и не станут воинами. Индийский ученый Хушвант Сингх подчеркивает, что Говинд имел в виду не просто обучение сикхов военному делу, а воспитание у них новой морали, обязывавшей всех членов хальсы вести вооруженную борьбу13.
Другим очень важным мероприятием Говинда было провозглашение равенства всех членов хальсы и упразднение института гуру и его наместников – масандов. Объявив о создании хальсы, Говинд установил особый {9} способ крещения сикхов: их окропляли водой, взболтанной кинжалом, и к их имени прибавлялась приставка «Сингх» («Лев»). Во время этой церемонии сикхи в знак отказа от кастовых предрассудков должны были испить воды из общей чаши. Первыми, принявшими такое крещение, были пять сикхов, из которых один был кхатраи, а остальные принадлежали к низшим кастам. Затем Говинд сам подвергся той же церемонии и как рядовой сикх был принят в лоно новой общины. Он решительно протестовал против того, чтобы ему воздавались почести как верховному главе сикхов, как «живому божеству»14.
Для всех членов хальсы были установлены ряд внешних отличий и правила поведения, которые они были обязаны соблюдать. Сикхи всегда должны были иметь при себе кинжал, гребень и носить на руке браслет. Им запрещалось стричь волосы и бороду, курить, употреблять алкогольные напитки, есть говяжье мясо. Сикхи-мужчины стали носить особым образом завязанный тюрбан и брюки особого покроя.
Священная книга «Грантх Сахиб» стала главным объектом богослужения и религиозных обрядов. Все сикхские обряды – крестины, свадьбы, похороны – сопровождаются чтением отрывков из «Грантх Сахиб».
Внутри хальсы были введены строгие демократические порядки. Все важные политические и военные дела решались на сходке всей сикхской общины, которая собиралась обычно два раза в год. Сикхи считались равными друг другу, независимо от касты и племени, участниками общего дела – борьбы с могольскими феодалами. Однако проповедь равенства Говинда отличалась от проповеди равенства Нанака. Нанак учил, что нет разницы между мусульманами и индусами. Бог – един, и все люди равны перед ним. При последнем гуру идея равенства стала пониматься более ограниченно. Она распространялась лишь на самих сикхов.
Преобразования Говинд Сингха позволили ему вовлечь в антифеодальную борьбу широкие народные массы. «Самые низшие из низших в обществе, – пишет Ганда Сингх, – подметальщики, цирюльники, {10} кондитеры – словно по волшебству преобразились в отважных воинов. Вместе с принявшими крещение джатами и кхатриями они сражались под командой гуру в четырнадцати битвах, из которых в двенадцати сражениях против императорских войск добились успеха»15.
В процессе войны движение приобрело более ярко выраженный антифеодальный характер. Сикхи боролись не только против Моголов, своих главных врагов, но и против феодалов вообще – как мусульманских, так и индусских. Сикхизм стал идеологией антифеодального движения. Положение прежней сикхской верхушки было подорвано, и она не смогла сохранить руководство движением в своих руках. Восстание в Пенджабе возглавили талантливые вожди, выходцы из крестьянских и ремесленных масс. Торгово-ростовщические элементы хальсы не принимали активного участия в борьбе с Моголами. Многие из них не приняли нововведений Говинда и образовали в общине особые секты (например, удасиев).
Политический распад империи Моголов, усилившийся в середине XVIII в., облегчил победу сикхов. В 1765 г. гуруматта – совет сикхских военных вождей – провозгласил независимость Пенджаба и переход власти к хальсе.
Сикхскому движению, как, по-видимому, всякому крестьянскому движению в эпоху феодализма, были присущи глубокие внутренние противоречия. В период возникновения и подъема крестьянского движения в Пенджабе ему были свойственны четко выраженные антифеодальные черты. Это проявилось и в идеологии сикхизма и в конкретных действиях повстанческих войск. Под влиянием восставших крестьян и городской бедноты Говинд решительно порвал с идеологией индуизма, которая освящала вековое угнетение народных масс. Он провозгласил принцип равенства людей и ликвидировал в общине сикхов всякое кастовое и социальное неравенство. Армия хальсы на протяжении всей первой половины XVIII в. освобождала Пенджаб от власти местных феодалов и чужеземных захватчиков.
