Меню сайта

[Стефан]

 

Это оффтопик. Обсуждать религиозную принадлежность средневековых монголов нужно здесь. Эта ветка посвящена древнему государству Урарту.

 

Ну надо же. Оказывается, чтобы одной фразой ответить на проходной вопрос ddd, надо заводить отдельную тему!

Это также оффтопик. Здесь нужно обсуждать Урарту, а не любые темы.

[kmet]

"Поздравляю вас, гражданин соврамши!" В этой ветке также отметились RedFox, sargon и Gannibal (сообщения № 4, 6 и 9 соответственно). Да и вас с вашим флудом и флеймом сюда тоже каким-то ветром занесло, хоть вы и лишены знаний по теме.

Вы должны быть благодарны - оживил вашу пустышку.

 

Кстати, повторюсь - если бы вы оппонент, обвиняющий меня в "лишенных знаний по теме", сами обладали бы этими знаниями, то потрудились бы написать тему, а не создавать ее из копированных страниц чужих трудов. Загрузить готовую страницу - это совсем не "владение знаниями, а, простите дешевка. 

По моему мнению, подобные умозаключения свидетельствуют о мракобесии и невежестве. Урарту – древнейшее из известных государств на территории будущего СССР.

вот и обменялись мнениями.

для других поясню, что говорил о несбалансированности курса истории, на мой взгляд. Из-за чего в школе СССР не давалась информация о важных исторических событиях.

К примеру не слова не было упомянуто о еврейском влиянии на хазарский каганат, практически голой подавалась информация о Булгаре, информация об истории Крыма, и еще много чего.... Такое вот мракобесие и невежество.

На форуме был армянин Lion, но его "выдавили", проголосовав за вечный бан.

вы были против? что-то не припомню...

На мой взгляд "бан" был заслуженным - нужно уважать форумчан, а не считать, что форум вертится вокруг тебя самого.

с чего бы он был крестовым, монголы разве христианами стали?

Да. Монголы стали в тот исторический период христианами,

В 1253 году на очередном курилтае хану Хулагу было поручено освободить Иерусалим от мусульман.

Хулагу запретил убивать и грабить христиан независимо от вероисповедания, а патриарху подарил дворец халифа Багдада.
На мой взгляд это очень важный и интересный эпизод, и малоизвестный, хотя по масштабу превзошел некоторые общеизвестные Крестовые походы.
 

[Стефан]

Вы должны быть благодарны

Никогда не благодарю за троллинг.

 

сами обладали бы этими знаниями, то потрудились бы написать тему, а не создавать ее из копированных страниц чужих трудов.

Во-первых, я всегда ценил и продолжаю ценить научные труды. Во-вторых, используя файл растрового формата для получения и распознавания нужных страниц, над полученным "сырым" текстом следует изрядно потрудиться (особенно над латинской транслитерацией).

 

Загрузить готовую страницу

Увы, такое бывает редко. К сожалению, в вашем сознании укоренилась примитивная и нереалистичная схема: скопировал – и готово! На практике же приходится прилагать серьёзные усилия, прежде чем цитировать какую-либо работу. Например, я трачу немало времени, чтобы привести цитату из дореволюционного издания в достойном виде. Второе издание книги Б.Б. Пиотровского об Урарту 2011 г. пришлось отсканировать, потому что старое издание 1959 г. имеет неприглядный вид.
 

для других поясню, что говорил о несбалансированности курса истории, на мой взгляд. Из-за чего в школе СССР не давалась информация о важных исторических событиях. К примеру не слова не было упомянуто о еврейском влиянии на хазарский каганат, практически голой подавалась информация о Булгаре, информация об истории Крыма, и еще много чего....

Вы путаете тёплое с мягким. Эта ветка посвящена истории Урарту, а не истории СССР.

 

что-то не припомню...

Я не принимал участия в голосовании за бан Lion'а и вообще узнал о нём постфактум.

[kmet]

Никогда не благодарю за троллинг.

троллинг - это вы уж загнули.

За, то хоть сами начали писать от себя, а не отбрасываться копированием.

 

Ладно, "на обиженных воду возят", как говорится...

 

Кстати, по теме, как вы считаете - почему за две с половиной сотни лет племенной союз государства Урарту, так и не слился в нацию?

 

Мне Урарту напоминал более позднее государство крымских татар - также любили урарты пограбить всех вокруг, и также систематически. Видимо без грабежа их государство было не жизнеспособным, как и татарский Крым. Впрочем урарты были гораздо "веселее" - они планомерно громили свои провинции с последующим разграблением - интересная страна....

 

Гибель Урарту напоминала судьбу Византии: византийцы бились веками с персами - а были уничтожены турками; так и урарты большую часть своей истории воевали с ассирийцами, а были уничтожены третьей силой (или силами).

 

Думается, что значимость Урарту в истории сильно преувеличена - подобных государственных образований хватало в Античности и позднее, наша тема выделилась видимо в основном из-за доживших до наших дней источников письменности - глиняных табличек. Не будь этих табличек - видимо бы и Урарту бы историки не интересовались бы в том объеме, что ныне, разве что об этом государственном образовании говорили бы только специалисты по истории Закавказья.  

[Стефан]

троллинг - это вы уж загнули.

"Правда глаза колет".

 

За, то хоть сами начали писать от себя, а не отбрасываться копированием.

Вы снова топорно врёте. Одно другому не мешает. Расширяйте свой кругозор и поменьше клевещите.

 

Ладно, "на обиженных воду возят", как говорится...

Думаю, что не стоит "возить воду" на обиженном цыганами националисте.

 

почему за две с половиной сотни лет племенной союз государства Урарту, так и не слился в нацию?

Сначала ознакомьтесь, что означает слово "нация". Этот термин имеет три различных значения. Историки не используют его применительно к общностям древнего мира. Не стоит забывать, что некоторые вопросы истории Урарту остаются спорными до сих пор.

[kmet]

почему за две с половиной сотни лет племенной союз государства Урарту, так и не слился в нацию? Сначала ознакомьтесь, что означает слово "нация". Этот термин имеет три различных значения. Историки не используют его применительно к общностям древнего мира. Не стоит забывать, что некоторые вопросы истории Урарту остаются спорными до сих пор.

замените "нация" на народ. И попробуйте ответить. Вопрос спорный, но тем и ценно мнение исследователя Урарту

[Стефан]

замените "нация" на народ.

Слово "народ" в русском языке имеет 4 значения.

 

1. Население страны.

 

2. Национальность.

 

3. Основная трудовая масса населения страны.

 

4. Люди.

[Стефан]

КОНЕВОДСТВО

 

По ассирийским источникам известно, что в Ассирию с древнейших времен лошади доставлялись из соседних стран, находившихся на северо-востоке.

 

Тиглатпаласар I после победы над союзом «царей стран Наири» наложил на них дань – 1200 коней и 2000 голов крупного рогатого скота. Салманасар III большое количество лошадей получал из приурмийского района; на рельефах Балаватских ворот изображен, в частности, угон из страны Гилзан целого табуна жеребцов. В урартских клинообразных надписях неоднократно рассказывается о захвате и угоне из покоренных стран (часто из областей Закавказья) в центр Ванского царства лошадей, причем в перечнях добычи лошади упоминаются в первую очередь.

 

В урартской клинописи для термина конь употребляется ассирийская идеограмма, буквально означающая осел гор, причем фонетическое ее чтение еще не установлено.

 

В летописи Сардури, сына Аргишти, отчет о каждом походе обычно сопровождался перечнем громадной добычи, главным образом скота, среди которой были и кони (I, 45; II, 15, 43; III, 38; 31; V, 31 и VI, 6). Общее число захваченных лошадей, по сохранившимся данным летописи, было около 18 тыс., но это значительно меньше общего числа угнанного из тех же областей крупного и мелкого рогатого скота.

 

Лошадь в Урарту была наиболее распространенным домашним животным, что характерно для общества с полукочевым скотоводством, и отдельные районы Ванского царства, вероятно, даже славились своим коневодством. Так, судя по тексту Луврской таблички (169–170), в провинции Суби, на восточном {194} побережье оз. Урмия, специально разводили верховых лошадей и оттуда доставлялись жеребцы для урартской конницы. «Люди, живущие в этой области, – говорится в тексте, – во всем Урарту не имеют равных в умении обучать лошадей для конницы». В том же тексте, при описании города Улху (район современного Меренда), рассказывается, что урартский царь Руса устроил вокруг города роскошные пастбища для коней.

 

В местности Сигкех, к северо-востоку от Вана, там, где в Средние века находился ипподром армянских князей, был найден камень с коротким клинообразным текстом:

 

«Менуа, сын Ишпуини, говорит: с этого места конь по имени Арциби («Орел») под Менуа прыгнул 22 локтя»³⁰. Таким образом, в этом тексте отмечается «выдающееся спортивное достижение» урартского царя в конной езде. Конь под ним прыгнул на 22 локтя, т.е. на расстояние около 11,4 м.

 

Уже самые ранние урартские тексты (конец IX в.) говорят о наличии в урартском войске как конницы, так и колесниц (и в этом случае термины переданы ассирийскими идеограммами), изображения же их нам известны только от позднего времени истории Ванского царства. Изображения всадников и колесниц имеются на бронзовых шлемах и колчанах, найденных на Кармир-блуре; рисунок колесницы обнаружен также на поврежденном оттиске печати при раскопках на Топрах-кале (рис. 72)³¹.

 

По типу урартские боевые колесницы очень близки к ассирийским. Они имеют тот же легкий кузов, сильно выгнутое вверх дышло и колеса, помещенные не посередине дна кузова, а у заднего его края.

 

Имеющиеся материалы позволяют нам даже в деталях проследить совершенствование форм ассирийской колесницы, особенно эволюцию колеса.

 

С середины III тысячелетия исчезает массивное дисковидное колесо, и на смену ему приходит колесо со спицами. Первым шагом по пути облегчения веса колеса была замена крестовидной сплошной средней части диска, что привело к созданию примитивного колеса с четырьмя спицами; с течением времени спицы делались тоньше и их число увеличивалось. В Ассирии еще до середины IX в. употреблялось колесо с шестью спицами, как это можно видеть на рельефах ворот Салманасара III. При Тиглатпаласаре III (середина VIII в.) колесо с шестью спицами продолжало еще существовать наряду с обычным в то время колесом, имевшим уже восемь спиц. При Саргоне и позднее колесо с восемью спицами становится самым распространенным³².

 

В колесах урартских колесниц также восемь спиц, что сближает их с позднеассирийскими, но они имеют все же и некоторые особенности. На кармир-блурском колчане колеса показаны с очень массивным ободом, а на оттиске печати – с фигурными спицами. Форма кузова урартских колесниц также совпадает с формой позднеассирийской: те же пропорции отдельных частей, тот же характерный выступ сзади. {195}

 

В колесницу чаще всего запрягались два коня, хотя в некоторых случаях на изображениях у кучера в руках показаны четыре вожжи, что при наличии боковой тяги, связывающей пристяжную лошадь непосредственно с кузовом колесницы, говорит скорее о запряжке трех коней. В кузове помещались два человека – возничий и воин.

 

В 1957 г. в кладовой для вина, расположенной в северо-восточном углу цитадели, была обнаружена бронзовая голова коня прекрасной работы, служившая навершием дышла колесницы (см. рис. 21). Такое украшение дышла имеется на изображении царской колесницы во дворце Синахериба.

 

Урартские колесницы, вероятно, получили распространение и в Закавказье. В одном погребении в Ахтала (VII в.) был обнаружен пояс из листовой бронзы с резным изображением колесницы, запряженной двумя конями³³ (рис. 106). Хотя рисунок очень схематичен и колесница дана в чрезвычайно своеобразной проекции, свойственной примитивному искусству, все же в нем без труда можно узнать изображение колесницы урартского типа. Особенно характерно сильно выгнутое дышло, имеющее на конце украшение в виде цветка. Число спиц в колесе (четыре) можно отнести за счет схематичности рисунка. Перед нами настолько характерный тип переднеазиатской колесницы, что нет никаких оснований связывать изображение колесницы на поясе из Ахтала с древнеегипетскими колесницами³⁴.

 

В 1956 г. на побережье оз. Севан, у сел. Лчашен, на осушенной территории были раскопаны курганы, относящиеся ко времени, предшествующему урартскому завоеванию Севанского района (XIII–XI вв.). В одном из этих курганов была обнаружена бронзовая модель колесницы³⁵, в кузове которой помещены две фигурки воинов, в шлемах с большим гребнем, напоминающих скорее всего хеттские шлемы, распространенные в IX в. до н.э. и у урартов, как это можно видеть на рельефах Балаватских ворот Салманасара III. Форма колесницы, без сомнения, напоминает древневосточные. У колесницы легкий кузов, колеса в восемь спиц (на одном колесе показано девять спиц), помещенные ближе к задку кузова, сильно выгнутое дышло и на задке петля. Единственным архаическим элементом лчашенской колесницы является сильно выгнутое вверх дышло, как бы нависающее над конями, все остальные части характерны для конца II тысячелетия. (Выгнутое над спинами лошадей дышло колесницы встречается на хеттских колесницах северной Сирии конца II тысячелетия до н.э.)

 

Способ запряжки, применявшийся урартами, как это видно по изображениям на шлемах и колчанах, найденных на Кармир-блуре, был близок к ассирийскому. Ассирийская упряжь состояла из уздечки, кожаного ремня, охватывавшего шею лошади наподобие ошейника, и подпруги (рис. 107, 108 и 109). Эти части упряжи, а также пышное надголовное украшение у коней можно видеть и на урартских изображениях. {196}

 

До нас дошло несколько экземпляров урартских удил. При раскопках 1940 г. на Кармир-блуре, около крепостной стены восточного здания, была обнаружена группа металлических предметов, среди которых оказались обломки удил весьма характерной формы, близкой к ассирийским удилам из Калху³⁶ (рис. 110). Урартские удила состояли из трех частей; двух бронзовых изогнутых псалий и железной мундштучной части, образующих одно целое с псалиями. Каждый псалий имеет три отверстия – большое среднее для повода и два меньших – для ремней, скреплявших удила с уздечкой. Удила из Кармир-блура по форме совпадают с найденными в кладе из Мерса (Мехчисцихе) Карсской области, на которых так же отчетливо сохранились остатки железной мундштучной части (Музей этнографии АН СССР, № 378–10). В 1954 г. в кладовой № 48 на Кармир-блуре было обнаружено много бронзовых частей конского убора с надписями Сардури II (налобники, нащечные пластины, круглые бляшки, колокольчики, подпружные пояса и удила). Удила состояли из бронзовых псалий изогнутой формы с вычеканенным на них именем Сардури и мундштучной железной части, которая была закреплена ковкой в бронзовых псалиях и составляла, таким образом, с ними одно целое. На псалиях сохранились петли для прикрепления ремней уздечки; в отличие от вышеописанных удил петли на удилах лошади Сардури помещены перпендикулярно к пластинке псалия, что является их характерной особенностью.

 

Удила описанных типов были распространены на очень большой территории³⁷. Их находили на территории Закавказья, Передней Азии, вплоть до Египта (рис. 111). Подобные удила происходят также из Афин и датируются концом VI в. до н.э. Они, по-видимому, распространялись вместе с лошадьми и боевыми колесницами из Передней Азии в древние страны Европы.

 

На серебряном ритоне в форме лошадиной головы, происходящем из Мазендерана и датируемом V в., отчетливо видно место прикрепления повода к большому среднему отверстию и ремней уздечки к двум боковым³⁸.

 

Наряду с удилами описанного типа существовал другой, с напускными псалиями, появившийся, возможно, ранее первого. У более древних удил на мундштук, имеющий на концах кольца для прикрепления повода, надеты свободно движущиеся псалии с отверстиями для ремней. Этот тип удил был распространен на той же территории, что и удила первого типа, а также в Закавказье и Иране³⁹. Обнаружен он и на Кармир-блуре. В 1952 г. в одном из помещений цитадели среди бронзовых предметов оказался конский убор, состоящий из двух удил, двух налобников, четырех крупных колокольчиков и двадцати двух бляшек разного размера. Каждый свободно движущийся псалий одной пары удил, снабженный двумя парами отверстий для прикрепления ремней уздечки, имел короткую клинообразную надпись: «[Царя] Менуа». Имя этого же царя {197} было вычеканено на одном из налобников и на бляшке небольшого размера. Таким образом, мы имеем четко датированные началом VIII в. до н.э. удила, принадлежавшие царю Менуа, первому из урартских царей, вступившему на территорию Закавказья (рис. 16).

