В 96 году после очередного убийства неугодного сенатором императора Домициана власть на короткое время перешла в руки сената, который назначил императором старейшего сенатора Кокцея Нерву.
Это вызвало недовольство в войсках. Для того чтобы недовольство не переросло в восстание легионов, Нерва срочно усыновил наместника Германии - Марка Ульпия Траяна, пользовавшегося популярностью среди солдат, и сделал его соправителем. Нерва утвердил процедуру прихода к власти императоров. Власть передавалась не сыну или ближайшему родственнику императора, а лицу, которого он усыновлял с одобрения сената. Начиная с Нервы, каждый император, принимая власть, давал клятву не казнить и не лишать имущества сенатора без приговора сената, а также не принимать доносов об оскорблениях императора.
Усыновление в период расцвета Римской империи.
Этот историческое соглашение определило жизнь Римской империи во втором веке - в период её наивысшего расцвета. Императоры стали назначать себе преемников, преимущественно из людей выдающихся, имеющих заслуги перед родиной.
Троян, соблюдая договоренности достигнутые с сенатом, определил своего приемника. Им стал родственник жены Траяна – Андриан.
В 138 г н.э. Адриан умер от мучительной болезни, полученной во время путешествия.
После Смерти Адриана был провозглашен императором усыновленный им Тит Аврелий Антоний под именем Антония Пия. Легионы восточной армии признали это усыновление и провозгласили Адриана императором
Антоний Пий усыновил Марка Анния Катилий Север, родители которого были выходцами из Испании. После усыновления Марк Анний получил имя Марк Элий Аврелий Вер Цезарь. Антоний Пий усыновил также Луция Вера.
После смерти Антония Пия в 161 году сенат утвердил Марка Аврелия и Луция Вера императорами. Фактически страной правил Марк Аврелий.
Марк Аврелий вел воздержанный образ жизни, отличался трудолюбием, пунктуальным выполнением своих обязанностей.
Марк Аврелий - выдающийся государственный деятель из-за неожиданной смерти в 180 году во время чумы не оставил себе преемника.
Армия привела к власти его сына Коммода.
Нельзя забывать тот факт, что у Нервы, Траяна и Адриана не было своих детей, а два родных сына Антонина Пия умерли до того, как он стал принцепсом (138 г.). Поэтому им пришлось усыновлять других римлян.
Из всех сыновей Марка Аврелия к 166 г. остались в живых двое (Коммод и Анний Вер, умерший в 169 г.), которые тогда же получили от него титул "Цезарь", предоставлявшийся предполагаемым престолонаследникам. Марк Аврелий сделал Коммода Августом в 177 г., и после его смерти в 180 г. тот унаследовал верховную власть. У Луция Вера была только одна дочь.
Иными словами, из шести первых Антонинов только Марк Аврелий, будучи принцепсом, имел живых сыновей, один из которых стал его преемником в качестве правителя Римской империи, а также стал последним представителем династии.
Юлия была выдана замуж за старшего пасынка Августа Тиберия, которого наследником Август не объявил.
Великий Октавиан не хотел, чтобы Тиберий наследовал власть. В завещании он писал: «Поскольку жестокая судьба отняла у меня сыновей Гая и Луция - пусть моим наследником будет Тиберий Цезарь».
Это слишком противоречивые сведения. Приведу данные источников.
101. Завещание его, составленное в консульство Луция Планка и Гая Силия, в третий день до апрельских нон249, за год и четыре месяца до кончины, записанное в двух тетрадях частью его собственной рукой, частью его вольноотпущенниками Полибом и Гиларионом, хранилось у весталок и было ими представлено вместе с тремя свитками, запечатанными таким же образом. Все это было вскрыто и оглашено в сенате. (2) Наследниками в первой степени он назначил Тиберия в размере двух третей и Ливию250 в размере одной трети; им он завещал принять и его имя. Во второй степени он назначил наследниками Друза, сына Тиберия, в размере одной трети, и Германика с его тремя детьми мужского пола ‒ в остальной части; в третьей степени были поименованы многие родственники и друзья. Римскому народу отказал он сорок миллионов сестерциев, трибам251 ‒ три с половиной миллиона, преторианцам ‒ по тысяче каждому, городским когортам ‒ по пятисот, легионерам ‒ по триста: эти деньги он велел выплатить единовременно, так как они были у него заранее собраны и отложены. (3) Остальные подарки, размером до двадцати тысяч сестерциев, были назначены разным лицам и должны были быть выплачены через год; в извинение он ссылался на то, что состояние его невелико и что даже его наследникам останется не больше полутораста миллионов; правда, за последние двадцать лет он получил от друзей по завещаниям около тысячи четырехсот миллионов, но почти все эти деньги вместе с другими наследствами и двумя отцовскими имениями252 он израсходовал на благо государства.
250 Чтобы завещать Ливии треть имущества, Август должен был особо выговорить у сената исключение из закона Вокония, по которому женщина не могла наследовать более 25000 сестерциев (Дион. 56. 32).
251Трибам ‒ тем, к которым принадлежал Август (гл. 40).
252Два отцовские имения ‒ от Октавия и от Юлия Цезаря.
