←  Советская Россия

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Почему СССР отверг "план Маршалла"?

Фотография ddd ddd 17.10 2012

Вот ругают колхозы, но именно эти колхозы не дали умереть многим людям

это было бы забавно если бы не многочисленные голода 30-х годов вызванные поспешной коллективизацией.
даже сам ваш пророк косвенно это признавал, почитайте его статью "головокружение от успехов".
Ответить

Фотография Дормидонт Дормидонт 17.10 2012

Я не сталинист и не сторонник компартии, я простой наблюдатель. В своё время по ТВ видел что то вроде попытки канонизации Сталина, что то же у меня вызвало отвращение. Вот на форуме все ругают Сталина и его гебистов, а между прочим это те самые кровавые сталинские приспешники вывели страну из общего хаоса. Вот ругают колхозы, но именно эти колхозы не дали умереть многим людям, а про то что именно при коммунистах стали вводится все различные ликбез и средние школы. И почему так все пытаются в течении 70 лет развенчать культ личности Сталина мне не понятно, он что никому покоя не дает.


Потому что полная беспомощность сегодняшнего общества всех братских республик перед произволом государственной власти, произволом олигархов, произволом нанимателей - есть прямое следствие разгрома большевиками гражданского общества и более 70 летнего его уничтожения ( всего лишь).
Ответить

Фотография K-49 K-49 17.10 2012

Я не сталинист и не сторонник компартии, я простой наблюдатель. ...почему так все пытаются в течении 70 лет развенчать культ личности Сталина мне не понятно, он что никому покоя не дает.

Вы ошиблись на четырнадцать лет. :) Мне тоже непонятно, чего же тут развенчивать? Особенно после Вашего демотиватора. :D
Ответить

Фотография smallbear smallbear 17.10 2012

Потому что полная беспомощность сегодняшнего общества всех братских республик перед произволом государственной власти, произволом олигархов, произволом нанимателей - есть прямое следствие разгрома большевиками гражданского общества и более 70 летнего его уничтожения ( всего лишь).

:lol: :lol: :lol:
Ага раскажите это российскому крестьянству начала 20го века :)
Ответить

Фотография K-49 K-49 20.10 2012

:lol: :lol: :lol:
Ага раскажите это российскому крестьянству начала 20го века :)

Российское, украинское, молдавское и прочие крестьянства Российской империи начала прошлого века "академиев", разумеется, не кончали, и не знали, что такое "гражданское общество" и с чем его едят. Подозреваю, что и Вы о нем узнали совсем недавно. Как, впрочем, и мы. Я даже уверен, что о нем ничего не знали ни Николай Второй, ни профессор Милюков, ни адвокат Керенский, ни профессиональный революционер Иосиф Сталин.
Сообщение отредактировал kurnavin49: 20.10.2012 - 02:44 AM
Ответить

Фотография shutoff shutoff 20.10 2012

Российское, украинское, молдавское и прочие крестьянства Российской империи начала прошлого века "академиев", разумеется, не кончали, и не знали, что такое "гражданское общество" и с чем его едят. Подозреваю, что и Вы о нем узнали совсем недавно. Как, впрочем, и мы. Я даже уверен, что о нем ничего не знали ни Николай Второй, ни профессор Милюков, ни адвокат Керенский, ни профессиональный революционер Иосиф Сталин.


Хорошая тема для анализа сути сталинского режима, который Ваши, г-н Курнавин, оппоненты называют "социализмом", но с чего Вы взяли, что они понимают значение понятия "Гражданское общество"? Разве в тех странах, где оно существует в самых прогрессивных формах столь уж высокий % населения может пользоваться его преимуществами? Для этого ведь необходим довольно высокий уровень культуры, образованности, квалификации и, даже, нравственных качеств - если у тебя потеют руки и бегают глаза в поисках чего-то плохо лежащего, мало кто захочет иметь с вами дело, т.б. - на равных... ИМХО.
Ответить

Фотография SiriusEye SiriusEye 12.10 2015

Ужас, просто ужас. Читаю Курнавина и ужасаюсь. Это тогда ещё началось, когда этот гражданин высказался в защиту "бедных крымских татар, сосланных в степь шизофреником Сталиным". Теперь читаю о "независимости Японии" и о том, что "надо было принять план Маршалла".

Прихожу к такому выводу, что никогда не сойдутся в единой точке зрения сталинисты и анти-сталинисты, про-западники и русофилы, левые и правые, монархисты и республиканцы, и т. д. Видимо, заложена в людях какая-то программа, обеспечивающая дуализм мнений.

 

P. S. Значит, будем бороться за свои идеалы. Бороться и бить без пощады. :mad:

Ответить

Фотография Castle Castle 12.10 2015

Значит, будем бороться за свои идеалы.

Хорошо, что хоть у части наших граждан есть идеалы.

 

Бороться и бить без пощады.

Это как? Будете бить без пощады людей, у которых другие идеалы? Даже если они ничего другого противозаконного не сделали? Как у нас в 1917г.? Как в Германии в 1933г.? Как на Украине в 2014г.?

И чем это закончится?

Ответить

Фотография Сириус Сириус 12.10 2015

Прочитал статейку в топике. 

Явно пропагандисткая статья. Одна только фраза - "Виктор Суворов в "Последней республике" утверждал, что Сталин..." чего стоит! Утверждал он видетели! ))) Уже смешно!

Вот уж нашли очевидца событий!

Да и сам контекст - мол не стоило ради бомбы отказываться от плана маршала. История показала, ради бомбы можно отказаться от чего угодно, в т.ч. и от подачек.