 

В Закавказье наряду с указанными встречаются и удила более архаического типа. К ним относятся бронзовые удила с колосовидными псалиями, отлитые целиком в одной разъемной форме. Они были найдены в кладе Квемо-Сасирети в Грузии и в Севанском районе, в частности и в Лчашенских курганах⁴⁰. Этот тип удил широко распространен на всем Древнем Востоке начиная с начала II тысячелетия до н.э. К раннему типу удил, изображенных на рельефах дворца Ашурнасирпала II, относятся также удила с плоскими напускными псалиями⁴¹. Такие удила известны с 1951 г. по старым находкам и по раскопкам А.О. Мнацаканяна в сел. Астхадзор Севанского района.

 

Существование в Закавказье в конце II и в первой четверти I тысячелетия до н.э. различных типов удил объясняется, вероятно, тем, что Закавказье не являлось районом, где был создан собственный, характерный только для него, тип удил; племена Закавказья пользовались древневосточными образцами. Большое различие в технике отливки удил говорит о том, что многие из них являлись привозными предметами, но некоторые могли изготовляться и в Закавказье по привозным образцам.

 

Кости лошадей, найденные на Кармир-блуре, позволили С.К. Далю восстановить внешний облик одной из пород урартских лошадей⁴². Лошадь оказалась представителем низкорослой (высота холки 1,25 м) выведенной породы, с небольшой головой (ширина лба 12,8 см), с широко расставленными, слегка повислыми маленькими ушами и глазами, резко обращенными вперед. Ноги были тонкими и стройными, копыта маленькими и крутыми. Возможно, эта низкорослая урартская лошадь была представителем одной из пород, а наряду с ней существовали высокорослые лошади. Ассирийские памятники изображают высоких коней, например во дворце Синахериба, и низких, подобных тем, что на рельефе дворца Ашурбанипала, в сцене чистки и кормежки лошадей. В Ассирии особенно славились кони, доставлявшиеся из Каппадокии, с Армянского нагорья и из Мидии, а также из Эфиопии. В Урарту они обычно использовались для верховой езды, но применялись и как вьючные животные наряду с мулами и ослами.

 

На Кармир-блуре обнаружены остатки нескольких костяков ослов, которые, по заключению Н.О. Бурчак-Абрамовича, по размерам, пропорциям и внешнему виду не отличались от современной аборигенной породы ослов, широко распространенной в Закавказье⁴³. При изучении зубов осла урартского времени С.К. Даль заметил некоторые признаки, характерные для кулана. {198}

 

Ванское царство имело разветвленные пути сообщения, связывавшие как отдельные части страны, так и страну с соседними государствами. Следы этих древних путей в некоторых частях сохранились; прокладывая дорогу в горах, урарты принуждены были зачастую врубаться в скалы. Такие участки древних дорог можно видеть в горах между озерами Ван и Урмия. В районе Келяшин и Топузава еще до сих пор сохранились остатки дороги; участки ее, прорубленные в скале, были шириной от 1,7 до 3 м, что может дать также и некоторое представление о размерах урартских повозок⁴⁴.

 

Благоустроенных дорог, с мостами (деревянными, а возможно, и каменными) через реки, в Урарту было немного, и нередко путникам, как и в Ассирии, приходилось переправляться через реки вплавь на бурдюках, причем лошади следовали за пловцами; вероятно, для переправы сооружался также плот, наподобие ассирийского калакку, с привязанными внизу бурдюками. {199}

 

 

³⁰ Дьяконов И.М. Заметки по урартской эпиграфике // ЭВ. IV. 1951. С. 115.

 

³¹ Lehmann-Haupt. Armenien. I. S. 261.

 

³² Пиотровский Б.Б., Флиттнер Н.Д. История техники древнего Двуречья // Очерки по истории техники Древнего Востока. Л.; М., 1940. С. 100. {195}

 

³³ Morgan de J. Mission scientifique au Caucase. I. Paris, 1889. P. 141, 145.

 

³⁴ Muskeli L. Kaukasische Parallele zu einem altaegyptischen Rennwagen // Bulletin Musée de Géorgie. VIII. 1935. P. 143.

 

³⁵ Мнацаканян А.О. Раскопки курганов у селения Лчашен // CA. II. 1957. С. 146. {196}

 

³⁶ Potratz H.A. Die Pferdegebisse des zwischenstromländischen Raumes // АО. XIV. 1–2. 1941); Wolff M., Opitz D. Jagd zu Pferde in der altorientalischen und klassischen Kunst // АО. X. 1936. S. 14; Lefebvre des Noettes R. La force motrice animale à travers les âges. Paris, 1934. Dessin 49.

 

³⁷ Куфтин Б.А. Археологические раскопки в Триалети. I. Тбилиси, 1941. С. 61.

 

³⁸ The illustrated London news. 1935. March 2.

 

³⁹ Куфтин Б.А. Археологические раскопки в Триалети. I. Тбилиси, 1941. Рис. 57. {197}

 

⁴⁰ Makalathia S. Découvertes archéologiques en Géorgie en 1930 // Mitteilungen der Anthrop. Gesellsch. in Wien. LXII. 1932. S. 105.

 

⁴¹ Potratz H.A. Die Pferdegebisse des zwischenstromländischen Raumes // АО. XIV. 1–2. 1941. S. 5.

 

⁴² Даль С.К. Лошадь времен Урарту из раскопок Кармир-блура // Изв. Акад. наук АрмССР. 1947. № 10. С. 41–61.

 

⁴³ Бурчак-Абрамович Н. Остатки домашнего осла в древней культуре Урарту // Изв. Акад. наук АрмССР. 1948. № 5. С. 423–427. {198}

 

⁴⁴ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 1. S. 302, 304. {199}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 194–199.

[Стефан]

ВЕРБЛЮДЫ

 

В качестве вьючных животных в Урарту использовались также верблюды. В Передней Азии они встречаются с древних времен. На Балаватских воротах имеется изображение угона верблюдов из страны Гилзан; упоминаются они и в перечнях добычи в летописях Аргишти и Сардури. Так, из страны Эриахи (Закавказье) Сардури угнал 1613 коней, 155 верблюдов, 16 529 голов крупного и 37 685 голов мелкого рогатого скота (IV, 31–33). Но приведенные цифры указывают на то, что верблюды все же были немногочисленны.

 

На Кармир-блуре кости верблюдов до сих пор обнаружены не были. Единственная кость одногорбого верблюда (Camelus dromedarius) была найдена при раскопках на холме Арин-берд.

 

Родина двугорбых верблюдов (ассир. udru) – восточные области Передней Азии, а одногорбые были особенно распространены в Аравии. В Ассирии верблюды получили широкое распространение при Тиглатпаласаре I, о чем упоминают его надписи. Позднее верблюд стал обычным вьючным животным военного обоза. В тексте Саргона говорится, что «верблюды и вьючные ослы прыгали по вершинам, как козероги, порождение гор». Далее, при описании дани, полученной с мидийских князей, рассказывается: «Они принесли мне из своих стран свою тяжелую дань и в Парсуаше они изъявили свою покорность… я принял беговых коней, буйных мулов, двугорбых верблюдов, порождение стран их…». В том же тексте Саргона при описании деятельности урартского царя Русы I отмечается, что «он (Руса) сделал верблюдов известными всей… стране, и они работали при насыпке плотин»⁴⁵.

 

В Закавказье верблюды применялись и для верховой езды. В 1896 г. А.А. Ивановский при раскопках кургана у сел. Карабулак (Азербайджан) открыл {199} большую могилу, в которой находились два скелета верблюдов, украшенных богатым золотым убором, что в Закавказье встречается сравнительно редко⁴⁶.

 

В этой могиле были обнаружены скелеты трех человек; один из них лежал в вытянутом положении, два же других, вероятно слуги, убитые при погребении, были помещены по сторонам, в сидячем положении. Этот курган представлял, по-видимому, захоронение вождя одного из закавказских племен. Вместе с вождем и были похоронены принадлежавшие ему богато убранные верховые верблюды. {200}

 

 

⁴⁵ Meissner B. Die Eroberung der Stadt Ulhu auf Sargons 8. Feldzug // ZA. XXXIV. 1922. S. 115. {199}

 

⁴⁶ Ивановский А.А. По Закавказью // МАК. VI. М., 1911. С. 164. {200}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 199–200.

[kmet]

Вы, бы уже поднапряглись, докопировали бы все страницы книги и выложили за раз - а, то выкладываете раз в неделю. Мы уже, подсели на Урартов, как на Санта-Барбару так и живем, от серии к серии... Одна беда - читаешь новую страницу, но подзабыл предыдущую - приходится отматывать назад тему и восстанавливать ход событий. Если не трудно - пожалуйста, выкладывайте хоть по тематическим разделам, для удобного прочтения.

С уважением, к вашему нелегкому и кропотливому труду по исследовании страны Урарту

пан Кмет.

[Стефан]

Вы, бы уже поднапряглись, докопировали бы все страницы книги и выложили за раз - а, то выкладываете раз в неделю.

Давать советы – это не значит что-то делать самому. Я продолжу выкладывать цитаты из монографии частями (по тематическому принципу) для более удобного прочтения. Так что ждите. Завтра появится ещё один или два фрагмента текста.

 

P.S. Хорошо, что вы теперь знаете, насколько многозначным является слово "народ".

[scriptorru]

Думается, тема Урарту ближе для народов, где оно находилось, нас же на форуме большинство из Европейской части бывшего СССР - потому и молчание....

Тема Урарту интересна, как минимум, в контексте истории цивилизации как таковой. Государственность возникшая на окраине мира древней Месопотамии, являвшейся одним из древнейших, если не самым древним очагом цивилизации как таковой. Тема сама по себе интересна и существенна в самых разных контекстах. Молчание по большей части потому, что не разбираются спорные темы, людьми что-то понимающими в такого плана вопросах. По Урарту у меня кое-что и в бумажном виде приобретено. Так что об отсутствии интереса рановато говорить, другое дело, что специалиста по конкретной тематике нечасто встретишь..

Сообщение отредактировал scriptorru: 06.08.2020 - 10:15 AM

[Стефан]

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ХОЗЯЙСТВА ВАНСКОГО ЦАРСТВА

 

Как мы видели, земледелие и скотоводство были в Ванском царстве основными отраслями хозяйства, и обусловленное природными особенностями естественное разделение труда выразилось в преобладании земледелия в долинах и низменностях, а скотоводства – в горах.

 

Развитое ремесло, требовавшее особых навыков, а зачастую и большого мастерства, находилось в руках специалистов-ремесленников, которые в условиях рабовладельческого общества нередко были рабами (особенно если они принадлежали к числу военнопленных); о приводе ремесленников из побежденных стран постоянно рассказывают ассирийские летописи.

 

Города как центра ремесла и торговли еще не существовало. Урартские города, даже крупные административные центры, не имели торговых площадей, ремесленных кварталов. Среди населения таких городов были земледельцы и скотоводы. Раскопки города бога Тейшебы показали, что этот город являлся крупным административно-хозяйственным урартским центром в Закавказье. В него поступала и в нем обрабатывалась дань из окрестных областей, а в тексте Звартноцкой стелы рассказывается о том, что вокруг города были обширные поля, виноградники, плодовые сады и рощи. В крепости, как показали раскопки, находились большие винные погреба, хранившие около 400 тыс. литров вина, громадные зернохранилища, мастерская по изготовлению кунжутного масла. Есть данные, свидетельствующие о ткачестве, металлургии, обработке рогов и др. Все это требовало значительного числа рабочих рук. Нет сомнения, что в городе, расположенном вокруг цитадели, жили люди, которые обслуживали это большое хозяйство. Раскопки проведены еще не в достаточных масштабах, но и теперь они уже дали некоторый материал для вывода о характере населения. Открыты три квартала; два из них оказались однотипными, на них располагалось несколько жилищ под одной крышей, состоявших из трех помещений – открытого двора и двух жилых комнат. Никаких помещений складского назначения для продуктов и для содержания скота не обнаружено, входы в жилища настолько узки, что крупный рогатый скот никак не мог {200} бы пройти через них, да иногда у входа находилась еще лесенка в две ступени. Один раскопанный квартал как будто указывает на то, что в нем были две общие кладовые для продуктов и орудий. По-видимому, жители этих двух кварталов не имели собственного хозяйства и находились на государственном довольствии⁴⁷. Город строился по заранее намеченному плану, с однотипными жилищами, что напоминает раскопанные жилища в Вавилоне. Различные жилища имели общие стены; характер их постройки противоречит представлению о том, что жилища строились индивидуально. Третий из исследованных кварталов дал несколько иную картину: западная половина его была построена в отличие от других кварталов из мелкого камня-булыжника, а не из крупных блоков, а восточная представляла собой единый комплекс жилых помещений и кладовых. В ней открыты зерновые ямы и крупные карасы для вина, подобные тем, которые были обнаружены в винных погребах цитадели. Этот комплекс помещений условно назван «домом богатого урарта»⁴⁸.

 

Есть много данных, свидетельствующих о централизованном хозяйстве в городе Тейшебы. В первую очередь об этом говорит хозяйственный архив, из которого до сего дня известны лишь шесть документов и пять обломков глиняных табличек с клинописными текстами. Пять документов являются распоряжениями от имени царя или вельмож. Они снабжены печатями: в одном случае царя Сардури, сына Русы, во втором – Русы, сына Русы, по-видимому, царевича, и в третьем – должностного лица. Документы эти содержат распоряжение об отправке ремесленников, лошади с фуражом и шести быков, а также о переделе земли, о сборах дани и как будто о возврате рабыни. Лишь одна табличка письма, с ошибками в написании знаков и без печати, непосредственно относится к архиву самой цитадели города Тейшебаини, она представляет собой расписку об отправке или же приеме шкур и шерсти⁴⁹. Раскопки Кармир-блура дают нам также возможность судить об организации хранения в кладовых. Так, кладовые для вина и зерна запечатывались печатями двух ответственных лиц. В дверных проемах двух кладовых (№ 25 и 63) найдены комки глины, замешанной на битуме, что придавало ей пластичность. Ею запечатывались узлы веревок, скреплявших двери⁵⁰. На обоих комках, которые, судя по отпечатку на обороте, были примазаны к косяку деревянной двери, находились оттиски двух разных печатей, принадлежавших двум лицам. На втором из комков сохранился оттиск цилиндрической печати с остатками текста: «Эта печать (детерминатив имени) …дома [Сардури?], сына Русы»⁵¹.

 

Но, кроме печатей хранения, принадлежавших должностным лицам государственного хозяйства, существовали также печати и индивидуальные, находимые в большом количестве⁵². {201}

 

Хозяйственный архив находился также и в центральной части Урарту. При раскопках на Топрах-кале были обнаружены две целые глиняные таблички и четыре обломка. На одной из них оказалось 28 строк текста с перечислением быков, коров и овец, а также пяти слонов⁵³. Другая табличка содержала перечень людей разных профессий (с подытоживающими цифрами)⁵⁴. Эти люди, вероятно, участвовали в постройке упомянутого в тексте города Русахинили. В начальных строках текста имеется дата: «[в] год Русы, сына Аргишти, когда Сагаштара, царь страны Ишкигулу, пошел в страну Мана». На обломках других табличек есть счетные записи, причем на одной из них цифры размещены в графах.

 

О составе населения урартских административных центров мы можем судить по следующему тексту летописи Аргишти I (УКН. № 127), рассказывающему о построении города Эребуни (Арин-берд): «Город Эребуни я построил для возвеличения страны Байаны и на устрашение вражеских стран… Могучие дела я совершил там, 6600 пленных страны Хати и страны Цупани я поселил там». Таким образом, в крепость, построенную на побережье Севана, были поселены пленные, захваченные в северной Сирии (страна Хати) и в Цопке (район западной излучины Евфрата). Этим пленным пришлось совершить тяжелый и длинный путь (от 700 до 1000 километров) по гористой местности, через трудные перевалы; пленные навсегда были оторваны от своих родных мест, так как в одиночку беглецам вернуться на родину было невозможно. В надписях Русы II, найденных в Адильджевазе, рассказывается о захвате пленных в стране мушков, Хати и Халиту. По контексту можно заключить, что они также были переселены в город, построенный на северном берегу оз. Ван⁵⁵.

 

Вероятно, и население города Тейшебаини состояло из переселенных военнопленных, которые занимались в мастерских крепости переработкой поступавшей дани, работали на полях и виноградниках вокруг города и за это получали жилье и пропитание. Они входили в состав урартского (биайнского) народа, возвращение их на родину фактически было неосуществимо, а национальное самосознание в условиях рабовладельческого строя было крайне слабым и не играло такой роли, как при феодализме.

