Елизавета Петровна "в начале 1750-х гг." выделила Новую Сербию и Славяносербию
Владения запорожских казаков в XVIII в. были довольно обширными. Однако в 1750-х гг. часть "Вольностей Войска Запорожского" была отделена для двух новых военных поселений: Новой Сербии и Славяносербии.
Въ 1751 году границы вольностей запорожскихъ козаковъ еще болѣе сократились, вслѣдствіе отдачи нѣкоторой части ихъ подъ поселенія вышедшихъ въ Россію сербовъ и румынъ. Сперва, въ 1752 году, явились въ Россію сербы съ Иваномъ Хорватомъ отъ-Куртичемъ во главѣ; они заняли сѣверозападную окраину запорожскихъ степей и образовали здѣсь такъ называемую Новую Сербію съ крѣпостью св. Елизаветы, названною въ честь имени императрицы Елизаветы Петровны, состоявшею изъ правильнаго шестиугольника и имѣвшею вмѣстѣ съ внѣшними укрѣпленіями до 6 верстъ въ окружности. Новосербамъ даны были лучшія земля теперешней херсонской губерніи по рѣчкамъ Тясьмину, Выси, Синюхѣ и верстъ 60 южнѣе степи между Бугомъ и Днѣпромъ. Цѣлью поселенія новосербовъ была охрана окраины {16} русскихъ земель отъ запорожцевъ и татаръ. Охрана эта состояла въ томъ, что новосербы строили рядъ земляныхъ шанцевъ и форпостовъ, въ которые сажали милицію, наблюдавшую за всякимъ движеніемъ козаковъ и татаръ. Такъ, въ Тресагахъ, на рѣчкѣ Выси, у польской границы, устроена была пятиугольная крѣпость, а разныя другія селенія укрѣплены были четыреугольными шанцами и названы вмѣсто русскихъ именъ именами крѣпостей австрійской военной границы: Ольховатка – Панчовымъ, Нестеровка – Вершацомъ, Стецовка – Шолмошемъ, Андрусовка – Чонградомъ, Плахтіивка – Зимунемъ и т.п. Для того, чтобы предупредить набѣги запорожцевъ и татаръ на Новосербію и дальше, поселенцы ставили на высокіе курганы обвязанные соломой шесты и, при первыхъ признакахъ опасности, зажигали ихъ огнемъ и тѣмъ самымъ ставили жителей въ оборонительное положеніе 1).
Въ слѣдъ за сербами Ивана Хорвата и отъ – Куртича пришли въ Россію, въ 1753 году, изъ Австро-Венгріи славяносербы съ Иваномъ Шевичемъ и Райкомъ де-Прерадовичемъ во главѣ: они заняли сѣверовосточныя окраины запорожскихъ степей и образовали здѣсь такъ называемую Славяносербію съ крѣпостью Бахмутомъ, получившею названіе отъ рѣчки Бахмута, притока Сѣвернаго Донца. Тогда отъ вольностей запорожскихъ козаковъ отошелъ съ одной стороны, въ сѣверовосточномъ углу, участокъ земли, заключенный между рѣчками Сѣвернымъ-Донцомъ, Бахмутомъ и Луганью, и съ теченіемъ времени все пространство земли почти до самой вершины лѣваго притока Днѣпра Самары; а съ другой, въ сѣверозападномъ углу, отъ вольностей запорожскихъ козаковъ отошелъ большой участокъ земли, начиная отъ устья рѣчки Кагарлыка 2) и идя далѣе прямою линіей до верховья рѣчки Турьей, а отъ верховья рѣчки Турьей по устью рѣчки Каменки, лѣваго притока рѣки Ингула; отъ устья рѣчки Каменки на устье рѣчки Березовки, лѣваго притока тогоже Ингула; отъ верховья Березовки на вершину рѣчки Омельника 3) и отсюда {17} внизъ по рѣчкѣ Омельнику до самаго устья ея, гдѣ она впадаетъ въ Днѣпръ, уступя отъ польскихъ границъ на 20 верстъ 1).
Въ то-же время, въ 1752 году, апрѣля 20 дня, у запорожскихъ козаковъ отдѣленъ былъ еще участокъ земли отъ рѣчки Омельника внизъ по рѣчкѣ Самоткань для поселеній тѣхъ-же новосербовъ. «Хотя къ Днѣпру на нѣкоторое небольшое разстояніе въ число тѣхъ опредѣленныхъ мѣстъ (новосербскихъ) рѣчка Самоткань и не пришла, но уже къ вѣчному поселенію тѣхъ обывателей границей ихъ владѣній, для живаго рубежа, положена по самую рѣчку Самоткань, рѣчки-же Бешка въ новосербскомъ и козачьемъ, а Верблюжка почти вся въ слободскомъ поселеніяхъ состоятъ». Въ силу этого указа всѣ запорожскіе зимовники, находившіеся по лѣвому берегу рѣки Самоткани, велѣно было, въ виду прекращенія ссоръ, воровства, грабительствъ и разбоевъ со стороны запорожскихъ гайдамакъ, перенести на другія удобныя мѣста, въ запорожскихъ-же дачахъ состоящія 2). {18}
1) Матеріалы для статистики россійской имперіи, Спб., 1839, 170.
2) Теперь херсонской губ., елисаветградскаго уѣзда.
3) Теперь херсонской губ., александрійскаго уѣзда. {17}
1) Карта де-Боксета 1751 года; грамота Разумовскому 1751 года.
Эварницкий Д.И. Вольности запорожских казаков. СПб.: Типолитогр. и фот. П.И. Бабкина, 1898. С. 16–18.
Кроме того, в 1745 г. часть территории Запорожья ("Вольностей Войска Запорожского") было передана полкам Украинского ландмилицкого корпуса, в 1746 г. - донским казакам, в 1752 г. - Новослободскому полку.
Их Сечь находилась ко времени этой Русско-Турецкой войны на территории вассала ОИ Крымского ханства. За "зипунами" ходили, да горилку гнали по указу от 1720 г...
Этот бред не соответствует фактам. Никаких походов "за зипунами" запорожцы, в отличие от повстанцев-разинцев, не знали.
Беглые холопы своих польских господ заявляют о каких-то "своих землях"
Не понял, причём здесь предки "германскоподданного" и земли, на которые он претендует.
shutoff сказал(а) 26 Июн 2018 - 7:45 ПП: Беглые холопы своих польских господ заявляют о каких-то "своих землях"
-------------------
Не понял, причём здесь предки "германскоподданного" и земли, на которые он претендует.
Извините ув-й г-н Стефан, но что Вы на этих землях делаете? Что-то не заметно, что Вы у мартена стоите или суда докером грузите/разгружаете... Даже не заметно, что Вы где-то детей мучаете своим бредом о величии т.н. "ураинского" народа, историю которого Вы ведёте с 12 века - как-бы научно, а не те, кто от скифов и жителей Междуречья.
Запомните "свидомый житель ДНР" - мои предки завоевали эти земли и освободили Ваших от "обельного" рабства у литовцев и поляков. "Хлопами" они там назывались... И не предки литовцев или поляков плохие, а Ваши предки не желали служить в армии, чтобы учиться защищать свою землю - законы ВКЛР и Ж были в этом отношении очень либеральными, любой желавший иметь землю для добычи средств существования мог её получить за обязательство стать под флаг князя, но подавляющее большинство Ваших предков предпочли прятаться по лиственным лесам и степным балкам... И чего Вы там желаете сейчас? Панами стать и русскими и прочими "ватниками" в городах помыкать? Пойдите умойтесь...
shutoff'у снова сочиняет бред сумасшедшего. Никакого "ураинского народа" (неужто предки "германскоподданного" кричали "ура"?) никогда не было.
историю которого Вы ведёте с 12 века
Это топорная клевета неудачливого фальсификатора, которого я постоянно ловлю на лжи и подтасовках (предыдущая страница этой ветки вполне доказывает данный факт). Точное время появления любого этноса мне неизвестно, и XII в. назвал именно невежественный пустобрёх shutoff.
свидомый житель
Сторонникам нацизма ("германскоподданному" мариупольцу и прочим) не место в нашей Донецкой Народной Республике. "Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет".
ДНР" - мои предки завоевали эти земли
Мои же предки, воюя в советской армии, освободили Донбасс в 1943 г. от немецких соотечественников shutoff'а и судя, по всему, его предков.
"обельного" рабства у литовцев и поляков. "Хлопами" они там назывались...
Если предки "германскоподданного" действительно были крепостными у литовцев и поляков, то тут уже ничего не поделаешь.
Ваши предки не желали служить в армии
Это маразматический бред завравшегося и обнаглевшего фальсификатора-клеветника. Мои предки за службу в армии получили награды (например, советские за участие в Великой Отечественной войне).
Всю эту грязную "шутоффщину", не имеющую отношения к истории Кубани, нужно перенести на "Доску позора", а самого мариупольско-петербургского лгуна и его афинского товарища по троллингу отправить в группу "ветряные мельницы". Это будет справедливо, ибо их фальсификации, клевета и троллинг, равно как и нацистские нападки на целые народы, очень вредят репутации форума.