Тут же надо Сталина лягнуть, мол изверг смерти всем хотел. Мож и хотел, но вы обоснуйте нормально, а не если бы и кабы...

Кстати, статья не утверждает ничего о размерах помощи для СССР, стоило оно вообще того или нет. Полагаю раз отказались наши, то не стоило, чай не дураки в политбюро сидели. 

Ответить

Фотография K-49 K-49 12.10 2015

Ужас, просто ужас. Читаю Курнавина и ужасаюсь. Это тогда ещё началось, когда этот гражданин высказался в защиту "бедных крымских татар, сосланных в степь шизофреником Сталиным". Теперь читаю о "независимости Японии" и о том, что "надо было принять план Маршалла".

Прихожу к такому выводу, что никогда не сойдутся в единой точке зрения сталинисты и анти-сталинисты, про-западники и русофилы, левые и правые, монархисты и республиканцы, и т. д. Видимо, заложена в людях какая-то программа, обеспечивающая дуализм мнений.

 

P. S. Значит, будем бороться за свои идеалы. Бороться и бить без пощады. :mad:

Вы бы, борец вы наш, сперва определились для себя с вашими идеалами. Небось, с бору по сосенке набрано. Эклектика, так сказать.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 11.07 2018

1.5. «План Маршалла» и «план не-Маршалла»: 1947 год и экономический «тяни-толкай» в Европе

 

Наиболее подробный документальный анализ зигзагов советской и западной дипломатии вокруг обсуждавшего «план Маршалла» Парижского Совещания министров иностранных дел Великобритании, Франции и СССР (27 июня – 2 июля 1947 года) можно найти в работах известного историка-международника М.М. Наринского175. Вместе с тем представляется важным добавить ряд документальных штрихов к имеющимся представлениям об участии СССР в первом и последнем общем обсуждении «Плана Маршалла» летом 1947 года.

 

Советский Союз принял предложение Франции и Великобритании принять участие в обсуждении заявления американского государственного секретаря Дж.К. Маршалла, сделанного им в Гарвардском университете 5 июня 1947 года. В своем выступлении Маршалл высказал предложение осуществить программу американской экономической помощи для восстановления разрушенных войной экономик европейских стран. Хотя {103} никакой конкретной информации о характере, размерах и способах реализации этого проекта Москва в тот момент не имела.

 

О заинтересованности Москвы в присоединении к этому плану говорит состав советских экономистов – членов советской делегации на Парижское совещание. В их число входил имевший мировой авторитет, хотя и опальный в то время в СССР академик Е. Варга, руководители европейских отделов МИДа, включая правовой и экономический. О серьезности отношения Москвы свидетельствуют и директивы для советской делегации на этом совещании.

 

Наиболее показательным для понимания причин патовой ситуации, возникшей между делегациями на Совещании министров иностранных дел СССР, Великобритании и Франции в Париже и последующего отказа СССР от участия в «плане Маршалла», является сопоставление установок советской делегации и аналогичных документов со стороны Великобритании, Франции и США.

 

Конечный текст советских директив был утвержден 25 июня 1947 года и неоднократно цитировался в исследованиях176. Однако наиболее полно советскую позицию раскрывает не конечная сокращенная версия, а первоначальная, более детальная, которая была послана на утверждение Молотову еще 21 июня 1947 года177. Во-первых, она подтверждала логику восприятия «плана Маршалла» со стороны советских дипломатов: говоря о «характере и условиях» предполагаемой помощи США, которые предстояло выяснить на конференции, в документе давались варианты советских догадок на этот счет: то ли это новый ленд-лиз, то ли долларовый или товарный кредит178. Далее уже шли вопросы механизмов реализации этой программы. Важно отметить, что в советском восприятии план Маршалла был продолжением ленд-лиза, новой кредитной линией, а не многоходовой программой построения платформы для европейской {104} интеграции с введением таможенных союзов в Европе, как это мыслилось в Вашингтоне.

 

Как отмечалось в варианте ответного выступления Молотова на предложения Бевина, подготовленном сотрудниками советской делегации (Кумыкин, Геращенко и Колпаков), «речь может идти лишь об оказании реальной помощи европейским странам путем предоставления им оборудования, сырья, продовольствия, для того чтобы они могли быстрее закончить восстановление и приступить к дальнейшему развитию своего хозяйства. Такая помощь в настоящее время возможна и желательна со стороны Соединенных Штатов»179. Ту же мысль подтверждает проведенное в 1990-е годы интервьюирование М.М. Наринским советского дипломата В. Ерофеева, который объяснял участие СССР в обсуждении «плана Маршалла» следующим образом: «Надо было согласиться на это предложение и попробовать, если не совсем устранить, то максимально сократить все отрицательные черты, добиться, чтобы они не навязывали нам каких-то условий. Короче говоря, что-то вроде ленд-лиза. Молотов был как раз сторонником такого подхода»180.