В то же время среди сикхов довольно быстро начался процесс феодализации. Выделялась влиятельная {11} военная верхушка. Сикхские военачальники (сардары), руководившие действиями повстанческой армии, неизбежно превращались в феодальных вождей. Феодализация особенно усилилась в 50–60-х годах XVIII в., когда хальса завершала освободительную войну.
После завоевания независимости почти весь Пенджаб был поделен между 12 мисалами – отрядами, составлявшими в то время армию хальсы. Земли мисала считались собственностью хальсы, но практически они оказались распределенными между сардаром и его последователями – вождями более низких рангов. Лишь незначительная часть земель Пенджаба осталась в руках местных мусульманских и индусских феодалов, уцелевших во время сикхского восстания.
Главный сардар мисала превратился в феодального правителя. Он взимал ренту с крестьян, живших в его владениях, собирал пошлины с торговцев. Часть земель сардар отдавал в джагиры на условии несения военной службы. Таким образом, мисалы представляли собой небольшие феодальные княжества. Господствующее положение в них занимали сикхские феодалы, которые были большей частью выходцами из земледельческой касты джатов.
«Когда сикхи пришли к власти, – отмечает Хушвант Сингх, – джаты стали правящим классом и аристократией. Сикхи из более высоких каст заняли место в средних и низших классах. Они всегда стремились повысить свой социальный статус путем союза с низшей кастой джатов»16.
Формирование феодального класса у сикхов происходило на протяжении длительного периода. Этот процесс начался в середине XVIII в. и закончился в первой половине XIX в., когда Пенджаб был объединен Ранджит Сингхом (1799–1839), правителем маленького сикхского княжества Сукарчакья. Однако далеко не все сикхи стали феодалами.
В середине XIX в. подавляющая часть сикхов состояла из земледельцев (заминдаров), принадлежавших к касте джатов (главной земледельческой касте Пенджаба). Эти сикхи наследственно владели наделами общинной земли. До аннексии Пенджаба {12} английской Ост-Индской компанией (1849 г.) сикхи составляли также немногочисленную, но весьма влиятельную группу пенджабских феодалов-джагирдаров и князей. В силу сложившихся до английского завоевания исторических традиций сикхи-джаты почти не занимались торговлей и ростовщичеством. Их уделом было земледелие. Кхатри и другие представители профессиональных торгово-ростовщических каст, принявшие сикхизм, всегда составляли ничтожное меньшинство в общине.
В период существования независимого сикхского государства (1765–1849) Пенджаб не знал религиозной розни. Подавляющее большинство населения Пенджаба состояло из мусульман. Второе место по численности занимали индусы, а третье – сикхи. Несмотря на большое влияние сикхской общины в Пенджабе, сикхизм не стал государственной религией. Правление Ранджит Сингха отличалось широкой веротерпимостью. Мусульмане, индусы, сикхи в равной степени привлекались на службу в административный аппарат и армию. Это объяснялось тем, что махараджа искал поддержки феодалов, принадлежавших к другим религиозным общинам17. Ранджит Сингх опасался чрезмерного усиления сикхских сардаров. В противовес им он широко привлекал на государственную службу индусов и мусульман.
Процесс феодализации, происходивший у сикхов на протяжении почти столетия, не мог не отразиться на сикхизме как идеологии и обрядовой стороне вероучения. Сардары не были заинтересованы в сохранении демократических принципов сикхизма, его идей равенства, антифеодальной направленности. Они постарались предать забвению все новое, революционное, что было введено в хальсе при последнем гуру, и возродить обычаи и традиции индуизма. Если при Говинде сикхизм оформился как самостоятельная идеология, то во второй половине XVIII в. начинается обратный процесс – сближение сикхизма с индуизмом.