За "словесный понос" я в своё время получил месяца три бана. Любопытно будет глянуть каким изощрённым образом будет за него наказан Стефан. Неужто наконец его переведут в Ветряные мельницы, где ему и место? Вряд ли. Но это мы будем посмотреть...
Переселеніе Черноморскихъ казаковъ съ Днѣстра на берега Кубани. – Взглядъ на прошлое Черноморскаго войска. – Очеркъ Кубанскаго края. – Занятіе Черноморцами кордонной линіи на Кубани. – Переселеніе на Кубань Донскихъ и Екатеринославскихъ казаковъ и занятіе ими Кавказской линіи.
30 іюня 1792 года Высочайше пожалованы Императрицею Екатериною II Черноморскому казачьему войску въ вѣчное владѣніе Фанагорійскій островъ и земля по правой сторонѣ Кубани, въ границахъ – на востокъ до Кавказской губерніи, а на сѣверъ до предѣловъ Донского войска и Екатеринославской губерніи; юго-западная сторона этихъ земель омывалась рѣкой Кубанью, Чернымъ и Азовскимъ морями.
Пространства, дарованныя Черноморцамъ, занимали около 28-тысячъ квадратныхъ верстъ и дѣлились на двѣ несходныя въ топографическомъ отношеніи части: Таманскій островъ и Кубанскую землю.
Первый былъ покрытъ озерами, лиманами и непроходимыми болотами, раздвинутыми послѣдними отрогами Кавказскаго хребта, отброшенными за устье рѣки Кубани, съ песчанымъ и отчасти каменистымъ грунтомъ, а послѣдняя представляла собой безлѣсную равнину, ограниченную съ юга теченіемъ Кубани и прорѣзанную діагонально болотистыми рѣчками, стремящимися къ Азовскому морю и заросшими въ низовьяхъ камышами и иными болотными растеніями. Правый берегъ Кубани высокъ въ среднемъ ея теченіи, въ нижнемъ же низокъ, изрѣзанъ протоками, мѣстами покрытъ плавнями. Закубанскій же берегъ весь низокъ и сплошь покрытъ непроходимыми плавнями и лѣсомъ, а за ними высится величественный массивъ Кавказскаго хребта, силуэтъ котораго ясно обрисованъ съ низовой стороны Кубани и, постепенно отъ нея отдаляясь на востокъ, теряется въ туманной дали. Лѣтомъ вся Кубанская степь, съ богатой черноземной {14} почвой, покрывалась роскошнымъ ковромъ разновидныхъ травъ, цвѣтовъ и серебристой ковыли. Въ то время Кубанскій край представлялъ совершенно дѣвственное поле.
Исторія не знаетъ, чтобы Кубанскія степи въ прошломъ заселялись кѣмъ-либо осѣдло; здѣсь кочевали скифы, а въ послѣдніе годы нагайскія племена и калмыки. Съ присоединеніемъ же въ 1783 году Крыма и земель Сѣвернаго Кавказа къ Россіи, нагайцы откочевали за Кубань. Послѣ чего вся эта страна совершенно опустѣла и на обширныхъ ея степяхъ, кромѣ волковъ и другихъ мелкихъ звѣрей, свободно разгуливали цѣлые табуны дикихъ коней, тарпаковъ, да въ прибрежныхъ плавняхъ находили тихое и безопасное убѣжище стада оленей и свиней.
По берегу Кубани, обозначающей границу между Россіей и Турціей, стояли лишь одинокіе посты кордонной линіи Донскихъ казаковъ и нѣкоторыхъ частей регулярныхъ войскъ Кубанскаго корпуса.
Такую-то картину представляли изъ себя Фанагорійскій островъ и Кубанская земля, когда они къ 1792 году были заняты казаками Черноморскаго войска.
Войско это было сформировано на Днѣстрѣ въ 1787–1788 гг. изъ запорожцевъ, призванныхъ княземъ Потемкинымъ-Таврическимъ въ турецкую войну подъ русскія знамена изъ Екатеринославскаго намѣстничества и турецкихъ предѣловъ, куда они ушли послѣ уничтоженія въ 1775 году Запорожской Сѣчи.
Собравшись подъ команду старшинъ и устроивъ на Днѣстрѣ прежнее свое кошевое управленіе, запорожцы приняли переданное княземъ Потемкинымъ черезъ генерала Суворова войсковое знамя съ изображеніемъ Андреевской звѣзды, съ надписью: «За вѣру и вѣрность», булаву кошевого атамана, перначъ и другіе войсковые клейноды и заняли отведенную имъ для поселенія землю, завоеванную отъ турокъ между Бугомъ и Днѣстромъ, къ сторонѣ Чернаго моря. Отсюда, именуясь сначала войскомъ вѣрныхъ казаковъ, въ отличіе отъ невѣрныхъ запорожцевъ, служившихъ турецкому Султану, они и получили названіе войска Черноморскаго, подъ какимъ именованіемъ казаки и участвовали въ тогдашней турецкой войнѣ, по окончаніи которой переселены, какъ выше упомянуто, на Кубань.
Передовой отрядъ Черноморцевъ прибылъ Чернымъ моремъ на войсковой флотиліи, а вслѣдъ затѣмъ пришла на {15} Кубань и остальная часть войска, сухимъ путемъ, съ своимъ кошевымъ атаманомъ бригадиромъ Захаріемъ Алексѣевичемъ Чепѣгою и войсковымъ судьею полковникомъ Антономъ Андреевичемъ Головатымъ.
Чепѣга прибылъ осенью 1792 года въ предѣлы Черноморіи, зимовалъ на рѣкѣ Еѣ, а весной слѣдующаго года передвинулся къ Кубани и сталъ лагеремъ на Карасунскомъ кутѣ, гдѣ основалъ войсковой городъ, названный Екатеринодаромъ въ честь Императрицы Екатерины II.
Черноморскіе казаки, заселяя Кубань, расположили у самыхъ береговъ рѣки нѣсколько куренныхъ селеній, въ видѣ укрѣпленныхъ городковъ, защитивъ ихъ высокими плетневыми изгородями и пушками, для отраженія могущихъ случиться нападеній горцевъ, прорывавшихся чрезъ кордонную линію на русскую сторону. Городки эти не имѣли гарнизоновъ, защитниками ихъ были сами жители. Горцы хотя и не выказывали на первыхъ порахъ особенно враждебныхъ отношеній къ сосѣдямъ Черноморцамъ, но, по свойственнымъ имъ хищническимъ инстинктамъ, воровали скотъ у казаковъ, а подчасъ не прочь были захватить въ тихомолку кого-нибудь и изъ людей, отправляя послѣднихъ на продажу въ невольничество въ горы дикаго Кавказа.
Поселяя Черноморскихъ казаковъ на Кубани, Правительство желало этимъ обезпечить русскія границы отъ вторженія воинственныхъ черкесскихъ племенъ, замѣнивъ казаками находившіяся тамъ регулярныя воинскія части, съ трудомъ переносящія полную лишенія жизнь въ пустынномъ краѣ.
«Войску Черноморскому предлежитъ бдѣнія и стража пограничная отъ набѣговъ народовъ закубанскихъ» – писала Монархиня въ грамотѣ отъ 30 іюня 1792 года, въ виду чего кошевой атаманъ Чепѣга прибылъ на Кубань, смѣнивъ пограничную стражу Кубанскаго корпуса, и занялъ казаками кордонную линію, длиною до 250 верстъ, начиная отъ Тамани до урочища «Изрядный источникъ». Черноморцы устроили тамъ посты, въ видѣ небольшихъ укрѣпленій, въ которые поставлены гарнизоны отъ 20 до 50-ти человѣкъ, подъ командой особыхъ старшинъ, и только въ одномъ главномъ Орѣховатомъ кордонѣ при атаманской ставкѣ находились 7 старшинъ и 163 казака.
Выше Черноморскихъ постовъ расположены были шесть Донскихъ полковъ, и изъ нихъ предполагалось образовать такую же стражу, какъ и въ Черноморіи, для чего, одновременно {16} съ переселеніемъ Черноморцевъ, послѣдовало Высочайшее повеленіе объ окончательномъ водвореніи названныхъ Донскихъ полковъ на Кавказѣ, съ вызовомъ съ Дона семействъ тѣхъ казаковъ, которые должны были образовать собой казачьи поселенія и такимъ образомъ колонизировать земли Кубанскаго края до самой Моздокской линіи, подходившей къ Кубани у урочища Темижбека.
Но какъ только Донскіе полки узнали о намѣреніяхъ Правительства, то заявили громкій протестъ, а когда Гудовичъ приказалъ силой заставлять ихъ работать по устройству будущей осѣдлости, Донцы трехъ полковъ: Поздѣева, Луковкина и Кошкина, побросавъ свои посты, начали массами уходить на Донъ. Съ появленіемъ бѣглецовъ Донское войско заволновалось. Никакія увѣщанія не дѣйствовали, – казаки упорно отказывались идти на Кавказъ для всегдашняго тамъ жительства.