 

Слова Ерофеева подтверждала директива советской делегации: «При обсуждении любых конкретных предложений, касающихся американской помощи Европе, советская делегация должна возражать против всяких условий такой помощи, которые могли бы повлечь за собой ущемление суверенитета европейских стран или их экономическое закабаление»181. Советским представителям предписывалось показать отрицательное отношение СССР к условиям предоставления помощи в Греции и Турции. Делегация должна была возражать против «возможных предложений о составлении такого общеевропейского экономического плана, который препятствовал бы промышленному развитию стран Восточной Европы и закреплял бы довоенное соотношение между экономикой {105} отдельных европейских стран»182. Существование общеевропейского плана допускалось, но, как подчеркивалось в инструкции, «на основе заявок отдельных стран с учетом того, какие из них могут быть покрыты за счет европейских ресурсов, и какие – за счет американских поставок»183. Таким образом, СССР не отвергал с ходу американскую помощь Европе и вообще идею общеевропейского плана реконструкции, но делал акцент на минимальное координирование, максимальный учет индивидуальных особенностей стран и, самое главное, сбалансированность американской помощи внутриевропейскими ресурсами, с целью предотвратить попадание Европы в полную зависимость от США.

 

В институциональном плане СССР стремился противодействовать планам Британии и Франции обойти при разработке европейских экономических программ ЕЭК ООН. Как видно из директив, делегация должна была возражать против привлечения таких структур, как МБРР, МВФ и Организации по продовольствию и сельскому хозяйству (ФАО). «Советская делегация должна также возражать против попыток продолжить деятельность Чрезвычайного Европейского Экономического Комитета путем привлечения к разработке европейских экономических программ. Советская делегация может согласиться с привлечением к этой работе в качестве консультативного органа Европейской угольной организации на тот период, пока ее функции не будут переданы Европейской экономической комиссии»184.

 

Таким образом, СССР всячески стремился сохранить контроль над координацией будущей экономической помощи через органы ООН (где у него были голоса Украины, Белоруссии и восточноевропейских стран) в механизме принятия решений по «плану Маршалла», противясь созданию новых структур с неясным представительством. {106}

 

Весьма интересен с точки зрения отношения Москвы к интеграционным схемам «плана Маршалла» пункт 8 данных директив, который позднее был исключен. В нем говорилось, что если «английская или французская делегации поставят вопрос о «так называемом облегчении торговли путем общего снижения таможенных тарифов европейских стран, а также о предоставлении общих экономических возможностей, советская делегация должна возражать против обсуждения таких предложений, мотивируя это тем, что такие вопросы должны решаться путем переговоров с каждой заинтересованной страной»185.

 

Едва ли не самое главное условие, ставившееся советским делегатам и ставшее камнем преткновения на переговорах, был вопрос о Германии. Участие Германии в планах экономической помощи Европе было невозможно до соглашения об экономическом единстве этой страны и урегулировании вопросов выплаты репараций. Задачей советской делегации было отстоять выполнение Германией репарационных обязательств и сохранение полной компетенции Контрольного Совета четырех держав-победительниц, не допустив передачу экономических вопросов на откуп каких-либо других организаций. Для гарантии отсутствия предпосылок для возрождения германского военного потенциала ставилась задача добиться немедленного введения четырехстороннего контроля над рудниками Рурской области186.

 

Установки делегаций Великобритании, Франции и США показывают прямо противоположные цели на совещании. У западных стран изначально было другое отношение к программе американской помощи. Трехсторонним переговорам в Париже предшествовали англо-французские переговоры 17–18 июня 1947 года, а уже в ходе Совещания произошли секретные переговоры представителей британского кабинета с помощником государственного секретаря США по {107} экономическим вопросам У. Клейтоном 24–27 июня, информация o которых скрывалась от СССР187.

 

В отечественных исследованиях по «плану Маршалла» распространены ссылки на поступившую в Москву по каналам разведки информацию из Лондона о сути секретных англо-американских переговоров. Считается, что именно она сыграла решающую роль в резкой смене отношения Кремля к «плану Маршалла» и окончательном повороте Москвы от сотрудничества к конфронтации с бывшими союзниками. Вместе с тем никто так и не представил этот решающий документ, хотя подобная информация наверняка должна была бы исходить от представителей «кембриджской пятерки»188.

 

Единственный доступный источник, прямо указывающий на это – мемуары Павла Судоплатова. Он пишет о том, что информация поступила в Комитет информации Вышинскому от Дональда Маклейна. Суть шифровки сводилась к тому, что цель плана – установление американского экономического господства в Европе. Он также предусматривал прекращение репарационных выплат Германией189.

 

Эти данные подтверждаются доступным для исследователей документом более низкого уровня, поступившим по каналам МИДа СССР. Как указывалось в информации, полученной советским корреспондентом ТАСС в Лондоне от коллеги из агентства «Ассошиэйтед пресс» Гавшона, англичане и американцы во время секретных переговоров в Лондоне договорились о том, что «план Маршалла» будет конкретным «планом реконструкции», а не просто помощью европейским странам по подобию ликвидированной в начале 1947 года ЮНРРА. Во-вторых, согласно {108} сепаратной договоренности, он виделся как цепочка отраслевых комитетов, подчиненных главному комитету. В комитетах должны были быть представлены малые европейские страны (независимо от их степени участия в антигитлеровской коалиции). Самое главное – подобная организация виделась исключительно вне стен и контроля ООН.

 

Причиной этому был принципиальный вопрос о Германии, не являвшейся членом ООН. США и Британия договорились сделать Германию ключевым элементом восстановления Европы. Отсюда следовала англо-американская установка на саботаж выплат германских репараций СССР190. Таким образом, директивы советской делегации диаметрально расходились с планами франко-британской стороны, особенно в пункте участия Германии и привлечения Европейской экономической комиссии ООН.

 

В своих выступлениях Молотов исходил из логики и опыта ЮНРРА и ленд-лиза. Он выступил против всеобъемлющей экономической программы для европейских стран в вариантах, предложенных французской и британской делегациями. Главным аргументом было неизбежное вмешательство во внутренние дела государств-получателей помощи. Как показывает стенограмма, и в дискуссии, и в программных заявлениях советский представитель подчеркнуто употреблял термин «национальная экономика».