 

Г.А. Меликишвили считал город Тейшебы характерным образцом царского хозяйства древневосточного типа, полагая, что его население следует причислять к рабам⁵⁶. В.С. Сорокин, возражая Г.А. Меликишвили, считал, что основную часть жителей города составляли воины-урарты⁵⁷. Кроме этого, он полагал, что сведения о переселении военнопленных в город Эребуни нельзя переносить на Тейшебаини. Сообщения о судьбе пленных в Ассирии были подробно рассмотрены И.М. Дьяконовым, который писал, что в Урартском {202} государстве, как и в Ассирии, пленные включались в войска, прикреплялись к царским и храмовым хозяйствам, а также передавались как рабы в частные руки⁵⁸.

 

В государствах Древнего Востока нередки были случаи, когда переселенных пленных сажали на землю и давали им возможность вести самостоятельное хозяйство при условии выполнения государственных повинностей.

 

Мы совершенно не знаем о положении сельского населения Урарту, о нем источники умалчивают. Лишь по тексту Саргона можно заключить, что они платили царю подать. При описании похода на восточное побережье озера Урмия (в страну Суби) в тексте рассказывается: «…Малые жеребята, порождение страны его (т.е. царя Руса. – Б.П.) обширной, которых он взращивает для своего царского полка и ежегодно берет как подать» (isabbat – термин «подати скотом»)⁵⁹.

 

Урартские письменные источники содержат сведения о царских и храмовых хозяйствах. Именем царя или именами членов царского дома назывались долины, виноградники, каналы. Урартские цари постоянно рассказывают в своих летописях о сооружении каналов, называя крупные каналы своим именем.

 

О храмовых хозяйствах можно судить по числу скота, продаваемого храмам. Так, в Келяшинской надписи Ишпуини и Менуа мы читаем о пожертвовании Мусасирскому храму бога Халди 1112 голов крупного и 21 600 голов мелкого рогатого скота (УКН. № 19, строка 13). Справедливо сомнение в том, что все это громадное количество скота было предназначено для жертвоприношений. В надписи «Мхери-дур» говорится об устройстве для бога Халди виноградников и садов (УКН. № 27, строки 27 и 28).

 

Г.А. Меликишвили устанавливает, что наряду с царскими и храмовыми хозяйствами существовали крупные частные хозяйства представителей урартской знати. В одной из надписей Аргишти II упоминаются «лес Гилурани» и «сад Ишпилини, сына Бату» (УКН. № 277). Сведения о виноградниках и землях, принадлежавших частным лицам, содержатся в документах кармир-блурского архива.

 

Документы архива города Тейшебаини дают нам основание полагать, что при дальнейших раскопках урартских городов и крепостей будут обнаружены государственные и храмовые архивы, которые осветят многие стороны жизни Ванского царства.

 

Приведенные материалы показали, что хозяйство Урартского государства, по-видимому, мало отличалось от гораздо лучше и полнее изученного хозяйства Ассирии; во всяком случае основные черты их сходны. {203}

 

 

⁴⁷ Кармир-блур. I. С. 17; Кармир-блур. II. С. 79.

 

⁴⁸ Мартиросян А.А. Раскопки города Тейшебаини, 1956 // CA. I. 1958. С. 163–170.

 

⁴⁹ Арутюнян Н.В. Новонайденная клинописная таблетка из раскопок Кармир-блура // ВДИ. 1957. № 3. С. 44. – Содержание других табличек передано по сообщениям И.М. Дьяконова, подготавливающего их к изданию.

 

⁵⁰ Кармир-блур. II. С. 48. Рис. 24; Кармир-блур. III. С. 14, 58.

 

⁵¹ Пиотровский Б.Б. Урартские надписи из раскопок Кармир-блура, 1952 // ЭВ. IX. 1954. С. 77.

 

⁵² Он же. История и культура Урарту. Ереван, 1944. С. 175. Рис. 36. {201}

 

⁵³ Sayce A.H. The cuneiform inscriptions of Van // JRAS. 1893. P. 15.

 

⁵⁴ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 105.

 

⁵⁵ Меликишвили Г.А. Клинообразная надпись урартского царя Руса II из Адыльджаваза // Сообщения Акад. наук ГрузССР. XI. 1950. № 10. С. 685.

 

⁵⁶ Он же. Некоторые вопросы социально-экономической истории Наири-Урарту // ВДИ. 1951. № 4. С. 29.

 

⁵⁷ Сорокин В.С. Археологические данные для характеристики социально-экономического строя Урарту // ВДИ. 1953. № 3. С. 130. {202}

 

⁵⁸ Дьяконов И.М. К вопросу о судьбе пленных в Ассирии и Урарту // ВДИ. 1952. № 1. С. 96.

 

⁵⁹ АВИУ. 1951. № 3. С. 326, 335. {203}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 200–203.

[Стефан]

ИЗДЕЛИЯ ИЗ МЕТАЛЛА

 

Одной из проблем истории Передней Азии является изучение древней металлургии, высокая степень развития которой отмечается древними источниками. Особое положение в этом вопросе занимает Урарту, где, по мнению многих исследователей, при наличии высокоразвитой бронзовой металлургии, раньше, чем в других местах, появилось и вошло в широкое употребление железо¹. В трудах по истории железа широкое распространение получило мнение о том, что обработка железа началась в середине II тысячелетия в стране халибов, лежавшей у северных границ Урарту, и оттуда железо постепенно распространилось по всему древнему миру².

 

Для доказательства высокого развития металлургии в Урарту обычно приводят ассирийский текст, описывающий разграбление Саргоном дворца и храма в Мусасире во время похода 714 г.³ В этом тексте, в {204} перечне добычи, приводится громадное количество металлических предметов разного рода, причем в некоторых случаях особо отмечается их местное производство. Во дворце и храме мусасирского царя Урзаны было захвачено около двух тонн золота, около 10 т серебра и более 100 т меди.

 

Герцфельд считал большинство металлических изделий, найденных в центре Ассирии, предметами неассирийского происхождения и видел в них добычу, захваченную в других областях Передней Азии. При этом он полагал, что текст Саргона с описанием разграбления Мусасира служит достаточным доказательством высказанного им мнения⁴.

 

Шахермейер отмечал, что особенностью урартской (халдской) культуры в восточной части Передней Азии являлось высокое развитие металлургии и близость культуры к традициям хеттов и митанни. Металлические изделия урартов, по мнению Шахермейера, экспортировались на север (Майкоп, Келермес), в Сирию и Месопотамию (Кархемиш, Ассирия), а также в Мидию, в Иран и на запад Передней Азии, вплоть до Эгейского моря⁵.

 

Такое широкое влияние урартской металлургии (до Этрурии включительно) связывалось с этническим происхождением урартов, их миграцией с запада на восток⁶.

 

Хотя исследователи Передней Азии придают металлургии Ванского царства очень большое значение, памятники материальной культуры Урарту остаются изученными далеко не достаточно. Мы располагаем лишь археологическим материалом из двух пунктов – Топрах-кале и Кармир-блура. Многие из бронзовых художественных предметов, полученных при раскопках в этих местах, имеют клинообразные надписи с именами урартских царей VIII и VII вв., что является прочной основой для их датировки; на некоторых предметах есть даже указания, для какого города они изготовлены. К сожалению, следов производства металлических изделий пока еще не обнаружено, но на Кармир-блуре найдены слитки меди, а также заготовки металла.

 

При раскопках на Топрах-кале и на Кармир-блуре железных орудий и оружия было обнаружено значительно больше, чем бронзовых предметов. На Топрах-кале были найдены железные лемехи плугов и наконечники мотыг, серпы, вилы, топоры и молоты, крючья, петли для запоров, наконечники стрел копий, ножи и различные мелкие предметы⁷ (рис. 17). Аналогичные железные предметы, такие как мотыги, серпы, вилы, топоры, крючья, петли для запоров, пилы и оружие, в большом количестве обнаружены и на Кармир-блуре, откуда происходят также железные мечи и пластинчатые панцири (рис. 18). {205}

 

Раскопки на Топрах-кале и на Кармир-блуре отчетливо показывают, что в Урарту основным материалом для орудий и оружия было железо. В Ассирии железо начинает вытеснять бронзу около 800 г., и при Саргоне оно становится наиболее распространенным металлом. Высказывалось также предположение, что среди громадного количества железа (около 160 т), частью необработанного, обнаруженного во дворце Саргона в Хорсабаде, быть может, находилась и добыча из Урарту, захваченная во время войны с Русой, сыном Сардури (во всяком случае в перечне добычи, захваченной Саргоном в Мусасире, железные предметы упоминаются).

 

Урартская металлургия была обеспечена местными рудами. Особенно много месторождений железа имелось в центральной части Урарту⁸. Железом богаты Мушский, Битлисский и Ванский районы, а также горы к западу от озера Урмия.

 

Разработки меди известны в Хнысском районе, к юго-востоку от Эрзурума, у истоков Тигра, в горах к югу от Эрзинджана, а также в горах к западу от озера Урмия, на территории древней страны Мусасир, неподалеку от знаменитой Келяшинской стелы. Возможно, что именно здесь были древние урартские разработки меди, так как в Мусасирском храме и дворце хранилось очень много бронзовых изделий (общим весом около 114 т), при сравнительно небольшом количестве железных. Медь доставлялась в центр Урарту и из Закавказья, на что указывают медные слитки, найденные на Кармир-блуре.

 

Свинец и олово также имелись в Урарту. Свинец добывался на восточном побережье оз. Ван, к северу от урартской столицы Тушпы, а также в Курдистанских горах, в районе современного Джуламерка. Олово в центральную часть Урарту могло доставляться с восточного побережья оз. Урмия (гора Сохенд), входившего в состав территории Ванского царства.

 

В геологическом отношении Армянское нагорье изучено очень мало; несомненно, дальнейшие исследования значительно уточнят наши знания, а может быть, и откроют древние урартские разработки, известные по источникам.

 

Следует заметить, что на Древнем Востоке при условии постоянных связей между отдельными государствами и странами металлургия могла развиваться и без непосредственной зависимости от рудных месторождений.

 

Уже в конце III тысячелетия, как указывают архивы ассирийских колоний, в Передней Азии существовала развитая торговля, в которой роль денег выполняли металлы (обычно серебро, реже свинец, олово и медь)⁹. Кроме обмена, существовал еще и другой способ получения металла – захват во время войн, весьма характерный для рабовладельческих государств Древнего Востока.

 

Так, в ассирийских анналах сообщается¹⁰, что во время походов было захвачено следующее количество золота: в Тире – 4,5 т, в Мусасире – около 2 т, {206} в Иудее – 900 кг, в Дамаске – 600 кг, в Хатти – 345 кг, в Табале – 300 кг. Кроме того, было увезено серебра из Мусасира – около 10 т, из Иудеи – 24 т, из Дамаска – 69 т, из Хатти – более 63 т и из Табала – 30 т. Ассирийские летописи содержат данные и о захвате меди, свинца и олова. Громадная добыча меди (в количестве 900 т) была взята в Дамаске. Свинцом (может быть, оловом) особенно была богата Шуприя (район современных Сасунских гор). Меньше сведений содержат летописи относительно железа, но и по запасам его на первом месте стоит Дамаск (150 т), являвшийся одним из крупнейших центров древневосточной металлургии. Н.Б. Янковская¹¹ установила, что ассирийцы получали из стран Передней Азии главным образом золото, серебро, медь, свинец (олово) и железо в слитках. Очевидно, в некоторых районах практиковалась плавка руды, которая в виде слитков транспортировалась в страны, где особенно была развита обработка металлов. Таким образом, производственные центры, изготавливавшие металлические предметы, использовали не только естественные богатства страны, но чаще привозное сырье.

 

Дошедшие до нас урартские бронзовые изделия довольно многочисленны. Особенно богато представлены предметы урартского вооружения (рис. 18).

 

Ценнейшие указания по этому поводу содержит текст Саргона, рассказывающий о взятии Мусасира. В храме бога Халди ассирийцы захватили много бронзовых вещей: 25 212 щитов «тяжелых и легких», 1514 копий «тяжелых и легких», 305 412 (!) мечей «тяжелых и легких», 607 сосудов «тяжелых и легких» и, кроме того, бронзовые луки (гориты?) и штандарты (392–394).

 

Вооружение урартов IX в. нам хорошо известно по рельефам Балаватских ворот Салманасара III. Урартские воины в короткой одежде, опоясанной широким поясом, вооружены коротким копьем и луком, копейщики держат в руках небольшие щиты круглой формы. На головах воинов шлемы, украшенные оперением, напоминающие, как и все вооружение, хеттские изделия.

 

В VIII в. форма урартского вооружения изменилась и стала близкой ассирийской. Именно таковы многочисленные предметы урартского вооружения, часто снабженные клинообразными надписями урартских царей, найденные на Кармир-блуре, при раскопках цитадели города Тейшебы.

 

Все 20 найденных бронзовых шлемов имеют типичную форму ассирийского остроконечного шлема-шишака, совпадающую с ассирийской формой шлема, обнаруженного в Фивах¹² (рис. 19 и 20). Четыре шлема с клинообразными посвятительными надписями царей Аргишти I и Сардури II являются выдающимися памятниками урартского искусства. Лобная часть их украшена одиннадцатью изображениями священных деревьев со стоящими по их сторонам божествами; у пяти деревьев расположены фигуры безбородых божеств в длинном одеянии, в головном уборе с рогами, с ведерком в левой руке и священным плодом в правой. У других шести деревьев помещены подобные же божества, но имеющие бороды и крылья, что сближает их, судя по иконографическим изображениям, с ассирийскими керубами. Священные деревья на лобной части обрамлены восемью фигурами змей со львиными головами, оскалившими {207} пасти. Височные и затылочные части шлемов украшены изображениями восьми урартских боевых колесниц с десятью всадниками. Нет сомнения, что эти оба шлема изготовлены разными мастерами. Отделка изображений различна, шлем Аргишти отличается менее детальной гравировкой.

 

Раскопки на Кармир-блуре дали хорошие образцы двух урартских панцирей, аналогичных ассирийским, составленных из удлиненных бронзовых пластинок с закругленным нижним концом. В 1952 г. был обнаружен панцирь из пластинок, украшенных выпуклыми розетками, имеющими крупные отверстия для скрепления горизонтальными ремнями, как это видно на изображениях ассирийских воинов. На бронзовой пуговице, найденной вместе с этими пластинками, есть короткая клинообразная надпись Аргишти, сына Менуа, позволяющая надежно датировать этот замечательный предмет вооружения (рис. 112).

 

При раскопках Кармир-блура найдено 18 бронзовых колчанов ассирийского типа, часть которых была переполнена стрелами с железными наконечниками и поэтому плохо сохранилась. На пяти из них имеются клинообразные надписи Аргишти I и Сардури II. Колчаны эти представляли собой незамкнутую трубку из согнутой бронзовой пластины; длина трубки около 70 см, диаметр – около 10 см. К верхней и нижней частям колчана прикреплены кольца, в которые пропускался ремень для ношения колчана через одно плечо, как это можно видеть на изображениях во дворце Саргона; та часть колчана, которая соприкасалась с плечом воина, имела кожаную вставку, чем и объясняются несомкнутость трубки и сквозные отверстия по краю пластины.

 

Наиболее богато украшены колчаны Сардури, сына Аргишти: на них в восьми полосах помещены изображения боевых колесниц и всадников. На колесницах – по две фигуры: одна, безбородая, возницы, другая, бородатая, воина. Колчаны подобной формы были обнаружены на Топрах-кале и в гробнице Алтын-тепе, около Эрзинджана.

 

На Кармир-блуре найдено четырнадцать крупных бронзовых щитов декоративного назначения с посвятительными клинообразными надписями урартских царей VIII в. (преимущественно Аргишти I). Щиты имели выпуклую среднюю часть и широкий плоский борт. Особый интерес представляют щиты Аргишти I и Сардури II, обнаруженные в 1951 и 1953 гг. Средняя их часть украшена тремя концентрическими полосами, на которых размещены изображения львов и быков, тонкой чеканной работы, аналогичные тем, что мы видели на обломке колчана. Подобные щиты и их обломки были найдены в разное время на Топрах-кале. Они богато орнаментированы и имеют клинообразные надписи, содержащие имена урартских царей – Русы, сына Аргишти, и Русы, сына Эримены¹³. Щиты эти также украшены тремя концентрическими поясами, с фигурами львов и быков, и крупной розеткой в центре. Композиция фигур чрезвычайно характерна; она рассчитана на неподвижное положение щита, так как при наклоне некоторые животные окажутся помещенными вверх ногами. Щиты с внутренней стороны имеют три бронзовые ручки, среднюю – {208} крупную и две боковые – меньшего размера, прикрепленные к листу щита заклепками.