Войсковой атаманъ Иловайскій, озабоченный происходящимъ, лично ходатайствовалъ, въ цѣляхъ умиротворенія, о прощеніи бѣглецовъ и объ отмѣнѣ поголовнаго переселенія полковыхъ семействъ на Кубань. Императрица простила непослушныхъ и повелѣла: переселить только 3000 Донскихъ казачьихъ семействъ, отправивъ ихъ на Кавказъ по станичному назначенію. Чтобы еще болѣе облегчить исполненіе этой задачи, въ число 3000 семействъ назначено 800 семействъ зачисленныхъ въ Донское войско малороссіянъ. Но такія милости не успокоили Донцовъ, которые продолжали упорствовать.
Пришлось примѣнить силу къ неповинующимся и двинуть противу нихъ регулярныя войска.
Между тѣмъ Правительство пошло и на дальнѣйшія уступки и вмѣсто 3000 сем. назначило къ выводу только тысячу семействъ, въ которыхъ числилось до 4700 душъ обоего пола.
Только въ 1794 году приведены въ исполненіе желанія Правительства и Донцы разселены по Кавказской линіи въ шести станицахъ, при крѣпостяхъ: Усть-Лабинской, Кавказской, Григориполисской, при Темнолѣсскомъ ретраншаментѣ и Воровсколѣсскомъ редутѣ, на разстояніи около 300 верстъ. Переселенцы получили пособіе отъ казны, на подъемъ и первое обзаведеніе, на каждую семью по 20 рублей и по четыре четверти ржаной муки; кромѣ того въ каждую станицу на сооруженіе церкви выдано по 500 рублей.
Изъ вновь устроенныхъ станицъ образовался Кубанскій полкъ, занявшій кордонъ по среднему теченію Кубани. {17} Скоро на Дону узнали объ экономическомъ преуспѣяніи этихъ выходцевъ, о привольной ихъ жизни и о богатствѣ природы на новыхъ мѣстахъ. Тогда, подъ предлогомъ родства и по разнымъ другимъ причинамъ, казаки стали стремиться уже сами, въ противность прошлому, съ Дона на Кавказъ.
Охотниковъ селиться на Кубани цѣлыми семьями явилось такъ много, что пришлось принять административныя мѣры къ прекращенію этого уже ненужнаго передвиженія.
Вслѣдъ за Донцами просились на Кавказскую линію и Екатеринославскіе казаки изъ Слободско-Украинской губерніи.
Исторія этихъ новыхъ переселенцевъ слѣдующая:
Въ турецкую войну въ 1787–1791 гг. князь Потемкинъ Таврическій, желая увеличить контингентъ казачьихъ войскъ, приказалъ формировать казачьи команды въ Екатеринославскомъ намѣстничествѣ изъ однодворцевъ и раскольниковъ, жившихъ по правую сторону Днѣпра. Такимъ образомъ, новое Екатеринославское казачье войско явилось въ составѣ четырехъ полковъ, каждый въ 1250 человѣкъ. Войско это начало службу по Донскому положенію, подъ командой донского полковника Платова, при Донскихъ казачьихъ старшинахъ и нѣсколькихъ инструкторахъ, вызванныхъ изъ Донскихъ же казаковъ. Не учреждая въ Екатеринославскомъ войскѣ войскового управленія и не давая ему атамана, князь Потемкинъ призналъ, однако, нужнымъ предоставить казакамъ нѣкоторыя права и преимущества. Въ маѣ того же года Потемкинъ, осмотрѣвъ собранные Платовымъ полки Екатеринославскаго войска, нашелъ ихъ готовыми къ службѣ и хорошо усвоившими пріемы казацкаго строя.
Крайне довольный вновь образованнымъ войскомъ, князь Тавриды 19 мая писалъ Государынѣ, что въ виду похода за границу русскихъ войскъ, «было освѣщеніе знаменъ казацкаго прекраснаго войска», составленнаго изъ екатеринославскихъ однодворцевъ. Войско это, участвуя въ войнѣ съ турками, удостоилось называть своимъ гетманомъ свѣтлѣйшаго князя Григорія Александровича до самой его смерти, послѣдовавшей въ 1791 году.
По окончаніи турецкой войны войско перестало существовать. По Высочайшему повелѣнію, Екатеринославскіе казаки были отъ военной службы уволены домой.
Такое неопредѣленное положеніе екатеринославцевъ обратило, впослѣдствіи, на себя вниманіе Правительства и {18} въ 1796 году послѣдовало распоряженіе переименовать ихъ въ прежнее гражданское званіе, а за службу дарованъ имъ двухлѣтній льготный срокъ, во время котораго податей имъ не платить и избрать родъ жизни. По истеченіи означеннаго срока довѣренный бывшихъ Екатеринославскихъ казаковъ, Кузьма Рудовъ, просилъ въ 1800 году Правительствующій Сенатъ о переводѣ 3300 душъ мужескаго пола на Кавказскую линію, съ прежнимъ казачьимъ званіемъ, на что и получилось въ томъ же году Высочайшее соизволеніе.
Въ 1802 году Екатеринославскіе казаки пришли на Кавказскую линію и поселены станицами при редутахъ: Ладожскомъ, Тифлисскомъ, Казанскомъ и Темижбекскомъ. Изъ этихъ поселеній образованъ новый казачій семейный полкъ, названный Кавказскимъ, которымъ началъ командовать въ 1803 году есаулъ Гречишкинъ, назначенный инспекторомъ въ Кавказской инспекціи генераломъ Шепелевымъ.
Въ слѣдующемъ 1804 году переселены въ Кавказскій полкъ еще 378 душъ однодворцевъ Слободско-Украинской губерніи, служившихъ также въ Екатеринославскомъ войскѣ, которые съ приходомъ на Кубань образовали Воронежскую станицу.
Такимъ образомъ, правая сторона Кубани заселена казаками и, вѣрные долгу передъ Царемъ и отечествомъ, Черноморскіе и Кавказскіе линейные казаки стали крѣпкимъ оплотомъ на южной границѣ русскаго государства, противу подвластныхъ туркамъ закубанскихъ черкесскихъ племенъ, отъ устьевъ Кубани до урочища Темижбекъ. {19}
Двухсотлетие Кубанского казачьего войска. 1696‒1896. Исторический очерк / Сост. П.П. Короленко. Екатеринодар: Тип. Кубан. обл. правления, 1896. С. 14–19.
Военныя дѣйствія казаковъ до переселенія ихъ на Кубань. – Высочайшія награды Черноморскимъ казакамъ при переселеніи ихъ на Кубань. – Административное устройство и строевой составъ Черноморцевъ на Кубани.
Линейные казаки Кубанскаго полка до поселенія ихъ на Кубани принадлежали къ Донскому войску, поэтому и самыя военныя дѣйствія ихъ до этого времени относятся къ исторіи Донцовъ. Хоперцы послѣ участія въ азовскомъ походѣ и шведской войнѣ, оставаясь на Хопрѣ, во внѣшнихъ войнахъ не участвовали. За это время они, какъ сообщаетъ Дебу въ своемъ сочиненіи о Кавказской линіи, участвовали лишь въ подавленіи пугачевскаго бунта, пораженіемъ мятежниковъ и изгнаніемъ ихъ изъ предѣловъ Воронежской губерніи. По переселеніи же ихъ на Моздокскую линію, содержали посты при крѣпостяхъ, выходили на Кавказскую линію и участвовали въ закубанскихъ походахъ, а въ 1786 году находились въ составѣ Каспійскаго корпуса, въ военныхъ дѣйствіяхъ съ персіанами. Кавказскій полкъ составился, какъ уже было упомянуто, изъ поселенныхъ однодворцевъ Екатеринославской губерніи, поступившихъ въ казаки во вторую турецкую войну Екатерины Великой.
Черноморское войско, созданное какъ выше было сказано, изъ бывшихъ Запорожскихъ казаковъ, было сформировано княземъ Потемкинымъ передъ началомъ второй турецкой войны и съ первыхъ же дней своихъ проявило въ этой войнѣ видное участіе. Войско это образовало первоначально волонтерскую команду подъ начальствомъ старшины Сидора Бѣлаго; но, съ увеличеніемъ числа прибывавшихъ запорожцевъ, князь Потемкинъ нашелъ возможнымъ сформировать изъ нихъ цѣлое войско «вѣрныхъ казаковъ» съ организаціей, существовавшей въ Запорожьѣ и ордеромъ 31-го января 1788 года утвердилъ кошевымъ атаманомъ выбраннаго {30} казаками того же старшину Сидора Бѣлаго, которому и передалъ войсковое знамя, атаманскую булаву и прочіе клейноды бывшаго запорожскаго войска.