8. (1) На первом заседании сената Тиберий допустил к обсуждению только то, что имело прямое касательство к последней воле и похоронам Августа, в чьем завещании, доставленном девами Весты28, было записано, что его наследники ‒ Тиберий и Ливия; (2) Ливия принималась в род Юлиев и получала имя Августы29. Вторыми наследниками назначались внуки и правнуки, а в третью очередь ‒ наиболее знатные граждане30, и среди них очень многие, ненавистные принцепсу, о которых он упомянул из тщеславия и ради доброй славы в потомстве. (3) Завещанное не превышало оставляемого богатыми гражданами, если не считать сорока трех миллионов пятиста тысяч сестерциев31, отказанных казне и простому народу, и денег для раздачи по тысяче сестерциев каждому воину преторианских когорт, по пятисот ‒ воинам римской городской стражи32 и по триста ‒ легионерам и воинам из когорт римских граждан33.
28 Т.е. весталками, жрицами богини Весты; при ее храме их было 6; взятые в храм в возрасте 6‒10 лет, они были обязаны в течение 30 лет соблюдать обет безбрачия, после чего возвращались к частной жизни и могли вступать в брак. Важные документы и деньги обычно сдавались на хранение в храмы, в Риме ‒ в храм Весте.
29Ливия принадлежала к роду Ливиев (ее отец ‒ Ливий Друз); чтобы она вошла в род Юлиев, к которому принадлежал усыновленный Юлием Цезарем Август, требовалось ее удочерение Августом, что и было сделано им в завещании, составленном за 1 год и 4 месяца до смерти.
30 Иначе говоря, в случае смерти Тиберия и Ливии права наследования переходили к внукам и правнукам, а в случае их смерти ‒ к названным Августом в завещании наиболее знатным гражданам.
31Сестерций ‒ римская серебряная монета, равная 4 ассам; в переводе на золото стоимость сестерция ‒ приблизительно 5‒6 копеек.
32 Августом были сформированы 3 когорты городской стражи, предназначенные для несения полицейской службы в г. Риме.
33 Когорты римских граждан ‒ отдельные войсковые подразделения, не сведенные в легионы; в императорскую эпоху их насчитывалось, по имеющимся данным, свыше 30.
Значение имело лишь наделение предполагаемого наследника титулом Цезаря - первоначально просто почетным, а со времен Антонинов уже наполовину официальным.
В истории императорского Рима указанный титул был официальным показателем принадлежности к семье правителя государства со времени правления Клавдия I (он сам получил имя-титул "Цезарь" с принятием власти в 41 г., его сын Британник - в 43 г., Нерон - как усыновлённый Клавдием I в 50 г.). С тех пор этот титул стали носить императоры и их предполагаемые наследники, не имевшие отношения к Цезарям - ветви рода Юлиев. При этом правитель империи носил ещё и имя-титул "Август".
Далее, доминат вовсе не является абсолютной монархией
Напомню, что формулировка "Император не связан законами" появилась лишь в Дигестах Юстиниана, да и то номинально.
Позднюю Римскую империю часто называют доминатом в противовес периоду правления ранних императоров. Окрепшее единовластие, уже не пытавшееся скрыться под благовидным названием «принципат» (princeps ‒ первый гражданин), теперь существовало в новом качестве, а символом власти стал титул dominus ‒ господин. Такое обращение, ранее употребляемое только рабами по отношению к своим хозяевам, императоры долгое время не приветствовали, заботясь о своей репутации. Оно стало применяться к монархам во II столетии, но только неофициально или в административной лексике провинциальных чиновников. Вначале подобная практика не поощрялась центральной властью, но уже Септимия Севера стали называть «господин» или «наш господин» значительно чаще, чем его предшественников. Для III века вообще было характерно официальное одобрение того, что употреблялось прежде неформально, включая титулы. Ко времени правления Александра Севера упоминания об императоре как о «господине» стали появляться во многих источниках, хотя Historia Augusta заявляет, тщательно подчеркивая скромность этого императора, что он не позволял обращаться к себе подобным образом. Позднее на монете, отчеканенной в Сердике (современной Софии), Аврелиана назвали «рожденный богом и господин» (deo et domino nato). Этот случай так и остался уникальным, но в официальной чеканке монеты, обычно весьма консервативной в вопросах упоминания правителей, появилось слово dominus для именования Диоклетиана и Максимиана, хотя только после их отречения (305 г.). Лициний и Константин во время совместного правления были, кажется, первыми императорами, официально принявшими такой титул1.
Таким образом, власть отказалась от одного из фиктивных пережитков Республики, сохраненного Августом. Но лозунги никогда {95} не уходили в прошлое навсегда. Марк Аврелий, собирая деньги для своих кампаний против маркоманов, объявил, что он сам никакой собственности не имеет, а является «жильцом» в доме государства Это было влияние концепции стоиков, считавших, что правитель является слугой своих подданных. Писания Константина также полны упоминаний о его служении и его миссии. Эти два взгляда ‒ о единоличном правлении и о служении, ‒ скорее дополнявшие, чем противоречащие друг другу, нашли отражение в трудах римских юристов. Существовала давняя традиция, согласно которой император подчинялся законам. Но сложность заключалась в том, что сам император и утверждал законы (с. 112). Юрист II века Гай признал полную законную силу указов императора, а Ульпиан в эпоху Северов это подтвердил2. Консерваторы, такие как Дион Кассий, выступали с предложением передать сенату право издавать законы, но к концу II столетия этот орган полностью утратил законодательные полномочия, а еще через двести лет ‒ даже номинальную роль национального собрания.