 

На изображении Мусасирского храма, имеющемся среди рельефов дворца Саргона, показаны такие же щиты, висящие на стене и на колоннах фасада. В тексте Луврской таблички рассказывается, что в храме бога Халди было взято «шесть щитов золотых, которые в его жилище (храме) справа и слева были повешены и сверкали ослепительно, из середины которых выступали головы оскаленных собак и которые весили 5 талантов 12 мин красного золота цвета пламени» (370–371). Эти громадные золотые щиты, каждый из которых весил около шести с четвертью килограммов¹⁴, имели золотые отлитые умбоны в виде голов собак. Кроме золотых щитов, в храме Халди находились «двенадцать щитов из серебра, на которых головы дракона, льва и тура украшали (диски)» (379).

 

В тексте Саргона рассказывается также, что в Мусасирском храме были крупные скульптуры, отлитые из бронзы, для изготовления которых требовались чрезвычайно высокие технические навыки. Две статуи в молитвенной позе, с поднятой вверх правой рукой изображены на рельефе: возможно, что это две из четырех отмеченных в тексте бронзовых (медных) статуй «великих привратников, хранителей дверей его» (399).

 

В храме находились также большие бронзовые статуи урартских царей. При перечислении богатств храма упоминаются: «статуя в позе молитвы, в царственной позе, Сардури, сына Ишпуини, царя Урарту¹⁵, трон которого был из литой бронзы; статуя Аргишти, царя Урарту, в звездной тиаре богов, правая рука которого благословляла, с нишей его, все в целом весом 60 талантов бронзы (около 2 т); статуя Урсы с его двумя конями и его возничим с пьедесталом (?), все из литой бронзы…» (400–403).

 

В сцене взвешивания добычи, захваченной в Мусасире, около весов изображены три ассирийских воина, разбивающих топорами одну из отмеченных в тексте статуй¹⁶.

 

Но, кроме статуй царей, в Мусасирском храме имелась также крупная бронзовая скульптура, изображавшая корову с теленком, которую мы видим на рельефе дворца Саргона перед фасадом храма. По-видимому, кроме коровы, перед храмом находилась также бронзовая фигура быка. О них в тексте Саргона говорится следующее: «Бык, корова и ее теленок, на которых Сардури, сын Ишпуини, бронзу дома Халди отдал и приказал отлить» (401).

 

Несомненно, одно только перечисление монументальных бронзовых скульптур в таком документе свидетельствует о высоком металлургическом искусстве урартов. Некоторые из дошедших до нас урартских бронзовых предметов также являются образцами высокого художественного и технического мастерства. В 1957 г. в одном из юго-западных помещений цитадели Тейшебаини был обнаружен медный котел с массивным бронзовым бортом и двумя ручками {209} (диаметр борта 1,28 см, наибольший диаметр тулова 1,68 м), емкостью около 70 ведер. Такие крупные котлы изображены также в сцене разграбления Мусасирского храма. Но, кроме этих котлов, вызывающих удивление размерами, до нас дошло много урартских предметов, выделяющихся по своим художественным и техническим качествам. Например, части роскошных тронов, стоявших в храме или дворце¹⁷. Они представляют собой фигуры фантастических животных – крылатых быков (рис. 73, 74 и 75) или львов с человеческими лицами или торсом. На многих из них, кроме штифтов и скреп, в местах их соединения с другими предметами вырезаны знаки, служившие рабочими метками.

 

Германской экспедицией на Топрах-кале была обнаружена ножка трона¹⁸. Она очень массивна и украшена двумя орнаментальными венцами листьев, характерными для урартского искусства. Совершенно такая же ножка, но только с фигуркой фантастического животного – крылатого льва-быка¹⁹ – находилась ранее в коллекции Вогюэ и ныне хранится в Лувре (рис. 113). По-видимому, эта фигурка поддерживала сиденье. Ручки трона были украшены фигурами (рис. 73–74) двух лежащих крылатых быков (Эрмитаж и Британский музей) с головами, повернутыми в разные стороны; их крылья инкрустированы с обеих сторон. Массивные статуэтки без инкрустации на крыльях (рис. 75) должны были находиться где-то внизу. У фигур божеств, стоящих на животных (рис. 76), на боках прорезы, в которые вставлялся соединительный брусок, и очень возможно, что они являлись боковыми частями спинки кресла.

 

Такие роскошные троны изображены на ассирийских памятниках, и на них обычно восседали цари или боги.

 

Отмеченная группа предметов представляет собой, вероятно, части одного или двух тронов (один с фигурами львов, другой – быков). Точная реконструкция трона затруднительна²⁰, так как местные жители, найдя его на Топрах-кале, разбили и продали по частям частным лицам (скупщикам древностей), от которых эти части поступили в крупнейшие музеи мира²¹.

 

Эти бронзовые предметы имеют настолько определенные черты «ассирийского искусства», особенно в трактовке и орнаментации фигур животных, что их считали ассирийскими изделиями. Некоторые из них, хотя определенно установлено их происхождение из Вана, до сих пор в книгах по истории культуры Древнего Востока приводятся как образцы ассирийского искусства.

 

Эта группа урартских бронзовых изделий выделяется и по технике изготовления. Каждой отдельной вещи свойственны свои, совершенно индивидуальные черты, отличающие ее от подобных, на первый взгляд даже тождественных предметов. При изучении предметов эрмитажного собрания становится совершенно ясным, что они отлиты из бронзы по восковой модели (Барнет {210} указывает на то, что подобные статуэтки Британского музея отливались по разъемным формам).

 

Сущность способа отливки по восковой модели заключается в том, что сначала из какой-нибудь пористой массы изготовлялась болванка, в грубых чертах передававшая форму предмета. Она покрывалась слоем воска, в котором производилась вся лепка. После обработки вылепленной во всех деталях статуэтки ее заформовывали в огнеупорную массу (обычно в глину с песком), оставляя два отверстия – одно для литья металла, другое для выхода воздуха при литье. Затем после тщательной просушки форму нагревали, причем воск модели плавился, частью впитывался в пористое вещество ядра, закрепленного внутри формы, а частью вытекал наружу. В освободившееся от воска пространство вливался металл, который, заполнив образовавшуюся пустоту, точно повторял всю моделировку оригинала. Чтобы извлечь готовый предмет, форму разбивали и через отверстие в бронзовой статуэтке, образовавшееся в том месте, где ядро модели скреплялось с формой, извлекали массу, из которой состояло ядро. Таким образом, статуэтка получалась полой внутри. Именно внутри, на необработанной поверхности, отчетливо видны налепы восковой массы, которые не оставляют сомнения в том, что статуэтки эрмитажного собрания отливались по восковой модели.

 

Этим дорогим способом отливки, позволяющим по одной модели отлить только одну металлическую статуэтку, достигалась чрезвычайно мелкая моделировка предмета, которую невозможно выполнить чеканом или резцом. Урартские статуэтки, отлитые таким способом, не имеют швов, получающихся при отливке в разъемной форме, и передают ту тонкую отделку, которая возможна только при лепке из пластичной массы.

 

После отливки предметы украшались иногда дополнительно чеканкой, что имело значение и при последующем покрытии их листовым золотом, остатки которого сохранились на всех предметах выделенной нами группы. Способ золочения был крайне прост – вещи обтягивались тонким золотым листком, края которого закреплялись зачеканкой в специально просеченные для этого бороздки. Благодаря большой пластичности золото повторяло все детали орнамента бронзовой основы и держалось достаточно крепко.

 

Лица фигурок изготовлялись, как это показывают статуэтки Эрмитажа (рис. 77) и Берлинского музея, из белого камня с инкрустированными глазами и бровями. Ячейки крыльев были заполнены цветной красной пастой²².

 

В Британском музее среди материалов из раскопок Клейтона на Топрах-кале имеется бронзовая фигурка змеи с головой хищника (№ 91 253), покрытая листовым золотом и украшенная инкрустацией из цветной стекловидной пасты²³.

 

В урартском искусстве, по-видимому, часто применялись украшение предметов золотом и инкрустация из драгоценных камней. Так, из текста Саргона нам известно, что в храме Халди в Мусасире находилось «ложе бога, украшенное драгоценными камнями и золотом», а также «кольцо с печатью золотое, предназначенное подтверждать решения Багбарту, супруги Халди, в которое {211} были вставлены драгоценные камни» (389 и 385). А из Мусасирского дворца были взяты «сосуды из алебастра, украшенные драгоценными камнями и золотом» (357).

 

К выдающимся памятникам урартской скульптуры из металла относится бронзовая статуэтка, открытая на Кармир-блуре в 1941 г. Она изображает стоящую безбородую фигурку бога Тейшебы в длинной одежде с рукавами до локтей и в своеобразном головном уборе, украшенном рогами. В правой, вытянутой, руке бог держит булаву, а в левой, согнутой, – боевой топор. Эта статуэтка была навершием штандарта; в верхней ее части есть массивная петля для продевания обруча, а в нижней, под орнаментальным венцом из листьев, – железный стержень. Эта статуэтка могла быть отлита в разъемной форме, но на ее сильно потертой поверхности не сохранилось следов швов.

 

К числу высокохудожественных бронзовых урартских предметов следует отнести и бронзовый канделябр (рис. 78), открытый при раскопках на Топрах-кале²⁴. Высокий стержень канделябра, украшенный пятью венцами из листьев, установлен на треножнике, каждая ножка которого заканчивается ногой быка, выходящей из пасти хищника. В верхней части треножника помещены фигурки лежащих сфинксов.

 

Эта форма канделябра является чрезвычайно распространенной на Древнем Востоке. Железный канделябр такой формы был обнаружен и на Кармир-блуре²⁵. Леман-Гаупт нашел очень много общего между урартскими и этрусскими бронзовыми канделябрами и в этом видел подкрепление своей теории о генетической связи урартов с народами Средиземноморья. Действительно, бронзовые канделябры из Этрурии даже в деталях имеют сходство с урартскими, но его следует объяснять не генетической связью этруского искусства именно с урартским, а тем влиянием, какое в целом оказало древневосточное искусство на италийское (VIII–VI вв.)²⁶.

 

Среди этих металлических предметов особую группу составляют бронзовые украшения котлов, изображающие птиц с человеческим, а в громадном большинстве случаев с женским (?) торсом²⁷. Детали их, а именно диск между крыльями, указывают на возможность рассматривать их как изображения божества солнца (рис. 114).

 

Размеры фигурок соответствуют размерам котлов, которые они украшали, и ширина их (размах крыльев) колеблется между 6 и 35 см.

 

В большинстве случаев эти фигурки были найдены отдельно от котлов, нередко при раскопках святилищ, но все они имеют следы бронзовых приклепок. Известны также целые котлы с фигурками, помещенными у верхнего края, {212} устанавливавшиеся на бронзовых подставках, но эти котлы найдены за пределами Ванского царства.

 

О существовании в Урарту крупных бронзовых сосудов нам известно из ассирийского текста с описанием похода Саргона в 714 г., а также по изобразительным памятникам. Так, в перечне добычи, взятой в Мусасирском храме, упоминается «один большой сосуд (чан) из бронзы, вмещающий 80 мер воды, с крышкой из бронзы, который цари Урарту, при совершении жертвоприношений перед Халди, наполняли вином возлияний» (397–398). На рельефе из дворца Саргона, в сцене разграбления Мусасирского храма, перед храмом изображены два крупных сосуда, установленных на треножных подставках, ножки которых имели форму ног быков²⁸.

 

Бронзовые украшения котлов в виде крылатой человеческой фигурки (птица с женским торсом) (рис. 115) стали известны сравнительно давно, еще до раскопок на территории Ванского царства²⁹. В Гордионе (Фригия), в одном из крупных курганов, раскопанных в 1957 г., были найдены три таких котла; один имел украшения в виде голов быков, другой – в виде крылатых безбородых фигурок, а третий был украшен двумя бородатыми и двумя безбородыми фигурками³⁰.

 

В 1931 г. Леман-Гаупт дал перечень известных ему фигурок этого типа, содержащий описание 43 экземпляров, но число их с того времени увеличилось³¹.

 

Из числа учтенных Леман-Гауптом экземпляров около десяти происходит с территории Передней Азии, главным образом из Армении, в частности из Ванского района.

 

В Эрмитаже хранится фигурка из урартской гробницы, открытой в скале на границе Закавказья и Ирана; в Британском музее имеется фигурка из Ниневии (№ 12 060).

 

Все же наибольшее количество фигурок птиц с женским торсом происходит из Греции, как с материка, так и с архипелага, особенно из святилища в Дельфах и Олимпии, а также из Афин, Беотии и с острова Родос. Западной границей распространения этих фигурок является Этрурия, где было найдено шесть экземпляров подобных украшений котлов (Палестрина, Ветулония).

 

Таким образом, мы видим, что они встречаются на громадной территории, от Ирана на востоке и до Италии на западе. Эти украшения котлов в виде крылатых человеческих фигурок неоднократно служили темами специальных исследований³². {213}

 

Статистический подсчет находок ни в коей мере не может служить обоснованием для установления места их происхождения, так как территория Греции в археологическом отношении изучена гораздо лучше Передней Азии, а, кроме того, греческие святилища одновременно дали большое количество таких предметов (Дельфы – 12, Олимпия – 7 и Афины – 3 экземпляра).

 

Относительно происхождения котлов, украшенных крылатыми человеческими фигурками, существует два мнения: по первому рассматриваемые нами предметы – образцы переднеазиатского искусства, в частности урартского (Леман-Гаупт, Герцфельд, Паллоттино, Максвелл)³³ или ассирийского (Фуртвенглер); сообразно второму, они относятся к средиземноморскому искусству – к коринфскому (Ипсен) или к ионийскому (Дукати).

 

Дукати в своей работе, посвященной этрусскому искусству, считал крупные бронзовые котлы на подставках предметами ионийского происхождения, относя к этой группе и бронзовый сосуд, найденный в одном из курганов южной Франции³⁴.

 

Но вопрос о месте изготовления выделенной нами группы бронзовых изделий на самом деле гораздо сложнее, и мы не можем считать все эти украшения котлов в виде птиц с человеческим торсом происходящими из одного центра. Последнее подтверждается тем, что среди них выделяются две основные группы, отличающиеся друг от друга по стилю³⁵. Некоторые из найденных в Греции фигурок имеют следующие характерные черты: прямой, выступающий вперед нос, тонкие губы, отмеченные одним штрихом брови (иногда они отсутствуют вовсе), узкие веки, прическа уступами и небольшие крылья, без прорисовки оперения.

 

Однако эта группа немногочисленна. Для большей части предметов характерны как раз обратные стилистические особенности, а именно: сильно изогнутый нос, тонкий у переносицы и расширяющийся книзу, мясистые губы, выпуклые брови, широкие веки, гладкая прическа и крупные крылья с деталями, выполненными гравировкой.

 

Ипсен, с которым соглашается Леман-Гаупт, по-видимому, совершенно правильно относит первую группу к греческому (не ионийскому) искусству, связывая ее с архаической греческой скульптурой VI в. и устанавливая их коринфо-аргивское происхождение. Основную же группу, несомненно, следует считать переднеазиатской, связывая ее с урартским искусством, и датировать второй половиной VII и началом VI в.

 

К рассмотренной нами группе металлических изделий, служивших украшением бронзовых котлов, следует также отнести скульптурное изображение головы быка, помещенной на пластинке, имеющей очертания птицы с распростертыми крыльями (рис. 116 и 79). Детали головы, характерная челка и глаза выполнены рельефом, птичьи крылья и хвост – гравировкой. {214}

 

Таких предметов стало известно уже много, и их изучению посвящено немало специальных статей³⁶. Большинство из них, так же как женские крылатые фигурки, служили украшениями котлов, а частично мебели. Один такой котел, украшенный четырьмя головками быков, был найден в гробнице на Алтын-тепе, около Эрзинджана; такие же головки обнаружены в двух других урартских гробницах в сел. Гущи на северо-восточном побережье озера Урмия и на границе Ирана и Нахичеванской АССР. Из второй гробницы была извлечена описанная выше женская крылатая фигурка. Наряду с крупными, тонко моделированными головками быков известны более простые украшения бронзовых сосудов и ведерок³⁷. На Кармир-блуре были найдены обломки великолепного крупного черного лощеного сосуда, украшенного расписным пояском со скульптурными бычьими головками, возможно, воспроизводящего в глине форму бронзового сосуда.

 

Кроме головок быков, найдены также в немалом количестве ножки скамеек и треножников в форме бычьей ноги или львиной лапы³⁸ (рис. 23).

 

Богато представлены и бронзовые конские уборы, состоящие из налобных пластин нащечных блях, удил и колокольчиков. Некоторые предметы конских уборов имеют клинообразные надписи с именами урартских царей³⁹.