Во время войны войско вѣрныхъ казаковъ, названное Черноморскимъ, дѣлилось на двѣ части: конницу, подъ командою старшины Чепѣги, бывшую въ составѣ арміи, и пѣхоту, служившую на войсковой флотиліи, сначала подъ командою кошевого Бѣлаго, а по смерти его подъ начальствомъ войскового судьи Головатаго.
Первоначально въ 1788 году войсковой кошъ назначилъ шесть полковниковъ, вручилъ каждому изъ нихъ, въ знакъ власти, перначъ и прапоръ и назначилъ по одному есаулу, хорунжему и писарю. Полковники командовали полками изъ казаковъ 6–7 куреней. Кромѣ этого былъ сформированъ еще одинъ пятисотенный полкъ изъ лучшихъ казаковъ къ булавѣ великаго гетмана свѣтлѣйшаго князя Потемкина. Въ 1792 году число Черноморскихъ казаковъ доходило до 12600 человѣкъ.
Наиболѣе видные подвиги въ турецкую войну Черноморцы оказали въ морскомъ сраженіи съ турками 7-го іюня 1788 года, близъ Очакова: въ началѣ боя поднялся противный вѣтеръ; парусныя суда нашей флотиліи не могли выдти въ море; тогда Черноморскіе казаки повели суда впередъ на буксирѣ своими лодками, работая на веслахъ, и тѣмъ способствовали принцу Нассау-Зигенъ нанести пораженіе турецкому адмиралу Гассанъ-пашѣ, три судна котораго были взорваны выстрѣлами съ нашей флотиліи.
За это молодецкое дѣло Черноморцы удостоились особенной похвалы отъ главнокомандующаго князя Потемкина, при чемъ кошевой Бѣлый получилъ армейскій чинъ полковника, а казаки по серебряному рублю.
При преслѣдованіи 17 іюня разбитой турецкой флотиліи кошевой атаманъ Бѣлый былъ смертельно раненъ и черезъ два дня умеръ.
На мѣсто Сидора Бѣлаго выбранъ кошевымъ атаманомъ старшина Захарій Чепѣга.
Послѣ этого Черноморское войско участвовало во многихъ бояхъ на сушѣ и морѣ, при штурмахъ Очакова, Измаила и другихъ крѣпостей, но самымъ замѣчательнымъ подвигомъ ихъ было взятіе турецкой крѣпости, на островѣ Березани, 7 ноября того же 1788 года.
За этотъ геройскій подвигъ Головатый былъ {31} награжденъ Георгіевскимъ крестомъ. Участвовавшимъ въ дѣлѣ старшинамъ князь Потемкинъ изъявилъ лично свое удовольствіе и объявилъ благодарность всему Черноморскому войску за доблестную службу казаковъ.
Но вотъ война кончилась; благодѣтель Черноморскаго войска, князь Потемкинъ, 5 октября 1791 года сошелъ въ могилу, а въ слѣдующемъ году Черноморцы перенесли свое оружіе на Кубань, куда по Высочайшему повеленію казаки переселились съ семьями, жившими между Бугомъ и Днѣстромъ, на отведенной Потемкинымъ войску землѣ.
Для поселенія Черноморскаго войска назначался собственно Фанагорійскій или Таманскій островъ, но отправленный съ прошеніемъ отъ Черноморцевъ къ царицѣ войсковой судья Головатый успѣлъ исхлопотать войску еще и Кубанскую землю, пожалованную Императрицей Екатериной II-й Высочайшею грамотою 30 іюня 1792 года. Милостивая Монархиня, отпуская Головатаго, наградила его, на новоселье, фарфоровымъ, обдѣланнымъ въ золото, кувшиномъ, съ барельефными изображеніями Ея Величества, наполненнымъ червонцами, войску пожаловала хлѣбъ и соль на серебряномъ вызолоченомъ блюдѣ съ такой же солонкою, знамя и литавры съ трубами, серебряныя, а кошевому богатую саблю.
Черноморское войско, прибывъ на Кубань, первоначально размѣстилось на дарованныхъ ему земляхъ 38-ю куренными селеніями съ тѣми самыми названіями, которыя существовали на Запорожьѣ, съ прибавленіемъ къ нимъ двухъ куреней: Екатериненскаго и Березанскаго, первый въ честь Императрицы, второй – въ память взятія у турокъ Черноморцами Березанской крѣпости. Въ 1794 г. въ общемъ войсковомъ собраніи было составлено положеніе объ управленіи войскомъ, названное «Порядокъ общественной пользы». За неимѣніемъ войскового положенія, Правительствомъ утвержденнаго, которымъ общее собраніе учредило войсковое правительство изъ кошевого атамана, войскового судьи, войскового писаря и канцеляріи, а войсковую территорію раздѣлило на пять округовъ и опредѣлило права и обязанности служащихъ, а также право пользованія каждаго изъ войсковыхъ жителей земельными угодьями. Въ каждомъ округѣ было окружное управленіе, состоящее изъ полковника, писаря, есаула и хорунжаго.
Черноморское войско формировало свои полки, по мѣрѣ надобности, по старому своему обычаю, съ ближайшихъ {32} куреней (селеній), такъ что всѣ казаки полка знали другъ друга. Послѣ роспуска полка на льготу, онъ, въ случаѣ новаго сбора, сохранилъ свой прежній составъ.
До 1802 года штатнаго состава полковъ въ Черноморіи не существовало; ихъ считалось въ войскѣ одиннадцать конныхъ и семь пѣшихъ, въ 500 человѣкъ; но штатъ этотъ былъ примѣрный, такъ какъ одинъ отдѣлъ куреней выставлялъ большее, а другой меньшее число казаковъ. Относительно наряда на службу казаковъ войсковое начальство держалось такого порядка, что болѣе зажиточные поступали въ конницу, а бѣдные шли въ пѣхоту.
Въ 1802 году въ первый разъ утвержденъ штатъ для полковъ Черноморскаго войска, которыхъ было сформировано десять конныхъ и десять пѣшихъ, по 500 человѣкъ, при опредѣленномъ числѣ офицеровъ каждаго полка. Въ 1819 году добавленъ еще одинъ конный полкъ.
Кромѣ конныхъ и пѣшихъ полковъ въ Черноморскомъ войскѣ существовала артиллерія, сформированная первоначально въ 1814 году въ составѣ одной пѣшей и одной конной полуроты 6-ти орудійнаго состава. {33}
Двухсотлетие Кубанского казачьего войска. 1696‒1896. Исторический очерк / Сост. П.П. Короленко. Екатеринодар: Тип. Кубан. обл. правления, 1896. С. 30–33.
Первоначальный характеръ и домашній бытъ прикубанскихъ казаковъ.
Казаки Черноморскаго казачьяго войска, переименованные въ 1860 г. въ Кубанское, рѣзко отличались отъ той части линейныхъ казаковъ, которые въ томъ году вошли въ составъ этого войска. Черноморцы были всѣ малороссы. Кромѣ запорожцевъ, въ составъ Черноморскаго войска вошли малороссійскіе казаки съ ихъ семействами, переселенные изъ Полтавской, Черниговской и частью Харьковской губерній въ 1809, 1811, 1821, 1825, 1845 и 1850 годахъ; казаки же Кавказскаго линейнаго войска составились изъ разнородныхъ элементовъ, принявшихъ, при долговременной службѣ ихъ на Кавказской линіи, общій типъ великороссовъ. По этому, при однихъ и тѣхъ же условіяхъ кавказской службы, эти двѣ части Кубанскихъ казаковъ имѣли нѣсколько разный характеръ въ нравахъ, обычаяхъ и въ домашнемъ быту; родной языкъ Черноморцевъ былъ малороссійскій, исповѣдывали они православную вѣру и очень усердны были къ церкви. По приходѣ на Кубанскую землю, устроили Екатерино-Лебяжско-Николаевскую пустынь, а послѣ и женскій Маріинскій монастырь, которые существуютъ и доселѣ; завели богадѣльни въ названномъ монастырѣ, а также и въ войсковомъ городѣ Екатеринодарѣ, для пріюта престарѣлыхъ и увѣчныхъ воиновъ. Торговлей Черноморцы сами не занимались, считая это не соотвѣтствующимъ казачьему званію; всякаго рода торговлю предоставляли иногороднимъ людямъ, ремеслами же: кузнечнымъ, плотничьимъ, сапожнымъ, портняжнымъ и проч. Черноморцы не пренебрегали. Земледѣліе въ Черноморіи было не особенно развито, но все таки казаки хлѣба у другихъ не покупали, а довольствовались своими трудами. Главное ихъ занятіе было скотоводство и рыбныя ловли. Домашняя обстановка ихъ хотя и не {27} отличалась особымъ изяществомъ и прочностью, такъ какъ дома большею частью строились турлучные и крылись камышемъ, но за то всегда были чисты и дворы огорожены; раскиданные во множествѣ но войсковой землѣ одиночные хутора красовались садами и рощами и при многихъ находились хорошія водяныя мельницы. Войсковая земля была не дѣлена и для казака былъ просторъ разводить тысячныя отары овецъ, сотни рогатаго скота и табуны сильныхъ степныхъ лошадей, славившихся на всю Россію.
