←  Древний Рим

Исторический форум: история России, всемирная история

»

«Скифские войны» римлян с причерноморскими...

Фотография andy4675 andy4675 11.09 2014

Филосторгий, кн. 2:

 

Филосторгий сообщает также, что большое число заистрийских скифов (которых древние называли геталии", а ныне — гаталии12), изгнанных из отчизны за благочестие13, Ульфила14 уговорил на переселение в Римскую землю. Это племя некогда было обращено в христианскую веру следующим образом: в царствование Валериана и Галлиена15 несметное множество скифов16 переправилось через Истр и вступило в пределы Римской империи. Набег их потревожил значительную часть Европы, а оттуда уже они вторглись в Азию и заняли Галатию с Каппадокией. Там они захватили множество пленников, среди которых было немало клириков, и с большой добычей вернулись в родную землю17. Пленники же сии были людьми праведными, и, общаясь с варварами, немалое их число обратили к истинному благочестию, так что, просвещенные, они оставили язычество и перешли в христианскую веру. Из числа этих пленников были и предки Ульфилы, по происхождению каппадокий-цы, проживавшие вблизи города Парнаса, в селении под названием Садаголфина. Именно Ульфила был вождем перешедших в христианство выходцев из Готии, а первым их епископом он стал таким вот образом: царь, правящий в то время готами, направил его вместе с другими послом к императору Константину (так как обитавшие в этих краях варварские племена повиновались императору), и там Евсевий и бывшие с ним епископы рукоположили его для христиан в Гетике. Ульфила проявлял великую заботу о них и во всем прочем: составил для них собственную азбуку и перевел на родной их язык все книги Священного Писания, за исключением книг Царств, так как они содержат описание войн. Народ же сей необычайно привержен войне и гораздо более нуждается в строгой узде, чтобы обуздать воинственный пыл, чем в шпорах, дабы возбудить оный. Книги сии и правда заключают в себе великую вдохновляющую силу, ибо весьма заслуживают почитания и души верующих побуждают к служению Богу.

Итак, всех этих переселенцев император расселил в Ме-зии, где каждому было угодно; а сам Ульфила удостоился от него великих почестей, настолько, что в разговоре император часто величал его «Моисеем нашего времени». Впрочем, Филосторгий слишком уж превозносит Ульфилу и говорит, что и он, и бывшие у него в подчинении готы являлись приверженцами собственных его (Филосторгия) еретических убеждений
.

 

http://krotov.info/a...istoriki_07.htm

Ответить

Фотография Стефан Стефан 24.12 2015

Фрагмент «Новой истории» Зосима о войнах римлян с так называемыми «скифами» (250–279 гг.):

 

«23. Воспользовавшись преимуществами полного беспорядка, который образовался из-за небрежности Филиппа, скифы переправились через реку Танаис и начали опустошать страны вокруг Фракии. Деций отразил их нападение, и не только победил во всех сражениях, но и захватил их добычу и попытался отсечь их отступление, намереваясь уничтожить их так, чтобы они никогда снова не смогли бы напасть. (2) Император послал на берег Танаиса Галла с соответствующими силами, а сам атаковал противника с отдохнувшей армией. Всё шло в соответствии с планом, пока Галл не решил восстать и не отправил послов к варварам, побуждая их вступить в союз с ним и поддержать заговор против Деция. Варвары охотно согласились и вместе с Галлом, сохранившим свою гвардию на берегу Танаиса, разделили свое войско на три части, которые заняли передовую линию после похода. (3) Когда Деций расстроил большую часть этой передовой линии, вторая армия пала под его мощью. Третью часть, уже появлявшуюся на марше, он также разгромил. Следуя сигналу Галла об атаке, варвары двинулись вперед, полностью загнали римлян в болото и изгнали беспечных в неведомые местности. Все они были затянуты в трясину, а варвары со всех сторон напали на оставшихся римлян. Деций и всё его войско погибли до последнего человека. Таков был конец прекрасного императора.

24. Когда Галл таким образом достиг высшей власти и провозгласил своего сына Волузиана соправителем, он всем объявил, что Деций с войском погиб из-за собственного вероломства. Успех варваров значительно возрос, (2) так как Галл не только позволил им возвратиться домой с их добычей, но и обещал выплачивать им определенную сумму в деньгах ежегодно. Он также разрешил им забрать их пленных, которые были самыми знатными из всех, захваченных при взятии Филиппополя во Фракии.

25. После такого урегулирования Галл вернулся в Рим, очень гордый миром, который он заключил с варварами. И хотя вначале он был настроен доброжелательно к правлению Деция и усыновил одного из оставшихся в живых его сыновей, (2) со временем он стал бояться, что смутьяны могли снова воззвать к Дециевой добродетели и передать власть сыну последнего. Поэтому Галл стал подготовлять его убийство, без малейшей заботы об отцовском долге или о соблюдении приличий.

26. Однако, Галл был так слаб во время своего правления, что скифы впервые ввергли в хаос все пограничные с ними провинции, а затем совершенно разорили всё вплоть до берега. Не было ни одной провинции в Римской империи, которая была бы оставлена неразоренной, и варвары брали все ближайшие неукрепленные города и даже некоторые из тех, которые считались хорошо укрепленными. Таким образом, с этой войной тяготы надавили на империю со всех сторон. Бедствия терзали города и села и разрушали всё, что было ещё сохранившимся. Ни одни беды доселе не причиняли таких страданий человеческой жизни, как эти.

27. С того времени у власти находились люди, совершенно неспособные защитить государство, и их интересы были ограничены лишь городом Римом. Готы, бораны, уругунды и карпы немедленно разграбили города Европы, захватив всё ценное, что в них еще оставалось. (2) Через некоторое время персы напали на Азию, опустошили Месопотамию и вошли в Сирию до самой Антиохии – столицы всего Востока. Там они убили множество жителей, а оставшихся в живых увели в плен. После разрушения всех частных и общественных зданий в городе, персы возвратились домой с несметной добычей, не встретив нигде ни малейшего сопротивления. Они могли легко захватить власть над всей Азией, но были слишком довольны своими богатыми трофеями и успешным возвращением.

28. Тем временем скифы, которые господствовали во всей Европе вполне беспрепятственно, переправились в Азию и разорили всё от Каппадокии до Пессинунта и Эфеса. Эмилиан, командовавший паннонскими легионами, счел за лучшее сберечь свои войска, которые не хотели рисковать сопротивляться удачливым варварам, но напомнил им об их римской чести. (2) Затем он произвел неожиданное нападение на варваров в своей округе и истребил большинство из них. После этого Эмилиан переправился на вражескую территорию, разрушил все преграды и, против всех ожиданий, освободил римских граждан от их мучителей. За это он был избран императором. После этого были собраны все войска в Паннонии, которые были ободрены победой императора над варварами, и двинулись на Италию. Эмилиан страстно желал сойтись в борьбе с Галлом, к которой тот был еще не готов, (3) и не ожидал новых событий на Востоке. Так как Галл узнал о приближении Эмилиана, он попытался переломить ситуацию, отправив Валериана за галльскими и германскими легионами в Италию, но Эмилиан двигался в Италию со всей возможной быстротой. Когда войска подошли близко друг к другу, воины Галла, послушные ему, когда он был в силе, увидели, что он обречен. За трусость Галл и его сын были убиты, его воины перешли к Эмилиану. Таким образом, положение Эмилиана, казалось, усиливалось.

29. Тем временем, туда спешил Валериан со всеми своими трансальпинскими силами, уверенный в том, что разобьет Эмилиана, так как имел больше воинов. Однако, эти воины видели, что полководец поступает скорее в интересах рядовых, нежели командиров, и, посчитав его непригодным для того, чтобы быть императором, убили его.

(2) Так Валериан достиг полной власти. Он был популяром и хотел стать сильным правителем, но набеги скифов и маркоманнов, опустошавших пограничные области Римской империи, подвергли большой опасности Фессалонику. Снять осаду с города удалось лишь с огромным трудом, посредством героического сопротивления горожан. Вся Греция пребывала в хаосе, (3) но вместе с афинянами восстанавливала стены их города, которые были заброшены с тех пор, как их разрушил Сулла. Пелопоннесцы же строили стену через Истм. Вся Греция принимала меры к обеспечению общеэллинской безопасности.

30. Когда Валериан отразил опасность, которая угрожала империи со всех сторон, он избрал своего сына Галлиена коллегой. Посреди всеобщего беспорядка император поспешил на Восток, выступив против персов. Войска в Европе он поручил сыну, наказав ему отбросить варваров, которые теперь оказались под огнем со всех сторон. (2) Галлиен, видя, что германцы – самые опасные из варваров – наиболее яростны по отношению к галльским провинциям близ Рейна, лично возглавил кампанию на этом направлении и приказал своим полководцам вступить в бой с варварскими силами, разграбившими Италию, Иллирик и Грецию. Он установил охрану Рейна так хорошо, что смог предотвратить теперь любое внешнее вторжение, противостоя всем, кто пытался это сделать. (3) Однако, с тех пор, как его внутренние войска были посланы против громадных орд, император столкнулся с большими трудностями, хотя он мог уменьшить опасность тем, что мог вступить в союз с одним из германских вождей. И ему действительно удалось предотвратить непрерывные набеги прочих варваров и отразить их атаки. Таково было положение на Рейне.

31. В то же самое время бораны, готы, карпы и уругунды, которые жили на Данубии, не только не оставили ни одной части Италии или Иллирика неразграбленной, но и непрерывно продолжали опустошать их безо всякого сопротивления. Бораны даже попытались переправиться в Азию и легко устроили это с помощью боспорян, которые скорее из страха, чем из расположения дали им свои корабли и показали путь при переправе. (2) Пока боспоряне имели наследственную монархию (царей, получавших власть по наследству от отца к сыну), они удерживали скифов вне Азии, вследствие своей дружбы с римлянами, торговых сношений и ежегодно посыпаемых им императорами даров. (3) Однако, когда их царский род пресекся, некие недостойные и низкие люди встали во главе государства. Боясь за свою жизнь, они предоставили скифам проход в Азию через Боспор, и даже переправили их на своих собственных судах, которые взяли обратно и возвратились домой.

32. Когда скифы стали опустошать всё, что было на их пути, жители понтийского побережья удалились вглубь страны в более укрепленные места, а варвары прежде всего напали на Питиунт, окруженный огромной стеной и имевший гавань с отличным причалом. Когда Сукцессиан, стоявший во главе местного гарнизона, выступил с размещенными там силами и прогнал варваров, то скифы, теперь опасаясь, чтобы гарнизоны других укреплений, узнав об этом и соединившись с питиунтским отрядом, не уничтожили их окончательно, захватили многие суда, какие смогли, и с величайшей опасностью удалились домой, потеряв многих из своих людей, погибших в сражении под Питиунтом. (2) Так жители побережья Эвксинского Понта были спасены искусными действиями Сукцессиана и даже не могли подумать, что скифы смогут переправиться через Боспор после такого поражения. Но когда Валериан отозвал Сукцессиана, назначил его префектом претория и вместе с ним занялся восстановлением Антиохии, скифы снова взяли у боспорян суда и переправились в Азию. (3) На этот раз варвары удержали суда у себя, не позволив боспорянам вернуться на них домой, как в прошлый раз, и пристали к берегу близ Фасиса, который пользуется славой как город храма Артемиды Фасийской и дворца Ээта. После безуспешной попытки захватить святилище, они двинулись прямо на Питиунт.

33. Без малейшего затруднения взяв эту крепость и вырезав находившийся в ней гарнизон, варвары двинулись дальше. Раздобыв большое количество судов и воспользовавшись для плавания пленниками, способными грести, они при тихой погоде, простоявшей почти всё лето, подступили с моря к Трапезунту, большому и многолюдному городу, имевшему, кроме местного гарнизона, десять тысяч других солдат. (2) Даже напав на город, варвары и не мечтали захватить его, так как его укрепления состояли из двух стен. Видя, однако, что солдаты были охвачены ленью и пьянством, и что в конце концов они даже не выходили на стены, боясь пропустить лишний случай иметь удовольствия или пиры, скифы навалили напротив стены бревна, заранее заготовленные для подъема. Таким образом, через некоторое время, в течение ночи, они поднялись наверх и взяли город. Их стремительная и неожиданная атака ввергла солдат в панику, и хотя кое-кому удалось бежать через различные ворота города, большинство было убито врагами. (3) Так город был захвачен, варвары нашли в нем огромное количество денег и несметное число рабов. Почти все сельские жители в округе сошлись в город, потому что там имелись укрепления. После разрушения храмов, жилищ и вообще всего, что служило к украшению или увеличению города, опустошив и всю его область, варвары возвратились домой с огромным количеством кораблей.