Но означало ли превращение императора в единственного законодателя то, что он становился над всяким правом? Его предшественники законам подчинялись, и в эпоху Поздней империи правители продолжали декларировать соблюдение традиций. Выдающийся юрист того времени Павел придерживался мнения, позднее близкого по сути сторонникам конституционной монархии: «Императорскому величеству подобает жить согласно законам, действие которых на самого императора, кажется, не распространяется»3. Ульпиан повествует о случаях, в которых исключительность императора являлась подлинной и абсолютной4. Теория Павла, напоминающая о конституционной монархии, в правление скромного Александра Севера может принадлежать периоду возвращения к духу принципата Августа и быть реакцией на не столь традиционные взгляды, которые в правление Каракаллы-самодержца высказывал Ульпиан. Но будущее принадлежало именно теории Ульпиана ‒ в IV веке к римскому императору обращались как к «живому закону, стоящему над писаными законами». И такое отношение к власти стало общепринятым, {96} ибо и условиях анархии и бесчисленных вторжений внешних врагов жители империи желали находиться под покровительством высшего существа. {97}
1. Также недолго правивший Мартиниан (324 г.), младший август Лициния.
Характерной чертой монархии является передача верховной власти по наследству, но принципат, согласно официальной пропаганде, был "восстановленной республикой", а потому нуждался не только в государственно-правовом оформлении власти правителя, но и в оформлении передачи власти. В этом отношении ни что другое не имело такого значения, как государственно-правовые элементы принцепса, легальная база его положения в государстве.
Из истории раннего принципата известно, что принцепсы намечали себе преемников заранее. Это становилось ясным из ряда моментов. Исследователи усматривают в этом акте политический смысл. Так, А.Б. Егоров вслед за Э. Корнеманном указывает на свидетельство Веллея Патеркула, согласно которому Август усыновил Тиберия "ради государства" (Vell. Pat. II, 104)1. Можно согласиться с названными исследователями, что ввиду восторженного отношения Веллея к Тиберию, данное выражение не означает нежелание Августа усыновлять Тиберия. Но тот же апологетизм Веллея делает сомнительной достоверность самого политического оттенка усыновления. Скорее, такое понимание смысла усыновления принадлежит самому Веллею. Во всяком случае политический оттенок не означает, что процедура усыновления имела формальное отношение к передаче власти. Через усыновление наследовалось личное имущество. Кроме того, поскольку уже при Августе Цезарь был обожествлен, это давало дополнительную моральную санкцию.
Другой момент, делавший преемника известным заранее ‒ награждение его различными почестями, необходимыми для создания ему репутации, особенно в войске. Но это также не относится к государственно-правовой сфере. Единственным формальным способом не только указать на преемника, но и передать ему власть, было сделать его соправителем. Все планировавшиеся принцепсами, начиная с Августа, преемники облекались теми же полномочиями, какими обладали и сами принцепсы ‒ в том числе и трибунскими.
Август пишет, что он пять раз просил и получал от сената коллег по трибунской власти (RGDA. 6). Возможных преемников у Августа было тоже пять, но трибунскую власть из них получали только двое: дважды Август просил трибунскую власть для Агриппы (в 18 и 13 гг. до н.э.) и трижды для Тиберия (в 6 г. до н.э., 4 и 13 гг.). В источниках имеется расхождение {129} только относительно срока трибунских прерогатив, полученных Тиберием в 4 г. Согласно Светонию (Tib. 15, 2), Тиберий получил тогда трибунскую власть сроком на пять лет, согласно Диону (54. 13. 2) ‒ сразу на десять. А.Б. Егоров пишет по этому поводу: "Последняя версия более вероятна, так как продление власти состоялось в 13 г., а относительно каких-либо других продлений у нас нет информации"2. Но у нас есть сведения, что другого продления не было: если бы между 4 и 13 гг. имело место еще одно продление, Август заявил бы о шести, а не о пяти просьбах об этом.
Уже при Августе получение трибунской власти становится завершением политической карьеры преемника. Об этом свидетельствует поначалу успешная карьера Тиберия. Последовательно военный трибун, квестор, претор, дважды консул, он, наконец, получает в 6 г. до н.э. трибунскую власть3. Иное понимание едва ли возможно: консулат, например, можно считать вершиной карьеры римского нобиля, но не преемника принцепса, поскольку консулат не был прерогативой принцепса постоянно.
Завершающим звеном в подготовке преемника трибунская власть выступает и при Тиберии. Впервые он удостоил этой властью Друза. В 22 г. Тиберий направил в сенат письмо с соответствующей просьбой, руководствуясь, по свидетельству Тацита, примером Августа (Ann. III. 56). Из содержания письма в пересказе Тацита следует, что Тиберий формально в самом деле "просил" у сената трибунскую власть для Друза, аргументируя свою просьбу рядом обстоятельств.
Он указывал, что Друз "в том же возрасте, в каком сам Тиберий был призван божественным Августом к несению тех же обязанностей". Тиберию шел 36-й год, когда в 6 г. до н.э. он впервые был наделен трибунской властью. Если слова Тиберия понимать буквально, то его сын должен был родиться в 15 г. до н.э. Но, как показал в специальной работе Р.С. Роджерс4, в действительности Друз был на несколько лет младше. Эта ссылка на возраст примечательна. Обыкновенно трибунат держали между квестурой и претурой, т.е. для времени Цицерона с 28 до 40 лет5. Но это именно тот возраст, когда Август, а за ним Тиберий просили для своих преемников трибунскую власть ‒ в соответствии с республиканской традицией, если не с законом.
