Победа держав антигитлеровской коалиции над германским фашизмом воодушевила многотысячную испанскую эмиграцию, а Мадриду принесла новые тревоги. После разгрома Германии и Италии идея об устранении их «прислужника» Франко и передаче власти демократическому правительству имела много сторонников, особенно в «полевевшей» Европе. В мире вновь возродился интерес к теме Гражданской войны в Испании, ее итогов, поражения в ней антифашистского лагеря ‒ всего того, что в свое время имело большой международный резонанс, а теперь не могло не зазвучать по-новому.
Тем не менее формальных поводов для внешнего силового вмешательства в испанские дела не было. Правительства США и, особенно настойчиво, Великобритании отвергали подобный сценарий развития событий, хотя сам франкистский режим осуждали и высказывались за его «мирную модификацию». Советский Союз, роль которого в период испанской Гражданской войны хорошо известна, был настроен гораздо более решительно. Союзников у него было немало, и среди наиболее влиятельных ‒ Франция.
На Потсдамской конференции «Большой тройки» И.В. Сталин внес предложение (17 июля 1945 г.) рассмотреть «вопрос о режиме в Испании». В советском проекте резолюции по этому вопросу утверждалось, что режим Франко является «серьезнейшей опасностью для свободолюбивых наций в Европе и Южной Америке», рекомендовалось порвать всякие отношения с правительством Франко, «оказать поддержку демократическим силам Испании и дать возможность испанскому народу создать такой режим, который соответствует его воле». Однако этот проект был отвергнут Черчиллем и Трумэном. В заключительный документ конференции была все же внесена следующая формулировка: «…три правительства… не будут поддерживать просьбу о принятии в члены [ООН], заявленную теперешним испанским {587} правительством, которое, будучи создано при поддержке держав Оси, не обладает, ввиду своего происхождения, своего характера, своей деятельности и своей тесной связи с государствами-агрессорами, качествами, необходимыми для такого членства».
Но Франко не терял веры в возможность участия Испании в воссоздающемся мировом сообществе. Для этого он не жалел обещаний. Были приняты и некоторые меры, которые подавались официальной прессой как шаги к политической свободе.
18 июля 1945 г. была издана «Хартия испанцев»: вопреки прокламировавшемуся в недавнем прошлом антиконституционализму режим «одарил» испанцев некоторым подобием конституции. Было обещано соблюдение гражданских прав ‒ неприкосновенность личности и жилища, тайна переписки. Отныне никто не мог быть арестован иначе, как в случаях, установленных законом, и вопрос о продлении ареста или освобождении должен был быть решен в течение 72 часов после задержания. «Хартия» декларировала свободу ассоциаций, если «они преследуют дозволенные цели», и свободу выражения идей, если они «не посягают на основные принципы государства». Однако механизма гарантии прав граждан «Хартия» не предусматривала.
Два дня спустя был реорганизован правительственный кабинет. Впервые генеральный секретарь фаланги не получил министерского портфеля. Всего же в новом правительстве было лишь два фалангиста, а представителей клерикальных кругов ‒ трое. Самые большие надежды связывались с назначением на пост министра иностранных дел А. Мартина Артахо, лидера «Католического действия». Это был откровенный реверанс в сторону Западной Европы, где позиции христианских демократов были весьма значительны.
Реакция внешнего мира на испанские новшества разочаровала Мадрид. Хотя решение не принимать Испанию в члены ООН было не самым худшим вариантом: ведь многие ожидали вооруженного вмешательства держав-освободительниц. Тем не менее, эти решения побудили Франко ускорить проведение «операции» по дистанцированию режима от нацизма. Так, он все чаще стал заявлять, что его дружба со странами «оси» диктовалась необходимостью противостоять коммунизму. Он продолжил некоторое косметическое обновление фасада своего режима в ожидании того момента, когда наступит конец, по его словам, «чудовищной аномалии» ‒ альянса западных демократий с Советским Союзом. Международную критику своего режима испанский диктатор объяснял происками коммунистов, направленными на разрушение страны, и давлением республиканской эмиграции.