 

До нас дошло со времени Урарту также большое количество простых бронзовых предметов, таких как браслеты, фибулы, кинжалы, наконечники стрел и других, отлитых в разъемных двухстворчатых формах.

 

Наряду с отливкой в формах некоторые бронзовые предметы изготовлялись либо путем только одной проковки, либо путем склепки из прокованных листов. Известны бронзовые пластинчатые пояса (рис. 24) с узорами и изображениями, выполненными штампом с последующей гравировкой.

 

На Кармир-блуре были открыты сосуды и чаши, целиком выкованные из медного листа или же выжатые на особом станке.

 

Из металлических предметов, происходящих с Топрах-кале, следует еще отметить бронзовую чашу с ложчатыми украшениями (выступами) в нижней части⁴⁰, входящую в группу древневосточных и античных металлических сосудов, известных под названием фиал⁴¹. Около борта чаши вырезаны два иероглифических знака (рис. 80). Эта чаша входит в группу «Zungenphialen» (IX–VI вв.), по {215} классификации Гейнца Лушея, и имеет многочисленные аналогии на Древнем Востоке (Ашур, Ниневия, Калах, Богазкёй, Зенджирли, Телль-Халаф, Девеэйюк в северной Сирии, Мазендеран, Амударьинский клад) и в античном мире (Кипр, Греция, Балканский полуостров, Северное Причерноморье)⁴².

 

На Кармир-блуре найдено несколько фиал самых разнообразных форм. Среди них есть чаши с узкими выступами, с кружками между лучами, с лучами, принявшими вид коротких ребристых выступов, и др.

 

Это разнообразие форм фиал было отмечено еще в работе Лушея, разделившего фиалы на определенные группы. Из бронзовых фиал особенно выделяется одна, необычная по своим крупным размерам. Кроме фиал, на Кармир-блуре обнаружены еще чаши с округлым дном и высоким бортом в виде раструба и украшенные рельефом стаканы.

 

Но, кроме сосудов, выкованных из целого бронзового листа, существовали также сосуды, склепанные из нескольких частей, как кованых, так и литых (например ручки)⁴³.

 

Золотые урартские изделия известны в небольшом количестве. При раскопках на Топрах-кале был найден только один медальон (рис. 81), представляющий собой диск из листового золота толщиной около одного миллиметра и диаметром около 6,5 см. Очень возможно, что там были найдены и другие золотые изделия, но вследствие недостаточного наблюдения и небрежного ведения работ они прошли мимо рук исследователей. Даже золотой медальон, найденный в одном из карасов кладовой, открытой в центральной части Топрах-кале, был похищен рабочими и продан ювелиру, который вернул его руководителям раскопок⁴⁴.

 

В верхней части медальона имеется ушко для подвешивания. Изображения на медальоне выполнены металлопластически, они выдавлены с оборотной стороны и затем дополнительно обработаны резцом снаружи. На медальоне изображена сидящая на троне женщина с веткой в левой руке, перед которой стоит вторая женщина в таком же одеянии⁴⁵.

 

Изображение на золотом медальоне получило двоякое объяснение. Некоторые исследователи видели в нем царицу и служанку (Мессершмидт), другие – богиню плодородия. Последнее предположение подкрепляется сходным изображением на одной иранской цилиндрической печати⁴⁶, датируемой первой половиной V в. (коллекция Клерк). На рисунке печати царица, идущая к богине, сидящей на троне с цветком в руке; перед богиней стоит служанка с птицей в руках. {216}

 

Полную аналогию изображенной на золотом медальоне сидящей женской фигуре представляет бронзовая статуэтка (рис. 117), хранящаяся в музее Армении⁴⁷, в виде сидящей женщины, вероятно богини, в совершенно таком же платье, как на медальоне, и в той же позе: правая рука с открытой ладонью протянута вперед и слегка поднята вверх, левая, тоже вытянутая вперед, сжата. Отверстие в левой руке указывает на то, что в него вставлялось бронзовое изображение ветки или цветка.

 

Отдельные золотые предметы были обнаружены и при раскопках Кармир-блура. Среди них выделяются серьги в форме калачика с выгнутой дужкой, украшенные зернью или же тонкой перевитой проволочкой, напаянной на основу. Эти серьги примыкают к типу изделий из Средиземноморья и Малой Азии, относящихся к VIII–VI вв. В 1953 г. при раскопке кладовой для вина в центральной части цитадели на дне карасов были найдены обломки листового золота – части обкладки фигурки льва. Сохранилась обкладка головы с раскрытой пастью, с инкрустированным глазом из пасты и с голубой бусиной на лбу. Найдены также обломки пластин с изображением гривы.

 

В кладовой № 47 среди костей погибших людей был обнаружен золотой браслет с головками львов на концах, а из кладовой № 36 происходит сегмент дисковидного золотого слитка весом 14,85 г. В 1957 г. в помещениях северо-западной части цитадели найдены обломок серебряной гривны с покрытой золотым листком фигуркой лежащего льва, булавка и мелкая биконическая бусина из тончайшей, туго перевитой золотой проволоки.

 

Текст Саргона (Луврская табличка) свидетельствует о большом количестве золота, находившегося в Мусасире, во дворце царя Урзаны. Там были золотые кинжалы, 6 мечей и опахала, а также «жезлы из слоновой кости, черного дерева и бука с навершиями из золота и серебра» и сосуды из тех же материалов, отделанные золотом и серебром (353–357).

 

В Мусасирском храме было еще больше золотых изделий. Кроме золотых щитов, украшавших стены храма, там находилась масса других предметов, перечисленных в тексте Луврской таблички: «Большой меч из золота, меч тяжелый, меч его руки, весом в 26 и ³/₃₆ мины золота (т.е. около 13 кг. – Б.П.)… замо́к золотой в форме человеческой руки, засов его, на котором покоился окрыленный дракон, один колышек золотой, который закрывал замок», и, кроме того, «два рога туров, окованных золотом… кресла черного дерева и бука, окованные золотом и серебром» (370–390). Из этого перечня предметов видно, что среди золотых урартских вещей мы встречаем как кованые изделия, так и литые.

 

Вероятно, урартские золотые изделия по технике изготовления примыкали к древневосточным, имевшим очень старую традицию⁴⁸.

 

Возможно также и предположение, что в Ванском царстве применялось цветное золото, очень характерное для ювелирного дела Древнего Востока. {217} Быть может, на это указывает цвет золотых щитов Мусасирского храма, отмеченных в тексте как щиты «красного золота цвета пламени».

 

Большого технического искусства урарты достигли также и в изготовлении изделий из серебра.

 

В Мусасирском храме хранилось громадное количество серебряных предметов, причем не все они были местного производства. В тексте Луврской таблички особо отмечаются «393 чаши из серебра, тяжелых и легких, изделия стран Ашур, Урарту и Хабхи» (383), а во дворце Урзаны – «курильницы и чаши из серебра страны Табал» (361).

 

Кроме того, в тексте упоминаются: «96 копий серебряных, штандарты из серебра, инкрустированные и окованные золотом… 67 тазов из серебра… 33 колесницы, серебряные луки в серебряных горитах, кривые мечи из серебра, серебряный жезл… щиты из серебра» (378–383). Во дворце находились «серебряный сосуд Русы с крышкой… 34 серебряные чаши… 54 сосуда, покрытых серебром… полумесяцы и кольца серебряные» (358–360).

 

Из серебряных изделий, найденных на Кармир-блуре, выделяются крупный (высотой 24 см) кувшин с ручкой и два медальона. Первый из медальонов по изображению на нем близок к золотому медальону из Тушпы. На его поверхности – сидящая на троне богиня, перед которой стоит женщина, держащая за рога жертвенного козла. На втором серебряном медальоне изображен бог, стоящий в позе, близкой к позам ассирийских божеств, перед ним фигура мужчины, подводящего жертвенного козла. Весьма интересно, что головы божеств на обоих медальонах вычеканены на золотых пластинках, напаянных на серебро.

 

В 1956 г. в кладовых северо-западной части цитадели Тейшебаини был обнаружен крупный серебряный дисковидный предмет, который можно считать украшением средней части щита или крышкой сосуда. Поверхность предмета отделана четырьмя напаянными золотыми пластинками, образующими концентрические полоски, с характерным урартским орнаментом в виде гирлянды бутонов. В центре помещено массивное золотое навершие в форме граната. На крышке сохранились остатки клинообразной надписи с именем Аргишти, сына Менуа.

 

На Кармир-блуре, кроме того, найдены серебряные украшения мебели, конской сбруи, браслеты, колечки и мелкие подвески.

 

Очень интересные изделия из серебра были обнаружены германской экспедицией на Топрах-кале. В одном из карасов кладовой, откуда происходит и золотой медальон, оказалась сильно попорченная огнем серебряная баночка цилиндрической формы (высотой около 18 см) с крышками на обоих концах, окованными золотыми гвоздиками. Верхняя крышка имела в центре золотое колечко, а сбоку отверстие. На обороте крышки была прикреплена соединенная с золотым колечком электровая пластинка в форме полумесяца.

 

При реставрации предмета выяснилось, что эта пластинка с изображением сидящей на троне богини, к которой женщина подводит жертвенного козла, являлась амулетом. На боковых частях амулета виден рисунок, изображающий хвойные деревья. Устройство верхней крышки баночки указывает на то, что она служила для хранения какого-то порошка. Снаружи баночка была покрыта {218} плетением из тонких серебряных нитей, по всей видимости тянутых, а не кованых. В баночке обнаружен порошок, оказавшийся сернистым серебром⁴⁹.

 

Леман-Гаупт полагал, что этот порошок имел техническое назначение, и высказал предположение, что он применялся для чернения серебра. Этот прием украшения серебряных вещей и доныне весьма распространен в Закавказье и в Турции. Но пока не найдены урартские предметы, украшенные таким способом, трудно говорить о правильности предположения Леман-Гаупта, тем более, что находка порошка в драгоценной баночке говорит скорее о том, что он употреблялся для косметических целей.

 

Кроме этой баночки, в кладовой на Топрах-кале были найдены два небольших серебряных сосудика, также имевших следы сплетения из серебряных нитей⁵⁰.

 

Приведенный нами материал показывает исключительное разнообразие и богатство металлических изделий, производившихся в Ванском царстве. В тексте Саргона о походе VIII года правления перечисляется громадное количество замечательных вещей, которые иногда кажутся сказочными, и перечню их даже трудно верить. Но представим на минуту, что до нас дошли только древние списки вещей, положенных в царские могилы Ура и в гробницу Тутанхамона. Очень возможно, что мы усомнились бы в их реальности так же, как многие не верили в подлинность клада, открытого Шлиманом в Микенах.

 

В научной литературе неоднократно встречаются замечания о том, что количество металла, захваченного Саргоном в Мусасире, сильно преувеличено в древнем тексте. Но напомним, что, когда Плас раскапывал в свое время заброшенный и разграбленный дворец Саргона (Дур-Шаррукин), он в кладовой дворца обнаружил 160 т железа и разборка этой кладовой продолжалась несколько дней⁵¹.

 

У нас нет оснований сомневаться в правильности сведений, сообщаемых в тексте Луврской таблички, автор которого, Табшар-Ашур, нам известен как агент, информировавший царя о событиях в соседних странах; его письма сохранились в Куюнджикском архиве. Вместе с тем мы должны признать, что дошедший до нас от Ванского царства археологический материал лишь в слабой степени отражает реальную действительность.

 

Урартские металлические изделия по своему стилю оказываются очень близкими к ассирийским. Не отвергая ни в коей мере влияние Ассирии на искусство Ванского царства, следует признать, что урартское искусство не копировало рабски ассирийское; памятники урартского искусства всегда можно отличить от ассирийских.

 

Особенности искусства переднеазиатских государств, в частности и урартского, обусловлены характером этих государств. В обстановке непрочных политических объединений, широкого обмена и постоянных войн металлические изделия из одного района Передней Азии распространялись на большой территории. Основная единица меры веса – мина (урартская мана) была во всей Передней Азии общая, но, несмотря на развитую торговлю, весовые ее {219} выражения бывали различными, и часто правители отдельных стран пытались их унифицировать. Такие меры были проведены Саргоном Древним и шумерским правителем Шульги (III династия Ура); эталонами твердой единицы веса, установленными последним, пользовался также Навуходоносор. Разновесы Урука показывают, по-видимому, три различные мины, колебавшиеся между 491,5 и 511,4 г. Ассирийская мина равнялась 505 г (вес воды ¹/₂₄₀ части кубического локтя). Урартскую мину условно можно определять тем же весом.

 

Возможно также, что сообщаемый в тексте Саргона вес металлических предметов Мусасирского храма, выраженный в талантах и минах без дробных частей, объясняется не тем, что ассирийцы округляли вес урартских изделий, а тем, что меры веса ассирийцев и урартов были общими или очень близкими. Летописи урартских царей сообщают о большом количестве металла (металлических изделий), получаемого в качестве дани.

 

Так, в летописи Аргишти I мы читаем о том, что царь страны Диауехи доставил 41 мину чистого золота, 37 мин серебра и свыше 10 тыс. мин меди (или бронзы). Царь страны Куммух послал Сардури II 40 мин чистого золота и 800 мин серебра (летопись Сардури в нише Ванской скалы).

 

Несомненно, в виде дани в Урарту доставлялись различные металлические предметы, поступавшие в царские и храмовые кладовые.

 

Как мы видели выше, в тексте Саргона отмечается наличие металлических изделий в Мусасирском храме из Ассирии, Урарту и Хапху. Там же говорится, что ассирийцы вернули себе те драгоценности, которые враги «в городе, дворце и храме, постройках Ашура и Мардука захватили».

 

Кроме того, металлические изделия в Передней Азии являлись основным предметом обмена, будучи в некоторой мере и всеобщим эквивалентом (например браслеты определенного веса). Так, в частности, в пророчестве Иезекииля (начало VI в. до н.э.) о Тире говорится: «Яван, Тубал и Мешех торговали с тобой. На души человеческие и бронзовые изделия выменивали они твои товары» (26: 13).

 

Постоянные связи Урарту с соседними странами способствовали формированию своеобразного стиля в искусстве Передней Азии, который стал отличительным переднеазиатским, но в каждой области получил свое развитие. Возьмем для примера ассирийских крылатых быков (шеду), урартские бронзовые статуэтки, изображающие эти же фантастические существа, а также соответствующие скульптурные памятники из Митанни (Телль-Халаф) и Хеттского государства. Наряду с общими чертами и сходством даже в деталях в этих памятниках отчетливо выступают и их характерные особенности, присущие искусству каждого из этих государств. {220}

 

 

¹ Тураев Б.А. История Древнего Востока. II. СПб., 1914. С. 53.

 

² France Lanord M. Evolution de la technique du fer en Europe occidentale de la préhistoire an Haut Moyen Age // Actes du Colloque international «La Fer à travers les Âges». Nancy. 1956. P. 27–43.

 

³ Thureau-Dangin F. Une relation de la huitième campagne de Sargon. Paris, 1912. {204}

 

⁴ Herzfeld E. Khattische und khaldische Bronzen // Janus. I. 1921. S. 40.

 

⁵ Schachermeyer F. Tuschpa // Reallexikon der Vorgeschichte. XII. Berlin. 1929.

 

⁶ Urartu // Encyclopaedia Britannica. – О связях Урарту и Средиземноморья по памятникам искусства см.: Amandry P. Objets orientaux en Gréce et en Italie aux VIII^e et VII^e siècles avant J. – C. // Syria. XXXV. 1–2. Paris, 1958. P. 73–109; Maxwell-Hyslop K.R. Urartian Bronzes in Etruscan Tombs // Iraq. XVIII. 2. 1956. P. 150–167; Hawkes C.F., Smith M.A. On some buckets and cauldrons of the bronze and early iron ages // The antiquaries journal. XXXVII. 3–4. 1957. P. 165–176; Pallottino M. Urartu, Greece and Etruria // East and West. IX. 1–2. Rome, 1958. P. 29–52.

 

⁷ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 544–546; Кармир-блур. I. {205}

 

⁸ Quiring H. Die Erzgrundlagen der ältesten Eisenerzeugung // Zeitschrift für praktische Geologie. XLI. 1933. H. 8. S. 128.

 

⁹ Landsberger B. Assyrische Handelskolonien in Kleinasien aus dem dritten Jahrtausend. Leipzig, 1925. S. 20–25.

 

¹⁰ Приводимые сведения взяты из статьи: Янковская Н.Б. Некоторые вопросы экономики ассирийской державы // ВДИ. 1956. № 1. С. 28–46. {206}

 

¹¹ Она же. Некоторые вопросы экономики ассирийской державы. С. 37.