В письме Тиберия указывались и другие мотивы для наделения Друза трибунской властью: "нравы молодого человека", его воинские заслуги, двукратный консулат, компетентность в делах управления. Все это вполне республиканские мотивы: в период республики для выдвижения кандидатуры требовались римское гражданство, "доброе имя", своевременное заявление должностному лицу, руководившему выборами, соответствующий возраст. В словах Тиберия о возрасте Друза ‒ а Тиберий, конечно, знал точный возраст своего сына ‒ также заключены два момента, подчеркнуто традиционных: принятое при республике указание на возраст и сближение этого возраста с тем, в котором сам Тиберий получил впервые трибунскую власть при Августе. {130}
Не менее показательна и карьера Сеяна, другого кандидата в преемники Тиберия. После того как Сеян разделил в 31 г. консулат с самим принцепсом, он успел получить еще проконсульский империй (DioCass. 58. 7). Сеяну недоставало только трибунской власти, когда ему был инкриминирован заговор против Тиберия. Для ареста Сеяна была использована инсценировка вручения ему трибунской власти. Сеяну было сказано, что Тиберий прислал в сенат письмо, в котором он будто бы просит для Сеяна трибунскую власть. Но письмо заканчивалось не просьбой, а обвинением Сеяна в заговоре. До последней минуты ничего не подозревавший Сеян был после чтения письма арестован6.
Сообщая о пяти своих просьбах к сенату, Август ставит акцент, во-первых, на числе просьб, и при этом "забывает", что просил трибунскую власть всего лишь для двух человек. Во-вторых, он подчеркивает саму идею коллегиальности (термин сохранился в копии из Антиохии). Под коллегиальностью, очевидно, подразумевается, что трибунская власть соправителей имела независимое реально-правовое, а не чисто декоративное значение и, более того, была равной трибунской власти самого принцепса.
И действительно, Веллей Патеркул пишет о Тиберии, как tribuniciae potestatis consortione aequatus Augusto (Vell. Pat. II. 99. 1). Г. Стюарт Джонс считает данное высказывание Веллея "преувеличенным", так как Веллей "не свободен от предубеждения" в своих высказываниях о Тиберии7. Но предполагать, что Веллей, зная о формальном неравенстве трибунской власти принцепса (о чем могли знать все), тем не менее заявлял обратное, нельзя.
Кроме того имеется рассказ Светония (Tib. 11) об использовании Тиберием своей трибунской власти на Родосе, а также высказывание Тацита (Ann. III. 56) о предоставлении Августом трибунской власти Тиберию во второй раз, из которого следует, что при этом принцепсу была необходима уверенность в преданности коллеги. Можно отметить также, что Веллей Патеркул не считает значительной коллегиальную трибунскую власть только одного Тиберия. Об Агриппе у него сказано, что тот был возвышен Августом в качестве коллеги по трибунской власти: quem in… collegium tribuniciae potestatis amicitia principis evexerat (Vell. Pat. II. 90. 1). Пример Агриппы как коллеги Августа по трибунской власти дает также другое важное уточнение статуса этой коллегиальности. В надписях из Эмериты и Немауса8 трибунская власть Агриппы нумеруется, как у принцепсов, что обозначает, который год пользуется властью ее носитель. Многие надписи и монеты показывают, что Друз со времени своей смерти был tribunicia potestate iterum9. Р.С. Роджерс, использовавший эти свидетельства для решения вопроса о времени предоставления Друзу трибунской власти, пришел к выводу, что Друз вторично был наделен трибунской властью весной 23 г. В таком случае день возобновления, а значит и предоставления трибунской власти Друзу не совпадал с трибунским днем Тиберия. Следовательно, трибунские полномочия принцепса и его коллеги являлись формально независимыми друг от друга. {131}
Иначе считает Х. Кастритиус в работе "Римский принципат, как республика"10. Он признает, что существовало конституционное понимание трибунской власти соправителя как коллегиальной, но считает, что она прекращалась вместе со смертью принцепса. Созыв Тиберием сената после смерти Августа на основании трибунской власти, о чем свидетельствует Тацит (Ann. I. 7), Х. Кастритиус считает незаконным.
Однако различные сроки держания власти коллегой и принцепсом предполагают другое, и потому важным обстоятельством является продление Тиберию трибунской власти в 13 г. Далее, если коллеги принцепсов получали трибунскую власть от сената, то в сенате она и должна была слагаться. Ни о каком сенатском постановлении, вынесенном раньше, чем сенат был созван Тиберием, и речи быть не может. Другое дело, сложил ли Тиберий трибунскую власть и империй перед вторым заседанием сената 17 сентября 14 г. Но даже в тот момент, как заметил А.Б. Егоров, Тиберию было вполне достаточно заявить о своей готовности это сделать11. Впрочем слова сенатора Скавра в рассказе Тацита (Ann. I. 13) о том, что Тиберий не отменил своей трибунской властью постановление консулов о новом принципате, свидетельствует о том, что Тиберий ее не сложил.
Более того, иначе как на основании трибунской власти Тиберий созвать совет, похоже, просто не мог. Как бы ни определять империй Тиберия: как высший нового типа или как проконсульский12, маловероятно, чтобы он ко времени смерти Августа действовал в самом Риме. Если империй Августа в 23 г. до н.э. был специальным законом сделан "высшим" по отношению к власти всех проконсулов и неслагаемым при пересечении померия (DioCass. 53. 52), то о подобном изменении империя Тиберия сведений нет.