Тем временем «испанский вопрос» приобретал все больший международный резонанс. В последние месяцы 1945 г., с окончанием военных действий на Дальнем Востоке и завершением Второй мировой войны, во многих странах все шире стала разворачиваться международная кампания против режима Франко, «последнего реликта фашизма». Министры и парламентарии ‒ представители левых партий, профсоюзы, различные комитеты, СМИ выдвигали требования разрыва дипломатических отношений своих правительств с Испанией, объявления ей экономической блокады. Первой {588} страной, выдвинувшей подобное предложение на официальном уровне, стала Франция (декабрь 1945 г.).
В конце 1945 г. из Мадрида был отозван американский посол, и Вашингтон не назначил ему преемника (хотя посольство сохранилось, а вместе с ним и дипломатические отношения). Франко же по-прежнему надеялся, что ему удастся «переждать ситуацию».
К осени 1945 г. в Мексике, где было очень много испанских политэмигрантов, было создано коалиционное республиканское правительство во главе с Хосе Хиралем. В начале 1946 г. оно прибывает в Европу, где во все усложняющейся политической обстановке пытается укрепить свои позиции. Вскоре в него вошел представитель компартии (Сантьяго Карильо). Хираль делает все, чтобы заручиться поддержкой великих держав. Но свои главные надежды «правительство в изгнании» связывает с новым авторитетным институтом ‒ Организацией Объединенных Наций.
В феврале 1946 г. первая сессия Генеральной Ассамблеи ООН приняла решение об отказе в приеме Испании в ООН и объявила ей «моральный бойкот». Мадрид своеобразно ответил на это, 20 февраля официально объявив о казни одного из лидеров партизанского движения коммуниста Кристино Гарсиа и девяти его товарищей. В мрачной атмосфере Испании тех дней это, конечно, не было единичным эпизодом. Но столь поспешная казнь Кристино Гарсиа, героя французского Сопротивления, кавалера ордена Почетного легиона, носила характер дерзкого вызова всем тем, кто надеялся на кардинальную смену испанского режима.
Французское правительство, под давлением приобретших огромное влияние левых партий, приняло решение с 1 марта 1946 г. закрыть границу с Испанией и прекратить с ней всякие экономические отношения. Более того, оно не препятствовало концентрации на французской территории, вблизи границы с Испанией, партизанских баз бывших республиканцев и не настаивало на разоружении испанских отрядов ‒ активных участников Сопротивления.
4 марта 1946 г. Великобритания, Франция и США выступили с совместной декларацией, осуждающей политику франкизма и подтверждающей их нежелание поддерживать с ним «полномасштабные и сердечные отношения». Она содержала следующую осторожную оговорку: «Не существует намерения вмешиваться во внутренние дела Испании. Испанский народ должен в конечном счете сам решать свою судьбу». Выражалась надежда на то, что «ведущие патриотические и либерально настроенные силы Испании скоро найдут средства добиться мирного ухода Франко», после чего будет создано некое «временное правительство». Этот документ гарантировал признание и помощь {589} будущему правительству со стороны западных держав, однако о каком-либо их содействии в деле устранения диктатуры не говорилось.
Но Советский Союз, который настаивал на «ликвидации всех последних очагов фашизма», решил пойти дальше. С его «подачи» в начале апреля 1946 г. польское правительство выступило с предложением внести «вопрос о режиме в Испании» в повестку дня Совета Безопасности ООН. Оно было принято. Международная антифранкистская кампания подошла к своему кульминационному пункту.