34. Когда соседние скифы увидели привезенные боранами богатства, они возымели желание последовать их примеру, и потому построили флот с помощью военнопленных и торговцев, живших среди них. Однако, они посчитали, что не смогут плыть тем же путем, что и бораны, так как то был длинный и трудный путь по уже опустошенным местностям. (2) Поэтому эти варвары дождались зимы, а затем, оставив Понт Эвксинский слева, двинулись на Истр, Томы и Анхиал направо (с их пехотой лучше всего было следовать вдоль берега). Они подошли к Филетинскому озеру, которое лежит слева от Византия, близ Понта. Найдя, что тамошние рыбаки прячутся, а их лодки находятся по дороге к озеру, варвары заключили с ними договор – доставить еще суда, на которых будет можно перевезти пехоту и переправиться через пролив между Византием и Халкидоном. (3) Несмотря на то, что вся линия берега от города Халкидона до храма у устья Понта Эвксинского была занята гарнизоном, значительно превосходящим по силам вторгшихся варваров, некоторые из солдат удалились оттуда под предлогом общего соединения с полководцем, посланным императором. Другие войска были ослаблены императорским террором, от которого они безудержно бежали, как только прослышали о приближении скифов. Вследствие этого варвары немедленно пересекли пролив и захватили Халкидон без сопротивления, получив во владение множество денег, оружия и другого добра в изобилии.

35. После этого они направились к Никомедии, большому и богатому городу. Хотя известия об их приближении были на слуху, и жители смогли спастись бегством, варвары, уже сумевшие захватить огромное количество денег, немало удивились необъятным размерам добычи, которую они нашли. Поэтому все они оказали почет и знаки внимания Хрисогону, который долго убеждал их пойти к Никомедии. (2) После опустошения Никеи, Хиоса, Апамеи и Прусы, которые они прошли на том же пути, варвары дошли до Кизика, но река Риндак была так разлита дождями, что переправа была невозможной, и они отступили, сжегши по пути Никомедию и Никею. Затем, погрузив свое добро на повозки и корабли, варвары стали думать о возвращении домой. Таков был конец их второго вторжения в Азию.

36. Валериан узнал об этих событиях в Вифинии, но не смог отважиться поручить ее защиту кому-либо из своих полководцев, так как никому из них он не доверял. Поэтому император самолично отправил на защиту Византия Феликса, перемещенного из Антиохии, так же, как ранее – из Каппадокии, и возвратил его обратно только после того, как тот нанес ущерб городам, через которые он проезжал.

В то время, как Сапор захватывал одну за другой все области Востока, Валериановы войска не добились перевеса [над персами]. (2) В своей слабости Валериан отчаялся и, не видя никакого другого средства разрешения этого кризиса, попытался купить мир. Сапор, однако, отпустил римских послов ни с чем и потребовал, чтобы император сам прибыл на переговоры, оставив все прочие дела. После этого Валериан, опрометчиво согласившись с этим требованием, выехал, необдуманно взяв с собой лишь немногих сопровождающих, на встречу с Сапором, чтобы обсудить условия мира. Император был внезапно схвачен врагом. Валериан был унижен, ввергнут в положение раба и умер в руках персов, принеся великий позор римской чести на все последующие времена.

37. Таково было положение дел на Востоке; царили бессилие и хаос. Тем временем скифы, объединившись, слились из разных племен и народов как бы в одно тело. Затем одна часть из их сил опустошила Иллирик и разграбила все тамошние города, а другая вторглась в Италию и дошла до самого Рима. (2) С тех пор как Галлиен упорно продолжал стоять по ту сторону Альп, увязнув в германских войнах, Рим оказался в чрезвычайной опасности. Сенат мобилизовал солдат в столице, а кроме того пришлось призвать сильнейших граждан. Таким образом было сформировано войско, превосходившее варваров по численности и так ужаснувшее врагов, что они отошли от Рима, но при отступлении разорили фактически всю Италию. (3) Впоследствии, когда Иллирик был в большой опасности из-за скифского вторжения, и вся сотрясаемая врагами Римская империя была на пути к гибели, невиданная чума обрушилась на ее города. Все эти бедствия произошли по вине варваров, которые, по мнению выживших счастливчиков, казались меньшим злом по сравнению с нанесшей удар эпидемией. Поэтому города, которые уже сдались варварам, совершенно обезлюдели.

38. Галлиен был потрясен этими событиями и возвратился в Рим, чтобы перенести в Италию войну против скифов. Тогда Мемор Мавр, Авреол, Антонин и многие другие злоумышляли против него, но почти все они были преданы в руки закона. Спасся лишь Авреол, затаивший свой гнев против императора. (2) После этого Постум, командовавший войсками в Галлии, охваченной мятежом, был вовлечен в эти события и, взяв солдат, которые его поддерживали, двинулся в Агриппину, крупнейший город на Рейне. Там он осадил Галлиенова сына Салонина и объявил, что будет осаждать город до тех пор, пока тот не сдастся. Принужденные этой осадой, воины сдались Постуму вместе с Сильваном, опекуном, назначенным для Салонина его отцом. Их обоих Постум казнил. Таким образом, он достиг власти над Галлией.

39. После нашествия скифов произошло опустошение в Греции, и варвары даже захватили после осады Афины. Галлиен искал битвы с теми, кто уже захватил Фракию, и направил Одената из Пальмиры на помощь Востоку, где положение было совершенно отчаянным. Оденат соединил все возможные силы из своих собственных людей и легионов, остававшихся на Востоке, после чего решительно атаковал Сапора, отвоевав города, уже захваченные персами. Нисибин, который был взят Сапором и стоял за персов, он разгромил и сровнял с землей. (2) После этого, преследуя персов не только до самого Ктесифона, но и вдвое дальше, Оденат запер персов в их собственной столице так, что они были рады спасти своих детей, жен и самих себя в то время, пока он восстанавливал порядок в землях, уже разграбленных, где только мог. Пока Оденат находился в Эмесе, празднуя свой день рождения, он был убит в результате заговора. Его наследницей стала Зенобия, которая, хотя и была его женой, обладала храбростью мужчины и, с помощью друзей своего мужа, сравнялась с ним в славе своим точным и взвешенным правлением.

40. Таковы были дела на Востоке. Теперь главной новостью, принесенной Галлиену, воевавшему в то время против скифов, стала весть, что Авреол, начальствовавший над всей кавалерией, поспешил в Медиолан, в надежде опередить Постума во вторжении в Италию. Тем самым Авреол восстал и начал добиваться высшей власти. Поставленный в тупик этим обстоятельством Галлиен немедленно двинулся на Италию, поручив ведение скифской войны Маркиану, вполне опытному воину. (2) Последний удачно повел боевые действия, но Галлиен пал жертвой заговора на пути в Италию. Префект претория Гераклиан6 схватил Клавдия, который был главой императорской канцелярии и входил в личное доверие императора, по обвинению в заговоре с целью убийства Галлиена. Непосредственный исполнитель был найден среди командиров войск далматинской конницы, которым Маркиан и поручил операцию. (3) Этот человек встал близ Галлиена на обеде и объявил: какие-то разведчики принесли сообщение о том, что Авреол со своей армией уже приближается. Эти новости ввергли Галлиена в такой ужас, что он отвратился от своего войска, сел на коня и, приказав воинам следовать за собой, бросился прочь, даже не дожидаясь своих телохранителей. Увидев его таким беззащитным, некий центурион убил его.

41. Когда войска были умиротворены своими командирами, Клавдий вступил в сан императора. На этом посту он прежде всего должен был произвести назначения ко всеобщему согласию. Авреол, который так долго хранил себя вне пределов досягаемости Галлиена, немедленно отправил послов к Клавдию и сам уступил ему власть, но был убит императорской гвардией, разгневанной его изменой.

42. Тем временем часть скифов, весьма довольная предыдущими набегами своих сородичей, вместе с герулами, певками и готами собралась на реке Тира, которая впадает в Понт Эвксинский. Там они построили шесть тысяч кораблей, на которые они погрузили 320 тысяч человек. После этого они поплыли вниз по Понту и напали на укрепленный город Томы, но были отброшены от него. Поход продолжился по суше до Маркианополя в Мёзии, но и там нападение варваров потерпело неудачу. Поэтому дальше они поплыли морским путем под хорошим ветром. (2) Когда варвары достигли пролива Пропонтиды, скорость течения оказалась слишком сильной для столь многочисленных судов. Бросая их друг на друга, волна смешала их строй и сбила суда повсюду в полный беспорядок. Кормчие бросали свои рулевые весла, и из-за этого некоторые суда затонули вместе с командами. Другие были брошены моряками и сели на мель. Варвары понесли большие потери как в людях, так и в кораблях.

43. Варвары медленно двинулись от пролива Пропонтиды и поплыли на Кизик, откуда они были еще раз отброшены. Проплыв через Геллеспонт, они прислали к горе Афон, где отремонтировали свои суда. После этого враги осадили Кассандрию и Фессалонику и, подведя осадные машины на самый верх, против уровня стен, уже почти захватили эти города, но тут пришли известия о приближении императора. Из-за этого варвары двинулись внутрь страны и попытались опустошить всю местность вокруг Добера и Пелагонии. (2) Там они потеряли три тысячи человек при столкновении с далматинской конницей. Даже после таких поражений они вступили в сражение с императорской армией. В битве1, несмотря на большие потери с обеих сторон, варвары разбили римлян. Тем не менее, римляне пришли в себя, сумели устроить засады для варваров на отдельных дорогах и с помощью этого перебили до пяти тысяч их них. Остатки скифов отплыли из Фессалии и Греции, разорив эти страны и, хотя они были уже не в состоянии нападать на города, которые опередили их, укрепив свои стены и другие средства обороны, варвары захватывали всё, что они еще находили в сельской округе городов.

44. Таким образом, скифы были рассеяны и потеряли большую часть своих людей. Теперь Зенобия стала проявлять такое честолюбие, что отправила Забду в Египет, потому, что египтянин Тимаген, который должен был подчинить Египет власти Пальмиры, поднял войско в 70 тысяч пальмирян, сирийцев и варваров на противостоявших им 50 тысяч египтян [лояльных Пальмире]. В жестокой битве пальмиряне [под командованием Забды] одержали решительную победу и, после того, как они оставили в Египте гарнизон в 5 тысяч воинов, покинули страну. (2) Когда Проб, который должен был по распоряжению императора очистить море от пиратов, узнал, что Египет попал под власть пальмирян, он атаковал этот гарнизон своими силами при помощи всех египтян, враждебных Пальмире. Враг был изгнан из страны. Когда пальмиряне поднялись на новый поход, Проб собрал войско из египтян и африканцев. Там были не только победоносные воины, но и изгнанные пальмирянами из Египта. Проб занял гору близ Вавилона, чтобы преградить путь вражескому бегству в Сирию, но Тимаген, который был хорошо знаком с местностью, добился соединения с двумя тысячами пальмирян. Напав на врага, он разбил египтян. Проб сдался в плен, но вскоре покончил самоубийством.

45. Отныне Египет был в руках пальмирян. Скифы же, которые уцелели в битве с Клавдием при Наиссе, направились в Македонию, толкая перед собой свои повозки для защиты. Испытывавшие нехватку продовольствия и угнетенные голодом, как сами скифы, так и их противники находились в ужасном положении на грани гибели. К тому же римская конница нападала на скифов по дороге, многих убивая. Она направлялась к Гему, (2) где варвары были полностью окружены ею и пехотой. Враги дали последний бой, и император понял, что римляне терпят поражение в этой жестокой битве. Хотя многие римляне уже были убиты, появление конницы уменьшило степень понесенного поражения.