И все же считать трибунскую власть соправителей совершенно равной трибунской власти принцепсов нельзя.
Дело в том, что она основывалась только на сенатском постановлении, выносимом по просьбе принцепса, но с трибунской властью самих принцепсов дело обстоит иначе. Н.А. Машкин в свое время считал, что трибунская власть предоставлялась Августу на основании одного только сенатского постановления, указывая на свидетельство Диона и данные нумизматики13. Но Дион в указанном отрывке (53. 32) несколькими строками ниже утверждения о том, что трибунская власть была дана Августу сенатом, пишет, что Август и следовавшие за ним императоры пользовались трибунской властью в силу закона. Свидетельство, по меньшей мере, противоречивое. Н.А. Машкин указывал также на две монеты, на аверсе которых стоит "AUGUSTUS TRIBUNIC POTEST", а на реверсе "SC", т.е. senatusconsultum, что, по мнению исследователя, является указанием на источник трибунской власти Августа14. Отсюда, впрочем, еще не следует, что сенатское постановление было единственным источником трибунской власти принцепса. В работе Н.А. Машкина опубликованы и другие монеты, надписи на которых противоречат приведенному утверждению исследователя. Так на монетах N8 таблицы VII, N7 и 8 таблицы IX указания на {132} трибунскую власть, которая в этих случаях нумеруется, не сопровождаются указаниями на постановление сената, а монета N6 таблицы Х заслуживает особого внимания. На аверсе ее стоит "M. AGRIPPA LF COS III", на реверсе ‒ "SC". Однако Laudatio Агриппы различает постановление сената ("SC"), по которому Агриппа получил трибунскую власть, и закон (lex), определивший его империй15. Понятно, что на монете Агриппы (N6 таблицы Х) "SC" не имеет отношения к надписи на аверсе. Надо думать, что и на монетах Августа "SC" означает лишь распоряжение о выпуске монеты. Тем более, что сам Август утверждает: "Мое имя постановлением сената было включено в песнь салиев, и был издан закон, объявляющий мою особу священной и предоставляющий мне пожизненную трибунскую власть" (RGDA. 10). Уже одно это свидетельство можно считать решающим, но оно относится только к трибунской власти самого Августа.
Зато от времени последующих императоров дошел другой важный источник ‒ акты арвальских братьев, одной из самых древних жреческих коллегий, в которую со времени Августа избирались только члены императорской семьи и лица из ближайшего окружения императора. Арвальские братья приносили жертвы по различным случаям и в том числе, как в надписи, посвященной принятию принципата Отоном и Вителлием, ob comitia tribuniciae potestatis (Dess. 241). В тех же актах относительно Нерона сказано, что жертвоприношения ob tribuniciam imperii или ob tribuniciam potestatem (Dess. 229) приносились арвальскими братьями ежегодно 4 декабря. Это, очевидно, и есть comitia potestatis Нерона. Нерон пришел к власти осенью 54 г., уже 13 октября, в день смерти Клавдия, преторианцы приветствовали его императором (Tac. Ann. XII. 69; Suet. Nero. 8). В тот же день ему сенатом были предоставлены различные почести, из которых он отклонил только титул "Отец Отечества", позже, впрочем, он принял и его (Dess. 232 и др.).
Арвальские акты, сохранившиеся для периода от 6 ноября по 15 декабря 57 г. и от 12 октября 58 г. по 11 января 60 г. показывают, что 13 октября ежегодно приносились жертвы ob imperium, но ничего подобного comitia imperii в них нет16. Значит братья почитали день предоставления Нерону империя сенатом, что, в отличие от предоставления трибунской власти, не утверждалось комициями. П.А. Брант объясняет такое различие тем, что Нерон уже имел с 51 г. проконсульский империй, как об этом сообщает Тацит (Ann. XII. 41), и потому этот империй нуждался лишь в тех же коррективах, что и империй Августа в 23 г. до н.э.17 Сделать этот империй неслагаемым при пересечении померия и "высшим" по отношению к власти других проконсулов мог, таким образом, один сенат. Но трибунскую власть необходимо было еще утвердить в комициях. Видимо, 13 октября трибунская власть была предоставлена Нерону одним сенатом, а 4 декабря она была утверждена комициями. П.А. Брант, правда, предполагает, что и империй Нерона был заодно утвержден комициями 4 декабря, просто эти комиции по традиции названы Comitia tribuniciae potestatis. Но в таком случае остается неясным, почему арвальские братья отмечали еще и 13 октября, в который приносили жертвы ob imperium. {133}
Итак, трибунская власть принцепсов основывалась обязательно на законе, чего нельзя сказать о трибунской власти соправителей. Кроме Laudatio Агриппы, обращений в сенат Тиберия с просьбой трибунской власти для Друза и якобы просьбой трибунской власти для Сеяна есть и заявление самого Августа о пяти случаях таких просьб. Последнее свидетельство и в этом отношении является решающим. Если бы трибунская власть коллег была основана, как трибунская власть принцепса, на законе, Август, который выставляет напоказ коллегиальность и число таких коллегиальных случаев, скорее всего, сказал бы и о том, что трибунская власть соправителей была также, как его собственная, утверждена в комициях.