На заседании Совбеза польский представитель внес предложение всем странам разорвать отношения с режимом генерала Франко как создающим угрозу международному миру (если бы это было признано членами Совета, к Испании удалось бы применить соответствующие санкции). Однако из-за непримиримых расхождений между членами Совета было решено передать «испанский вопрос» на рассмотрение специально созданного подкомитета (кстати, в его многочисленных заседаниях активно участвовали члены эмигрантского правительства Х. Хираля). Представленный этим подкомитетом 31 мая доклад носил двойственный характер. С одной стороны, признавалось, что режим Франко утвердился с помощью стран «оси», имеет фашистский характер, что в Испании происходят казни и репрессии политических оппонентов и т.п. Однако подкомитет не мог рекомендовать Совету Безопасности вмешаться в дела Испании, поскольку Франко не совершил какого-либо акта агрессии и не угрожал международному миру, хотя представляет собой «потенциальную угрозу». Предлагалось передать вопрос в Генеральную Ассамблеею, которой и рекомендовалось призвать всех членов ООН к разрыву всяких отношений с Испанией.
Большинство членов Совета Безопасности были согласны с такими оценками. Но при голосовании по докладу советский представитель (А.А. Громыко), используя право вето, отклонил резолюцию (а также все другие предложения) как недостаточно решительную, слабую и умаляющую роль Совбеза. Он требовал принятия более «практических» мер. Накал страстей в прениях вокруг Испании был беспрецедентным, но результат многомесячной антифранкистской эпопеи оказался мизерным. Итоговая резолюция содержала лишь положение о том, что Совет Безопасности «оставляет ситуацию в Испании под своим наблюдением». Франко мог торжествовать, видя, как его противники все больше направляют весь пыл враждебности друг против друга.
В декабре 1946 г. «испанский вопрос» был рассмотрен Генеральной Ассамблеей ООН. На этот раз, после долгих, острых обсуждений 12 декабря все же удалось принять резолюцию. Она в очередной раз осуждала режим Франко, подтверждала отказ в приеме Испании в ООН и созданные при ней органы, но кроме того, рекомендовала всем странам отозвать своих послов из Мадрида (не разрывая с ним формально дипломатических отношений). Содержался в ней и такой пункт: «Если в течение разумного времени не будет создано правительство, которое узаконит свободу слова, религии, собраний, проведет выборы…», Совету Безопасности рекомендовалось «рассмотреть {590} средства для изменения подобной ситуации». О каких-либо экономических или военных санкциях против Испании речь не шла. Не упоминалось и о «правительстве в изгнании», активность которого вскоре сошла на нет.
Накануне голосования в ООН по испанскому вопросу десятки тысяч мадридцев собрались на площади Орьенте. По замыслу Франко, эта акция должна была сыграть роль «национального плебисцита» против иностранного вмешательства. Над толпой возвышались плакаты: «Богатый или бедный, не забудь, что ты испанец!», «Дух 2 мая 1808 г. пробуждается!».
После этих событий еще в течение нескольких лет продолжалась относительная дипломатическая изоляция режима Франко, призванная, по идее, служить внутренним переменам в Испании. Но парадоксальным образом она привела к консолидации франкистского режима и расширению его массовой базы. Внутри страны Франко сумел представить ситуацию таким образом, будто международным «нападкам» подвергается не его режим, а Испания и испанский народ, и использовать для укрепления своей власти чувство уязвленной национальной гордости.
Находясь в международной изоляции, правительство Франко, тем не менее, продолжало проводить институциональные изменения, заявленные еще в канун окончания Второй мировой войны. 6 июля 1947 г. в результате «прямой консультации с нацией» главы государства, иначе говоря, плебисцита, был одобрен «Закон о наследовании поста главы государства». 20 дней спустя Франко подписал этот закон, в соответствии с которым Испания объявлялась «католическим, социальным и представительным государством, которое в соответствии со своей традицией {591} провозглашает себя конституированным как королевство». Однако это было королевство без короля. Закон провозглашал главой государства «каудильо Испании и крестового похода, генералиссимуса вооруженных сил дона Франсиско Франко Баамонде». При нем создавались Регентский совет и Совет королевства. Франко наделялся правом предложить то лицо, которое должно стать королем после его смерти (или когда сочтет нужным). Фактически же в результате плебисцита каудильо добился пожизненной легитимации своей власти, которая до этого базировалась лишь на победе в Гражданской войне.