46. В то время, как скифы двигались вслед за римлянами, а варвары, которые крейсировали вокруг Крита и Родоса, ушли, не добившись никаких успехов, достойных упоминания, их всех охватила чума. Некоторые умерли во Фракии, другие – в Македонии, (2) а все уцелевшие были приняты в римские легионы или получили земли, став поселянами. Чума затронула также и римлян, и сразила многих из их солдат. Среди умерших был и сам Клавдий, муж выдающейся доблести. Печаль охватила его подданных.

47. После этого Квинтилл, брат Клавдия, был провозглашен императором, но прожил он [после этого] лишь пять месяцев и не совершил ничего, достойного упоминания. Затем на трон взошел Аврелиан. Некоторые писатели сообщают, что Квинтилл был уведомлен некоторыми из своих друзей, что как только стало известно о занятии трона Аврелианом, ему нужно было уйти прочь самому и охотно поддержать более способного человека. Как уже говорилось, он так и сделал, попросив врача перерезать ему вены так, что он истек кровью до смерти.

48. Аврелиан, который теперь был у власти, оставил Рим и двинулся по Аквилейской дороге в Паннонию, где, как ему было известно, скифы должны были совершить вторжение. Он послал лазутчиков, чтобы убедить людей укрыть продовольствие, скот и всё ценное от врагов в городах, чтобы таким образом ликвидировать нехватку продовольствия, которая уже начинал их беспокоить. (2) Когда варвары перешли реку, в Паннонии произошла нерешительная битва, и ночь, упавшая снаружи на обе стороны, сделала явной [римскую] победу. Однажды другой ночью варвары переправились обратно за реку, и на рассвете прислали послов для мирных переговоров.

 

 

63. Тацит уже установил твердую власть во дворце в Риме и стал полноправным императором, когда скифы переправились через Меотийское озеро и опустошили Азию от Эвксинского Понта до Киликии. Тацит нападает на них, самолично разбивает некоторых из них в сражении, а с другими заключает соглашение через Флориана, который возвысился до звания префекта претория. Он был назначен на эту должность для Европы. Вскоре, однако, император пал жертвой заговора и был убит по следующим причинам.

(2) Он поручил управление Сирией своему родственнику Максимину, который пользовался своей властью так грубо, что сам породил к себе зависть и страх. Эти чувства, в свою очередь, послужили причиной ненависти, которая вылилась в заговор, в котором приняли участие убийцы Аврелиана. Они напали на Максимина и убили его. Заодно был убит и сам Тацит за то, что он сломал прежнюю систему военного управления для Европы.

64. Теперь положение в государстве ухудшилось вплоть до состояния гражданской войны, потому что Восток избрал императором Проба, а Рим – Флориана. Первый управлял всей Сирией, Финикией, Палестиной и Египтом, а второй – странами от Киликии до Италии, а также провинциями по ту сторону Альп, всей Африкой и Мавретанией.

(2) Когда обе стороны подготовились к войне, Флориан прибыл в Тарс, где он решил разбить свой лагерь. Победа над скифами и Боспором оказалась неполной. Хотя враги уже были окружены, по указанной причине император был вынужден пощадить их и оставил места боев неудовлетворенным. Проб продолжал ранее начатую им войну против огромных сил внешнего врага. В Тарсе летом поднимается жара, а так как большая часть войска Флориана состояла из европейцев, не переносивших такую погоду, его солдаты стали жертвами ужасной болезни» (Zos. I. 23–48, 63–64).

Ответить

Фотография Стефан Стефан 29.08 2016

Отряды вспомогательных войск, укомплектованные готами, известны для времени персидской кампании Гордиана III (242 г.). В биографии императора рассказывается, что римскими воинами, участниками похода, была составлена надпись на могильном холме Гордиана III, в военном лагере Цирцезий на Евфрате, на множестве языков – греческом, латинском, персидском, еврейском и египетском – о том, что Гордиан III был победителем германцев, но не победителем Филиппов (имеются в виду императоры – Филипп Араб и его сын) (SHA: Gordiani tres. XXXIV.3–5). Позднее эта надпись была уничтожена Лицинием, считавшим себя потомком Филиппа Араба. Этот холм и римский лагерь Цирцезий на Евфрате видела римская армия Юлиана, отправившаяся в 365 г. на войну с Персией. Холм находился в местности Зайта, что означает на местном языке "Оливковое дерево" (Amm. Marc. XXIII.5.7). Военный лагерь на Евфрате (castrum) упоминает и Евтропий (Eutrop. IX.2). Холм Цирцезий, как и лагерь, находились один от другого на расстоянии в 20 римских миль.

 

Документальным свидетельством участия готов в Персидской кампании Гордиана III является наскальная надпись из Накш-и-Рустам, известная в науке как надпись персидского царя Сапора I (Res gestae divi Saporis). Она, насколько нам известно, не привлекалась в нашей науке в числе источников о готах. Она интересна во многих отношениях – политическом, религиозном и идеологическом; но этих вопросов мы не будем касаться. Помимо выражения надписи – "царь царей", что было унаследовано от титулатуры Ахеменидов, царь Сапор именует себя царем всех иранцев – Асорестана (Ирана) и царем неиранцев, т.е. областей, вошедших в состав его царства вследствие завоевания. В первой части надписи, которая ведется от имени царя Сапора, речь идет о походе войск Гордиана, выступившего против народов Асорестана. В ней мы находим такие слова: "И когда мы встали на царство, Цезарь Гордиан собрал войско со всей Римской {134} империи – и от народа готов, и от народа германцев – и выступил против Асорестана и против нас"13. Выражение надписи Γούθθων τε καὶ Γερμανῶν показывает, что уже в первой трети III в. существовали вспомогательные войска, сформированные и из готов, и из германцев. Готы – восточногерманское племя – отличались от других своей культурой, нравами, языком.

 

Источники упоминают также о движении на Нижнем Дунае племени карпов. Готы же остаются в стороне от Дакии. Они устремляются на юг, в степи Северного Причерноморья, на греческие города Западного Понта, и потому их путь пролегает по восточным областям, за Дакией, вдоль течения р. Прута, Сирета и Днестра. В поле зрения римских историков оказываются карпы, пытавшиеся перейти Нижний Дунай и вторгнуться в правобережные провинции Рима. События этого времени проясняют некоторые латинские надписи, касавшиеся не только карпов, но и готов, называемых "скифами".

 

Например, в надписи из Нижней Мёзии, из Эска (совр. Гигин в Болгарии), рассказывается о военной и муниципальной карьере Тита Аврелия Флавина14. Она была связана с успехами Флавина в борьбе с карпами, проходила на Рейне и на Дунае и не поднялась выше поста примипила. Флавин удостоился декурионата в нескольких городах. В Эске он был первым лицом (принцепсом) в сословии декурионов, а также патроном коллегии ремесленников. Он был декурионом в Тире (совр. Белгород-Днестровский), в Дионисополе (совр. Балчик), в Марцианополе (совр. Девна), в Аквинке, а также на Рейне, в Нижней Германии, в общине тунгров. Военная служба Флавина была удостоена военных отличий от Каракаллы. Он получил денежную награду и продвижение по службе "за выдающуюся храбрость, проявленную в борьбе против врагов – карпов, а также за благополучно закончившиеся дела у Тиры". Надпись в честь Флавина поставил член буле Тиры Клавдий Никомед, который называет Флавина "достойнейшим другом". К этому же времени относится и другой алтарь из Эска, сооруженный Титом Аврелием Артемидором, августалом в колонии Эска, своему патрону Титу Аврелию Флавину "вследствие выдающейся храбрости, проявленной в борьбе с врагами, а также вследствие счастливо закончившихся дел у Тиры". Флавин был командиром гарнизона Тиры и задержал движение карпов в Нижнюю Мёзию и Фракию15. Здесь впервые на левобережье Нижнего Дуная вступает {135} племя карпов. Их движение к Дунаю было вызвано давлением на них других племен, вероятнее всего готов.

 

Переселение готов на юго-восток сдвинуло со своих земель народы, граничащие на северо-востоке с Дакией. На маршрут готов указывает осада карпами города Истрии на Понте. Вторжение карпов в Нижнюю Мёзию последовало в 238 г. (SHA: Max. et Balb. XVI.3). Тогда подверглась осаде община Истрии (Istricae civitatis). Дексипп именует эту войну скифской (Dexipp. Fr. 13). Традиционное для греческой историографии наименование "скифами" племен, выступающих из Северного Причерноморья, указывает на направление самого вторжения с востока и на участие в нем разных этнических групп, а не только одних готов. Наместник Нижней Мёзии Туллий Менофил заключил в 242 г. с готами союз, обязавшись выплачивать им денежные субсидии. Иными словами, уже при Гордиане III готы предстают союзниками римлян. Но и карпы рассчитывали на такие же субсидии. У Петра Патриция сохранилось свидетельство о посольстве карпов к Туллию Менофилу: "Карпы, завидуя готам, которые ежегодно получали от римлян дань, требовали денег, ссылаясь на то, что они храбрее готов"16. Но эта просьба не была удовлетворена, хотя показывает активность карпов. Это племя обитало в долинах р. Прут и Сирет17. Возможно, карпы в союзе с неизвестными нам племенами прорвали на востоке провинции limes Transalutanus. Он был оставлен римлянами, и оборона Дакии вернулась на р. Олт. В Дакию карпы вторглись с территории современной Молдовы и угнали в плен часть населения провинции18. Из Апула имеется посвящение Серапису, поставленное лицом, освободившимся из плена у карпов (a Carpis liberatus – CIL. III. 1054).

 

К войне с карпами относится эпитафия Публия Элия Прокулина из уже известной нам Интерцизы, города и военного лагеря на лимесе Нижней Паннонии. В ней отражена его военная карьера19. Она началась с поста центуриона в конной Эмесской когорте, сформированной Марком Аврелием на Востоке, в Эмесе, и появившейся на Дунае в 184 г. Из этой когорты Прокулин был переведен во II Вспомогательный легион, стоявший в Аквинке, в качестве инструктора по обучению новобранцев конницы (exercitator equitum). На эту должность выбирались лица из числа центурионов и подчинялись они легату легиона. Затем Прокулин был повышен в должности и переведен в VII преторианскую когорту. Она прибыла в Дакию вместе с Филиппом Арабом и участвовала в войне с карпами на Нижнем Дунае. Зосим сообщает, что император выступил против карпов, опустошавших области близ Дуная (Zosim. I.20). Римские войска разбили карпов, {136} осадили их крепость, в которую бежали многие из них, надеясь на то, что осада будет снята отрядами, спешившими на помощь карпам. В штурме этой крепости отличилась конница мавров. Здесь, на войне с карпами, близ их укрепления и погиб Прокулин (bello Dacico desiderato ad castellum Carporum)20. Его родители поставили ему в Интерцизе кенотаф.

 

В войне против карпов принимали участие вексилляции VII и XI Клавдиева легионов Верхней Мёзии, а также легиона XXII Перворожденного, переброшенного из Верхней Германии на Дунай, что свидетельствует о размахе военных действий21. В самой Дакии были предприняты меры по обеспечению безопасности с востока. Город Ромула на р. Олт был окружен стенами, строительство которых производилось руками воинов. Возведение стен велось в присутствии императора. В посвятительной надписи Ромула была определена как "его колония" (colonia sua). Это говорит о том, что статус колонии город получил от Филиппа Араба22. Текст надписи составлен от имени всей императорской семьи: Филиппа Араба, его сына и жены, императрицы Отацилии Северы. Все они названы "Восстановителями всего мира" (Restitutores Orbis totius), но, как показали последующие события, это был лишь декларативный лозунг. В 246 г. Филипп Араб предоставил Дакии право чеканки собственной медной монеты23. Правда, провинция (Provincia Dacia) чеканила монеты весьма непродолжительный срок (с 246 по 256 г.). Монетный двор находился на правом берегу Дуная, в Верхней Мёзии, в г. Виминаций.