Но даже будучи неравной фактически и оставаясь как бы равной и независимой формально, трибунская власть коллеги принцепса, которым всегда был готовившийся преемник, была достаточной, чтобы созвать сенат и обеспечить утверждение нового принципата. Не вина Августа, что эта система идеально сработала только один раз, когда принципат оформлял его преемник Тиберий. На заседании сената 17 сентября Тиберию, хотя он и без этого имел к тому моменту трибунскую власть и империй, необходимо было получить эти прерогативы уже как принцепсу, т.е. не по просьбе Августа, а самому. После этого трибунская власть утверждалась еще и в комициях.
Внешне при преемниках Августа принципат оставался все тем же, но под этой внешностью происходило глубокое изменение, постепенное перерождение "восстановленной республики" в монархию. Этот процесс начался уже в период правления самого последовательного продолжателя дела Августа, Тиберия, который, как полагают исследователи, уже 17 сентября 14 г. ввел одно новшество: сделал пожизненным заодно с трибунской властью свой империй18. Он же, по свидетельству Тацита (Ann. I. 15), перенес выборы магистратов из комициев в сенат. Рассмотрение этой постепенной эволюции к полной монархии Диоклетиана выходит далеко за пределы настоящей работы. Материал периода Юлиев-Клавдиев рассматривался здесь только в качестве дополнительных свидетельств, помогающих определить значение трибунской власти в принципате Августа. При таком подходе видно, что созданный Августом принципат был системой достаточно надежной, но его республиканские формы оказались ненужными, прежде всего, в самой деликатной своей части ‒ передачи власти. Калигула, Клавдий, Нерон обошлись в дальнейшем без этого, но захватив власть, они ее легитимировали по образцу Августа и Тиберия. {134}
1Егоров А.Б. Развитие политической системы принципата при Тиберии // Социальная структура и политическая организация античного общества. Сб. ст. Л., 1981. С. 143, примеч. 27. {129}
2 Там же. С. 143.
3 Там же. С. 142‒143: обзор карьеры Тиберия с указанием источников.
4Rogers R.S. Studies in the Reign of Tiberius: Some imperial virtues of Tiberius and Drusus Julius Caesar, Baltimore. 1943, p. 92.
5De Sanctis G. Stоria dei Romani. Firenze, 1967. Vol. IV, part 1. P. 523. {130}
6 Подробно см.: Marsh F.B. The Reign of Tiberius. Oxford; L., 1931, P. 192‒193. Ф.Б. Марш доказывает в этой работе, что в действительности заговора не было, поскольку Сеян не мог желать смерти Тиберия, пока его собственное выдвижение как преемника не было полным.
7Jones H.S. The Princeps // CAH. Vol. X. P. 139, not. 4.
8Dess. 130; Jones H.S. Op. cit., 146, n. 2.
9Rogers R.S. Drusus Caesarʼs Tribunician Power // AJPh. 1940. Vol. LXI. P. 457‒459. {131}
10Castritius H. Der römische Prinzipat als Republik. Mattiesen, 1982. S. 32‒33.
11Егоров А.Б. Указ. соч. С. 149, примеч. 37.
12 См.: Там же. С. 144, 145, 147.
13Машкин Н.А. Принципат Августа: Происхождение и социальная сущность. М.; Л., 1949. С. 397‒398. См. также табл., с. 611‒623 (прилож. "Описание монет"). {132}
14 Там же. С. 398.
15Ehrenberg V., Jones A.H.M. Dоcumеnts Illustrating the Reigns of Augustus and Tiberius. Oxford, 1949. P. 366.
16Smallwood F.M. Documents illustrating the Principates of Gaius, Claudius and Nero. Cambridge, 1967, Chap. II.
17Brunt P.A. Lex de Imperio Vespasiani // JRS. Vol. 67. 1977. P. 99. {133}
18Егоров А.Б. Указ. соч. С. 149. {134}
Михайловский Ф.А. Роль трибунских полномочий при передаче власти в период первых принцепсов // Ivs antiqvvm. Древнее право. 1996. № 1. С. 129‒134.
Если рассматривать эпоху Домината, можно привести ещё несколько примеров.
В 293 г. Диоклетиан усыновил своего зятя Галерия, Максимиан ‒ также своего зятя Констанция I, которые после их отречения от власти в 305 г. стали августами.
Юстин I усыновил своего племянника Юстиниана I, который в апреле 527 г. стал августом-соправителем, а после его смерти через несколько месяцев в том же году получил самодержавную власть.
В 574 г. Юстин II усыновил своего зятя Тиберия I, который в 578 г. стал августом-соправителем, а в 582 г. после его смерти принял самодержавную власть.
Наследование императорской власти в Римской империи периода принципата осуществлялось на основе обычного права.
Вымирание семейства было бедой не только для семьи, но и для общины.
В случае отсутствия родных сыновей глава хозяйства мог усыновить любого близкого родственника мужского пола и даже чужого мужчину, за отсутствием родственников, если на то выражала согласие община. В том, чтобы у хозяйства был хозяин, была заинтересована община. Традиция перекочевала в политическую практику. Так, Моммзен писал, что Цезарь усыновил Октавиана "по римскому обычаю, по которому бездетный знатный мужчина усыновляет ближайшего родственника мужского пола".
В общине же разрешение на усыновление (ad goratio) давало куруальное собрание.
Наследование императорской власти в Римской империи периода принципата осуществлялось на основе обычного права.