25 августа 1948 г. на борту яхты «Асор» состоялась встреча Франко с претендентом на испанский престол доном Хуаном де Бурбоном. Стороны сумели преодолеть многолетнюю враждебность и договорились о том, что сын дона Хуана, десятилетний Хуан Карлос, будет жить в Испании, где и получит образование (Хуан Карлос прибыл в Мадрид уже в ноябре).
Тем не менее политическая эволюция не входила в планы Франко. А вот к тому, чтобы внешний мир поверил, что идеологический «баланс сил» в стране претерпел изменения, Франко приложил немало усилий.
Фаланге, вызывавшей резко отрицательную реакцию на международной арене, пришлось уступить некоторые позиции консервативно-клерикальным компонентам. Теперь руководители режима, не заботясь о «равновесии», сочли нужным отдавать явное предпочтение католицизму. Официальный, интеллектуальный мир Испании, а впоследствии и многие исследователи определили этот идеологический комплекс как «национал-католицизм».
Для внешнего мира подобные меры были едва ли заметны, но на большее Франко идти не собирался. Испанский лидер был твердо уверен в абсолютной ценности для западного блока стратегического положения своей страны и полагал, что Запад сам рано или поздно предложит сотрудничество, стоит лишь проявить терпение. Эту линию он называл «политикой достоинства».
И действительно, выходу Испании из изоляции больше всего способствовали внешние факторы, а именно набиравшая обороты «холодная война». 30 марта 1948 г. палата представителей США одобрила включение Испании в «план Маршалла», но сенат, столкнувшись с единодушным протестом правительств большинства стран Западной Европы, не поддержал резолюцию. Для этих стран не могло быть речи о включении франкистской Испании ни в план Маршалла, ни в готовившийся Атлантический пакт.
Как тогда, так и в последующие годы консолидированная европейская линия состояла в следующем: необходимо и вполне возможно улучшение торгово-экономических отношений с Испанией; любое политическое сближение исключено, так как обернется слишком большими внутри- и внешнеполитическими издержками; принятие Испании в западное сообщество невозможно, пока Франко находится у власти.
Но в отличие от западноевропейских стран, в США постепенно утверждалось мнение, что Испанию надо принимать такой, какая она есть, и несмотря ни на что подключать к системе западной безопасности. Франко, со своей стороны, заявил еще в 1947 г., что «Испания будет лучшим {592} бастио ном обороны Запада, чем Франция, и Соединенные Штаты, если пожелают, могут получить базы в Испании».
Многозначительным симптомом стал визит в Мадрид в начале октября 1948 г. председателя комиссии сената США по делам вооруженных сил республиканца Ч. Герни. Усилия американской дипломатии привлечь Испанию к участию в НАТО неизменно встречали отрицательное отношение европейцев. И США стали склоняться к заключению двустороннего союза с Мадридом. В январе 1950 г. американские банки предоставили Испании заем в 25 млн долларов для покупки продуктов питания. Перед Мадридом открывались перспективы возвращения в систему международных отношений, причем на его условиях ‒ сохранения прежнего режима.
Англия и США делают все более решительные попытки добиться отмены резолюции ООН по Испании от 1946 г. Наконец, 5 ноября 1950 г. Генеральная Ассамблея ООН одобрила резолюцию, предлагавшую отменить рекомендации ООН 1946 г. об отзыве послов из Мадрида и о недопущении Испании в специализированные учреждения ООН. Испания сразу же была принята в Продовольственную и сельскохозяйственную организацию ООН, затем во Всемирную организацию здравоохранения. Послы начали возвращаться в Мадрид. Обычно сдержанный Франко не скрывал своего удовлетворения. То, что вызвало прилив энтузиазма в Мадриде, ввергло в глубокий пессимизм те силы оппозиции, которые все еще возлагали надежды только на помощь «западных демократий».