Черноморецъ на видъ былъ суровый, но подъ суровымъ взглядомъ крылось доброе сердце. Особенная веселость у него являлась въ пріятельской бесѣдѣ, за чаркой горилки, за которой проводили не мало лишняго времени, и шинкарочка съ черными бровями и карыми очами фигурируетъ во многихъ пѣсняхъ, перенесенныхъ казаками отъ Днѣпра и Украины на Кубань.
Въ домашнемъ быту Черноморскій казакъ всегда любилъ показать свою власть, хотя бы и на женѣ, и ради нагляднаго выраженія этой власти въ день свадьбы клалъ три удара плетью на спину молодой своей супругѣ. Въ этомъ случаѣ казаки держались поговорки: «Люби жынку якъ душу, а тряси якъ грушу». При традиціонномъ стремленіи во всемъ къ волѣ и свободѣ, Черноморцы никогда не уживались въ большой семьѣ. Сынъ жилъ у отца только до женитьбы, а послѣ брака, какъ бы онъ бѣденъ ни былъ, непремѣнно выходилъ изъ отцовскаго дома на свое хозяйство, чтобы не быть въ подчиненности у родителей. Это ужъ былъ такой обычай самолюбивыхъ малороссовъ. Дробленіе семействъ у Черноморцевъ вело къ тому, что казакъ, уходя на службу, не рѣдко оставлялъ дома одну только жену, да малолѣтнихъ дѣтей, и этой казачкѣ приходилось въ отсутствіе мужа исполнять по хозяйству всѣ мужскія работы. Но казачка не горевала, потому что послѣ трудныхъ занятій въ полѣ и дома, она чувствовала себя полной независимой госпожей хоть грошеваго, да своего хозяйства; въ домѣ же родителей мужа, хотя бы и зажиточныхъ, она тяготилась и говорила мужу, какъ поется:
«Построй хату зъ лободы,
А въ чужую не веды,
Бо чужая такая,
Якъ свекруха лыхая».
. . . . . . . . . . . . . . . .
Не то совсѣмъ было у линейныхъ казаковъ, {28} сложившихся изъ разнородныхъ элементовъ. Тамъ каждый вносилъ въ общую казачью семью свой характеръ, свой обычай, унаслѣдованный отъ предковъ, или заимствовалъ у сосѣднихъ горцевъ то, что считалъ пригоднымъ для боевой жизни казацкой. При разнообразномъ этнографическомъ составѣ трудно прослѣдить въ частностяхъ характеръ и обычай линейныхъ казаковъ. Но въ общихъ чертахъ можно сказать, что у нихъ рѣчь преобладала великорусская; казаки держались православной вѣры, но между ними были и раскольники. Удальство въ наѣздничествѣ и прочихъ физическихъ упражненіяхъ, требовавшихъ легкости движеній, было отличительной чертой линейца; веселый характеръ и чарка водки и ему не были чужды. Семейный бытъ у линейныхъ казаковъ былъ патріархальный. Не рѣдко можно было встрѣтить въ семьѣ стараго дѣда, у котораго въ полномъ послушаніи жили сыновья, внуки и правнуки, цѣлыми десятками. Такая семья, выдѣляя изъ себя на службу казаковъ, не горевала, потому что имѣла много рабочихъ рукъ, и, въ случаѣ утраты въ бою казака, вдова находила поддержку у родныхъ общаго дома. При такомъ строѣ семейнаго быта полевое хозяйство у нихъ велось лучше, чѣмъ у Черноморцевъ. Но само войско далеко было бѣднѣе Черноморскаго, за отсутствіемъ войсковыхъ промысловъ.
Въ отношеніи военной службы, какъ Черноморцы, такъ и линейцы были почти въ одинаковыхъ условіяхъ. Стоя лицомъ къ лицу съ враждебными горцами, они должны были постоянно быть при оружіи, не покидая его ни на посту кордонной линіи, ни въ домѣ, потому что горецъ и тамъ являлся внезапно нежеланнымъ гостемъ. {29}
Двухсотлетие Кубанского казачьего войска. 1696‒1896. Исторический очерк / Сост. П.П. Короленко. Екатеринодар: Тип. Кубан. обл. правления, 1896. С. 27–29.
Хто прійды къ намъ изъ невирныхъ, то якъ врагивъ быты.
Слава Богу и Царици, а покой Гетману!
Зличили намъ въ сердцахъ нашихъ великую рану…
Благодаримъ Императрицю, молимся Богу,
Що намъ вона указала на Тамань – дорогу.
Благодарность малороссиян за благодеяния императрицы Екатерины // Сочинения в стихах и прозе Григория Савича Сковороды с его портретом и почерком его руки. СПб.: Тип. Штаба Отд. корпуса внутренней стражи, 1861. С. 52.
Г.С. Сковорода не забывал о своих соплеменниках на Кубани. Приведённое стихотворение написано им ок. 1792–1794 гг.
КУБА́НСКОЕ КАЗА́ЧЬЕ ВО́ЙСКО, иррегулярное войско в России в 19–20 вв., размещавшееся по среднему и нижнему течению р. Кубань; адм. центр – г. Екатеринодар (Краснодар). Образовано в 1860 из Черноморского казачьего войска (9 конных полков, 12 пеших батальонов, 2 конно-арт. батареи, 1 гарнизонная арт. рота) и части Кавказского линейного казачьего войска [6 бригад (12 полков), 2 конно-арт. батареи, 1 пеший батальон]. Вхождение в состав К. к. в. старейшего Хопёрского полка, отличившегося в Азовских походах 1695–96, определило его старшинство среди др. казачьих войск с 1696. Весной 1862 в предгорья Кавказа переселено ок. 28 тыс. казаков, а также гос. крестьян и нижних чинов Кавказской армии, зачисленных в К. к. в. При упразднении Азовского казачьего войска (1864) большинство его казаков влилось в К. к. в. По «Положению о воинской повинности и содержании строевых частей Кубанского и Терского казачьих войск» от 1(13).8.1870 К. к. в. состояло из 2 л.-гв. кубанских казачьих эскадронов (входили в состав Собств. Е. И. В. Конвоя), 10 конных полков (1-й – Таманский, 2-й – Полтавский, 3-й – Екатеринодарский, 4-й – Уманский, 5-й – Урупский, 6-й – Лабинский, 7-й – Хопёрский, 8-й – Кубанский, 9-й – Кавказский и 10-й – Ейский), 2 пластунских батальонов (см. Пластуны), 5 конно-арт. батарей, 1 арт. дивизиона (дислоцировался в Варшаве) и 1 учебного дивизиона. С 1882 служилый состав войска делился на 3 разряда, а строевой – на 3 очереди, общий срок службы составлял 22 года, из них 15 лет полевой и 7 лет внутр. службы. Помимо службы в месте дислокации, К. к. в. несло службу и «вне войска». Воен. управление и несение службы в К. к. в. было организовано, как и в др. казачьих войсках. Особенностью К. к. в. являлось относительно большое количество пеших (пластунских) частей.
Кубанские казаки. Фото 19 в.
Рис. Р. И. Маланичева Кубанские казаки: 1 – трубач кубанской сотни Собственного Е. И. В. Конвоя. Начало 20 в.; 2 – парадная форма кубанских казаков. 1936.
Наказным (назначаемым императором) атаманом К. к. в. был по должности нач. Кубанской области. Казаки в возрасте от 17 до 55 лет несли разл. повинности: общие по войску, станичные и хозяйственные. В станицах широко использовались труд наёмных рабочих и сдача в аренду казачьих земель. С 1863 выходила газ. «Кубанские войсковые ведомости», в 1879 создан войсковой краеведч. музей. К 1916 казаки составляли ок. 48% населения Кубанской обл. и жили в 278 станицах и 32 хуторах.
К. к. в. со времени своего образования участвовало практически во всех войнах, которые вела Россия. Кубанские казаки участвовали в 1860–64 в Кавказской войне 1817–64 на Сев.-Зап. Кавказе, в Хивинском походе 1873 (см. Хивинские походы), в рус.-тур. войне 1877–78 (см. Русско-турецкие войны), во взятии туркм. крепости Геок-Тепе в 1881, в рус.-япон. войне 1904–05. Во время Революции 1905–07 часть К. к. в. участвовала в поддержании порядка в стране. Выполнение полицейских функций привело в дек. 1905 к волнениям в пластунских батальонах и во 2-м Урупском полку. Во время 1-й мировой войны К. к. в. выставило 2,5 гв. сотни, 37 конных полков, 1 отд. конный дивизион, 1 отд. пластунский дивизион, 51 сотню, 6 арт. батарей, 22 пластунских батальона и 49 разл. сотен и команд (всего св. 110 тыс. чел.).