Индийские исследователи сикхского движения единодушно отмечают этот факт. Но они объясняют его либо сохранившейся близостью сикхизма к индуизму18, {13} либо тем, что религиозные гонения в Могольском Пенджабе заставили сикхов (обращенных из индусов) отречься от правил, введенных Говиндом, и вернуться к своим старым обычаям. «Период чистого сикхизма, – отмечает Теджа Сингх, – длился очень недолго. После смерти последнего гуру, когда большинство ветеранов-сикхов приняло мученическую смерть, а их потомки жили в изгнании, вдалеке от родных мест, оставшиеся общины (т.е. уцелевшие местные общины сикхов. – Н.С.) начали медленно возвращаться к старым обычаям и верованиям»19. Но, даже оставаясь целиком на идеалистических позициях, не связывая развитие идеологии с классами и классовой борьбой, Теджа Сингх вынужден признать, что решающие изменения в сикхизме произошли именно в период правления Ранджит Сингха.
Одним из результатов антифеодального движения в Пенджабе было ослабление кастовых различий среди сикхов. Но по мере укрепления феодальной верхушки кастовое неравенство возрождалось. Сикхи из неприкасаемых каст вновь стали занимать положение отверженных. «Сикхизму не удалось разрушить кастовую систему, – пишет Хушвант Сингх. – Сикхи высших каст отказывались принимать пищу вместе с сикхами из неприкасаемых. В деревнях для них были предназначены особые колодцы»20.
Кроме восстановления у сикхов института «неприкасаемости», уже в период правления Ранджит Сингха фактически выделились новые сословно-кастовые группы. Так, особое положение занимали беди. Это были сикхи, которые вели свое происхождение от Лакшми Даса, второго сына Нанака, и считали себя поэтому прямыми потомками основателя сикхской религии21. В 40-х годах XIX в. в районе Джаландхара их насчитывалось не меньше 2 тыс. семей. Беди владели обширными землями, пожалованными им в качестве джагиров Ранджит Сингхом и его преемниками. Как потомки Нанака они претендовали на особое положение {14} в общине и не роднились с сикхами более низких каст. Их старшины пользовались славой знатоков канонов сикхской веры и людей большой святости.
Другую привилегированную группу в хальсе составляли сидху (или сидху-барары) – подразделение касты джатов, из которого вышли правящие династии сикхских княжеств Патиала, Джинд, Набха и Фаридкот.
Хотя многие из членов этой подкасты продолжали заниматься земледелием, тем не менее сидху считали себя более «благородными», чем обычные джаты. «Барары, – отмечал английский чиновник Брандрет, – как земледельцы не равны другим племенам джатов. Они носят изысканные одежды и считают себя принадлежащими к более выдающейся расе»22. Подобно беди, сидху-барары ревниво соблюдали обычаи своей подкасты. Они считали величайшим позором выдать девушку замуж за человека более низкого происхождения, чем они сами23.
Военная верхушка сикхов феодализировалась и заняла господствующее положение в независимом пенджабском государстве. Но традиции антифеодальной борьбы были живы среди крестьянских масс хальсы. Крестьяне оказывали сопротивление попыткам сардаров увеличить налогообложение и нередко обращались к самому махарадже с протестом на незаконные действия откупщиков и джагирдаров. Чтобы отвлечь внимание крестьян от внутренних дел, махараджа Ранджит Сингх широко привлекал их в свою армию для участия в завоевательных походах на западных границах Пенджаба в областях с мусульманским населением (например, на правобережье Инда). Эти походы проводились под лозунгом войны с мусульманскими феодалами, старыми врагами хальсы. Но антифеодальная направленность сикхизма подменялась антимусульманской. Под видом войны с мусульманскими феодалами сикхские сардары грабили мусульманское крестьянство завоеванных областей.
Изменились сикхские обычаи и обряды. Сардары стали носить знаки кастовых различий, обряды на {15} свадьбах, похоронах проводились ими по индусскому образцу24. В знатных семьях при рождении детей пандиты составляли для них гороскоп. Брахманы освящали церемонию вступления сикхских махараджей на трон. Среди сикхской знати вновь возродились некоторые варварские обычаи средневековья, в свое время запрещенные Нанаком и другими гуру. Сати – самосожжение вдов – стало довольно распространенным явлением в Пенджабе в период, предшествовавший английскому завоеванию25. Во время междоусобиц, последовавших за смертью Ранджит Сингха (1839), в Пенджабе пылали погребальные костры, на которых сжигали себя вдовы погибших сардаров.