 

¹² Flinders Petrie W.M. Six temple ai Thebes. London, 1897. Tab. XXI. {207}

 

¹³ Lehmann-Haupt. Materialien. 99. Zeile 70; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 51. – В примечании дан перечень щитов и обломков, хранящихся в Британском музее (№ 22481, 22482, 22484–90; 116735 и 116736). {208}

 

¹⁴ Возможно, что сами щиты были бронзовые и имели только золотую обтяжку. В Британском музее хранятся обломки бронзовых щитов с отверстиями для прикрепления к какой-то основе (вероятно, деревянной).

 

¹⁵ На самом деле Сардури, сын Ишпуини, царем Урарту не был. – Б.П.

 

¹⁶ Botta P.E., Flandin E. Monument de Ninive. II. Paris, 1849. Tabl. 140. {209}

 

¹⁷ Пиотровский Б.Б. Урартские бронзовые статуэтки собрания Эрмитажа. Л., 1939. С. 45–60.

 

¹⁸ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 485–487.

 

¹⁹ Perrot G., Chipiez Ch. Histoire de l’art dans l’Antiquité. II. Paris, 1884. P. 125. – Передние ноги животного имеют копыта.

 

²⁰ Barnett. Iraq. XII. 1. P. 43.

 

²¹ Пиотровский Б.Б. Урартские бронзовые статуэтки собрания Эрмитажа. Л., 1939. С. 49. – Некоторые из этих предметов получены при раскопках. {210}

 

²² Пиотровский Б.Б. Урартские бронзовые статуэтки собрания Эрмитажа. Л., 1939. С. 57.

 

²³ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 967. {211}

 

²⁴ Lehmann-Haupt. Materialien. Zeile 63; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 483. – Курциус без всякого основания считал этот канделябр ассирийским и датировал его временем Ашурнасирпала II.

 

²⁵ Кармир-блур. I.

 

²⁶ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 520.

 

²⁷ Одна бородатая фигурка происходит из Олимпии [Furtwängler A. Die Bronzen und die übrigen kleineren Funde von Olympia // Olympia. IV. Berlin. 1890. № 783)], а во Флорентийском музее хранится котел из Ветулонии (9619), на котором среди украшений имеются две бородатые фигурки, такие же фигурки оказались и на бронзовом котле из Гордиона. Возможно, ручки изображают не женские, а мужские торсы. {212}

 

²⁸ Botta P.E., Flandin E. Monument de Ninive. II. Paris, 1849. Tabl. 141. – Две миниатюрные бронзовые подставки, с ножками в виде львиных лап, хранятся в Государственном историческом музее Армении.

 

²⁹ Bulletin de l’Academie impérial des sciences de St. Petersbourg. XVI. 1871. P. 462; MA VI. 1873. P. 487.

 

³⁰ Young R.S. The Gordion tomb // Expedition. The Bulletin of the University Museum of the University of Pennsylvania. I. 1. 1958. P. 3–13; Idem. The Gordion campaign of 1957 // American journal of archaeology. 62. 2. 1958. P. 139–154.

 

³¹ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. 1931. Anmerkung 21; New times from Athens // American journal of archaeology. 42. 3. 1938. P. 400.

 

³² Lehmann-Haupt. Materialien. S. 86; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 488; Furtwängler A. Die Bronzen und die übrigen kleilneren Funde von Olympia // Olympia. IV. Berlin, 1890. № 783; Perdrizet P. École française d’Athènes. // Fouilles de Delphes. V. Paris, 1905. P. 80; Karo G. Orient und Hellas in archaischer Zeit // Athen. Mitteilungen. XXXXV. 1920. S. 139; Herzfeld E. Khattische und khaldische Bronzen. // Janus. I. {213} 1921. S. 151; Pallottino M. Gli scavi di Karmir-Blur in Armenia e il problema delle connessioni tira l’Urartu, la Grécia e l’Etruria // Archeologia clássica. VII. 2. Roma, 1956. P. 109.

 

³³ Maxwell-Hyslop K.R. Urartian bronzes in etruscan tombs // Iraq. XVIII. 2. 1956. P. 150–167.

 

³⁴ Ducatí P. Storia dell’arte etrusca. I. Firenze, 1927. P. 121–122.

 

³⁵ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 490–493. {214}

 

³⁶ Hanfmann G. Four urartian Bull’s heads // Anatolian studies. VI. 1956. P. 205–213; Amandry P. Chaudrons à protomes de taureau en Orient et en Grèce // The Aegean and Near East. Studies presented to Hetty Goldman. New York. P. 239–261; Pallottino M. Gli scavi di Karmir-Blur in Armenia e il problema delle connessioni tra l’Urartu, la Grécia e l’Etruria // Archeologiclássica. VII. 2. Roma, 1956. P. 109–123; Hanfmann M.A., Hansen P. Hittite bronzes and other near Eastern figurines in the Fogg art museum of Harvard university // Türk arkeoloji dergisi. VI. 2. 1956. Ankara. P. 43–58, а также публикации: Schäfer H., Andrae W. Die Kunst des alten Orients. Berlin, 1925. Tab. 546; I. 2; The illustrated London news. 1955, April 9. P. 653. Drawing 16.

 

³⁷ Кармир-блур. I. Рис. 44. – Подобную голову на краю сосуда из собрания П. Крюгера см.: Bielefeld Е. Antike Kunst in deutschem Besitz // Wissensch. Zeitschrift der Emst Moritz Arndt-Universität Greifswald. Gesselsch. – Sprechwissensch. № 4–5. V. 1955–1956. Tab. 2.

 

³⁸ Barnett. Iraq. XII. 1. Tab. 3.

 

³⁹ Кармир-блур. III.

 

⁴⁰ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 100. Zeile 71.

 

⁴¹ Luschey H. Die Phiale. Bleicherode am Harz, 1939. {215}

 

⁴² Luschey H. Die Phiale. S. 76–78. – Автором не учтены находки подобных бронзовых сосудов в Армении (Малаклю, Головино, Нор-Баязетский район).

 

⁴³ Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. Ереван, 1944. С. 55.

 

⁴⁴ Belck W., Lehmann C.F. Entdeckungen in Armenien // VBGAEU. 1898. S. 587.

 

⁴⁵ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 84, Zeile 56. – Автор датировал этот медальон VIII–VII вв., но позднее отказался от этой датировки и отнес его к персидскому времени, что разделяется ныне большинством исследователей (см.: Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 502–505). Фотографическое изображение: Lehmann-Haupt. Armenien. II. 1. S. 265.

 

⁴⁶ Menant J. Recherches sur la glyptique orientale. II. 1886. R 174. Tabl. IX, 2; Furtwängler A. Die Antiken Gemmen. Geschichte der Steinschneidekunst. 211. Leipzig; Berlin, 1900. S. 120. Zeile 80. {216}

 

⁴⁷ Пиотровский Б.Б. Урартская бронзовая статуэтка Государственного музея Армении // CA. VI. 1940. С. 89.

 

⁴⁸ Золото на территории древнего Ванского царства известно в районе горы Сгерт, на юге от озера Ван. Но, несомненно, большое количество урартских золотых предметов изготовлялось из металла, полученного путем переплавки вещей, захваченных в соседних странах. {217}

 

⁴⁹ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 89–92, Zeile 59–61; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 482; Meyer G.R. Ein neuentdeckter urartäischer Brustschmuck // Das Altertum. I. 4. Berlin. S. 209.

 

⁵⁰ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 92 (№ 17); Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 480.

 

⁵¹ Place V. Ninive et lʼAssyrie. I. Paris, 1867. P. 84. {219}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 204–220.

[Стефан]

ОБРАБОТКА КАМНЯ

 

В центральной и северной частях Передней Азии не было недостатка в кам­не. Люди жили там среди скал, обрабатывали каменистую почву, применяли камень для строительства. {220}

 

Весьма долго, уже наряду с бронзовыми и железными изделиями, в хозяй­ственной жизни продолжалось употребление каменных орудий: обсидиановых (реже – кремневых) ножей, скребков, вставных лезвий серпов и наконечни­ков стрел. Все это можно встретить в закавказских могильниках первой поло­вины последнего тысячелетия до н.э., а древние поселения дают нам громад­ное количество разного рода терок, ступок, терочников и пестов как из туфа, так и из твердого камня (трахита и базальта).

 

И в Ванском царстве, как показывает археологический материал, камень прочно вошел в быт. Раскопки на Кармир-блуре дали значительное количество базальтовых зернотерок, ступок с пестами и чаш. Крупные камни зернотерок обнаружены у дверей временных жилищ, расположенных во дворе цитадели, такие же зернотерки были найдены и в самой цитадели (одна из них имела длину 60 и ширину 30 см).

 

Из базальтовых предметов, найденных на Кармир-блуре, выделяется круп­ное базальтовое блюдо (диаметром 55, высотой 12 см), правильной круглой формы и исключительно тщательной отделки.

 

Хорошо обработанные базальтовые блоки употреблялись и при строитель­стве. Из таких блоков сложен цоколь стен цитадели города Эребуни (Арин-берд). Верхние части цитадели Тейшебаини (Кармир-блур) были украшены башенками и карнизом из хорошо отесанных базальтовых блоков. На камнях выполнялись клинообразные надписи.

 

Нередко русло оросительного канала приходилось проводить в горах, со­здавая для него тоннель, а прокладывая дороги, урарты принуждены были за­частую врубаться в скалы.

 

Урартские крепости свидетельствуют об изумительном мастерстве древних каменотесов. На Ванской скале сохранились остатки многочисленных лестниц, площадок, ниш, а также обширных высеченных помещений. Сооружения в ска­лах встречаются почти на всей территории древнего Ванского царства, но о них речь будет в следующей главе, здесь же остановимся лишь на одном из памятни­ков этой группы – на пещерном помещении около Баязета, имеющем около входа рельефные изображения. Баязетские наскальные изображения являются пока единственным памятником этого рода на территории Урарту и поэтому, не­смотря на их плохую сохранность, представляют исключительный интерес.

 

По обеим сторонам входа помещены две колоссальные фигуры людей, обращен­ные вправо, выполненные плоским рельефом, а над входом находится изображение козленка (рис. 118). Люди облачены в длинные одежды, на головах у них неболь­шие остроконечные шапки (тиары), стоят они в молитвенной позе, с приподнятой вверх правой рукой, причем правая из фигур держит еще длинную палицу (?).

 

Отсутствие надписей и плохая сохранность этих своеобразных предметов не позволяют пока с полной уверенностью отнести их к памятникам урартско­го искусства, хотя Зарре и Герцфельд датировали его доахеменидским време­нем, с чем согласился и Леман-Гаупт. Последний, судя по одеждам фигур, скло­нялся отнести Баязетский рельеф к образцам мидийского искусства⁵². {221}

 

Если Баязетский рельеф действительно относится к урартскому времени, то он является редким образцом монументального урартского искусства. Не­давно в Адильджевазе были обнаружены шесть камней из постройки с частя­ми рельефа, изображающего бога (вероятно, Тейшебу), стоящего на быке, пе­ред божеством, и за ним были помещены «деревья жизни». Рельеф был очень крупным, около 3 м высотой⁵³.

 

Из крупных каменных скульптур Ванского царства до нас дошла лишь одна сильно поврежденная статуя из серого базальта. Верхняя часть ее обнаружена в 1898 г. у Ванской скалы во время работ германской археологической экспеди­ции, позднее был найден и обломок нижней части памятника. В настоящее время обе части хранятся в Государственном музее Грузии, где они смонтиро­ваны в одно целое⁵⁴.

 

Голова статуи и вся нижняя часть фигуры отбиты. Высота сохранившейся части равняется 1,28 м. Можно заключить, что вся статуя в целом достигала человеческого роста. Все детали фигуры выполнены невысоким рельефом. В верхней части сохранились завитые волосы, ниспадающие на спину и плечи, и суживающаяся борода. Руки сложены на груди, правая держит палицу или плеть с раздвоенным концом, а левая – лук и стрелы. С левой же стороны изображен длинный меч, висящий на портупее.

 

Формы фигуры и ее отделка выполнены без деталей, что придает всей ста­туе архаический облик. Это позволило некоторым исследователям связывать рассматриваемый урартский памятник с древнеассирийской скульптурой (ста­туи Ашурнасирпала II и бога Набу в Калху)⁵⁵.

 

Отсутствие головы не дает возможности с достоверностью решить вопрос, изображает ли эта статуя царя или бога, так как на такой вопрос можно отве­тить, только имея представление о головном уборе. Вероятнее всего, статуя изображает не бога, а урартского царя, и притом царя первого периода истории Ванского царства.

 

При раскопках на Топрах-кале найден небольшой обломок камня (высотой около 17 см) с изображением сцены поклонения священному дереву. Сохрани­лось лишь изображение верхней части фигуры царя в молитвенной позе, с при­поднятой правой рукой, держащего в левой руке ветку дерева⁵⁶. Фигура царя выполнена низким рельефом и инкрустацией, ныне не сохранившейся. Встав­ными были лицо, руки, бахрома и квадратные украшения платья, детали тиары и ветка дерева. Таким образом, серый камень фона и основного контура изобра­жений был инкрустирован белым и цветным камнем, а возможно, и металлом.

 

Инкрустация камнем – излюбленный прием урартского искусства. Вспом­ним хотя бы бронзовые, покрытые листовым золотом, фигурки тронов: лица этих сказочных полулюдей-полуживотных вырезаны из белого камня, со встав­ными глазами и бровями, платье и крылья также украшены цветной {222} инкрустацией. На Топрах-кале найдено много изображений рук, сжатых в кулак или с вытянутыми пальцами, вырезанных из мягкого белого камня и имеющих углубления для закрепления их штифтами.

 

Эти изображения считали вотивными предметами магического назначения, но мне кажется более вероятным, что они представляли собой части каменной инкрустации. Ниже мы остановимся на каменной разноцветной инкрустации пола одного из зданий, раскопанных на Топрах-кале.

 

Стены урартских зданий также иногда украшались каменными панелями с вырезанными на них изображениями. Раскопки, произведенные И.А. Орбели на Топрах-кале, дали много обломков такого фриза из красного мрамора, на котором были изображены быки (сохранились лишь части туловища) и дере­вья, заключенные в орнаментальную рамку⁵⁷.

 

Изображения быка на рельефах из Адильджеваза⁵⁸ также очень близки по стилю к резьбе на фризе из раскопок И.А. Орбели. Все туловище быка покры­то мелким орнаментом, аналогичным гравировке, которой украшены фигуры быков на бронзовых щитах из храма на Топрах-кале и статуэтки тронов. Такие крупнейшие знатоки древнего искусства Передней Азии, как Зарре и Герцфельд, без колебания считали изображение быка из Адильджеваза характернейшим образцом урартского искусства, что впоследствии и подтвердилось.

 

Мелкие изделия из камня были очень распространены в Ванском царстве. Из мягкого камня изготовлялись, например, головки животных, известных по раскоп­кам Топрах-кале и Кармир-блура. Из жировика и змеевика вырезано большое коли­чество дошедших до нас урартских печатей, дисковидных, конических или в виде гирек, с ушком в верхней части. Нижняя их часть, а у печатей третьего типа и боковые стороны покрыты мелкими, тщательно вырезанными изображениями.

 

Но мелкие каменные изделия изготовлялись не только из мягкого камня. До нас дошли обломки небольшого сосуда из красноватого порфира с фигуркой лежащего бычка и маленькая плакетка (длиной 10 см) из базальта с изображе­нием «молнии» (возможно, символом бога Тейшебы)⁵⁹.

 

В двух кладовых северо-западной части цитадели Кармир-блур в 1955 г. были найдены две коробочки из стеатита, обе с крышками, отодвигающимися на штифте. Первая из них (несомненно, урартского происхождения) имела ниж­нюю часть, напоминающую пиалу, разделенную мелкими ложчатыми высту­пами; на ее плоской крышке вырезано священное дерево со стоящими по его сторонам фигурками крылатых гениев с птичьими головами. Вторая каменная коробочка, возможно, неурартская. Стенки ее украшены рельефным изображе­нием сцены охоты (животные, всадник, коленопреклоненный лучник, воин с кинжалом в руке). На крышке помещена скульптурная фигурка лежащего льва. Очень вероятно, что этот предмет происходит из областей северного Ирана, хотя крышка имеет аналогии и в Средиземноморье. {223}

 

Обработка крупных камней железным теслом и бучардой, а мелких камен­ных изделий железным резцом была в Ванском царстве обычной техникой. Резцом же выполнялись на каменных стелах, камнях построек и скалах клино­образные надписи, поражающие иногда тщательностью работы.