После Февр. революции 1917 образован орган самоуправления К. к. в. – Кубанская рада, которая после Окт. революции 1917 провозгласила себя верховной гос. властью на Кубани. Хотя часть кубанских казаков поддержала сов. власть и в апр. 1918 на территории Кубанской обл. была образована Кубанская сов. республика, затем вошедшая в состав Кубано-Черноморской советской республики, в сер. 1918 большинство казаков поддержали Белое движение и с помощью Добровольческой армии к кон. 1918 ликвидировали сов. власть на Кубани (см. в ст. Кубанские походы Добровольческой армии). В Гражд. войну 1917–22 осн. масса казаков-кубанцев воевала в составе Вооружённых сил Юга России. С утверждением сов. власти на Кубани (1920) К. к. в. упразднено. В 1920–30-е гг. в РККА были созданы кубанские казачьи кав. части. В Вел. Отеч. войну кубанские казаки воевали в составе 17-го казачьего кав. корпуса (сформирован в янв. – апр. 1942 в районе Краснодара из частей нар. ополчения), который за проявленные доблесть и мужество личного состава был переименован в 4-й гв. казачий кав. Кубанский корпус (расформирован в окт. 1946). В связи с возрождением казачества (в т. ч. кубанского) в кон. 20 – нач. 21 вв. в РФ принят ряд законодат. актов, в т. ч. Федеральный закон от 5.12.2005 «О государственной службе российского казачества».
Лит.: Кубанское казачье войско 1696–1888 гг. / Под ред. Е. Д. Фелицина. Воронеж, 1888. Краснодар, 1996; Дмитриенко И. И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. СПб., 1896. Т. 1–3; Короленко П. П. Двухсотлетие Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1896; Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910–1913. Т. 1–2; он же. Кубанское казачество и его атаманы. М., 2008; Ладоха Г. Очерки гражданской войны на Кубани. Краснодар, 1923; Российское казачество: Научно-справочное издание. М., 2003; Плеханов А. А., Плеханов А. М. Казачество на рубежах Отечества. М., 2007.
Плеханов А.М. Кубанское казачье войско // Большая российская энциклопедия
Численность, национальный и социальный состав Черноморского казачьего войска. К концу 1787 г. численность «войска верных казаков» достигла 600 человек. В феврале 1788 г. в нем состояло 732 казака, в марте ‒ 1343, в июле ‒ 20952. Следует подчеркнуть, что любая статистика в отношении казачьего войска весьма относительна. Значительное число казаков постоянно находилось в законных и нелегальных отлучках. Одни просто убегали, другие уходили на заработки, часть возвращалась заниматься хозяйством, часть находилась в «домовых отпусках» по различным поводам. В августе 1788 г. на гребной флотилии {132} числились 2245 человек, а налицо состоял всего 16211.
По сентябрьским ведомостям на получение жалованья численность войска достигла 4014 человек. К концу 1789 г. войско имело уже более7 тысяч человек, в том числе около 2300 конных (разумеется, это списочный состав). В ведомости от 30 ноября 1791 г. численность черноморцев показана в 16 620 человек2. В это число входили 4 войсковых старшины (атаман, судья, писарь, есаул), 27 полковников, 12 бунчуковых товарищей, 15 полковых старшин, 205 полковых есаулов, 321 полковой хорунжий, 148 старшин без армейских чинов и 11 888 куренных атаманов, канонир и казаков. На службе действительно состояло всего 335 старшин и 7165 казаков.
Разрешение князя Г.А. Потемкина принимать в казаки не только бывших запорожцев, но и всех желающих свободных людей, резко изменило социальный состав войска (не будет лишним напомнить, что и запорожское казачество было весьма пестрым в социальном плане). По словам В.А. Голобуцкого, в войско устремились мелкопоместные и беспоместныеукраинские дворяне, торговцы и дворяне, промышлявшие торговлей, однодворцы, разночинцы и др. [Голобуцкий, 1956. С. 138‒141]. Поступали в Черноморское войско и представители других казачьих войск. В именном списке казаков всех куреней за 1793 г. встречаются «гетманские казаки», «малороссийские казаки»3. Здесь же ‒ донские и чугуевские казаки.
Немало среди черноморцев встречается вышедших с «польской службы жолнер». Нередки случаи зачисления в войско отставных солдат и офицеров русской армии. В списках казаков часто встречаются «казенного ведомства поселяне», люди «мужицкого звания» и «неизвестно какого звания». Только крестьян Екатеринославского наместничества было зачислено в казаки 4569 человек4. В Черноморское войско записалось немало разного рода беглых: крепостных крестьян, ушедших от наказания преступников, дезертиров.
Уместно задать вопрос: сколько записалось в Черноморское войско бывших запорожцев? По мнению И. Бентковского, в 1795 г. «истых сечевиков» насчитывалось только 30 %, «охотников» из свободных людей ‒ 40 %, прочих ‒ 30 % [Бентковский, 1881. С. 20]. Методика получения этих цифр не совсем понятна и, возможно, не вполне корректна. Ф.А. Щербина просто констатировал: «…в Черноморское войско записалось много лиц, не имевших никакой связи с Сичью» [Щербина, 1910. С. 514].
Определенную помощь в разрешении этого вопроса могут оказать материалы упомянутой выше первой переписи населения Черномории конца 1793 ‒ начала 1794 г. Из 12 645 казаков бывшими запорожцами назвали себя 5503 человека, то есть приблизительно 43 %. Эти цифры очень даже относительны, ибо в числе «запорожцев» присутствует немало беглых (что подтверждают многочисленные первоисточники), создавших себе более или менее убедительные легенды.
Практика комплектования войска выходцами из разных сословий и маргинальными элементами продолжалась и в последующие годы. Приведем несколько примеров. В 1798 г. последовало «всемилостивейшее дозволение» принимать в войско российских дворян. В 1799 г. по ходатайству атамана Т.Т. Котляровского в казаки зачислили «разного рода бродяг» [I ПСЗ, 1830. Т. XXV, № 19091]. В 1817 г. последовало разрешение оставить в войске всех беглых, вошедших в казачьи списки 1816 г. В 1834 г. вышел именной указ «О дозволении принимать в Черноморское казачье войско людей неизвестного звания» [II ПСЗ, 1835. Т. IX. № 6924]. В 1842 г. император разрешил зачислять в казаки отставных нижних чинов регулярных войск [ПСЗ, 1843, Ст. 15354]. В 1857 г. было утверждено Положение Военного совета «О дозволении зачислять в Черноморское казачье войско людей постороннего звания» [II ПСЗ, 1858. Т. XXII, № 31914].
В XIX в. были организованы массовые переселения малороссийских казаков {133} (фактически крестьян) в Черноморию: в 1809‒1811, в 1820‒1825 и в 1848‒1849 гг. Всего из Полтавской, Черниговской и Харьковской губерний переселилось более 100 тысяч человек. Динамика роста населения Черномории выглядит следующим образом: 1798 г. ‒ 18 618 мужчин и 7988 женщин, 1800 г. ‒ 23 474 и 9135 соответственно, 1825 г. ‒ 56 134 и 45 418, 1837 г. ‒ 63 674 и 51 929, 1845 г. ‒ 132 865 жителей обоего пола, 1850 г. ‒ 81 514 и 69 177, 1856 г. ‒ 85 399 и 79 778. К 1860 г. в Черномории числилось 177 424 душ обоего пола [Фролов, 2005. С. 77‒78].
Источники комплектования и пополнения войска изначально определили его многонациональный состав. Ф.А. Щербина характеризовал Черноморское войско как «собранное из разных мест, разрозненное и отчасти, разноплеменное» [Щербина, 1910. С. 576]. Он указывал, что в число казаков вошли малороссы, поляки, молдаване, великороссы, литовцы, татары, греки, немцы, евреи, турки и др. Это мнение известного кубанского историка подтверждают делопроизводственные документы Черноморского войска. Мы легко найдем среди казаков еще и болгар, сербов, албанцев, армян… Сохранилось немало свидетельств о зачислении в войско адыгов.
Однако, признавая полиэтничный состав войска, мы вполне солидарны с Ф.А. Щербиной, утверждавшим, что представители других национальностей просто «тонули» среди малорусского населения. В подавляющем большинстве источников мы встречаем одну и ту же стандартную фразу: «…он породы малороссийской, звания казачьего». Трехэтапное переселение в Черноморию огромного количества малороссийских казаков окончательно, на наш взгляд, определило этническое лицо черноморского казачества.
Образование Кубанского казачьего войска (1860 г.) вызвало к жизни новые этностимулирующие факторы, новые интеграционные процессы, завершившиеся, по мнению некоторых ученых, возникновением этносоциальной общности ‒ кубанского казачества [Бондарь, 1995. С. 8]. {134}
2 ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 16. Л. 2, 11, 13, 14. {132}
1 ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Л. 72.
2 Там же. Д. 112. Л. 1.
3 Тамже. Д. 249. Л. 1‒127.