Использование республиканских институтов для строительства монархии обусловило противоречивость политической системы принципата. Верховная власть имела персональный характер, отсюда – отсутствие закона о её наследовании. Иными словами, официально в эпоху Принципата императорская власть не наследовалась вообще.
Традиция перекочевала в политическую практику. Так, Моммзен писал, что Цезарь усыновил Октавиана "по римскому обычаю, по которому бездетный знатный мужчина усыновляет ближайшего родственника мужского пола".
Это событие 44 г. до н.э. относится к позднереспубликанскому периоду.
1 июля 23 г. до н.э. Август сложил свои консульские полномочия в пользу Л. Сестия Альбаниана Квиринала. Окружающие ожидали, что принцепс передаст власть своему племяннику, девятнадцатилетнему М. Клавдию Марцеллу, которого он, судя по всему, готовил к роли наследника. Но Август на это не пошёл. Он отдал свой перстень с печатью М. Випсанию Агриппе, что означало лишь наследование положения главы фамилии, клиентелы и личного имущества.Важнейшие государственные документы, включая отчёт о финансах и войсках, Август вручил консулу-суффекту Гн. Кальпурнию Пизону. Это был ясный жест, который показывал, как создатель принципата понимал, или по крайней мере хотел представлять общественности, государственное устройство.
В общине же разрешение на усыновление (ad goratio) давало куруальное собрание.
Arrogatio использовалась для усыновления лиц suijuris. В древнейшие времена она осуществлялась в народном собрании в присутствии усыновителя и усыновляемого. Главный жрец общины – верховный понтифик – вносил в куриатные комиции rogatio (законопроект) об усыновлении одним квиритом другого квирита. Для лиц, не являвшихся гражданами Рима, этот способ был недоступен, поскольку они не имели права участвовать в работе народного собрания. В случае, если arrogatio подвергался человек, сам до этого являвшийся главой семейства и имевший своих детей, эти последние вслед за отцом входили в агнатическую семью усыновителя на положении внуков.
В императорскую эпоху arrogatio осуществлялась через рескрипт принцепса по просьбе усыновителя и при согласии усыновляемого.
Зайков А.В. Римское частное право в систематическом изложении: Учебник. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. С. 199.
Для эпохи Антонинов, а вместе с ней и для времени Раннего принципата в целом вопрос о передаче власти и выборе наследника являлся одним из важнейших. Еще при Августе встал вопрос о наследовании и о способе передачи власти1. Династический принцип, когда наследником выступает ближайший родственник, существовал в Риме в эпоху царей2. Примером для правителей Империи могли служить и династии правителей на Востоке. Однако Август и его преемники пытались применить и другие способы передачи власти (например, в случае с Марцеллом или Агриппой, хотя они все же являлись мужьями его дочери Юлии). Нединастический способ, так сказать, в чистом виде мы наблюдаем, когда Тиберий указал на префекта претория Сеяна как будущего правителя. Общество в основном отнеслось к этому стремлению принцепса крайне отрицательно, и нединастическая политика не имела продолжения. В то же время четкого династического принципа в данный период не было, как не существовало и закона о наследовании власти. Адоптация, или усыновление, правителем одного из граждан как один из способов передачи власти, стала в эпоху принципата явлением обычным, в то время как родные сыновья наследовали правящим отцам весьма редко (для I–II вв. можно назвать только двух Флавиев и Коммода, все остальные принцепсы получили власть либо в результате переворота, либо будучи введенными в семью императора путем усыновления и назначенными наследниками). Таким образом, идея чистого династизма уступила место «выбору лучшего».
Актуальность темы адоптации, по нашему мнению, очевидна. Поэтому необходимо ответить на вопросы: в какой мере данный способ передачи власти соответствует римскому законодательству и традициям; в чем причины его возникновения; какие преимущества он создавал? Сам по себе институт усыновления – явление для римлян совершенно обычное, уходящее корнями в далекое прошлое. Римские юристы дают следующие определения и способы усыновления (Dig. Just., I, VII): собственно, адоптацией (adoptio) называется усыновление, когда лицо, которое хотят усыновить, находится еще под отеческой властью. Действие adoptio совершалось претором (Aul. Gell., 5, 19; Gai., 1, 134). Если усыновляемый достиг уже гражданской самостоятельности, то тогда усыновление называется arrogatio, потому что и того, кто усыновляет, спрашивают, желает ли он, кого собирается усыновить, считать законным сыном, и того, кто усыновляется, тоже спрашивают, желает ли он подвергнуться этому.3
Arrogatio совершалось в Риме в куриатных комициях посредством lex curiata после наведенных жрецами справок относительно того, не пострадают ли от усыновления обряды семейного богопочитания и есть ли достаточное основание (iusta causa) для arrogatio (без такового аррогация не дозволялась, Тацит упоминает о постановлении сената против adoptiones fictae и simulatae (Ann., 15, 19)). В императорскую эпоху {206}arrogatio совершалось властью принцепса. Особенностью этого вида усыновления являлось то, что если тот, кто имеет детей в своей власти, отдает себя на усыновление другому, то не только сам подчиняется власти усыновителя, но и дети его становятся во власти усыновителя в качестве внуков.