Ватикан в свое время неоднократно предлагал Испании возобновить конкордат 1851 г., расторгнутый Республикой в 1931 г. Франко же не желал поступиться установленным им самим правом назначать высших иерархов испанской церкви. После разгрома европейских держав «оси» диктатор по-прежнему откладывал заключение конкордата, полагая, что он укрепит позицию тех католических деятелей, которые противились попыткам идентификации церкви и режима, предпринимаемым на исходе войны и в первые послевоенные годы. Поиски выхода из международной изоляции заставили испанское правительство внять доводам тех, кто полагал, что конкордат смягчит сопротивление консервативных католических кругов подписанию соглашений с Соединенными Штатами, которого они страшились из-за неизбежных контактов с протестантским миром. С другой стороны, конкордат должен был сыграть роль «веского аргумента», который, как надеялся диктатор, убедит влиятельные католические круги во всем мире, и в первую очередь в Соединенных Штатах, в приемлемости для Запада той Испании, какой она продолжала оставаться.
В 1953 г. договор был подписан. Конкордат предоставил католической церкви в Испании большие привилегии в таких сферах, как гражданское право, образование, право собственности. Освобождалось от налогов принадлежавшее церкви имущество, государство взяло на себя обязательство предоставлять церкви субсидии, подтверждалась обязательность «введения религиозного образования во всех центрах обучения, государственных и частных», контроль церкви над содержанием программ радио и телевидения. {593}
В то же время конкордат значительно расширил возможности для развития светского католического движения, отличавшегося, как известно, в прошлом большой политической активностью. 34-я статья конкордата была посвящена организации «Католическое действие», которая получила право более независимой деятельности. Под защиту конкордата были поставлены и связанные с ней организации ‒ «Рабочие братства Католического действия», «Рабочая молодежь Католического действия», женские католические ассоциации. После заключения конкордата наблюдался подъем движения «Католическое действие». Католические организации росли, «Рабочие братства Католического действия» к середине 50-х годов обозначили себя как сила, противостоящая монополии вертикальных синдикатов. В широком потоке этого движения стали обнаруживаться политически оппозиционные течения.
За этой серьезной брешью в стене изоляции вскоре последовала новая ‒ месяц спустя после конкордата, в сентябре 1953 г., после долгих переговоров было заключено соглашение с США. По сути, оно состояло из трех: об обороне между правительствами США и Испании; об экономической помощи; об обеспечении взаимной безопасности. Все три соглашения имели исполнительный статус, т.е. не подлежали ратификации конгрессом США.
По соглашению об обороне, США обязывались оказывать Испании «помощь военным снаряжением», а правительство Испании разрешало США содержать и использовать военные объекты на ее территории. Было открыто объявлено о создании совместно используемых военно-воздушных баз в Торрехон-де-Ардосе, близ Мадрида, в Мороне, близ Севильи, в Сарагосе. Секретная часть соглашения предоставила Вашингтону право на полеты над Испанией бомбардировщиков с ядерным оружием, на размещение самолетов стратегической авиации и заправщиков на новых базах и на заправку бомбардировщиков над испанской территорией. Создание в последующем базы в Роте, близ Кадиса, для подводных лодок с ракетами «Поларис» оказалось первым открытым признанием, что Соединенные Штаты и Испания вступили в военное сотрудничество.
Поставив внешнеполитический престиж Испании под покровительство США, пакт в какой-то мере упрочил положение франкистского режима и наряду с этим положил начало новым противоречиям и новым общественным процессам, этот режим расшатывающим. Разрешение американского военного присутствия в Испании порождало настороженность и недовольство в самых различных слоях испанского общества. Но постепенно сказалось и другое последствие испано-американского пакта ‒ некоторое расширение культурного обмена Испании с США и другими странами, известное ослабление духовной изоляции испанского общества по сравнению с предшествующим периодом существования франкистского режима.
14 декабря 1955 г. Испания были принята в ООН (среди тех, кто голосовал «за», был и представитель СССР). Это породило в определенных кругах надежду на либерализацию режима, во всяком случае ‒ на дальнейшее смягчение последствий международной изоляции. {594}
{589}
{591}
История Испании. Т. 2. От войны за испанское наследство до начала XXI века / Отв. ред. т.: О.В. Волосюк, М.А. Липкин, Е.Э. Юрчик; Институт всеобщей истории РАН. М.: Индрик, 2014. С. 587‒594.