4 Там же. Ф. 250. Оп. 1. Д. 12. Л. 34. {133}
Фролов Б.Е. Черноморское казачье войско // Очерки истории и культуры казачества Юга России: коллективная монография / Под ред. Г.Г. Матишова, И.О. Тюменцева; Южный научный центр Российской академии наук; Волгоградский филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ». Волгоград: Изд-во Волгоградского филиала ФГБОУ ВПО РАНХиГС, 2014. С. 132‒134.
Владения запорожских казаков в XVIII в. были довольно обширными. Однако в 1750-х гг. часть "Вольностей Войска Запорожского" была отделена для двух новых военных поселений: Новой Сербии и Славяносербии.
Кроме того, в 1745 г. часть территории Запорожья ("Вольностей Войска Запорожского") было передана полкам Украинского ландмилицкого корпуса, в 1746 г. - донским казакам, в 1752 г. - Новослободскому полку.
Для информации.
1. Территория Бахмутщины, на основе которой была создана Славяносербия - в запорожские Вольности не входила никогда. Скажу даже более, в отличие от других территориальных споров времен Новой Сечи (а их по границам Вольностей было много), по поводу района Славяносербии Кош с центральным правительством и местными властями никогда не ругался и никаких громких заявлений о своем прежнем владении указанными землями не делал. В отличие от многих других случаев.
2. В 1746 году донцам прирезали часть территории, которую запорожцы самовольно заняли весной 1743 года. Т.е. на тот момент запорожцы успели ею "повладеть" всего три года.
Боевой путь Черноморского казачьего войска. Молодое, находившееся фактически в состоянии постоянного комплектования Черноморское казачье войско приняло активное участие в сражениях Русско-турецкой войны 1787‒1791 гг. Конная команда выполняла функции, свойственные иррегулярной кавалерии: содержала посты охраны русской армии, занималась развозкой донесений, совершала разъезды и рекогносцировки, «открывала» дороги, в стычках старались стрельбой расстроить ряды противника, а после его поражения осуществляла преследование. Самостоятельного тактического значения казачья конница не имела.
Казаки-пехотинцы составляли отдельную команду, затем полки и значительная часть из них размещалась на судах гребной флотилии ‒ канонерских лодках, выданных русским правительством. Пешие казаки активно участвовали и в морских сражениях, и в осаде турецких крепостей.
Стоит отметить морские сражения с турецким флотом под Очаковом 7, 17 и 18 июня 1788 г., морскую блокаду Очакова, взятие острова Березани 7 ноября 1788 г., участие во взятии Гаджибея, Аккермана, занятии Белграда, Бендер в 1789 г., участие в штурме Измаила 11 декабря 1790 г.
«Войску Черноморскому предлежит бдение и стража пограничная от набегов народов закубанских» ‒ так в высочайшей грамоте Екатерины II определялась главная задача Черноморского войска, поселенного на правобережной Кубани. Началась долгая и изнурительная борьба с горцами. В ней не было грандиозных и даже просто больших сражений, которые входят в мировую историю, не было блестящих побед и унизительных поражений, да по существу не было и большой крови. Для черноморцев, в отличие от линейцев, главное заключалось не в том, чтобы «наказать», разгромить противника, а в том, чтобы не пропустить его на свою территорию.
Известный черноморский историк И.Д. Попко так определял различия в содержании пограничной линии кавказскими и черноморскими казаками: «У первых сжатость, подвижность и налет, и оттуда сила удара, если противник под него подвернется, если уже увернулся ‒ промах; у последних ‒ растянутость, раздробленное и неподвижное выжидание неприятельского нападения на всех пунктах, где только оно признается возможным и вероятным <…> У кавказцев вход черкесу подчас широк, да выход тесен, у черноморцев ‒ наоборот <…> Из двух горцев, возвратившихся в одно время с Кавказской и Черноморской линии, один говорит: «Благодарение аллаху: едва-едва убрался», а другой: {141} «Не удалось ‒ надо еще отправиться» [Попко, 1858. С. 192‒193].
Многолетняя и фактически беспрерывная Кавказская война завершилась в 1864 г.
Помимо линейной или кордонной службы черноморские казаки несли и службу внешнюю, то есть участвовали в войнах, которые вела Россия в этот период. Обычно в подобные «командировки» отправляли один-два полка от войска.
Уже 22 сентября 1794 г. Екатерина II повелела отрядить из войска Черноморского два конных полка под началом кошевого атамана в Польшу1. Один полк возглавил армии премьер-майор Высочин, другой ‒ армии поручик Малый. 14 июня полки выступили в поход на соединение с войсками А.В. Суворова. В действующей армии черноморцы совместно с донцами несли разведывательную и дозорную службу, участвовали в ряде небольших сражений: при Брестовицах, Соколках, Поповке и др. В октябрьском штурме Праги ‒ предместья Варшавы ‒ участвовало 200 черноморских казаков, остальные перекрывали пути отхода неприятеля.
После окончания военных действий казаки несколько месяцев держали кордоны на прусской границе. В конце 1795 г. полки возвратились в Черноморию.
В 1795 г. в Закавказье вторглись персидские войска, полностью был разорен Тифлис. Разгром шахской армией Восточной Грузии, находившейся под покровительством России, стал вызовом ей. Решение о вступлении в войну с Персией Екатерина II приняла сразу и бесповоротно. В начале января 1796 г. войсковое правительство получило приказ отправить в поход два полка «самых отборных молодцов с добрыми старшинами». Тысячу пеших казаков предполагалось использовать на лодках, а при необходимости и конными, для чего войсковое правительство выдало им пики. Во главе отряда стал войсковой судья А.А. Головатый.
26 февраля полки выступили в поход, имея в своих рядах ровно половину от установленного комплекта. 10 апреля черноморцы достигли Астрахани и в течение мая были перевезены судами Каспийской флотилии в Баку. Персидский поход стал крайне неудачным для казаков. В военных действиях они практически не участвовали, а поднимали из воды затонувшие суда, строили укрепления, заготавливали строительный материал, занимались перевозкой грузов. Люди переносили голод и лишения, начались повальные заболевания. Массовый характер приняло дезертирство. Только в ночь с 19 на 20 августа 1796 г. бежало 39 казаков [Очерки истории Кубани… 1996. С. 194]. Для предотвращения побегов в полках по приказу А.А. Головатого установили дежурство старшин, но это помогло мало. Головатый был вынужден издать специальный приказ с целью унять махинации и произвол старшин, беззастенчиво обиравших и обворовывавших простых казаков.
28 января 1797 г. от болезни скончался командир казачьего отряда А.А. Головатый. В мае черноморских казаков отправили на Кубань [Щербина, 1910. С. 624]. Назад казаки возвращались отдельными партиями. 22 июля 1797 г. в Екатеринодар прибыла часть казаков под командованием полковника Чернышева. Изнуренные, обворованные, униженные произволом старшин казаки подняли восстание, вошедшее в историю под названием «Персидский бунт».
В связи с началом русско-турецкой войны 1806‒1812 гг. в Крым был отправлен 7-й конный полк полковника Ляха, находившийся в распоряжении полицмейстера Карасу-Базара2. В феврале на Дунай отправился сборный полк подполковника Паливоды, получивший название «3-го приморского казачьего полка». Полк поступил в распоряжение командира Дунайской гребной флотилии и нес службу на баркасах. После смерти Паливоды 12 мая 1807 г. полк возглавляли разные люди, а с 19 сентября ‒ войсковой старшина Матвеев. Изменилось и название полка, он стал «9-м пешим полком» [Фролов, 2004. С. 95].
В связи с вторжением в Россию войск Наполеона, 9-й пеший полк был передан в корпус генерал-лейтенанта Мусина-Пушкина. 21 ноября командиром полка был назначен П.Ф. Бурсак 3-й. По его рапорту {142} полк участвовал в боевых действиях по 1 февраля 1813 г., имея в своем составе 272 человека. В январе 1813 г. М.И. Кутузов приказал отправить 9-й пеший полк (казаки которого находились просто в плачевном состоянии) на Кубань.
Кроме 9-го пешего полка в войне с Наполеоном участвовали лейб-гвардии Черноморская конная сотня под командованием А.Ф. Бурсака и 1-й сборный конный полк есаула Д.С. Плохого [Кияшко, 1913].
В Русско-иранской войне 1826‒1828 гг. участвовали два конных черноморских полка и конноартиллерийская рота войска [Казин, 1912. С. 167].
Для участия в Русско-турецкой войне 1828‒1829 гг. в Черноморском войске нарядили 1-й пеший полк есаула Животовского в Дунайскую армию1. В феврале началось комплектование из «пограничных и отрядных казаков» двух сборных конных полков, получивших номера 5-й и 6-й. 31 августа они выступили в поход через Крым на европейский театр военных действий. Четыре пеших полка и конноартиллерийская рота войска участвовали во взятии Анапы в 1828 г. Общие потери черноморцев за годы войны составили всего трое убитых и 24 раненых2.