Собственно, усыновление как таковое давало право лишь на наследование имущества, положения и гражданского состояния. Только императоры могли вкладывать в этот акт политический смысл. Цель поначалу заключалась, конечно, в том, чтобы указать на будущего наследника, создать ему репутацию. Усыновление подкреплялось еще и полномочиями, которые предоставлялись преемнику – они были те же, что и у правящего принцепса. {207}
1 Для периода Раннего принципата скорее стоял вопрос не о способе передачи власти и выборе наследника, но о сохранении принципата и о существовании его более или менее длительное время (Timpe D. Untersuchungen zur Kontinuität des frühen Prinzipats// Historia Einzelschriften. H. 5. Wiesbaden, 1962. S. 26.
2Тит Ливий сообщает о сыновьях Анка Марция, которые «почитали себя глубоко оскорбленными тем, что происками опекуна отстранены от отцовского царства» (Liv., I, 40, 2) и на этом основании убили Тарквиния Древнего. Те же чувства, по мнению Ливия, испытывал и Тарквиний Гордый (Liv., I, 48, 2).
3 Так, Клодий, противник Цицерона, был принят в плебейский род именно посредством arrogatio (Cic. ad Att., II, 7). Аврелий Виктор пишет, что император Тиберий попал из пасынков путем аррогации в число детей Августа (de Caes., II, 1). Женщины подобным образом не могли быть удочерены. {210}
Сердюкова С.Г. Реализация квазидинастического принципа наследования при Антонинах // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. 2006. № 4. С. 206–207, 210.
официально в эпоху Принципата императорская власть не наследовалась вообще.
В период принципата римское общество оставалось традиционным, отсюда повышенное внимание к своему прошлому в виде восхищения "прекрасным" прошлым. В этом духе написаны соч. Тита Ливия, Плутарха, Аппиана, Тацита... Не обязательно закреплять законодательно, то что принято как аксиома. Законы меняются чаще, чем традиции. Хотя римляне и большие буквоеды, все-таки в общественном мнении традиции стояли выше.
В период принципата римское общество оставалось традиционным, отсюда повышенное внимание к своему прошлому в виде восхищения "прекрасным" прошлым.
Если принять на веру предположение, будто во времена Принципата эпоха царей считалась "прекрасным прошлым", трудно объяснить, почему никто из принцепсов за более чем три века так и не принял царский титул. В этот период монархическое устройство Римской империи скрывалось за внешними республиканскими формами.
В царскую эпоху в Риме власть не передавалась путём усыновления. При Принципате, судя по косвенным данным, сенат являлся верховным органом власти и стоял выше императора – первоприсутствующего сенатора, которого сенат наделял чрезвычайными полномочиями (подобие экстраординарного магистрата).
До 235 г. преемниками принцепса нередко становились усыновлённые ими лица:
14 г. – Август – Тиберий I.
54 г. – Клавдий I – Нерон.
98 г. – Нерва – Траян.
117 г. – Траян – Адриан.
138 г. – Адриан – Антонин Пий.
161 г. – Антонин Пий – Марк Аврелий и Луций Вер.
222 г. – Элагабал – Александр Север.
Почти всегда причиной такого хода событий являлось отсутствие родных сыновей. Исключение – переход власти к Нерону (у его предшественника Клавдия I был родной сын – Британник).
Общество в основном отнеслось к этому стремлению принцепса крайне отрицательно, и нединастическая политика не имела продолжения.
На мой взгляд, законность наследования в период принципата обуславливалась традицией (в т.ч. в форме усыновления) и взаимоотношениями принцепса с сенатом, причем последнее - более важное условием преемственности власти. Например, сенат плохо принял Флавиев, но превосходно - Нерву и Траяна. Сужу в первом случае по судьбе Домициана, усыновившего двух племянников, что не спасло его от заговора сенаторов, во втором случае - по восторженной реакции сената на усыновление Нервой - Траяна (по Панегирику Плиния Мл. Траяну). Тут все оказалось "законно".
Если принять на веру предположение, будто во времена Принципата эпоха царей считалась "прекрасным прошлым", трудно объяснить, почему никто из принцепсов за более чем три века так и не принял царский титул. В этот период монархическое устройство Римской империи скрывалось за внешними республиканскими формами.
Монархия имеет разные формы и существовал разный баланс сил между монархом и парламентом в продолжение длительного имперского периода, от принципата до домината. Я имел в виде "прекрасное прошлое" и "добрые нравы" народа, как их описывали Тит Ливий и Плутарх, которые идеализировали прошлое в воспитательных целях, во имя возвеличивания государства. Они не царей идеализировали, а народ. Так мне ка-атся.
официально в эпоху Принципата императорская власть не наследовалась вообще.
Из-за чего же тогда случилась гражданская война 68-69 г.? Почему сенат отверг Флавиев? Веспасиан держал власть силой и хитростью. А почему потерял власть Домициан, которого поддерживали до конца и легионы и преторианцы?
В императорскую эпоху arrogatio осуществлялась через рескрипт принцепса по просьбе усыновителя и при согласии усыновляемого.
Меня интересует не частное право как таковое, а наследование политической власти в период принципата через институт усыновления, имеющего корни в семейном праве, традиции римского общества. Вы не возражаете против тезиса о влиянии власти традиции на политическую практику официального Рима в части преемственности власти "первого среди равных"?
Вы намеренно пропустили усыновление Домицианом двух племянников, или исключили данный факт, поскольку племянники фактически не правили?
Во-первых, в источниках нет сведений об усыновлении Домицианом двух племянников (Светоний лишь упоминает, что этот император хотел сделать их своими наследниками).