 

Следует еще упомянуть многочисленные бусы из полудрагоценных камней. Особенно излюбленными были шаровидные бусы из красного и розового сер­долика (рис. 28). Их отделка говорит о высокой технике обработки камня (свер­ление различными способами и полировка его). {224}

 

 

⁵² Belck W. Aus den Berichten über die armenische Expedition // ZE. 1899. S. 241; Ивановский А.А. По Закавказью // MAK. VI. М., 1911. Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 754–757. {221}

 

⁵³ Burney C.A., Lawson G.R. Urartian reliefs at Adilcevaz, one lake Van // Anatolian studies. VIII. 1958. P. 211–218; Hulin P. Urartian stones in the Van museum // Ibid. P. 235–239.

 

⁵⁴ Церетели Г.В. Урартские памятники Музея Грузии. Тбилиси, 1939. С. 62.

 

⁵⁵ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 76, Zeile 47–48; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 55.

 

⁵⁶ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 81, Zeile 53; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 547–548. {222}

 

⁵⁷ МАР. Табл. 34; Пиотровский Б.Б. Урарту, древнейшее государство Закавказья. Л., 1939. С. 37. Рис. 17.

 

⁵⁸ Части изображения опубликованы Леман-Гауптом по эстампажам (Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 742–743).

 

⁵⁹ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 80. Zeile 49, 50. {223}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 220–223.

[Стефан]

КЕРАМИКА

 

Урартские керамические изделия многочисленны и разнообразны. Раскопки как в центральной части Ванского царства, так и на его окраине дали бесчисленное количество глиняных сосудов и их обломков. При раскопках Кармир-блура были открыты две кладовые с глиняными изделиями; в одной из них, раскопанной в 1951 г., оказалось 1036 кувшинов, а в другой около 120 разных сосудов. Разнообразие урартской керамики достигалось не только формами и размерами (от больших карасов вместимостью около 1200 литров и до миниатюрных сосудиков высотой в 2 см), но и техникой изготовления.

 

Встречаются грубые сосуды, вылепленные от руки и иногда очень плохо обожженные; некоторые сосуды изготовлены на свободно вращающейся подставке, без оси, и, наконец, наиболее характерная группа урартской керамики представлена высококачественными изделиями, выполненными на гончарном круге.

 

И по цвету урартская керамика весьма разнообразна. Встречаются желтые, красные и черные изделия различных тонов и с различной поверхностью – матовой или лощеной. Цвет сосудов определяется как составом глины, так и условиями их обжига. Темный цвет обожженных глиняных изделий в значительной степени зависит от присутствия в глине окислов железа (Fe₂O₃).

 

Блеск на поверхности керамики создается как сглаживанием (лощением) глины до обжига, так и полировкой после обжига. Оба этих приема постоянно применялись урартами. Известны сосуды, на которых по их матовой поверхности наводился линейный узор (зигзаги, перекрещенные линии).

 

Раскопки Топрах-кале и находки на Ванской скале дали большое число образцов расписной керамики, относящейся к раннему периоду урартской истории, когда существовала и красная лощеная керамика. Урартская расписная керамика – полихромная; роспись обычно наводилась черной и бурой красками по желтому фону, мотивы росписей в большинстве случаев представляют простой геометрический орнамент. На Топрах-кале был найден также кувшин с росписью, изображающей идущих водяных птиц. Подобный сосуд известен и из Закавказья (Исторический музей Армении).

 

Среди большого разнообразия урартских керамических изделий немало глубоких и плоских мисок и чашек, горшков с широким или суживающимся горлом, карасов, кувшинов с ручками и без ручек (рис. 26–28), а также сосудов {224} специфической формы (курильницы, плошки, сообщающиеся сосудики, подставки под сосуды и др.)⁶⁰. Венчики и края сосудов часто имеют очень сложный профиль, под верхним валиком помещаются иногда орнаментальные пояски или углубления. Рельефные пояски встречаются и на туловище сосуда. Вдавленный орнамент, как можно видеть по образцам из Кармир-блура, выполнялся нередко гребенчатым штампом.

 

Уже давно было замечено, что очень часто урартская керамика копирует формы металлической посуды. Таковы кувшины с ручками, имитирующими прикрепленные металлические горловины и ручки⁶¹, и сосуды с выступами, повторяющими характерные украшения металлических фиал; особенно выразительные образцы таких глиняных сосудов были найдены при раскопках Аринберда в 1953 г.

 

Из урартских керамических форм особенно интересны чаши на высокой ножке и кувшины с удлиненным носиком⁶², наподобие чайников, указывающие на связь урартской керамики с керамикой древнейшей переднеазиатской.

 

Большой интерес представляет та урартская расписная керамика, которая передает зачастую очень архаичные формы и мотивы. Археологические работы, проведенные в Ване экспедицией Лейка, доказали существование расписной керамики в урартское время. Это подтверждают и материалы, обнаруженные на Кармир-блуре. В 1956 г. в кладовой северо-западного угла цитадели был найден сосуд в форме аска, покрытый росписью, помещенной в полосах (круги, шахматный, заштрихованный и лучевой орнамент), и имеющий красный лощеный венчик, напоминающий венчик кувшинов, найденных в громадном количестве в кладовой № 29. Этот сосуд с первого взгляда показался привезенным из Средиземноморья или из Ирана (действительно, он по форме и характеру росписи близок к аскам VIII–VII вв. и сосудам из могильника Сиалк-Б, около Кашана), но более внимательный анализ отчетливо выявляет в нем черты, характерные для урартской керамики этого же времени.

 

Широкое распространение в Ванском царстве имели большие сосуды – карасы, служившие для различных целей. Они применялись не только для хранения жидкостей, но и для зерна. В карасах, предназначенных для зерна, днища имели сквозное отверстие, чтобы зерно не отсыревало. Орнаментация этих карасов весьма разнообразна. Имеется рельефный орнамент в виде перекрученной веревки или пояска вдавленных, находящих друг на друга треугольников. Часто рельефный узор сочетается со штампованным, резным или наведенным лощением.

 

На Топрах-кале были найдены обломки краев больших карасов красного цвета, украшенных скульптурными фигурками животных. Обычно это геральдическая группа из двух животных – хищник, нападающий на бычка. Бычок с поджатыми или свисающими ногами помещен на верхней плоскости борта, нападающий же хищник, вцепившийся в бок бычка, распластан вертикально, {225} по наружному краю борта (рис. 82). Известны также отдельные головки хищников с оскаленным ртом, очень детально моделированные⁶³ (рис. 83).

 

Скульптурные изображения животных встречаются и на металлических урартских изделиях, например на бронзовом топоре из Ванского района⁶⁴. По размещению глиняные фигурки карасов напоминают бронзовые (крылатый женский торс, головка быка), помещавшиеся на борту бронзовых котлов. Глиняные фигурки, украшавшие урартские керамические изделия, очень близки к хеттским образцам (так называемой каппадокийской керамике), хорошо известным по материалам из раскопок в Анатолии (Богазкёй, Алишар и др.)⁶⁵. Но хеттская керамика этого типа относится к более раннему времени.

 

Нам известна также и мелкая урартская скульптура из глины. В 1949 г. в кладовой для вина на Кармир-блуре были найдены три статуэтки богов. Они представляют собой стоящие бородатые человеческие фигуры с головным убором в виде рыбьей головы и ниспадающей на спину рыбьей кожей с хвостом. Правая, выдвинутая рука статуэток, видимо, держала копье или ветку дерева, так как в подставках фигурок имеются углубления. Статуэтки были раскрашены, на спине и на головном уборе сохранились следы ярко-голубой краски, очень непрочной, осыпавшейся, как порошок.

 

В 1950 г. во второй кладовой для вина была также найдена глиняная статуэтка божества в виде человека-скорпиона. Лицо статуэтки было выкрашено белой краской, глаза – красной, а борода и волосы – бурой. Головной убор имел ярко-голубую окраску, аналогичную той, которая была на спине рыбообразных божеств.

 

Во временных жилищах во дворе цитадели Тейшебаини были найдены две грубые фигурки животных – лошади и бычка, вылепленные из глины и служившие, возможно, детскими игрушками. Из числа керамических изделий, обнаруженных на Кармир-блуре, особый интерес заслуживает крупный черный лощеный сосуд (высотой около 50 см), украшенный расписным пояском и тремя скульптурными головками бычков, напоминающими описанные выше бронзовые головки. Роспись нанесена на венчике и на рельефном пояске под высоким венчиком. На желтоватом фоне помещены кружки коричневого цвета с черным диском посредине. Сверху кружки закрашены черной полосой, а снизу обрамлены двумя линиями – коричневой и черной. Роспись венчика состоит из двух рядов чередующихся прямоугольников желтого и бурого цвета.

 

Керамика, открытая при раскопках Кармир-блура, чрезвычайно разнообразна, но в ней отчетливо можно различить три основные группы. Первая из них представлена образцами керамики из центральной части Ванского царства или подражаниями им. Это красная, лощеная или крашеная, керамика определенной формы: кувшины с ручками, профилированные чаши и небольшие двойные сообщающиеся сосудики. {226}

 

Кувшины с ручками обычно имеют горло энохои и иногда, под ручкой, клеймо с урартскими иероглифическими знаками.

 

Вторая группа кармир-блурской керамики представляет грубую местную керамику, настолько своеобразную и архаичную по своему внешнему виду, что даже трудно верить, что она изготовлялась одновременно с первой группой. Сосуды грубые, черного цвета, часто в форме горшков с широкой горловиной, украшенные елочным гребенчатым узором, семечковым орнаментом или же вдавленным орнаментом в виде волны. Встречаются грубо сделанные сосуды и без всякой орнаментации.

 

Третью группу составляет керамика, имеющая аналогии в закавказских могильниках VII–VI вв. Это сосуды обычно темного цвета с узорами, выполненными лощением. Ручки кувшинов этой группы имеют характерное украшение в виде ряда глубоко вдавленных треугольников, которые заходят друг на друга вершинами. Такие же сосуды происходят из раскопок Моргана в Лорийском районе (могильник Шайтандаг); близкая к этой керамика имеется и среди материалов из раскопок Е.А. Лалаяна в Севанском районе. Крупный кувшин этого типа с характерной ручкой и узором, наведенным лощением, был открыт при раскопках цитадели.

 

Но эти три группы далеко не исчерпывают все разнообразие форм керамических изделий, полученных при раскопках. В большом количестве найдены миниатюрные сосуды различного назначения.

 

Особую и весьма характерную группу урартской керамики составляют небольшие сосуды (преимущественно кувшины и чашки) с блестящей красной поверхностью.

 

С технологической стороны они были детально изучены Кобертом и Лешке⁶⁶.

 

Красный блестящий слой, покрывающий сосуды, легко отщепляется и по своему составу однороден с глиной самого черепка сосуда; разница между ними определяется лишь характером обжига. Если черепок сосуда обожжен сравнительно слабо, в изломе видно, что середина имеет даже сероватый цвет, хотя ангоб сосуда (красный блестящий слой) обожжен очень хорошо.

 

Техника изготовления урартской керамики этого типа нам представляется следующей: для сосуда и для ангоба бралась одна и та же глина, но глина ангоба подвергалась особой предварительной обработке. Ее обжигали при большой температуре, затем обожженную массу толкли, разводили в воде и этим ангобом покрывали поверхность сосуда (иногда кувшины окрашивались). При обжиге керамики температура не достигала той высоты, при которой ангоб сплавлялся бы с черепком сосуда, поэтому он так легко и отщепляется. После обжига сосуд тщательно полировался; таким образом, согласно указанным наблюдениям, урартская красная керамика по своей технике совершенно отлична от древнегреческой краснолаковой или же римской (terra sigillata).

 

Разумеется, изучение технологии древней керамики представляет большие трудности, и исследователи не всегда могут уловить «секреты» древнего керамического производства, особенно различных примесей, влиявших на цвет и {227} плотность керамического черепка. Об этом красноречиво говорят этнографические данные и попытки реконструкции керамики по древним образцам.

 

На красных сосудах, на дне или на нижней части, имеются изображения, выполненные штампом, лощением или же гравировкой.

 

На мелких кувшинах и чашах из Топрах-кале были оттиски штампов, которые можно считать марками мастерских. Штампы эти очень простой формы: кружки, подковки, звездочки, фигуры в виде цифры 8, кружок с вписанным крестом или же ступенчатой фигурой. Все они оттискивались до обжига⁶⁷.

 

Знаки, наведенные лощением, также разнообразны: кружки и полукруги со связанными с ними черточками и точками, зигзаги, перекрещенные линии; по всей вероятности, такими знаками обозначали меры емкости⁶⁸. Особенно многочисленны разные изображения на сосудах, нацарапанные по слою ангоба. Тут несомненно имеются и знаки мер емкости, и знаки собственности, и даже нечто вроде иероглифических надписей. На сосуды наносились рисунки голов животных, деревьев и различных фигур: пятилучевая звезда, треугольники, сходящиеся вершинами, и многое другое⁶⁹.

 

Особую, но немногочисленную группу составляет урартская тонкостенная керамика серого цвета, украшенная выпуклым орнаментом, выполненным иногда штампом⁷⁰. К сожалению, от сосудов этого типа дошли до нас лишь небольшие обломки.

 

Некоторые из урартских сосудов, служивших хранилищем, имели глиняные крышки или пробки, обмазывавшиеся глиной, на которых бывали оттиснуты печати. Такие оттиски печатей в большом количестве дали раскопки на Топрах-кале.

 

При раскопках урартских поселений и крепостей в большом количестве обнаружены пастовые и стеклянные бусы (фигурные и округлые бусы, а также бисер). Цветная паста служила и для украшения бронзовых изделий (инкрустация). Пастовые (смальтовые) бусы изготовлялись путем вытягивания из стекловидной массы трубочки, которая потом разрубалась на короткие цилиндрики. Красителем голубой и зеленой пасты, по-видимому, служила медь, а красной – железо. Поверхность бус иногда покрывалась глазурью. На Кармир-блуре были найдены глиняные бусы с выступами, покрытые разноцветной глазурью. Оттуда же происходят и черные стеклянные бусы с желтой волнистой полосой, а также литые бусы из прозрачного стекла.

 

В 1953 г. на Кармир-блуре был найден обломок фигурного фаянсового сосуда, покрытого цветной глазурью, изображавшего женщину с коротко подстриженными волосами и в низком головном уборе. Сзади имелась петля для подвешивания. По внешнему виду этот сосуд несколько напоминает известные нам ассирийские фигурные сосуды.

 

Следует заметить, что в отношении мелких предметов украшения, найденных при раскопках урартских памятников, у нас постоянно остается сомнение {228} в их действительно урартском происхождении, так как они могли быть доставлены путем обмена из различных мест Передней Азии и даже из Египта.

 

Кроме многочисленных изделий из металла, камня и глины, до нас дошло также большое количество образцов тканей, пряжи и предметов из рога, кости и дерева.

 

По сведениям Леман-Гаупта, в одном сосуде, найденном на Топрах-кале, оказался обрывок шелковой ткани⁷¹.

 

Мелкие изделия, вырезанные из рога, дошли в большом количестве. Раскопки Клейтона на Топрах-кале дали нам два прекрасных образца скульптуры из слоновой кости. Первая фигурка изображает нагую богиню в невысоком головном уборе, украшенном диадемой из розеток; вторая же, плохо сохранившаяся фигурка жреца или прислужника в длинной одежде, с широким поясом и лентой через правое плечо⁷².

 

На Кармир-блуре найдено и значительное число деревянных предметов (рис. 30). Среди них крупная ложка, с крючком для подвешивания, совки, сосудик и чашечка, изготовленные на токарном станке, и части мебели с инкрустацией из рога.

 

Дифференциация производства в Урарту привела к развитию большого числа ремесел, требовавших специальных навыков и мастерства. Но, несмотря на наличие ремесленных мастерских, особенно в административных центрах, некоторые изделия производились в домашнем хозяйстве.

 

Так, в 1949 г. при раскопках поселения к западу от цитадели Тейшебаини в одном из жилых помещений был найден глиняный гончарный круг и железное кайло для добывания глины, куча которой обнаружена в соседнем помещении⁷³. Эта находка указывает на изготовление глиняных сосудов не только в гончарных мастерских, но и дома.

 

Остатки гончарных мастерских и печей для обжига в Тейшебаини еще не обнаружены, но материалы раскопок свидетельствуют о том, что гончарных мастерских было несколько. На некоторых сосудах можно видеть оттиски овальных клейм с иероглифическими знаками. Таких клейм известно два, причем их оттиски имеются на разнородных сосудах. Это свидетельствует о том, что из одной мастерской выходили различные изделия – красные лощеные кувшины и керамика без лощения. Раскопками 1951 и 1953 гг. были открыты два склада красных лощеных кувшинов с ручкой. Сравнение кувшинов из двух складов показывает, что они изготовлены различными мастерами или в различных мастерских. В кладовых для вина четко различаются карасы, вылепленные различными мастерами, что подтверждается также знаками, поставленными на горловине карасов до их обжига.