Черноморские казаки приняли активное участие в Крымской войне 1853‒1856 гг. При защите Севастополя отличились 2-й и 8-й пешие батальоны под командованием полковников В.В. Головинского и И.И. Беднягина. 13 сентября 1854 г. казаки поступили в составе авангарда, а 15-го уже участвовали в рекогносцировке неприятельских войск у деревни Черной. 22 сентября часть казаков перевели в состав гарнизона и расположили на 4-ом бастионе [Ратушняк, Фролов, 1994. С. 9].
С первых же дней казаки заставили говорить о себе, ведь за плечами у них был многолетний боевой опыт. Черноморцы отличались исключительной выносливостью, выдержкой, меткостью стрельбы, умением незаметно подкрадываться к противнику. Особенно выделялись своими боевыми навыками пластуны ‒ «особый разряд стрелков-разведчиков», которых в обоих батальонах было больше положенного комплекта (96 человек). Именно на валах Севастополя пластуны обрели всероссийскую известность.
После тяжелых многодневных боев в мае 1855 г. казаков вывели из Севастополя. Потери в батальонах были очень значительные ‒ до трети личного состава.
В ходе Крымской войны строевые части Черноморского войска участвовали в обороне Черноморского и Азовского побережья. В предписании к исправляющему должность наказного атамана Черноморского войска Я.Г. Кухаренко подчеркивалось, что его задачей на побережье Азовского моря является защита косы Тузлы, Тамани, Фанагории и Темрюка. 12 сентября 1855 г. героическую попытку сопротивления высаживающимся в Тамани неприятельским войскам оказал отряд пластунов под командой сотника Дудника. 14 сентября казаки сотника Чернышева отбросили десант противника у Голубицких хуторов. Серьезные сражения произошли у Варениковского укрепления и Джигинской батареи. В конечном счете Таманская экспедиция союзников, успешно начавшаяся с захвата 12 сентября крепости Фанагория, превратилась в безрезультатную вооруженную демонстрацию, завершившуюся поспешной эвакуацией войск.
За семьдесят лет существования Черноморского казачьего войска на Кубани сложился особый этнокультурный тип казака-черноморца, обусловленный особенностями языка, быта, хозяйственного уклада, вероисповедания. Вторая половина XIX в. ‒ это эпоха зарождения национализма, поэтому представители черноморской интеллигенции начинают отождествлять себя с украинским народом. Образование Кубанского казачьего войска многие офицеры-черноморцы встретили без энтузиазма и упорно продолжали позиционировать себя именно как черноморцы.
Дихотомия между черноморцами и линейцами сохранялась на протяжении десятилетий. В Кубанском казачьем войске полки и батальоны комплектовались по территориальному принципу, а в сборных конных полках формировались отдельные линейные и черноморские сотни. {143}
1 ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 288. Л. 10.
2 ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 514. Л. 75. {142}
1 ГАКК. Ф. 283. Оп. 1. д. 29.
2 Там же.Ф. 249. Оп. 1. Д. 1068. Л. 11. {143}
Фролов Б.Е. Черноморское казачье войско // Очерки истории и культуры казачества Юга России: коллективная монография / Под ред. Г.Г. Матишова, И.О. Тюменцева; Южный научный центр Российской академии наук; Волгоградский филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ». Волгоград: Изд-во Волгоградского филиала ФГБОУ ВПО РАНХиГС, 2014. С. 141‒143.
Хотелось бы узнать к кому относились прадеды? Отец бабушки Исак Моисеевич и мать Ольга Соломоновна? Может имена к вере имеют отношения? Не христиане точно
Хотелось бы узнать к кому относились прадеды? Отец бабушки Исак Моисеевич и мать Ольга Соломоновна? Может имена к вере имеют отношения? Не христиане точно
Хотелось бы узнать к кому относились прадеды? Отец бабушки Исак Моисеевич и мать Ольга Соломоновна? Может имена к вере имеют отношения? Не христиане точно
Похоже, что Ваши предки были евреями, возможно, иудаистами по вероисповеданию. Ольга708, Вы живёте в Краснодарском крае?
Традиционная культура кубанского казачества представляет собой локальный вариант восточнославянской народной культуры позднего формирования. Возникновение любой культуры или её новых конфигураций возможно лишь при наличии определённой среды, этносоциальной и естественной.
Конец XVIII – 1870-е гг. XIX вв. – это и есть время образования новой этносоциальной общности, этносоциальной среды кубанского казачества и его культуры. Этносоциальная общность всегда зарождается и развивается в пределах определённой территории. Наличие «своего» физического пространства – это не просто условие и источник ресурсов существования общности, но и один из важнейших факторов, определяющих внутренние связи и отношения, влияющих на характер этнокультурных процессов в границах этой территории.
Колыбелью кубанского казачества явилась в конечном итоге Кубанская область. Как административно-территориальная единица она была юридически образована в феврале 1860 года. Её составили часть территории, осваивавшейся Кавказским линейным казачьим войском. Старая и Новые Линии, а также территория Черноморского казачьего войска. В последующем, в ходе плавного заселения Закубанья, предгорий Западного Кавказа, площадь её существенно увеличилась. О её масштабах свидетельствует количество и география уездов, в последующем – отделов, на которые она делилась: Ейский, Екатеринодарский (ныне Краснодар), Майкопский, Темрюкский (Таманский), Лабинский, Кавказский и Баталпашинский (ныне – Черкесск) [1].
Административно-территориальная единица не только определяла {311} характер и направления в отношениях её народонаселения, но и по причине разнообразия природно-климатических условий (степь, лес, предгорья, горы, лиманно-плавневая зона и морское побережье) влияла на формирование культуры кубанского казачества, способствовала накоплению региональных и субрегиональных особенностей. Это происходило и в ходе насыщения пространства Кубанской области новыми станицами как за счёт внешних переселенцев, так и благодаря внутренней миграции как в лево-, так и правобережной зоне Кубани.
Так, в процессе освоения предгорий Кавказа было основано порядка 80 новых поселений. Возникали новые станицы и на дополнительных наделах правобережья. Например, ст. Балковская была образована на дополнительном наделе ст. Курчанской [2]. Станица Александро-Невская (Кавказский отдел) – на дополнительном наделе ст. Беломечетской (Баталпашинский отдел) [3].
Культура – это, прежде всего, социальный адаптивный механизм, система выживания, жизнеобеспечения этнической, этносоциальной общности. Поэтому помимо среды обитания на её своеобразие влияют основные занятия – источник существования. Для локальных традиций позднего формирования, к которым относится и кубанский вариант восточнославянской культуры, важное значение в формировании её облика, помимо вышеназванных факторов, имели этнокультурные «диалекты» метропольных территорий, откуда шло заселение Кубани и за счёт населения которых формировалось Кубанское казачье войско.
Вплоть до образования в 1860 году Кубанского казачьего войска и Кубанской области, и даже спустя несколько десятилетий, метропольные традиции, в связи с новыми волнами переселенцев из разных губерний России и Украины, как фактор, влияли на формирование и развитие традиционной культуры кубанского казачества.
В основе кубанской традиции покоятся культурные диалекты Запорожской, Донской, Полтавской, Харьковской, Черниговской, Воронежской, Курской, Слободской и др. метрополий Украины [4].
Освоение новых территорий – это не просто миграция населения, но и миграция культуры. «…Переселенцы из бывшего Черноморского и Линейного войск ехали обозами из пароволовых подвод с имуществом, скотом, иногда перевозили и дома. Переселенцы из внутренних – на телегах в одну и пару лошадей. Каждое семейство везло ложки, солонки, сковороды, казаны или котелки, топоры, бурав, долото, серпы, косы, шестиаршинные рядна… Некоторые из переселенцев Полтавской губернии следовали на волах и везли с собой, сверх упомянутого багажа, {312} лемеша, черёсла, рогачи, кочерги, семена огородные и семена любимых растений – васильков, любистка и зори. Оренбуржцы везли оружие, а их жёны – козий пух и прутики для вязания платков» [5].
Поэтому неудивительно, что в конце XVIII – первой половине XIX века донской казачий костюм соседствовал с запорожским [6], южнорусские типы жилища – с украинскими [7], черноморская свадьба – с линейной [8], южнорусские и донские песни (о Емельяне Пугачёве, Степане Разине) – с черноморскими (о Богдане Хмельницком, казаке Байде и т.д.). {313}
Бондарь Н.И. Традиционная культура кубанского казачества в XVIII – начале XX вв. // Кубанский сборник. Т. 4 (25) / Под ред. О.В. Матвеева, Г.В. Кокунько. Краснодар: Книга, 2012. С. 311–313.
Конец XVIII – 1870-е гг. XIX вв. – это и есть время образования новой этносоциальной общности, этносоциальной среды кубанского казачества и его культуры.
Читая про попытки создания независимых казачьих республик в Гражданскую войну , я удивляюсь, почему большевики не выделили кубанским и/или донским казакам свою республику или автономию. Судя по описанию, уровень самосознания местного народа не сильно отличался от уровня белорусов или украинцев.