 

Победе римлян над карпами придавалось в Риме большое значение. Была выпущена серия монет с легендой: victoria Carpica; император удостоился от сената победного титула Carpicus Maximus, а его жена получила почетное прозвище mater Augusti et castrorum et senatus et patriae24.

 

В середине III в. обстановка на Нижнем Дунае все более осложнялась. Набеги племен – карпов, вандалов, готов – возобновлялись постоянно. Лимеса как такового в провинции не существовало, а там, где он все же был создан – на севере и востоке провинции на основе укреплений горных перевалов и ущелий, – он был прорван. В посвятительной надписи император Деций назван restitutor Daciarum (CIL. III. 1176). Успехи Деция были отмечены также выпуском в Риме золотых монет с легендой: Dacia Felix25. Император удостоился победного титула Dacicus Maximus (CIL. II. 4949, 4957). Но означает ли он, что император действительно восстановил порядок в Дакии и разгромил напавшие племена? Ведь титул "Восстановитель всех Дакий" {137} указывает лишь, что провинция страдала от нападений племен и на западе, и на востоке, и на севере. Обозначение же Dacicus Maximus свидетельствовало лишь о том, что войны в Дакии действительно велись с племенами вандалов, карпов, готов, алан и сарматов. И здесь мы должны кратко остановиться на современном состоянии готской проблемы.

 

Как известно, эта проблема эпохи Великого переселения народов в Европе была обстоятельно рассмотрена В.П. Будановой26. В понимании сущности готской проблемы и подхода к источникам я исхожу из ее наблюдений, но разделяю отчасти и точку зрения старой немецкой школы, заслуги которой были всеобъемлющими и оставались непоколебимыми до 60-х годов XX в. Готская проблема, несмотря на великое множество публикаций, остается до сих пор нерешенной. С ней связан сложнейший вопрос об этногенезе восточногерманских племен. Решается он сейчас с помощью наук разного профиля – археологии, лингвистики, истории, – что, как мне представляется, вследствие применения каждой своего метода исследования, не вносит ясности в сам предмет изучения. Вопрос о готах включает в себя исследования о месте происхождения готов и характере источников о них; о времени появления готов в Европе, в Северном Причерноморье и на Дунае, о соотнесении свидетельств одних и других источников о группах готов (остготы и вестготы); об их контактах с другими народами, о приходе готов в Италию и расселении их на землях Галлии и Испании. По всем этим вопросам существует специальная литература. И хотя тема готов не входит в круг моих интересов, тем не менее мне представляется в общем целесообразным напомнить положения школы так называемых позитивистов, столь много сделавших и для исследования готов. Л. Шмидт в своей работе "История германских племен до конца переселения народов" не только свел воедино материал источников по истории готов, но дал простую и ясную их интерпретацию27. В его трудах были обобщены многие проблемы истории готов, например их приход из Скандинавии на Европейский континент на рубеже I в. до н.э. – I в. н.э., выселение готов в устье Вислы. Оказавшись в Восточной Европе, где все земли были заняты племенами, готы двинулись на юг и в начале III в. оказались у римских пределов. Первым препятствием на их пути стала римская Дакия. Здесь у ее восточных границ начались сражения римлян с готами. Но готы не остановились и продолжали свой путь далее, в области Северного Причерноморья, где они позднее основали объединенное варварское государство, позднее разделившееся на ветви вестготов и остготов, которые двинулись вновь на Империю. Воюя по дороге с многочисленными народами Северного Причерноморья, готы нападали на римские провинции, пока не были изгнаны гуннами из {138} Нижнего Подунавья и вынуждены были переселиться в правобережные провинции Римской империи. Работа Л. Шмидта была написана так, "как это происходило в действительности"28. Она оказала большое влияние на все последующие исследования по истории готов и до 60-х годов XX в. оставалась фундаментальным исследованием готской проблемы.

 

После 60-х годов к изучению этой проблемы подключаются археологический и лингвистический материалы, имеющие, в отличие от собственно исторического материала, свою специфику исследований. Несмотря на то, что были достигнуты результаты более частного характера по истории готов, вся проблема в целом оказалась окончательно запутанной. Прорывом в готскую проблему явилась работа Р. Хахмана, где был предложен синтез готской проблемы в целом с учетом новых археологических и историко-филологических исследований29. Работа Р. Хахмана вызвала оживление в готской проблематике самими результатами, а также методом работы с источниками о готах. Его суждение о континентальном происхождении готов и их размещении на Висле представляется наиболее значимым из его положений, учитывал он и то, что готы издавна населяли южную Швецию.

 

О войне с готами известно больше для правобережных провинций Рима, чем для Дакии. При чтении источников создается впечатление, что готы прошли стороной у восточных границ Дакии, не затронув ее. Наш главный источник по истории готов Иордан рассказывает о трех путях движения готов на юг из Скандинавии и района Вислы. Вначале готы двинулись "в земли Скифии" (ad Scythiae terras) (Jord. Get. 27). Часть готов во главе с Филимером оказалась в области Ойум, желанной для готов земли, и завладела ею (optatum solum) (Ibid. 28). После сражения с племенами спалов, из которого готы вышли победителями, они двигаются в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем (ad extremam Scythiae partem, que Ponto mari vicina est) (Ibid. 28).

 

"Земли Скифии", куда пришли готы, вовсе не означают собственно "Скифию". Об этом свидетельствует даваемое Иорданом название ее рек и местностей. Границы Скифии простирались вплоть до Кавказских гор и Меотиды, до пределов гуннов, алан, иберов, серров. Скифия оказывается страной, пограничной с Германией до того самого места, где рождается Истр (Scythia quidem Germaniae terrae confines eo tenus, ubi Ister oritur amnis) (Ibid. 30). Так что первое расселение готов было, по словам Иордана, в скифской земле, вокруг озера или моря Меотиды (prima in Scythia solo iusta paludem Meotidem) (Ibid. 38, 39). Второе (secundo) расселение готов произошло в Мёзии, Фракии и Дакии; третье – выше Понтийского моря (tertia supra mare Ponticum rursus in Scythia) (Ibid).

 

Из этой неясной картины Иордана о миграции готов в трех разных направлениях, можно уяснить только то, что движение готов в пределы {139} Причерноморья, а также в земли Римской империи, заняло длительный период. Готы сдвинули со своих мест другие племена, которые оказались силою или добровольно вовлеченными в их союз племен. В III в. этническая карта Юго-Восточной Европы сильно изменилась в связи с движением готов, и она нашла свое отражение в более поздних римских источниках, когда появляются другие, ранее неизвестные племена. Но мы оставляем в стороне и первое выступление готов на берега Меотиды, и последнее, когда готы появились на берегах выше Понта.

 

Определение племен, выступивших тогда под названием "готы", в источниках неоднозначно. Зосим говорит о скифах (Zosim. I.24), Синкелл – о скифах, именуемых готами (CSHB. I. Р. 705). Лактанций всю войну приписывает одним карпам (De mort. pers. IV.3), а Иордан – исключительно готам (Get. 101–107). Готы времени Деция включали в себя разные племена Северного Причерноморья, о чем писал еще А.М. Ременников. От готов страдала Нижняя Мёзия и Фракия. В битве под Абриттом (совр. Разград) в 251 г. погибла целая римская армия во главе с самим императором Децием и его старшим сыном Гереннием Этруском. Не встречая сопротивления, готы прорвались во Фракию, где осадили Филиппополь (совр. Пловдив) и захватили его30. Провозглашенный войсками императором наместник Нижней Мёзии Требониан Галл заключил с готами мир на тяжелых для римлян условиях. Он разрешил им увести за Дунай добычу и пленных и обязался ежегодно выплачивать денежную дань. Восточные области нынешних Валахии и Молдовы были наводнены разными племенами, из которых более всего известны карпы. {140}

 

 

13 Maricq A. Res gestae divi Saporis // Syria. 1958. 35, fasc. III–IV. P. 304 sqq.; 314; Bailey H.W. A Parthian Reference to the Goths // English and Germanic Studies. Birmingham, 1961. Vol. VII. P. 82–83.

 

14 Dobó A. Inscriptiones... № 555; 834a; Domaszewski A. von. Die Rangordnung des römischen Heeres / Berichtig. und Nachträge von B. Dobson. Köln, Graz, 1967. S. 216; 298; Gerov B. Die Invasion der Carpen im Jahre 214 // Acta of the Fifth International Congress of Greek and Latin Epigraphy. Cambridge, 1967; Oxford, 1971. S. 431–436.

 

15 Gerov B. Die Einfälle der Nordvölker in den Ostbalkanraum im Lichte der Münzschatzfunde im I. das II. und III. Jahrhundert (101–284) // ANRW. B.; N.Y., 1977. Principat 6. S. 127; Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. Киев, 1985. С. 128–129. {135}

 

16 Petr. Patr. Fr. 8 = FHG. IV. P. 186–187.

 

17 Patsch C. Carpi // RE. Stuttgart, Hbbd. VI. Sp. 1608–1609; Bihir Ch. Archacology and History of the Carpi. Oxford, 1976. (Рец.: Чаплыгина H.A. // ВДИ. 1982. № 4).

 

18 Mitrea B. L’incursion des Carpes en Dacie sous le règne de Philippe l’Arabe à la lumière des décuvertes de trésors des monnais // Nouvelle Etudes Historique. Bucaresti, 1955. P. 149–160; Daicoviciu C. Einige Probleme der Provinz Dazien... S. 238 u. folg.

 

19 Dobd A. Inscriptiones... № 836. {136}

 

20 Soproni S. Castellum Carporum // Folia Archacologica. 1963. XV. P. 40, 51–52; Idem. Eine neue Inschrift aus Intercisa // Klio. 1965. Bd. 46. S. 367–370.

 

21 Soproni S. Castellum Carporum. P. 52.

 

22 CIL. III. 8031 = IDR. II. 324.

 

23 Pick P. Die Antiken Münzen Dacien und Moesien. B., 1898. Bd. I. S. 4.

 

24 Cohen H. Description historique des monnaies frappées sous l’Empire Romain. Graz, 1955–1957. Vol. V. P. 117, № 238.

 

25 Ibid. P. 187–189, № 12–36; P. 206, № 1. {137}

 

26 Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. М., 1990. С. 9–48.

 

27 Schmidt L. Geschichte der deutschen Stämme bis zum Ausgang der Völkerwanderung. München, 1934. Bd. I: Die Ostgermanen; München, 1938. Bd. II: Die Westgermanen. Я не касаюсь сейчас его неких националистических положений; оценка их историками более или менее уже проделана. {138}

 

28 Мысль, высказанная Л. Ранке, – писать нужно так, "как это в действительности было" (wie es eigentlich gewesen). См.: Буданова В.П. Готы... С. 16.

 

29 Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. B., 1970. S. 3; 12; 36; 40 u. folg. {139}

 

30 Ременников А.М. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III в. М., 1954. С. 40 и след.; Он же. Война между Римской империей и племенами Северного Причерноморья в 250–251 гг. н.э. // ВДИ. 1951. № 2. С. 201 и след.; ср.: Millar F. P. Herennius Dexippus: The Greek World and the Third-Century Invasions // JRS. 1969. Vol. 59. P. 12 ff. {140}

 

 

 

При Галлиене был потерян Иллирик, возможно, утрачена и Дакия. То, что Аврелиан восстановил {146} разрушенные границы Иллирика (limites restituerant) и освободил его от власти готов (Gothorum potestate liberasti) (SHA: Aurel. X.2; XIII.2; XVII.3), свидетельствует, что утраченный Галлиеном Иллирик был восстановлен, но в каких пределах? Правый берег Дуная от Реции до Скифии действительно был восстановлен, но это не имело большого значения для Дакии. Источники сообщают, что все внимание Рима было направлено на правобережные провинции: нужно выгнать готов из Фракии, нужно напасть на готов – готы тревожат Гемимонт и Европу. Но с какой именно стороны тревожат готы дунайские провинции? С востока, со стороны племен, выступивших из областей Меотиды и Северного Причерноморья (SHA: Aurel. XVI.4). Римская армия действовала с востока против готов, со стороны Никополя на Истре; Никополь же был городом Нижней Мёзии (SHA: Aurel. XI.1–3).