 

28 июня Молотов внес советские предложения по повестке дня Совещания:

 

1. Установление потребностей европейских стран в американской помощи.

 

2. Определение методов рассмотрения заявок европейских стран в американской экономической помощи (создание соответствующих комитетов; взаимоотношения с Европейской экономической комиссией).

 

3. Выяснение возможностей, характера и условий американской экономической помощи Европе191. {109}

 

Не получив одобрения своей версии повестки дня, которая сводилась к формуле «утром – деньги, вечером – стулья», советская сторона предложила свой вариант «плана Маршалла». Он был озвучен Молотовым на третьем дне заседания министров иностранных дел в Париже 30 июня. Предлагалось создать Комитет содействия с подкомитетами по продовольствию, топливу и оборудованию. В него должны были войти СССР, Великобритания, Франция и другие европейские государства. Задачами Комитета являлись: сбор заявок от европейских стран на предоставление американской помощи; составление на их основе сводной программы, в которой приоритет отдавался бы странам антигитлеровской коалиции; выяснение возможностей США предоставить запрашиваемую помощь. Комитет, согласно мысли Молотова, должен был установить контакт с Европейской экономической комиссией ООН. Вопрос о Германии выводился за скобки, оставаясь в компетенции четырех великих держав192.

 

Возглавлявший британскую делегацию министр иностранных дел Эрнест Бевин сразу заявил, что это противоречит его инструкциям на совещании, а потому его продолжение кажется ему безнадежным. Глава французской делегации министр Жорж Бидо более дипломатично заметил, что он должен изучить текст, чтобы понять, какие предложения Молотова совместимы с инструкциями его правительства, а какие нет193.

 

Согласованная англо-французская позиция и советские предложения, как уже говорилось, исходили из прямо противоположных директив. Разногласия коренились не только в проблеме Германии, но в самой философии «помощи» – советском представлении о новом ленд-лизе и западном – о гораздо более масштабной и долгосрочной перестройке национальных экономик. Хотя термина «интеграция» никто не употреблял, и более того, на совещании Бевин всячески заверял в отсутствии связи между вопросом о {110} сохранении суверенитета и участием в «плане Маршалла». Различие в «философии», изначальных шаблонах и представлениях об американской помощи, помноженные на недоверие и секретную дипломатию Великобритании, Франции и США привели к отказу советской стороны принять участие в общеевропейском плане экономической реконструкции.

 

Так ли был недостижим компромисс на совещании в Париже? Представляется, что в определенный момент советские участники потеряли интерес к этому мероприятию. Как только стала известна суть закулисных переговоров Э. Бевина с У.Л. Клейтоном, советские делегаты ужесточили свою позицию. Судя по стенограмме заседаний, более жесткую линию заняли и англичане. Бидо пытался до последнего спасти встречу от провала, но и в его последних выступлениях появилось больше стальных нот, нежели компромиссных формулировок. Каждая сторона старалась выгородить себя и обвинить другую в ставшем очевидным расколе Европы194. СССР отказался от участия в «плане Маршалла» в том виде, как его представляли французы и англичане. Таким образом, экономический раскол произошел гораздо раньше военно-блокового оформления «холодной войны».

 

Казалось бы, СССР поставил жирный крест на «плане Маршалла». Началась мощная пропагандистская кампания против «маршаллизации» стран Западной Европы. Однако опустился ли железный занавес в умах советского руководства после того, как советская делегация покинула Париж?

 

В книге С.А. Микояна «Анатомия Карибского кризиса» приводятся свидетельства венгерского министра Ниярди о том, что в отличие от Сталина, Анастас Иванович, по крайней мере, до 1948 года, питал надежду на участие СССР в «плане Маршалла». Со слов Ниярди, Микоян в 1948 году якобы прямо сказал ему: «план Маршалла может со временем не только облегчить напряженность между Востоком и Западом в сфере экономики, но может также иметь позитивный эффект в {111} улучшении политической атмосферы. […] Мы могли бы с успехом использовать несколько миллиардов американских долларов для той огромной работы по восстановлению, которая нам предстоит». Комментируя эти слова, Ниярди поделился с сыном А.И. Микояна своей уверенностью, что, говоря это, его отец производил впечатление человека, верящего в возможность участия СССР в «плане Маршалла»195.

 

Хотя иных подтверждений слов Ниярди в распоряжении историков нет, небезынтересен один документ без точной даты и названия, найденный в фонде Г.М. Маленкова. Документ под грифом «совершенно секретно» представляет собою вопросник и запись диалога в формате вопрос-ответ по проблемам реорганизации мировой экономики в свете подготовки к некоей «международной конференции социалистических партий»196.

 

1947 год был годом ослабления позиций Маленкова на советском политическом олимпе, периодом временного триумфа группы Жданова. Тем не менее, судя по наличию текста в его личном фонде и типичному для советских документов этого времени характеру ответов, можно сделать вывод, что интервьюируют высокопоставленного советского представителя, скорее всего именно Маленкова. Об этом косвенно говорят и окружающие этот документ другие записи (стенограммы бесед Маленкова с Пьетро Ненни в 1947 году). Основываясь на этих данных, интервью можно приблизительно датировать второй половиной 1947 года, когда уже шла подготовка к реализации «плана Маршалла» на Западе, а СССР формально отказался от участия. Если посмотреть на крупные международные конференции второй половины 1947 года, то с наибольшей вероятностью подготовка этого документа была связана с Информационным совещанием представителей коммунистических партий в Польше в Шклярской Порембе 22–28 сентября 1947 года. На нем был представлен известный {112} жесткостью своих оценок доклад Жданова, провозгласивший деление мира на два лагеря. Важная часть доклада была посвящена «американскому плану закабаления Европы». Итогом этого совещания стало известное решение о создании Коминформа.