Беди, так же как и сидху-барары, широко практиковали умерщвление новорожденных девочек. Они объясняли это тем, что девушек не всегда можно выдать замуж за людей, достойных их по своему положению.
Накануне английского завоевания сикхская знать только внешне придерживалась своей религии. Сардары носили бороду, длинные волосы и традиционные предметы (кинжал, браслет, гребень), которые были символами их веры. «После махараджи Ранджит Сингха, – пишет Теджа Сингх, – когда королевский сан превратился в нечто, состоящее из драгоценностей и нарядов, сикхизм у высших классов стал просто особой манерой носить тюрбан и бороду»26. Под влиянием феодальных вождей рядовые члены общины отчасти также восприняли эти обычаи.
Формально сикхи по-прежнему оставались монотеистами, отрицали идолопоклонство, поклонение «святыням». Но в их храмах наряду с «Грантх Сахиб» появились изображения индусских богов, а религиозный ритуал напоминал богослужение в индусских храмах.
Однако наряду с ортодоксальным сикхизмом в сикхской общине все же продолжало сохраняться вероучение ранних гуру с присущими ему антифеодальными чертами. В сикхском феодальном государстве это демократическое направление неизбежно приняло {16} форму ересей сикхизма и было представлено вероучениями сект ниранкари и намдхари. Эти секты проповедовали идею возрождения сикхизма, призывали сикхов вернуться к вере и обычаям предков. Особенно большим влиянием в Пенджабе стали пользоваться намдхари. {17}
1 И.М. Рейснер, Народные движения в Индии в XVII–XVIII вв., М., 1961, стр. 178–220. – Бхакти – преданность, любовь к богу (там же, стр. 182). {5}
2 Ganda Singh, A brief account of the sikh people, Patiala, 1956, p. 10.
3 «History of philosophy Eastern and Western», vol. I, London, 1952, p. 516.
4 Teja Singh, The sikh religion. An outline of its doctrine, Amritsar, 1956, pp. 2–3.
5 «History of philosophy…», p. 523. {6}
6 Ganda Singh, A brief account…, p. 15.
7 K.S. Narang and P.C. Saxena, History of the Punjab (1526–1849), Delhi – Ambala, 1953, pp. 99–100. {7}
8 Khushwant Singh, The sikhs, London, 1953, pp. 39–40.
9 G.Ch. Narang, Transformation of sikhism, Lahore, 1946, p. 67.
10 K.S. Narang and P.C. Saxena, History of the Punjab…, pp. 129–130. {8}
11 И.М. Рейснер, Народные движения в Индии…, стр. 198–200.
12 Xальса (арабск.) означает «настоящий», «подлинный», «чистый», «искренний». Так в прошлом называлась не только сикхская религиозная община. В первой половине XIX в. «хальсой» нередко называли государство, созданное Ранджит Сингхом, его армию и земли, принадлежавшие лахорскому правительству.
13 Khushwant Singh, The sikhs, p. 29. {9}
14 Ganda Singh, A brief account…, pp. 26–27. {10}
15 Ibid., p. 27. {11}
16 Khushwaut Singh, The sikhs, p. 46. {12}
17 Подробнее см.: Н.И. Семенова, Государство сикхов, М., 1958, стр. 74–76.
18 Khushwant Singh, The sikhs, pp. 45–46. {13}
19 Teja Singh, The sikh religion…, p. 117.
20 Khushwant Singh, The sikhs today, Bombay – Calcutta – Madras, 1959, p. 45.
21 R.R. Sethi, John Lawrence as commissioner of Jullundar Doab (1846–1849), Lahore, 1930, p. 29. {14}
22 Цит. по кн.: D. Ibbetson, Panjab castes, Lahore, 1916, p. 123.
23 R.R. Sethi, John Lawrence…, p. 29. {15}
24 Khushwant Singh, The sikhs today, p. 46.
25 R.R. Sethi, John Lawrence…, p. 29.
26 Teja Singh, The sikh religion…, p. 118. {16}
Семенова Н.И. История сикхского движения в Индии. М.: Изд-во вост. лит., 1963. С. 5–27.