 

В таком большом административном центре, как Тейшебаини, в мастерских крепости должно было работать значительное число ремесленников – гончаров, ткачей, мастеров по металлу, каменотесов, резчиков по кости и рогу, мастеров по изготовлению кунжутного масла, виноделов и др. {229}

 

Из руды, доставлявшейся в Тейшебаини, выплавлялся металл, о чем говорят не только многочисленные слитки определенного вида, но и найденная в крепости каменная форма для отливки украшения-подвеска, свидетельствующие о существовании производства металлических изделий.

 

В двух помещениях цитадели было найдено большое количество распиленных кусков оленьего рога, разложенных соответственно качеству в разные кучки. Около этих заготовок были обнаружены мелкие изделия и железные пилки, которыми производилась распиловка рогов (рис. 31).

 

В помещении привратника около главных ворот цитадели, у лежанки, также были обнаружены два оленьих рога с отпиленными концами и незаконченные изделия. Это указывает, что резьбой по рогу занимались неспециалисты-ремесленники (в данном случае – сторож-привратник, работа которого была прервана штурмом).

 

В настоящее время мы не располагаем данными относительно положения ремесленников в Урартском государстве. В тексте глиняной таблички, найденной на Кармир-блуре в 1949 г., упоминается об отправке четырех поименованных ремесленников, но общий смысл текста остается все еще неясным.

 

Так же как и в других государствах Древнего Востока, в Урарту было значительное число ремесленников, захваченных в покоренных странах. Эти ремесленники находились либо на положении рабов, либо причислялись к урартам, т.е. были свободными. В легенде о постройке города Вана (Тушпы), приведенной Моисеем Хоренским, рассказывается, что Шамирам привела из Ассирии и подвластных ей стран «двенадцать тысяч простых работников и шесть тысяч мастеров, искусных резчиков по дереву, камню, меди и железу, знающих в совершенстве свое искусство». О таком угоне ремесленников из покоренных стран постоянно упоминают ассирийские тексты.

 

Можно надеяться, что дальнейшие археологические исследования урартских памятников откроют клинописные документы, которые осветят нам положение ремесленников в Урартском государстве. {230}

 

 

⁶⁰ Об урартской керамике см.: Lehmann-Haupt. Materialien. S. 109–120; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 559–587.

 

⁶¹ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 562–563.

 

⁶² Ibid. S. 567, 576. {225}

 

⁶³ Lehmann-Haupt. Materialien. S. III. 115; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 470–471.

 

⁶⁴ Flinders Petri W.M. Tools and weapons, illustrated by the Egyptian collection in University college. London, 1917. Tab. XI.

 

⁶⁵ Genouillac H. Céramique Cappadocienne // Musée du Louvre. I–II. 1926. {226}

 

⁶⁶ Lehmann-Haupt. Materialien. S. 118–120; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 577–580. {227}

 

⁶⁷ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 572–575.

 

⁶⁸ Ibid. S. 579.

 

⁶⁹ Ibid. S. 577–579, 586.

 

⁷⁰ Ibid. S. 576. {228}

 

⁷¹ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 967. (Определение профессора Ратгена.)

 

⁷² Barnett. Iraq. XII. 1. 1950. Tab. 14.

 

⁷³ Сорокин В.С. Раскопки древнего поселения // Кармир-блур. II. С. 86. {229}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 224–230.

[Стефан]

АРХИТЕКТУРА. КРЕПОСТНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

 

По всему обширному Армянскому нагорью разбросаны развалины урартских крепостей, немые свидетели былой мощи Ванского царства. Иногда на камнях их стен можно видеть клинообразные надписи, в которых рассказывается о постройке крепости и упоминается имя соорудившего ее царя. При непрочном государственном объединении, державшемся главным образом военной силой, крепости в Ванском царстве имели исключительное значение. Как на всем Древнем Востоке, урартские крупные поселения и города обносились крепостной стеной или имели сильно укрепленную цитадель, способную выдержать длительную осаду. Крепости были различного назначения: чаще всего они служили целям охраны местности и защиты населения, некоторые из них являлись административными центрами или базами для больших походов. В связи с различными назначениями тип самих крепостей и выбор места для них бывали различными.

 

В 1956 г. древние крепости Ванского района были обследованы Бэрнеем, давшим краткое описание многих из них с приложением схематических планов¹.

 

Охранные крепости сооружались на труднодоступных местах, на высоких холмах или утесах, господствующих над {231} местностью. Обычно для них выбирался выступ горного кряжа близ горной речки или родника, расположенного выше крепости, и вода по каменным или керамическим трубам подводилась к крепости. Нельзя забывать, что вопрос водоснабжения крепости был вопросом первостепенного значения.

 

Из числа урартских крепостей, расположенных на неприступном утесе, особенно интересна крепость Амкуберд на берегу оз. Ван, в 10 км западнее острова Лим. Прибрежный утес со всех сторон имеет крутые и обрывистые склоны, и расположенная на нем крепость была доступна только со стороны озера: над самой водой вырублен проход в крепость. Таким образом, при осаде враг мог штурмовать крепость только с озера, и то при помощи плотов или лодок. На труднодоступной скале, господствующей над окружающей местностью, была построена и крепость у сел. Аралеск², а также крепость на Ванской скале, цитадель города Тушпы, крепость на Топрах-кале (выступ Зымзымдага) и Цовинарская крепость на холме, перерезающем южный берег оз. Севан, между селениями Алучалу и Цовинар.

 

Крупные урартские поселения крепостного характера обычно занимали большую площадь, целиком или частично обнесенную стеной. Такого рода образцом является крепость Хайкаберд, занимавшая скалистый массив Болдага³. Вся территория крепости, расположенной на нескольких холмах, делится на две примыкающие друг к другу части, обнесенные стенами циклопической кладки (крепости I и II). Внутри стен различимы остатки круглых в плане жилищ из сырцового кирпича на каменном фундаменте, а в южной части крепости II находится большой земляной холм, образовавшийся от разрушенной постройки из сырцового кирпича.

 

Урартские крепости на окраинах Ванского царства, служившие административными центрами и местопребыванием урартских наместников с гарнизоном, обычно имели цитадель, отделенную мощной стеной от укрепленного поселения.

 

Таковы урартские крепости Закавказья: Арин-берд, Кармир-блур, Нор-Баязет, Цовинар. Некоторые большие крепости имели отдельные форты, вынесенные вперед⁴, служившие часто целям охраны воды, которой пользовалось население.

 

Урартские надписи дают немного названий различных построек, не всегда еще достоверно переводимых. Крепости Закавказья в урартских надписях детерминируются или знаком город («город бога Тейшебы» – Кармир-блур; «город бога Халди» – крепость у Нор-Баязета), или же знаком дворец, буквально «большой дом» (в надписи о постройке крепости Эребуни). Последнее обозначение крепостей часто встречается в текстах с описанием походов. Возможно, термином город назывались административно-хозяйственные центры, а идеограммой и детерминативом дворец – крепости военного назначения, в которых находился дворец урартского наместника. {232}

 

До сооружения крепости выбранный для нее холм или скала подвергались специальной обработке. Путем возведения подпорных стенок закреплялись склоны холма. Этот способ предохранения холма от оползней и размыва приводил к тому, что склон крепостного холма превращался в ряд террас, защищенных стенами; это увеличивало вместе с тем полезную площадь, которую можно было использовать под постройки. Разрушение подпорных стен нередко приводило к катастрофе. Например, в крепости у сел. Согютлу, на западном склоне Арагаца, наблюдались сильные оползни и размывы холма, после того как местные жители разобрали подпорные стенки, которые не отличались особенной массивностью.

 

Перед постройкой стен крепости обычно производилось выравнивание площадки; если крепость строилась на скале, то в скале вырубались ступени или углубления для камней основания, специального фундамента крепости не имели. Чтобы предотвратить размыв стен, в скале высекался желоб для стока воды. Такие желоба сохранились на северном склоне Ванской скалы, на том же самом месте, где имеются ступени, на которых покоилась древняя стена. Если стена или башня сооружались на краю холма, то склон холма первоначально облицовывался камнем, и затем уже возводилась стена. Нижние части высоких стен Ванской цитадели представляют как раз такую облицовку обрыва скалы. Облицовка скалы, являвшаяся одновременно и подпорной стенкой, подведена и под угловую башню Цовинарской крепости (Бельк ошибочно считал, что высота башни 8 м, тогда как на самом деле она была значительно ниже).

 

Стены урартских крепостей обычно строились по прямой линии, они имели выступы, наподобие контрфорсов, и изгибы. Урартские крепости сооружались либо целиком из камня, либо из сырцового кирпича на каменном основании; второй способ был более распространен. При разрушении крепостей верхняя часть стены, сложенная из сырцового кирпича, быстро размывалась, и от стены оставалась лишь каменная кладка основания. Этим и объясняется, что большинство урартских крепостей в Закавказье имело невысокие, иногда менее 2 м, стены с очень ровной верхней линией. И совершенно очевидно, что в данных случаях перед нами не развалины крепостей, сооруженных из камня, а остатки каменного основания, на котором возводилась стена из сырцового кирпича.

 

Стены урартских крепостей были очень мощными; толщина их обычно превышала 3 м. Кладка состояла из двух рядов крупных камней с завалом из более мелких камней между этими рядами и сооружалась без связывающего материала. Стены иногда облицовывались тщательно обработанными камнями правильной формы или их поверхность покрывалась слоем глиняной обмазки. Остатки построек с облицовкой сохранились на вершине Армавирского холма. Хорошо отесанные базальтовые блоки лежали в основании цоколя стены на Арин-берде, а в Тейшебаини были открыты декоративные башенки и карнизы, сложенные из базальтовых блоков отличной отделки.

 

У западного подножия Ванской скалы находятся остатки древнейшей из известных урартских крепостей. Стена этого укрепления сложена из огромных известняковых глыб, правильно обработанных. Отдельные ее камни достигают 6 м длины при высоте 0,75 м. На стене сохранились три надписи на {233} ассирийском языке, рассказывающие о том, что эта крепость была построена царем Сардури, сыном Лутипри, правившим в середине IX в.

 

Величина камней и мощность кладки «стены Сардури», как обычно называют эту крепость, отражают характерную для всех урартских построек особенность – преувеличенный запас прочности.

 

Изучая урартские постройки различного времени, можно наблюдать тенденцию уменьшения размера камней (например в Закавказье). Здесь стены наиболее древних крепостей сложены из огромных камней циклопической кладкой, тогда как поздние крепости – из сравнительно мелких камней. Следует иметь в виду, что размер камней крепостных стен стоял также в зависимости от мощности всего сооружения, но это обстоятельство, однако, не противоречит общей тенденции уменьшения их размеров с течением времени.

 

Характерным образцом урартского крепостного строительства служит крепость на Ванской скале. Стены этой крепости были целиком сложены из камня, причем облицовка их состояла из больших камней, хорошо отесанных; при кладке стены тщательно соблюдался прием перевязки швов, так же как и в постройках из кирпича. Линия стены крепости на Ванской скале не была прямой, она разбивалась выступами, наподобие контрфорсов или ложных башен, без помещений внутри их. Ассирийские изображения дают нам материал для реконструкции урартских крепостей, особенно верхней их части, увенчанной зубцами. Каменные зубцы известны и по Ванской цитадели.

 

Из урартских памятников архитектуры лучше изученной считается цитадель города Тейшебаини⁵. Громадная постройка занимала площадь около четырех гектаров и состояла из 120–150 помещений.

 

Северный и восточный фасады здания, примыкавшего к обрывистым склонам холма, имели неправильную, уступчатую в плане форму, соответственно поверхности Кармир-блура. Западный фасад выходил на просторный, огражденный крепостной стеной двор, имевший два входа – один в южной части, а другой в северо-западной. Основной вход представлял хорошо укрепленные ворота с двумя большими башнями по сторонам въезда и внутренним помещением, а второй, расположенный у северо-западного угла цитадели, состоял из небольших ворот, через которые свободно могла проехать повозка, и узкой калитки для пешеходов. Проем первых ворот был вымощен громадными, неправильной формы каменными плитами, а вторых – булыжником и галечником.

 

Стены цитадели, возведенные с преувеличенным запасом прочности, сложены из крупных сырцовых кирпичей на цоколе высотой около 2 м, сооруженном из огромных грубо обработанных камней. Камни цоколя, уложенные без раствора, были покрыты сверху глиняной обмазкой. Толщина внешней стены достигала 3,5 м, а внутренних стен – 2,1 м.

 

Здание, соответственно строительному материалу, имело прямолинейные формы; линия фасада разбивалась контрфорсами, а по углам цитадели стояли массивные башни. Высота стен в различных частях была разной, от 6 до 12 м, так как все здание, в связи с рельефом холма, имело уступчатую форму. {234}

 

Окна устраивались, по-видимому, в верхней части стены, под самым перекрытием, как это видно и на ассирийских изображениях урартских зданий, в частности на рельефе из дворца Саргона со сценой взятия Мусасира.

 

Полы в помещениях были на разном уровне, и из одной комнаты в смежную можно было попасть при помощи лестницы, деревянной или кирпичной, а иногда и пандуса – земляной наклонной насыпи. Соответственно ступенчатой форме здания окна комнат одного уступа выходили на крышу комнат второго уступа. Кроме того, для лучшего освещения центральных комнат устраивались также световые колодцы. Внутреннего большого двора, обычного в ассирийских дворцовых постройках, в цитадели на Кармир-блуре не было.

 

Около цитадели Тейшебаини, к югу и юго-западу от нее, располагался город, занимавший большую территорию и частично огражденный стеной. Город был построен по намеченному плану, имел длинные и широкие улицы, по сторонам которых тянулись кварталы жилищ. Исследованные кварталы состояли не из отдельных домов, а представляли постройку, в которой под общей крышей находилось несколько однотипных жилищ. Каждое – из открытого или полуоткрытого дворика и двух жилых помещений. Вся постройка выполнялась из камня, без применения сырцовых кирпичей. Для отдельных ее частей, требующих более тщательной обработки, – баз для деревянных столбов, держащих кровлю, пяточных камней для оси двери и отдельных предметов хозяйственного или ремесленного назначения – употреблялся туф, совершенно не применявшийся при сооружении цитадели. По архитектурным формам и строительным приемам постройки города существенно отличались от здания на холме. В то время как цитадель была сооружением, характерным для архитектуры государств Месопотамии и восточной части Малой Азии, широко использовавших в строительстве сырцовый кирпич, город, по-видимому, представлял образец закавказской строительной техники начала I тысячелетия до н.э. Таким образом, город, по типу и планировке повторявший древневосточные города, был построен с применением местной строительной техники и, по всей вероятности, силами подчиненного, возможно пригнанного, населения. {235}

 

 

¹ Burney C.A. Uraratian fortresses and towns in the Van Region // Anatolian studies. VII. 1957. P. 37–53. {231}

 

² Belck W. Bauten und Bauart der Chalder // VBGAEU. 1895. S. 602; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 623.

 

³ Lehmann-Haupt. Armenien. II. 1. S. 60–64.

 

⁴ Пиотровский Б.Б., Гюзальян Г.T. Крепости Армении доурартского времени // Проблемы истории материальной культуры. 1933. № 5–6. С. 51. {232}

 

⁵ Кармир-блур. IV; Оганесян К.Л. Исследование архитектуры урартского города Тейшебаини: Автореф. дис. … канд. истор. наук. Ереванский политехнический ин-т. 1953. {234}

 

⁶ Rassam Н. Asshur and the land of Nimrod. New York, 1879. P. 377; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. {235}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 231–235.

 

[Ventrell]

Очень интересное было государство. Жаль, что рухнуло. Что-то урарты делали не так.

[Стефан]

Очень интересное было государство. Жаль, что рухнуло. Что-то урарты делали не так.

Неудачные войны правителей Урарту с ассирийскими царями Тиглатпаласаром III и Саргоном II в VIII в. до н.э. надломили его былое могущество. Несмотря на отдельные успехи Аргишти II и Русы II, к 650 г. до н.э. рост бюрократического аппарата, угасание внешнеполитической экспансии и внутренние междоусобицы привели Ванское царство к кризису. При последних урартских царях страна переживала упадок. Многие города Урарту оказались разрушены во 2-й пол. VII в. до н.э. в результате междоусобных войн, вторжений скифов и мидийцев. Ванское царство прекратило существование в VI в. (скорее всего, было завоёвано Мидией в начале века).
 

[kmet]

Любопытное фото из Эребуни периода Урарту