 

Вероятно, документ из фонда Маленкова представлял собою некий более гибкий вариант советского подхода к отношениям с США. Как следует из его текста, несмотря на набор характерных для второй половины 1947 года штампов, удивительно, что собеседник не отговаривает западные страны от принятия американской помощи.

 

«Вопрос: не считаете ли Вы, что «план Маршалла» может в некоторой степени помочь экономическому восстановлению европейских стран?

 

Ответ: «План Маршалла» направлен не на восстановление европейских стран, а на их порабощение. Существо «плана Маршалла» состоит в том, чтобы расколоть Европу, создать «Западный блок» под эгидой Америки, восстановить германский империализм, реставрировать власть помещиков и капиталистов в странах новой демократии и заставить их отказаться от тесного экономического и политического сотрудничества с Советским Союзом.

 

«План Маршалла» отражает стремление американских империалистов разрешить за счет европейских стран свои трудности и смягчить действие надвигающегося экономического кризиса. […]

 

Вопрос: Следует ли, по Вашему мнению, отказаться от американской помощи и экономических связей с США вообще?

 

Ответ: Нет, не следует отказываться. Конечно, наивно было бы считать, что США будут оказывать европейским странам какую-либо бескорыстную помощь. Но это не значит, что надо отказываться от экономических связей с США и американских займов. Однако главным условием этих экономических связей должно быть ограждение национального суверенитета и экономической независимости страны. Иностранные займы и кредиты не должны быть главным источником восстановления {113} национальной экономики. Основным и решающим условием восстановления страны должны стать мобилизация и использование внутренних сил и ресурсов и развитие собственной промышленности.

 

Вопрос: как, по Вашему мнению, должны строиться экономические отношения между различными государствами?

 

Ответ: они должны строиться исключительно на принципах равноправия сторон и взаимного уважения их суверенных прав. Примером этому могут служить договоры Польши, Югославии, Чехословакии, Венгрии, Болгарии и Финляндии с СССР. Эти договоры являются взаимно выгодными для их участников и не содержат в себе посягательства на их государственную независимость»197.

 

Как показывает эта цитата, в ответах высокопоставленного советского собеседника явно обнаруживается странное противоречие: с одной стороны, всячески доказывается, что «план Маршалла» не помогает восстановлению послевоенных экономик стран Западной Европы и направлен против СССР; с другой – вместо ожидаемого и, казалось бы, логичного призыва к борьбе с американским присутствием в Европе говорится, что отказываться от кредитов и развития экономических связей с США ни в коем случае не стоит. Следует лишь соблюдать разумные пропорции этих займов и строить отношения не на многосторонней, а двусторонней основе, не допуская чрезмерной зависимости от Вашингтона.

 

О скрытом сопротивлении в 1947 году советских чиновников повороту СССР к экономической автаркии в рамках блока социалистических стран говорит и совершенно неизвестный эпизод с рассмотрением вопроса об участии СССР в комитетах ЕЭК ООН. На примере эволюции советской позиции в этой организации как на лакмусовой бумаге отражается весь драматизм поворота СССР от сотрудничества к соперничеству.

 

Как следует из сухих выписок из протоколов Коллегии МИДа СССР, в сентябре – октябре 1947 года состоялись четыре {114} заседания (!) Коллегии по вопросу об участии СССР в комитетах ЕЭК ООН, причем три из них были признаны неудовлетворительными.

 

26 сентября рассматривался вопрос о созыве Комитета по углю ЕЭК ООН и Коллегия обязала выступавшего с докладом заведующего Экономическим отделом В.С. Геращенко представить новые предложения, с учетом сделанных во время обсуждения замечаний198. 30 сентября состоялось повторное рассмотрение вопроса об участии в комитетах ЕЭК ООН с докладами Геращенко и его заместителя А.С. Чистякова. По итогам обсуждения было решено, что «вопрос т. Геращенко не подготовлен». Геращенко и Чистякову поручалось в трехдневный срок разобраться в вопросе и внести конкретные предложения199. Но и на состоявшемся 7 октября 1947 года заседании Коллегии МИД опять было сочтено, что предложения недостаточно подготовлены и вопрос откладывался до следующего заседания, а Геращенко и Чистякову поручалось подготовить новые предложения «с учетом состоявшегося обмена мнениями»200.

 

Хотя мы не располагаем стенограммами этих заседаний, суть «замечаний» можно понять по эволюции текстов докладных записок Геращенко и Чистякова, стремившихся обосновать и сохранить участие СССР хотя бы в одном рабочем комитете ЕЭК ООН.

 

25 сентября (накануне первого заседания) Геращенко в записке Молотову писал: «учитывая, что СССР, БССР и УССР являются членами Европейской экономической комиссии и что наш отказ от участия в Комитетах, созданных Комиссией, явился бы поводом для квалификации его как нежелания сотрудничать в разрешении европейских экономических проблем, в силу этого, целесообразно принять участие в работе некоторых комитетов»201. Ссылаясь на мнение МВТ СССР, в {115} записке отмечалось, что «непосредственной пользы» такое участие не приносило, однако по указанным выше соображениям предлагалось дать согласие на работу в комитетах по углю, транспорту и комитета по промышленности и снабжению. Сообщалось, что Министерство путей сообщения также не возражало против участия советского представителя в комитете по транспорту202.