 

И такое движение с востока происходило при Галлиене, когда в 257 г. Азия, Понт, Каппадокия подверглись вторжению готов, определяемых как "скифы" (Scythae autem, hoc est pars Gothorum) (SHA: Gallieni duo. VI.2). Эти "скифы" включали в себя, несомненно, и часть готов. Как пишут историки IV в., готы при Галлиене блуждали по Иллирику (Gothis vagantibus per Illyricum – SHA: Gallieni duo. XIII.9). Ha них случайно (fortuito) натолкнулся Галлиен и многих убил (Ibid.). "Блуждавшие по Иллирику готы" состояли из разных племен: маркоманнов, аламаннов, аланов. Известно, что часть земель Верхней Паннонии была предоставлена в это время царю маркоманнов Атталу. Галлиен взял себе в жены, вернее в наложницы, дочь царя по имени Пипара (barbaram regis filiam – Ibid. XXI. 3; Aur. Vict. Epit. de Caes. XXXIII.1). Это подтверждает, что оборона Иллирика была дезорганизована; Дакия была предоставлена сама себе. В правление Галлиена в Дакии произошли серьезные потрясения.

 

* * *

 

Одни ученые считают, что Дакия была оставлена при Галлиене. Оба дакийских легиона – V Македонский и XIII Сдвоенный с их штабами и офицерским корпусом – упомянуты на посвятительных алтарях, поставленных в митреуме Петовиона в Паннонии47. Саксер, правда, считал, что в этих надписях речь идет не о самих легионах, но о вексилляциях легионов, откомандированных в Паннонию в связи с подавлением узурпации Регалиана. Сами же легионы еще несли службу в Дакии48. По мнению других, оставление Дакии имеет относительный характер, так как на востоке провинции, в Трансильвании, еще находились вспомогательные воинские части. Эпиграфические {147} источники из восточной Дакии прекращаются со времени Александра Севера. После времени Деция отсутствуют надписи с севера провинции. Выпуск медных монет для провинции прекращается в 256 г. Это свидетельствует о том, что жизнь в Дакии была серьезно нарушена, а ее области на севере и востоке были покинуты.

 

Они были захвачены готами и вандалами, об этом сообщают источники более позднего времени. Для конца III в., когда была утрачена Дакия, нет прямых данных о том, что ее оккупировали именно готы. Их место занимают вандалы. Аврелиан, освобождая Иллирик и восстанавливая его границы (liberator Illyrici) (SHA: Aurel. IX.4), опирался на легионы, но также и на вспомогательные части, сформированные, возможно, из вандалов – асдингов, лакрингов, силингов. Их вождями названы Гариомунд, Гальдагат, Гильдомунд, Кариовиск (Ibid. XI.1–3). Вандалы, как мы помним, были давними союзниками Рима еще в ходе Маркоманнских войн. В качестве таковых они выступают против готов, своих злейших врагов (Jord. Get. 27; 91; 111–115; 161).

 

Дексипп сообщает, что права вандалов на Дакию подтвердил Аврелиан: и те, которыми располагали вандалы со времени Марка Аврелия, и те, которые они потом приобрели на северо-западе провинции. Теперь были подтверждены и старые условия союза, и новые, за что вандалы обещали дать Риму заложников из числа детей знати, а также 2 тыс. конницы, которая была послана в Италию (Dexipp. Fr. 23–24). Вандалы заняли в Дакии господствующее положение и оставались в ней до времени Константина. Земли же, захваченные готами, находились на востоке Трансильвании. Вытесненные из Дакии готами вандалы оставались в Паннонии до конца IV в. и ушли из нее в канун 400 г. под давлением гуннов. В союзе с аланами и примкнувшими к ним отрядами разных племен они прошли опустошительно по всей Европе и вторглись в Африку, где основали королевство вандалов. В царской титулатуре звучит rex Vandalorum et Alanorum, указывающее на политический союз вандалов с аланами. Власть готов над Трансильванией была подтверждена Константином.

 

О войнах с готами при Аврелиане упоминается в его биографии. Колесница, на которой Аврелиан въехал в Рим во время триумфа, была запряжена четверкой оленей и принадлежала царю готов. В его триумфе вели десять знатных женщин из племени готов (SHA: Aurel. XXXIII.3.5; XXXIV.1). За Дунаем Аврелиан уничтожил войско готов под командованием вождя Каннабауда с 5 тыс. человек (Ibid. XXII.2). Но готы тоже выступали тогда не одни. В римских источниках они упоминаются вместе с племенами Меотиды и Северного Причерноморья. Все эти племена, и в том числе готы, действуют по праву войны, силой. При Клавдии и еще раньше, при Галлиене, полчища "скифских народностей" (Scytharum diversi populi), обитающих близ устья Дуная (певки, грутунги, австроготы, тервинги, визы, гипеды, кельты, эрулы – SHA: Claud. VI.2)49, вторгаются в земли {148} правобережных провинций – Мёзии и Фракии (Гемимонт) ради большой римской добычи (omnes gentes suorum ad Romanas incitaverunt praedas – Ibid. VI.1). Эти полчища обладали огромной силой – до 320 тыс. вооруженных воинов (armatorum). Для вящего устрашения читателя – современника событий, биограф присовокупил подробности, что при шествии такой массы людей были выпиты реки, уничтожены леса, а сама земля страдала, чувствуя на себе такую массу варваров (Ibid. VI.5–6). Это множество племен использовало для перехода две тысячи судов и огромный обоз (Ibid. VIII.1; 4). Клавдий воевал с народами, обозначенными, как "готы" (Ibid. I.2; III.6). Очевидно, здесь автором его биографии были перечислены все известные ему племена на Дунае в качестве готских, поскольку готы представлялись как сила объединительная. Подчеркнутое внимание к готам и самому Клавдию объясняется и тем, что это произведение написано было в честь Констанция Цезаря, одного из сыновей императора Константина (Ibid. I.1; IX.9), когда готы в качестве федератов Империи уже сидели напротив римских рубежей левого берега Дуная: factus limitis barbari colonus e Gotho – Ibid. IX.4–7). {149}

 

 

47 Hoffiler V., Saria B. Antike Inschriften aus Jugoslavien: Noricum und Pannonia Superior. Zagreb, 1940. S. 144 u. folg., № 314–317; Saria B. Zur Geschichte der Provinz Dacien // Strena Buliciana. Zagreb, 1924. S. 248–252.

 

48 Saxer R. Untersuchungen zu den Vexillationen des römischen Kaiserheeres von Augustus bis Diokletian // Epigraphische Studien. I. BBJ. Köln; Graz. 1967. Bd. 18. S. 56–57, № 103–106. {147}

 

49 Здесь названы различные этнические группы народов: и кельтские, и германские, и славянские. {148}

 

Колосовская Ю.К. Рим и мир племен на Дунае I–IV вв. н.э. М., 2000. С. 134–140, 146–149.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 29.08 2016

История передвижений готов в III в. тесно связана с участием их в морских и сухопутных походах. В историографии этому вопросу уделялось немалое внимание. Одни исследователи отстаивали тезис о руководящей роли готов, представляя их в качестве организаторов (führende Stamme) и инициаторов (Tonangebende) вторжения в Римскую империю.55 Обосновывалась и точка зрения о значительной роли в походах III в. причерноморских и примеотийских племен.56 По поводу участия готов в тех или иных походах среди исследователей имеются разногласия. Во многом они объясняются особенностями источниковедческой базы, в первую очередь наличием в источниках смешения «готов» со «скифами». Позиция исследователя зачастую определяется тем, как он раскрывает этникон «скифы» в сочинениях того или иного {104} автора. Поэтому некоторые исследователи относят все «скифские» доходы III в. главным образом к готам. Однако давно отмечено также и то, что «скифы» в сочинениях III–IV вв. – понятие собирательное и что древние авторы, следуя античным штампам, называли этим именем не только одних готов, но и ряд других варварских племен. Причем далеко не всегда даже у одного и того же автора в разных частях его сочинения принцип смешения «готов» со «скифами» совпадает. Лишь в отдельных ситуациях можно говорить о равнозначности этих понятий.

 

Необходимо принимать во внимание также направление походов, их географию, этнический состав варваров, что дает возможность судить о передвижениях готов III в. Благодаря работам А. М. Ременникова мы имеем общую картину варварских походов III в. Это избавляет от необходимости подробно останавливаться на проблемах датировки и самом ходе военных действий, стратегии и тактике вторгавшихся варваров. Представляется целесообразным попытаться определить роль и участие в этих походах готов.

 

Одно из первых вторжений в правобережные провинции Дуная связано с возможным участием готов в «скифской» войне 232–238 гг., единственным косвенным подтверждением которого является фрагмент из сочинения Петра Патрикия. Он сообщает: «...народ карпы, завидуя, что готы получали ежегодно от римлян дань, отправили послов к Туллию Менофилу (наместнику Нижней Мёзии. – В. Б.) и с дерзостью требовали денег»,57 ссылаясь на то, что они якобы храбрее готов. Судя по отрывку из текста Дексиппа, готы могли принимать участие в «скифской» войне лишь на заключительном ее этапе, во время правления Пупиена и Бальбина, т. е. в 238 г. «При них, – сообщает Дексипп, – карпы сражались с мёзийцами, и в то же время началась скифская война и была разорена Истрия».58 На основании столь скудных свидетельств практически невозможно высказать какое-либо предположение по поводу конкретных действий и значительности участия готов в этой войне. Но очевидно, что если в некоторых случаях можно назвать районы расселения готов, то не всегда имеются достаточные основания говорить об их политической гегемонии в это время в левобережных областях Нижнего Дуная. {105}

 

Из сообщения Петра Патрикия мы узнаем о попытке со стороны империи вызвать враждебные отношения между карпами и готами, что имело смысл в том случае, если речь шла о соседствующих племенах, когда совпадали районы их вторжения в империю. Поэтому можно считать, что в «скифской» войне 232–238 гг. участвовали придунайские готы (везеготы). Кроме того, после 238 г. именно везеготы выступают во вспомогательных войсках империи. Так, в 242 г. при императоре Гордиане III (238–244) они входят в состав войск, направленных на борьбу с персами.59

 

О следующем вторжении готов в Нижнюю Мёзию сообщает лишь Иордан и относит его к концу правления императора Филиппа (244–249), к 248 г.60 Дексипп повествует об осаде Маркианополя «скифами».61 По Иордану, это вторжение было организовано королем готов Остроготой (218–250). В историографии «проблема Остроготы» сводится к следующим вопросам. Во-первых, был ли в действительности такой король у готов? Одни исследователи считают, что его имя вымышленное62 и что это предводитель везеготов Книва.63 Другие подчеркивают, что Острогота исторически реален.64 Во-вторых, если Острогота являлся реальной исторической фигурой, то в какое время он жил? К концу III в. его деятельность относили Л. Шмидт и А. Гутшмид.65 Некоторые {106} исследователи считают, что Острогота был современником императора Филиппа (244–249).66 В-третьих, являлся ли Острогота последним королем над всеми готами, т. е. до их разделения, как считал Р. Хахман, или первым королем остроготов, как утверждает вслед за Р. Венскусом Х. Вольфрам?67 Р. Хахман полагает, что принадлежность Остроготы к Амалам остается неясной и что Аблабий называл его вождем всех готов. Лишь Кассиодор в силу известных политических причин акцентировал внимание на том, что Острогота господствовал только над частью готов (остроготов).68

 

Союзниками Остроготы, кроме певкинов, тайфалов, вандалов-асдингов, были карпы, которые представили ему три тысячи воинов.