 

После обсуждения на Коллегии 30 сентября Геращенко и Чистяков подготовили новую записку Молотову (от 4 октября), в которой «дополнительно разобрались» в вопросе об участии в комитетах ЕЭК ООН. В ней аргументировалась нецелесообразность участия в комитетах по углю, электроэнергии, промышленности и снабжении, подкомитетам по пиломатериалам, удобрениям и щелочам, а также в совещании по жилищным вопросам. Во-первых, акцентировалось внимание на том, что комитеты имели право делать рекомендации, а «подобного рода рекомендации совершенно неприемлемы для Советского Союза». Во-вторых (и это было самое главное!), отмечалось, что из 16 стран-участниц ЕЭК ООН 11 одновременно стали членами Комитета европейского экономического сотрудничества – структуры, созданной в 1947 году для реализации «плана Маршала».

 

Этот Комитет обнародовал доклад-программу восстановления экономики западноевропейских стран, детализированный план поэтапной реализации «плана Маршалла». «Можно полагать, – писали во второй записке Геращенко и Чистяков, – что указанные 11 стран, участвовавшие в разработке доклада, будут стремиться использовать Комитеты в целях проведения таких решений, которые позволили бы им осуществлять регулирование производства отдельных европейских стран в своих интересах. Учитывая это обстоятельство, нам не следует своим участием в Комитетах связывать себя в критике политики стран-участников Комитета европейского экономического сотрудничества во время обсуждения его рекомендаций, которые {116} будут вынесены соответствующими Комитетами на рассмотрение Европейской Экономической Комиссии»203.

 

Но даже несмотря на эти новые оценки, экономисты МИДа, как за последнюю соломинку, цеплялись за участие в хотя бы одном рабочем подразделении ЕЭК ООН – в Комитете по транспорту. Геращенко и Чистяков отмечали, что этот орган в отличие от других не обладает правом выносить рекомендации. В вопросах организации перевозок в Европе крайне заинтересованы дружественные страны Восточной Европы. Участие давало СССР бонус в виде доступа к информации о состоянии европейского железнодорожного и водного транспорта204.

 

К записке прилагался подготовленный ими проект письма на имя И.В. Сталина и проект постановления Совета Министров СССР. Однако, после очередной выволочки на заседании Коллегии, Геращенко и Чистяков были вынуждены написать последнюю записку, полностью пересмотрев свои позиции. 13 октября они уже признали нецелесообразность участия в Комитете по транспорту ЕЭК ООН. Поддержка дружественных стран признавалась возможной для СССР в рамках участия в общих сессиях ЕЭК205. Ни в одном рабочем комитете СССР представлен не был, о чем 16 октября 1947 года Сталина параллельно информировали и Молотов (шифрограммой на юг), и Вышинский (запиской с развернутым обоснованием)206.

 

Еще в мае 1947 года, накануне второй сессии ЕЭК ООН и до обсуждения «плана Маршалла» в Париже, В.С. Геращенко и В.А. Зориным была составлена записка на имя Молотова «О дальнейшем направлении работы советских представителей в Европейской экономической комиссии». В ней советские экономисты предлагали внести предложение на июльской сессии ЕЭК о создании специального фонда при ЕЭК для восстановления и развития промышленности и сельского хозяйства {117} стран, пострадавших от вражеской оккупации. В документе отмечалось, что это была бы альтернатива превращения Европы в рынок для американской продукции с использованием ЕЭК. Предлагалось тем самым противопоставить линии США «нашу позицию использования американских капиталов для промышленной реконструкции особо пострадавших стран Европы и увеличения занятости населения»207.

 

В то же время уже в этом документе появляются попытки предложить выработать альтернативный план экономического сотрудничества и торговли со странами Восточной и Северной Европы на 3–5 лет, с тем чтобы поддержать «новые демократические режимы» и помочь им противостоять экономическому нажиму США208.

 

Казалось бы, противопоставить что-либо более экономически привлекательное, чем «план Маршалла», не располагая теми финансово-экономическими ресурсами, какими располагали в конце войны США, для СССР (как страны, понесшей наибольший ущерб) было утопией. Однако эта утопия разделялась не только в СССР, но и в ряде капиталистических стран, что делало такое видение возможной альтернативы не столь утопическим в тот момент времени.

 

В этом отношении показателен состоявшийся в октябре 1947 года визит делегации английских лейбористов-парламентариев в СССР. Ему было придано чрезвычайно большое внимание с советской стороны: достаточно сказать, что после приемов в Москве делегатов посадили на самолет и отправили на личную встречу с Иосифом Виссарионовичем в его резиденцию в Сочи, а все беседы отличались необычайной продолжительностью и откровенностью собеседников с обеих сторон.

 

Этот визит предстает в особо важном свете для раскрытия нашей темы, если учесть неизвестную переписку с советской стороной главного вдохновителя и организатора этой поездки – левого лейбориста Кони Зиллиакуса. Сам Зиллиакус не {118} раз оказывался автором смелых и конструктивных инициатив в отношении СССР и играл роль эксперта по Советскому Союзу и международным отношениям в лейбористской партии, выступая с лекциями и публикуя книги и памфлеты. В 1947 году он был членом Исполнительного комитета Фабианского общества, членом совещательного Комитета Фабианского общества, бывшим членом исполкома Лейбористского Национального Союза и членом влиятельного Королевского института международных дел.