 

Как полагает Е. Ч. Скржинская, король готов, чтобы лишить карпов самостоятельности в военных действиях, присоединил к ним некоторое количество воинов из своего племени и всех певкинов и поставил во главе этого крупного отряда двух вождей – своих соплеменников Аргаита и Гунтериха.69 Р. Кёпке впервые высказал мнение, что биограф императора Гордиана (238–244) Капитолин соединил имена Аргаита и Гунтериха в одно имя Аргунт.70 По Капитолину, вторжение в империю скифского царя Аргунта относится к 244 г. Однако еще Л. Шмидт обратил внимание на то, что Капитолин ошибочно переносил поход Аргунта-Аргаита и Гунтериха на более раннее время.71 В результате этого похода была опустошена Мёзия и Фракия. Но так как упоминается лишь осада Маркианополя, то, вероятно, нападению подверглась не вся Мёзия, а только ее восточная часть и прилегающие к ней районы Фракии. Откуда было предпринято вторжение, Иордан не указывает, но говорит, что готы жили «в отдалении» (remoti) за Дунаем, «в своей стране» (in patria... versantur), т. е. не на землях империи. Он говорит об их переходе через Дунай, причем совершенном вброд (Danubium vadati).72 {107}

 

Состав участников вторжения дает основания полагать, что поход 248 г. был совершен придунайскими готами (везеготами), так как обычно объединения варварских племен для вторжения в земли империи формировались, как правило, из тех племен, районы расселения которых находились недалеко друг от друга. В составе участвовавших в походе 248 г. нет ни одного племени, жившего восточнее Днестра, хотя Дексипп и называет участников набега «скифами».

 

К событиям 248 г. в тексте Иордана примыкает рассказ о готских племенах, которые состояли из двух ветвей.73 Иордан называет их «остроготы» и «везеготы». Однако эти племенные названия относятся ко времени самого Иордана, а не к III в.74 Эти этниконы появляются в древней историографии после того, как готы ушли из Северного Причерноморья и частично с Балкан, т. е. в V–VI вв., в период Вестготского и Остготского королевств в Западной Европе. У Поллиона, биографа императора Клавдия, мы встречаем лишь древние формы этих названий «визы» (Visi) и «австроготы» (Austrogoti).75 Возникает вопрос: почему Иордан так упорно говорит о разделении готов именно после описания похода 248 г.? С одной стороны, отмечая факт совершившегося разрыва, он подчеркивает превосходство остроготов. Оно состояло в том, что предводитель именно этого племени – Острогота возглавил поход 248 г. С другой стороны, Иордан, видимо, не располагал материалом, подтверждающим могущество остроготов в припонтийских областях, и, возможно, он сознательно переносит часть везеготской истории, в данном случае поход 248 г., к деятельности остроготов. До сих пор остается неясным, какой материал, кроме сочинения Кассиодора, об остроготах имел перед собой Иордан и насколько подробно он включил в свой труд тексты сочинений Кассиодора и Аблабия. Так, Э. Льонрот с сожалением констатирует факт невозможности установить более подробно, чем это уже сделано Р. Хахманом, какие именно сообщения из текста Аблабия о готах включил в свое сочинение Иордан.76 {108}

 

Если считать достоверным сообщение Иордана о том, что готы уже в середине III в. были разделены на остроготов и везеготов, то относительно участия их в походе 248 г. можно высказать три предположения. Во-первых, если буквально следовать тексту Иордана, то в походе 248 г. принимали участие обе ветви.77 Во-вторых, участниками похода наряду с везеготами могла быть только часть остроготов, т. е. те из них, которые находились территориально ближе к своим западным соплеменникам. Возможно, ими были грейтунги. Остроготы в это время передвигаются в районе Меотиды, где, как будет показано ниже, совместно с племенем боранов принимают участие в набегах на малоазийские провинции империи.

 

На мой взгляд, более вероятно третье предположение. В поход 248 г. включились те готы, которые размещались западнее Днестра, т. е. везеготы и тервинги. Эти племена не идентичны. У древних авторов второй половины III–IV в. можно проследить различие между ними, хотя трудно установить, в чем оно состояло. Однако они называют эти племена рядом как существующие самостоятельно. Так, Поллион в биографии императора Клавдия сообщает: «...грутунги, австроготы, тервинги, визы... вступили в римские пределы» (...Grutungi, Austrogoti, Tervingi, Visi... in Romanorum solum inruperunt).78 Мамертин в панегирике императору Максимиану прямо заявляет, что тервинги – это «другая часть готов» (Tervingi pars alia Gothorum).79 В V в. Орозий писал, что «Дакия, где и Готия» (Dacia ubi et Gothia) – и что там живут тайфалы, виктуалы и тервинги.80

 

Описание Иорданом дальнейших событий позволяет уточнить, о каких именно готах идет у него речь. Он пишет, что после похода 248 г. готы ушли «в свои земли» (ad propria), где находились вплоть до смерти Остроготы, т. е. до 250 г., а после того как готы, обогащенные добычей, вернулись в свои земли, на них напали гепиды, но готы их разбили. Иордан дает два очень важных ориентира для определения района местожительства готов. Первый – послы гепидов искали Остроготу, «засевшего в горах, охваченного дикостью и чащей лесов».81 Следовательно, это не могло быть {109} Северное Причерноморье. Второй – Иордан указывает, что сражение готов с гепидами произошло возле города Гальтиса, т. е. в южной части Семиградья, в верхнем течении Алуты (ныне р. Олт). Свидетельства Иордана и Мамертина о времени этого столкновения отличаются противоречивостью.82 В литературе хронология и локализация битвы готов с гепидами различны. Л. Шмидт и Х. Вольфрам относят ее к 290 г.83 С. Кауфман считает, что это столкновение произошло в 268 г. около города Гальтиса.84 К. Дикулеску высказывал мнение о двух сражениях: одно в 262 г. у Гальтиса, второе (место он не указывает) – в 290 г.85 Интересные замечания по поводу сообщения Иордана о сражении готов с гепидами высказывает Р. Хахман. Он полагает, что это свидетельство исходит от везеготского историка Аблабия, который основывался на «готских песнях», а также сочинениях Дексиппа и Аммиана Марцеллина.86 Не представляется достаточно убедительным мнение К. Хоредта и Х. Вольфрама, что гото-гепидский конфликт произошел не в Семиградье, а на среднем или верхнем течении Прута у Оппидума.87 Я присоединяюсь к версии А. М. Ременникова, который отмечал, что римские авторы все же относили борьбу готов с гепидами к более позднему времени, т. е. к концу II в.88 Но даже при такой поздней датировке сражения возможность расселения остроготов в III в. в Семиградье вызывает сомнения. Именно поэтому, очевидно, Е. Ч. Скржинская считала, что путь готов, двигавшихся с севера и сражавшихся с гепидами в Семиградье, неясен.89 {110}

 

Более вероятно, что с гепидами сражались не остроготы, а везеготы, так как именно между этими племенами в конце III в. шла борьба за продвижение к Дунаю. Везеготы и гепиды соперничали в захвате территорий, удобных для заселения и нападений на провинции империи.

 

Заслуживает внимания и то сообщение Иордана, когда он говорит, предваряя рассказ о походе 248 г. под руководством Остроготы, что «под его (Остроготы. – В. Б.) десницей нередко лежал вандал, принужден был к дани маркоманн, были обращены в бегство цари квадов».90 Как могли сложиться подобные отношения между остроготами, жившими в области Меотиды, и племенами, закрепившимися на Среднем Дунае? Только в том случае, вероятно, если с гепидами конфликтовали везеготы.

 

Таким образом, в походе 248 г. участвовали, по всей вероятности, везеготы, которые к этому времени занимают области за Истром. Как сообщает Иордан, они уже тогда были федератами империи.91 И естественно, как федераты, должны были находиться недалеко от ее границ.

 

В письменных источниках имеются сведения о походе 251 г., который был осуществлен союзом племен, так как его участники именуются у Иордана «готами», у Лактанция «карпами» и «скифами» у Зосима.92 В сделанной Георгием Синкеллом выписке из труда Дексиппа речь идет о «скифах, называемых готами» («Σκύθαι... λεγόμενοι Γότθοι»).93 Поход возглавил король везеготов Книва,94 наследовавший, по мнению А. Гутшмида, власть над ними после смерти Остроготы и идентичный с Овидой.95 Он отождествлял Книву (Овиду?) также с «Gothorum dux Cannabas sive Cannabaudes».96 Известно, что генеалогия Балтов содержит исторически более реальные лица, нежели у Амалов. Для III в. это Нидада и Овида, в IV в. это вожди готов – федератов императора Константина. Это и Геберих, внук Книвы, который в 30-е годы ΙV в. победил вандалов-асдингов во главе с королем Визимиром на реке Маризии. {111}

 

Иордан рассказывает, что Книва перед началом похода разделил войско (exercitum) на две части (duas partes).97 Как известно, в условиях военной демократии разделение войска было равнозначно расчленению племени, ибо последнее представляло собой ядро боеспособных мужчин, за которыми двигались женщины и дети. Участвовавшие в этом походе готы прошли следующие районы: Книва появился около города Новы (ныне Свиштов) на правом берегу Дуная, затем он двинулся к Никополю. Избегая встречи с императором Децием (249–251), Книва отошел к югу, перешел Гем (Балканы) и приблизился к Филиппополю. Вслед за Книвой перешел Гем и Деций и оказался близ города Берои (ныне Стара-Загора). Здесь на римскую армию напал Книва и совершенно разбил ее. Деций отступил, перейдя Гем, в Мёзию, а Книва после длительной осады ворвался в Филиппополь.98

 

Указание источников на сражение под Абриттом, где погиб император Деций и его старший сын, к сожалению, не дает представления о месте расселения за Истром везеготов, отступавших после вторжения в империю в 251 г. И Дексипп, и Зосим говорят здесь о «скифах» как о племенах, выступавших из земель Скифии. Причем под ней подразумевается не какая-либо конкретная территория, а вообще «варварская», не относящаяся к империи земля как противопоставление nostrum solum. По сообщению Дексиппа, к Абритту отступали именно те скифы, которые осаждали Филиппополь.99 Для Зосима это скифы, которые «стали опустошать разные местности во Фракии» (διαβάντες ἐλῄζοντο τὰ περὶ τὴν Θρᾴκην).100 И в том и в другом случае «скифы» – это собирательное название всех участников похода 251 г.

 

В ряде источников место финального сражения римлян с вторгшимися варварами переносится на территорию за Истром, как и гибель Деция in solo barbarico, trans Danubium.101 Однако историческая битва как финал похода 251 г. произошла, согласно современникам этих событий Дексиппу и Иордану, именно под Абриттом. Античные авторы не дают точной локализации этого города, {112} сообщая лишь, что он находился в Нижней Мёзии, А. М. Ременников переносит его в область Добруджи.102 Вслед за А. Альфёльди Х. Вольфрам отождествлял Абритт с современным Гисарлаком возле Разграда на территории Болгарии.103 Важно особо отметить, что Зосим связывает место гибели Деция с Танаисом, уточняя, что «в болотах Танаида погиб Деций, воюя со скифами».104 Поскольку, согласно античной и средневековой исторической традиции, топоним «Танаид» часто являлся именем нарицательным для любой реки и означал воду, поток, реку, ручей,105 можно предположить, что Зосим не ошибочно, а вполне обоснованно обозначал «Танаидом» ту обильную водой местность, где произошло сражение, т. е. район Нижнего Дуная.

 

Если передвижения везеготов в III в. частично отражены в источниках и их можно локализовать на Балканах, то из описаний древними морских рейдов варварских племен в области империи можно извлечь лишь очень незначительные данные.

 

Давая общую характеристику варварским вторжениям 50–60-х годов III в., Зосим говорит, что «снова готы, бораны, уругунды и карпы стали опустошать европейские города... не оставили не опустошенной ни одной части Италии и Иллирика».106 Под европейскими городами имеются в виду населенные пункты наиболее восточной небольшой части диоцеза Фракии, которая была выделена в провинцию Европу. Хотя представление об Иллирике у древних авторов не всегда было отчетливым, однако в V в. у Зосима под Иллириком, вероятно, уже понимается диоцез, та восточная часть префектуры Италии, куда входило шесть {113} провинций, в том числе Верхняя и Нижняя Паннония. Эпиграфический материал подтверждает продвижение в течение 256–258 гг. везеготов в район Нижней Паннонии.107 Фраза «Graecia, Macedonia, Pontus, Asiae vastata est per Gothos» (Греция, Македония, Понт и Азия опустошены готами) словно рефрен повторяется при описании варварских вторжений в империю Евсевием Кесарийским, Евтропием, Орозием, Иеронимом, Проспером.108

 

Выяснение участия остроготов в морских и сухопутных походах III в. представляет немалые трудности, так как в материалах письменных источников, относящихся ко второй половине III в., нарастает этническая путаница.

 

Я опиралась на хронологию походов, разработанную А. М. Ременниковым в монографии «Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III в.». В последние годы возобновилась дискуссия о датировке морских и сухопутных вторжений готов в III в. Исследование М. Сэлэмона, основанное на сравнении греческой и римской письменной традиции, дает некоторые новые подтверждения хронологии отдельных набегов.109

 

Первый морской поход состоялся в 255 или 256 г. Единственный источник, который дает достаточно подробное описание не только этого, но и следующего рейда, – это Зосим. Судя по его рассказу, оба были предприняты по восточному побережью Понта с целью грабежа. На судах, взятых у боспорян, участники вторжения направились к Питиунту (ныне Пицунда) и, разграбив его, возвратились обратно.110 Вторая экспедиция в том же направлении была совершена в 257 г. Зосим сообщает, что были осаждены Фасис (ныне Поти), Питиунт, Трапезунт (ныне Трабзон).111

 

Племена, принявшие участие в этом походе, Зосим обозначает собирательным названием «скифы». Однако здесь же он упоминает племя боранов. Выводы А. М. Ременникова112 о руководящей роли боранов в этих двух набегах представляются более адекватными материалу письменных источников, чем традиционная {114} точка зрения видеть в организаторах походов готов.113 Как готы, так и бораны для Зосима суть варвары-«скифы». Однако он ни слова не говорит не только о какой-либо инициативе со стороны готов, но даже не упоминает их в качестве рядовых участников рейда. Эта особенность сообщения Зосима постоянно игнорируется. Поскольку мы имеем не фрагментарные материалы, а полный текст сочинения, это дает возможность проследить эволюцию интереса Зосима к этнографическим сведениям. Его данные о составе варварских коалиций, вторгавшихся в империю, в ряде случаев трезвы и реалистичны. Как справедливо заметил Э. Кондураки, Зосим является для исследователей готской проблемы одним из лучших и важнейших источников.114

 

Признать возможность участия остроготов в первых двух морских походах можно лишь в случае определения четких позиций по следующему вопросу: относится ли собирательное название «скифы» в рассказе Зосима только к боранам, или за ним скрываются и другие племена, в том числе и готы. Для ответа обратимся к каноническому посланию, написанному в 262 г. Григорием Чудотворцем, епископом Неокесарии, к епископу Трапезунта. Варвары, вторгшиеся в провинцию Понт, в этом послании называются «боранами» и «готами».115 Из этого следует, что в рассматриваемых фрагментах сочинения Зосима (I, 31–33) под «скифами», вероятно, подразумевались несколько племен, в том числе и готы. Причем это могли быть только остроготы, а не везеготы. Если учесть, что флот варваров отправлялся из устья Танаиса, то мы можем говорить о расселении остроготов в середине III в. где-либо в примеотийских областях, видимо, по соседству с племенем боранов. Л. Шмидт размещал боранов на восточном берегу Меотиды.116 А. Д. Удальцов видел в боранах {116} протославянское племя, идентифицировал их с «борусками» Птолемея и размещал в III в. по Днепру.117 А. М. Ременников полагает, что бораны это какое-то скифо-сармато-аланское племя.118 К скифо-сарматам относил боранов и Ф. Альтхайм.119 Данные этнонимии письменных источников времени Великого переселения народов не дают оснований сделать какое-либо новое предположение относительно этнической принадлежности боранов.

 

В следующем походе 258 г., согласно единственному свидетельству – главы 34–35 первой книги «Новой истории» Зосима, – приняли участие «соседние скифы». Зосим сообщает, что поход совершался двумя отрядами: по суше и по морю. Варвары проследовали до Филеатинского озера, минуя устье Истра, города Томы (ныне Констанца) и Анхиал. У Филеатинского озера отряды объединились и дальше двигались по морю. Были разграблены Халкедон, Никомедия (ныне Измит), совершен набег на Никею (ныне Изник), Хиос, Апамею (ныне Муданья), Прусу (ныне Бурса). Река Риндак помешала грабежу Кизика (город близ южного берега Мраморного моря).120 В рассказе Зосима о походе 258 г. его участники как бы отделены от коалиции племен прежних двух походов: «Соседние скифы, увидев привезенные богатства, возымели желание совершить нечто подобное...»121

 

Вторгшихся в империю варваров Зосим называет также «скифами», но это «соседние», «пограничные» (όμορούντων) по отношению к тем «скифам», которые совершили первые два похода. Это позволяет предполагать, что Зосим имеет в виду некую новую коалицию варварских племен, базировавшуюся, скорее всего, западнее остроготов и боранов, и последние в представлении Зосима были их соседями, граничили с ними. Эти «соседние скифы» избрали другой путь и другие районы вторжения в малоазийские провинции империи. Объясняя причину этого, историк пишет: «Они не признали возможным совершить экспедицию одинаковым с боранами способом как продолжительную, трудную и по опустошенным уже местностям».122 {117}

 

«Соседние скифы», видимо, имели представление о том, что путь по западному побережью Понта будет более коротким и сможет привести в Малую Азию, которая не подвергалась опустошению в предыдущих походах. Допустимо также предположение, что часть «соседних скифов» (отдельное племя или часть племени) уже ранее пыталась вторгаться в империю западным путем. Косвенным подтверждением этому служит более удачный, комбинированный характер экспедиции (по морю и по суше). Маршрут движения по Нижней Мёзии и Фракии до Филеатинского озера был известен, возможно, ранее, а морской способ передвижения «соседние скифы» вполне могли позаимствовать у боранов и остроготов, с которыми они несомненно были определенным образом связаны.

 

Следует подчеркнуть, что нет ни одного письменного свидетельства, используя которое можно было хотя бы гипотетически идентифицировать «соседних скифов» Зосима с какой-либо частью готских племен. Традиционная точка зрения приписывать поход 258 г. остроготам основана на несколько упрощенном объяснении, что будто бы «скифы» в сочинении Зосима во всех случаях то же самое, что и готы. Сопоставляя этническую характеристику Зосимом участников разных походов (например: 256, 262, 269 гг.), можно сказать, что термин «скифы» действительно употребляется им в собирательном смысле, но по отношению к самым разным племенам, а не только и не всегда только к готам. Описание похода 258 г. является ярким примером его индифферентности к этнографической карте мира за римским лимесом.123

 

Следующее вторжение готов (здесь речь может идти, видимо, о походе везеготов в дунайские провинции) относится к 262 г. В это же время были опустошены западные провинции империи нападением германских племен франков и аламанов. Источники не дают возможности выяснить подробности этого вторжения готов. Однако, по довольно скудным сообщениям Зосима и Поллиона, можно считать, что оно вновь создало напряженную обстановку в империи. Зосим говорит, что «скифы, вступив в соглашение и сплотившись воедино из всякого племени и рода, одной частью своих войск опустошали Иллирик и {118} разоряли в нем города, а другая часть заняла Италию и дошла до Рима».124 В данном случае под «скифами» у Зосима подразумеваются аламаны, франки, готы. Поллион пишет, что «готы... захватив Фракию, опустошали Македонию, осадили Фессалоники».125

 

Об участии готов в морском походе 263 г. сообщает только Иордан. Поллион именует его участников «скифами». По словам Иордана, готы под предводительством Респы, Ведука, Тарвара переправились через Геллеспонтский пролив и перешли в Азию.126 Ими были опустошены города Халкедон, Троя, Анхиал. В Эфесе (древний город в Карии на западном побережье Малой Азии) они разрушили знаменитый храм Дианы Эфесской.127 Нагруженные добычей варвары «вернулись в свои места» (ad proprias sedes regressi).128

 

Откуда пришли эти племена и куда возвратились после вторжения, источники не сообщают. Участвовали ли в этом походе остроготы или везеготы, также неясно, так как Поллион пишет об этом довольно неопределенно: «...скифы, то есть часть готов, опустошали Азию» (Scythae autem, hoc est pars Gothorum Asiam vastabant).129 Возможно, Поллион хотел сказать этим, что в набеге участвовала только часть готских племен. В таком случае он, скорее всего, исходил из областей Западного Причерноморья, и той частью готов, которая принимала в нем участие, могли быть грейтунги. Возможно и иное толкование этого текста. Под «скифами» Поллион мог подразумевать местные причерноморские племена, которые находились в союзе с готами и были названы по имени более известного римлянам врага, поэтому, может быть, и не случайны встречающиеся у Поллиона противопоставления: «напротив, скифы...» или «скифы же...» (Scythae autem). Подтверждение или опровержение высказанного {119} предположения связано с дальнейшим уточнением этимологии имен предводителей похода – Респы (Respa), Ведука (Veduc) и Тарваpa (Tharuar).130

 

При толковании слов Поллиона необходимо учитывать, что «История Августов» составлялась в IV в.,131 когда римляне воспринимали готов как одно из варварских племен, поселившееся в провинциях империи. Среди них были и те, кто ранее жил за Истром, т. е. везеготы и остроготы, которые под натиском гуннов продвинулись к границам империи и нашли убежище на ее землях. И возможно, в словах Поллиона заключался самый обыденный и понятный читателю IV в. смысл: «скифы» – это та часть теперешних (т. е. IV в.) готов, которая пришла для поселения в империю с востока. Другими словами, это грейтунги. Остроготы не могли принять участие в походе 263 г., так как они вместе с другими примеотийскими племенами занимались подготовкой к вторжению 264 г., направленному вглубь восточных малоазийских провинций Вифинии, Каппадокии и Галатии.

 

В историографии существует мнение, что поход 264 г. в Каппадокию, Галатию и Вифинию был предпринят готами.132 Предметом дискуссии является вопрос о том, остроготы или везеготы были участниками этого похода. Материалы источников не позволяют ответить на этот вопрос, как и определенно сказать, участвовали ли готы в этом походе вообще. Только два автора, Поллион и Филосторгий говорят о нем. И оба пишут о вторжении в Каппадокию «скифов».133 Раскрыть содержание этого этникона и уточнить стоящие за ним племена пока не представляется возможным. Единственная надпись того времени из Галатии говорит просто о «варварском нападении» (βαρβαρικαι ἔφοδοι).134 Не {120} представляется возможным определить его исходный пункт и направление. Поллион сообщает, что «скифы» продвигались с юго-востока на северо-запад: Каппадокия – Галатия – Вифиния. Подобный маршрут позволяет предположить, что поход был начат из областей Меотиды, тем более что предыдущие морские набеги в восточные области Малой Азии предпринимались, как правило, с берегов Меотиды. Не исключено, что в числе участников похода 264 г. были и остроготы. Филосторгий дает иную схему маршрута «скифов»: с запада на восток через Галатию и Каппадокию, т. е. с берегов Западного Причерноморья. К рассказу Филосторгия следует относиться с большей осторожностью, чем к сообщениям Поллиона. Для первого описание похода только повод, чтобы рассказать о происхождении везеготского епископа Ульфилы. Как известно, дед Ульфилы вместе с другими пленниками был захвачен варварами в Садагалтине (селение в Каппадокии). Отец его был везеготом, а мать – греко-каппадокийского происхождения. Сам же Ульфила родился в 311 г. в районе к северу от Дуная. Это может свидетельствовать о том, что предки будущего епископа были вывезены как в Западное Причерноморье, так и в район Меотиды. Последнее было бы вполне возможно, если бы между остроготами и везеготами существовали более или менее постоянные контакты. Но говорить о них у нас нет оснований.