 

В личном и конфиденциальном письме послу СССР в Лондоне Г. Зарубину от 8 августа 1947 года Зиллиакус излагал цели «намеченной экспедиции» по странам Восточной Европы. Он довольно подробно описал эволюцию политической линии лейбористской партии и произошедший в рядах консервативной партии раскол по вопросу внешнеполитического курса страны. На этом фоне специально подобранный Зиллиакусом состав группы лейбористов, по его признанию, давал основания полагать, что по возвращении из поездки эти люди составят центр притяжения для тех политиков, которые противились американскому давлению во внешней политике. Они должны были стать костяком лейбористского лобби, которое придерживалось более сбалансированного курса на развитие отношений с близкими британским социалистам в идейном плане странами Восточной Европы. Подобранный Зиллиакусом состав делегации включал представителей трех крупнейших профессиональных союзов Великобритании (горняков, машиностроителей и железнодорожников), членов группы по торговле и промышленности фракции лейбористов в британском парламенте и одного члена руководящего органа партии – Национального исполнительного комитета209.

 

Вот как виделся результат этой поездки «бунтовщику» Зиллиакусу: «это ядро в свою очередь станет авангардом в кампании по перестройке психологических и моральных основ нашей внешней политики, то есть оно еще больше увеличит силы внешнеполитических бунтовщиков. Оно включит в себя видных деятелей {119} тред-юнионов. Кроме того, оно направит кампанию не к пустым и нереальным решениям, предложенным, например, Р.Х.С. Кроссманом и Майклом Футом и даже Р.В. Маккеем, которые увлекаются фантазиями насчет западного блока, независимого как от США, так и от СССР, и управляемого антикоммунистическими социал-демократами, а в том направлении, на котором я настаивал в течение долгого времени: мы должны основывать нашу политику в Азии на интернационализме, а не на империализме, а это означает, что мы должны совместно с СССР настаивать на том, чтобы были учтены англо-советские взгляды в вопросах Дальнего Востока, а также на полном участии Советского Союза в урегулировании дел Среднего Востока, в международных полицейских мероприятиях в этом районе и в международном контроле Суэцкого канала, а также в демилитаризации Кипра и Додеканез. Совет Безопасности и Социально-Экономический Совет Объединенных наций будут орудиями этой политики»210.

 

Развивая свои положения о необходимости социализма для здоровой международной политики в Европе, Зиллиакус выдвигал собственый, альтернативный официальному, внешнеполитический курс Соединенного Королевства и, по сути, альтернативный план европейской интеграции – план единой социалистической Европы. «Если мы будем действовать в этом духе, – писал он в письме, – мы должны принять коммунистические партии так же, как и социалистические партии, в качестве партнеров в деле реконструкции и в деле объединения и умиротворения Европы посредством регионального соглашения в рамках Объединенных наций, опирающегося на треугольник англо-франко-советских союзов. Допустимо существование западного подразделения в рамках этого соглашения, приближающегося к федерации, но это возможно лишь как часть общего соглашения с СССР, охватывающего всю Европу и использующего Европейскую Экономическую Комиссию Объединенных наций как один из инструментов проведения этой политики»211. {120}

 

Такая подоплека визита англичан предопределила постановку в центре беседы В.М. Молотова с лейбористами в Москве 13 октября 1947 года вопросов торговых и экономических отношений между Британией и СССР. Англичане были настолько заинтересованы в восточноевропейских рынках для своего экспорта и озабочены продовольственной проблемой на Британских островах, что ставили напрямую вопрос о возможности приобщения английской экономики к планам координации народного хозяйства стран Восточной Европы. «Вместо того, чтобы иметь соглашения между Англией и отдельными восточноевропейскими странами, следует разработать какой-то координированный общий план, что-то вроде восточноевропейского "плана не-Маршалла212, – прямо заявил Молотову глава делегации К. Зиллиакус.

 

И в беседе с Молотовым, и в беседе со Сталиным лейтмотивом выступлений британцев было чувство надвигающегося экономического кризиса и боязнь попадания в полную зависимость от «американского капитализма». «Усиление экономического кризиса, возможно, приведет к созданию экономического блока в западной Европе, который послужит противовесом для американского блока», – высказался по этому поводу член Исполкома профсоюза железнодорожников Артур Чэмпион213. Последовал ответ Сталина: «Это не исключено»214.

 

Мысль Чэмпиона спровоцировала длинное выступление главы СССР относительно «оптимальной» торгово-экономической политики Британии. Как следует из записи беседы, «если бы он, тов. Сталин, был англичанином, скажем, членом лейбористского правительства, он бы принял такую установку. Он не стал бы ослаблять экономические связи с США. Он продолжил бы эти связи, но одновременно он бы наладил отношения со странами, которые нуждаются в английском оборудовании и могут поставлять продовольствие [выделено мною. – М.Л.]. Он {121} потребовал бы, чтобы Америка пошла на уступки и, если она на это не пойдет, если она не предоставит более льготные условия, то он бы начал укреплять связи с другими странами, откуда Англия может получить продовольствие. Это обстоятельство предоставило бы Англии возможность иметь в руках средство давления на Америку, и Америка стала бы более уступчивой. Тогда исключительная зависимость Англии от Америки отпала бы, и Англия, став более самостоятельной, могла бы вести политическую игру и маневрировать, используя эти возможности… Россия, а также другие страны Европы, которые уже кое-что имеют и торгуют между собой, могли бы предоставить то, в чем Англия нуждается. Если этого не сделать, если Англия не будет искать опоры одновременно в США и в Европе, тогда ей будет плохо, она ослабнет и подпадет под полную зависимость от Америки. Фунт стерлингов потеряет свою ценность»215.

 

Прямо-таки теория «трех окружностей» Черчилля, только в изложении Иосифа Виссарионовича. Из вышеприведенного эпизода можно заключить, что в 1947 году Сталин уже не опровергал полностью возможность объединения европейских стран на экономической основе, хотя очень хотел видеть это объединение в виде нейтральной или по крайне мере самостоятельной «третьей силы», неподвластной прямому диктату США и связанной экономическими отношениями с СССР. При этом под «Европой» он явно подразумевал «большую Европу» с участием восточноевропейских стран и советской России, декларируя всяческую открытость к взаимовыгодной торговле с бывшей «мастерской мира». И вместе с этим так же, как и в таинственной беседе, из фонда Маленкова, Сталин, по-видимому, еще сохранял интерес к американским кредитам.

 

По сути, ни в 1947, ни в 1948 году СССР не выдвинул никакого «плана не-Маршалла», несмотря на очевидный запрос со стороны как западноевропейских, так и восточноевропейских стран. Создание Коминформа было ответом идеологическим, но не экономическим. В 1949 году был создан Совет экономической {122} взаимопомощи (СЭВ) как прямой ответ на консолидацию Западной Европы в рамках американской финансово-экономической помощи (создание в 1948 году ОЕЭС). Об этом напрямую говорилось в приложении к секретному протоколу закрытого совещания представителей правительств Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, СССР, Чехословакии 5 января 1949 года «О тесном экономическом сотрудничестве СССР и стран народной демократии». В нем отмечалось, что «отсутствие постоянных связей по согласованию экономической политики стран народной демократии и СССР в их торговых отношениях с другими государствами наносит ущерб экономическим интересам этих стран и объективно помогает Соединенным Штатам Америки и Англии использовать в своих интересах указанную несогласованность действий стран народной демократии и СССР. Это особенно выявляется в настоящее время, когда США, используя «план Маршалла», оказывают влияние на экономическую политику стран Западной Европы, направляя ее против интересов СССР и стран народной демократии»216.

 

Если создание СЭВ было хотя и запоздалым, но прогнозируемым ответом на «план Маршалла» и Организацию европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), то инновационный ассиметричный ответ со стороны Москвы появился лишь в апреле 1952 года в виде неправительственного международного экономического совещания и созданных на нем международных экономических структур. {123}

 

 

175 Наринский М. СССР и план Маршалла: по новым материалам Архива Президента РФ // Новая и новейшая история. 1993 № 2 С. 11–17; Наринский М. План Маршалла и Советский Союз // История европейской интеграции / Под ред. Намазовой А., Эмерсон Б. М., 1995. С. 30–45. {103}

 

176 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 18. Д. 214. Л. 5–7.

 

177 Там же. Л. 8–13.

 

178 Там же. Л. 8. {104}

 

179 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 18. Д. 213. Л. 21.

 

180 Цит. по: Наринский М. План Маршалла и Советский Союз… С. 33.

 

181 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 18. Д. 214. Л. 9. {105}

 

182 Там же.

 

183 Там же. Л. 10.

 

184 Там же. Л. 11. {106}

 

185 Там же.

 

186 Там же. Л. 11–13. {107}

 

187 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 19. Д. 231. Л. 5–6.

 

188 Например, в приводившихся статьях М.М. Наринского и Д.С. Алексеева, в монографии П.П. Черкасова вообще не делается никаких сносок. В официальной публикации «Очерки истории министерства иностранных дел» дается ссылка на американские архивы, содержащие записи беседы У. Клейтона и Э. Бевина – Очерки истории министерства иностранных дел России. Т. 2. С. 344.

 

189 Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. С. 378–379. {108}

 

190 Там же.

 

191 АВП РФ. Ф. 069. Оп. 31. П. 109. Д. 52. Л. 19. {109}

 

192 АВП РФ. Ф. 0629. Оп. 1. П.1. Д. 1а. Л. 140.

 

193 Там же. Л. 141. {110}

 

194 Там же. Л. 191–203. {111}

 

195 Микоян С.А. Анатомия Карибского кризиса. С. 474.

 

196 РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 14. Л. 33–36. {112}

 

197 Там же. {114}

 

198 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 25. Д. 313. Л. 1.

 

199 Там же. Л. 2.

 

200 Там же. Л. 3.

 

201 Там же. Л. 4. {115}

 

202 Там же. Л. 5. {116}

 

203 Там же. Л. 10.

 

204 Там же. Л. 14–15.

 

205 Там же. Л. 14–15.

 

206 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 25. Д. 314. Л. 1; 2–3. {117}

 

207 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 25. Д. 311. Л. 4.

 

208 Там же. {118}

 

209 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 35. Д. 486. Л. 16. {119}

 

210 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 35. Д. 486. Л. 16–17.

 

211 Там же. Л. 17. {120}

 

212 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 9. П. 2. Д. 23. Л. 27.

 

213 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 286. Л. 35.

 

214 Там же. {121}

 

215 Там же. Л. 36–37. {122}

 

216 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1073. Л. 3. {123}

 

Липкин М.А. Советский Союз и интеграционные процессы в Европе: середина 1940-х – конец 1960-х годов. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016. С. 103–123.

 

Ответить