 

В 266 г. вновь произошло вторжение в пределы империи в Вифинию, в район Гераклеи Понтийской (ныне Эрегли).135 Л. Шмидт, А. Альфёльди, Х. Вольфрам считают, что совершено оно готами.136 Однако единственные свидетельства об этом походе – беглая заметка Поллиона из жизнеописания императора Галлиена и небольшой отрывок из Георгия Синкелла – не рассеивают сомнений по этому поводу. И Поллион, и Синкелл называют вторгшихся на римскую территорию «скифами», причем первый говорит, что «скифы... оттуда вернулись с добычей (cum praeda)137 в свою землю» (in solum proprium).138 Такая неопределенность выражений была характерна для древних авторов в том случае, когда они не представляли отчетливо этническую принадлежность {121} варваров, и поэтому даже четко локализованные центры их зачастую подменяли определениями типа barbaricum, ad patrium solum, ad propria и им подобными.139

 

Общим принципом описания военных конфликтов у римских и ранневизантийских писателей являлось изображение их по определенному образцу и выведение их почти всегда из стремлений вторгавшихся племен к грабежу. Отсюда частое применение Поллионом слова «добыча» (praeda). Пο свидетельству Зосима, варвары, выбирая район вторжения, руководствовались отчасти тем, где можно было больше награбить. Уже сама география набегов, особенно когда речь шла о малоазийских городах империи, преподносится Зосимом как пример грабительских устремлений варваров.140

 

Основным источником, который дает сведения о походе 267–268 гг., является Дексипп. В известной его речи к гражданам Афин (на нее ссылаются почти все исследователи) содержатся сведения о нем. Осталась, однако, незамеченной важная, на мой взгляд, деталь в этой речи. Вторгшихся в империю в 267 г. варваров Дексипп вообще не определяет по их этнической принадлежности. Он употребляет общие слова: неприятели, варвары, враги.141 Зосим, описывая этот же поход, говорит о «скифах», Синкелл – о «гелурах», Поллион – о «скифах» и «готах».142 Установлено, что все они пользовались сочинением Дексиппа, но, видимо, каждый из них по-своему представлял этнический состав «варваров» его речи. Причина этого, возможно, кроется в том, что Поллион писал в IV в., Зосим – в V в., Синкелл – в VIII в. Естественно, что для первого «готы» были более знакомыми и серьезными врагами империи, чем для последнего. Не исключено, что какая-то часть остроготов из Меотиды могла быть вовлечена в этот поход гелурами.

 

По данным письменных источников, поход 267 г. проходил следующим образом. Флот гелуров и остроготов двинулся из Меотиды в составе 500 судов143 и, пройдя Понт, вошел в устье Истра. Соединившись там с везеготами и подвергнув разорению {122} ближайшие районы, варвары направились в район Боспора Фракийского, где состоялось их сражение с римскими войсками, возглавляемыми Венерианом.144 Потерпев поражение, варвары отступили, переправились через Боспор Фракийский, Пропонтиду (Мраморное море), опустошили Кизик, подвергли разгрому прибрежные районы провинции Азия, острова Скирос и Лемнос.145 Были захвачены Афины, Спарта, Коринф. Все эти события Поллион описывает скупо и лаконично: «Затем готы опустошили Кизик и Азию, а потом и всю Ахайю».146

 

Когда варвары громили Грецию, у ее берегов появилась римская эскадра во главе с Клеодамом и Афинеем.147 Флот варваров был уничтожен, часть их войска потерпела поражение и на суше. Германцам пришлось отступить на север через Беотию, Эпир и Македонию.

 

На границе Македонии и Фракии произошло сражение с римскими войсками Галлиена (253–268).148 Варвары были разгромлены и понесли многочисленные потери (по словам Поллиона, plurimos), Синкелл называет три тысячи человек.149 Остатки варваров с боями продолжали отступать на север Фракии к Мёзии, а затем за Дунай. Поллион сообщает, что «скифы пытались бежать через гору Гессак».150 Этот топоним не встречается ни в античных, ни в средневековых источниках. А. М. Ременников высказал предположение, что это могли быть Родопские горы.151 Отметим также, что сила и мощь вторгавшихся в империю германцев, в том числе и готов, выражается у римских и византийских писателей через преувеличение их численности. Если некоторые просто говорят о «многочисленных племенах готов», об их «множестве» {123} и «несметных полчищах»,152 то в ряде случаев в источниках встречаются даже конкретные цифры. При описании похода 267 г. у Поллиона и Зосима встречаем 320 тыс., а у Дексиппа 300 тыс. варваров. Было бы неправомерно истолковывать эти данные как отражение реальной картины варварских вторжений. Скорее это гиперболы, показатель общего отношения к вторгавшимся племенам. Уже Г. Дельбрюк отмечал, что «римляне, так же как и греки, находились в отношении войск варваров под каким-то численным гипнозом».153 Прямолинейная трактовка некоторыми исследователями количественных данных источников приводила зачастую к преувеличению масштаба походов.154

 

Таким образом, в походе 267–268 гг. приняла участие группа племен. Вероятно, среди них были и везеготы. И вместе с племенем гелуров, которые выступают в источниках как организаторы этого похода, среди его участников могли находиться также и остроготы.

 

В 269 г. готы принимают участие в новом нападении на империю, по характеру и масштабам отличавшемся от всех предыдущих. Готы, видимо, были намерены поселиться на римской территории, так как вместе с воинами выступили в поход и их семьи.155 Коалиция племен состояла из певков, грутунгов, австроготов, тервингов, визов, гипедов, эрулов и загадочных celtae. Поллион сообщает, что «различные скифские народности – певки, грутунги, австроготы, тервинги, визы, гипеды, а также кельты и эрулы, охваченные жаждой добычи, вторглись в римскую землю и произвели там большие опустошения...»156 В перечне «скифских», т. е. варварских, народов Поллион называет четыре племени готов: грейтунги, остроготы, тервинги, везеготы. Возможно, это были четыре самостоятельных отряда, {124} представлявшие каждое из этих племен, которые, видимо, чем-то различались между собой, что не прошло мимо внимания Поллиона. Важно подчеркнуть и то, что именно в 269 г. готы впервые выступают под всеми четырьмя названиями. До этого источники называли их «гетами», «скифами» или просто «готами».

 

На основании письменных источников представляется следующая картина похода. Он начался от устья Днестра.157 Варвары двигались по суше и по морю на двух тысячах судов.158 Их общая численность составляла, по Зосиму, 320 тыс. человек.159 Сухопутные войска двигались через Мёзию. Штурм городов Томы (около нынешней Констанцы) и Маркианополя закончился для германцев неудачей.160 В то же время флот варваров шел к Боспору Фракийскому.161 Попытка захватить Византий оказалась также безуспешной, но варвары взяли штурмом Кизик. Затем их флот вышел в Эгейское море и достиг Афона.162 После отдыха там варвары приступили к осаде Фессалоники (ныне Салоники) и Кассандрии.163 В то же время часть кораблей предприняла нападение на прибрежные районы Греции и Фессалии. Как говорит Зосим, «скифы... стали опустошать тамошние местности».164

 

На помощь Фессалонике и Кассандрии из Сирмия (ныне Сремска Митровица) двинулось войско во главе с императором Клавдием (268–270). Узнав о приближении римского войска, германцы сняли осаду и часть их двинулась на север.165 Сухопутный отряд варваров к этому времени уже, видимо, прошел Мёзию и находился в западной части провинции Фракии. Для соединения с ним и двигалось все войско от Фессалоники. По пути продвижения этого войска на север в Македонии на него напала конница далматов, в сражении с которой варвары потеряли три тысячи человек.166 {125}

 

Решающее сражение между римским войском и варварскими племенами произошло у города Наисса (ныне Ниш). Варвары потерпели поражение и отступили на юг в Македонию. Отступая, они несли тяжелые потери от преследовавших их римских войск, голода, холода и вспыхнувшей эпидемии чумы.167 Оставшиеся в живых были отброшены в горы Гема. В начале 270 г. разбитые толпы варваров пробились на север и напали на Анхиал и Никополь.168 Другая их часть, не ушедшая на север после прекращения осады Фессалоники и Кассандрии, отправилась на кораблях к островам Родос, Кипр и Крит, осадила город Сиду и Памфилии.169 В нескольких морских сражениях она была разбита римским флотом.

 

О походе варваров 269 г. часто писали историки последующих веков, особенно IV в., поскольку он был связан с военными и политическими успехами императоров Клавдия и Аврелиана. Интерес к этому походу сохранялся у историков Византийской империи, так как для нее отношения с готами были в течение нескольких веков важной проблемой внешнеполитической истории.

 

Была, возможно, и еще одна причина повышенного интереса историков к победам Клавдия. После сражения под Наиссом в 269 г. несколько меняется характер взаимоотношений между империей и готами. До этого типичными были военные конфликты. После данного события практикуется расселение части готов вдоль правого берега Дуная, в пограничной полосе империи, что и отразилось в литературной традиции IV в. Поллион сообщает, что «гот стал поселенцем пограничной линии с варварами».170 Победы империи над варварами в 269–270 гг. действительно были значительными и существенными для дальнейших взаимоотношений ее с готами. Они так и воспринимались в позднейшей традиции. В 310 г. в «Панегирике Константину Августу» неизвестный автор, глядя с унынием и страхом на варварские вторжения, вспоминает победы III в. как символ надежды и уверенности в будущем империи.171 Эта тема звучит и в одном из стихотворений {126} другого современника императора Константина – Порфирия.172 В сочинении Евтропия, написанном, как известно, по поручению императора Валента, уделено большое внимание борьбе с готами при Клавдии и победе над ними.173 Сочинение Евтропия обретает совершенно особый смысл, если вспомнить, что сам труд создавался в обстановке постоянного страха перед варварскими нашествиями на дунайской границе, в обстановке отчаянной решимости не допустить новых вторжений. Таким образом, экскурсы в прошлое столетие для авторов IV в. – это, возможно, попытка отыскать оптимистические примеры борьбы с готами, причем они встречаются у латинских авторов гораздо чаще, чем у греческих.

 

В 275 г. примеотийские племена предприняли вторжение в малоазийские провинции.174 Сведения об этом можно найти у Вописка, Зосима, Иоанна Зонары и Моисея Хоренского. Ни у одного из этих авторов нет упоминания, что среди вторгшихся варваров были готы. Так, современник событий Вописк, который, вероятно, пользовался при написании биографии императора Тацита (275–276) рассказами очевидцев, не называет готов, но говорит о «многих варварах с Меотиды» (a Maeotide multi barbari) или просто о «меотидах».175 Это бросается в глаза, так как в других биографиях, написанных тем же автором, этнонимы «гот», «готский» применялись весьма широко.176 Более поздние авторы Зосим и Зонара, сообщая об этом походе, также не называют готов, а лишь «скифов». У Зосима под «скифами» подразумевались «боспорские скифы», т. е. какие-то племена Приазовья. В литературе, однако, принято считать, что примеотийские готы имели отношение к этому походу. Основывается это утверждение на нумизматическом и эпиграфическом материале. Победы Тацита над вторгшимися в империю варварами отразились в легендах монет как Victoria Gotthica и Victoria Pontica.177 В надписи из Галлии император Тацит назван Gothicus maximus.178 Но если {127} нумизматический материал и надписи подтверждают участие остроготов в этом походе, то, однако, этого недостаточно для того, чтобы считать его чисто готским или предпринятым коалицией племен по инициативе и во главе с готами. Как точно заметил А. М. Ременников, имя одного из предводителей этого похода – Ардашир. Его сообщает Моисей Хоренский, и оно не готское, а скорее алано-сарматское.179

 

Поход проходил следующим образом. Варвары переправились через Меотиду, вошли через Боспор Киммерийский в Понт. По мнению А. М. Ременникова, Боспорское царство и на этот раз вынуждено было предоставить им свои корабли.180 В дальнейшем, вероятно, они двигались знакомой по предыдущим походам дорогой – вдоль восточного берега Понта. Достигнув Фасиса, они не стали штурмовать город, а, как передает Зонара, «переправились через реку Фасис и напали на Понт».181 Основная масса вторгшихся варваров форсировала Фасис и затем двинулась вглубь Малой Азии. Не встречая существенного сопротивления, они прошли провинции Понт и Вифинию, проникли в Галатию, Каппадокию и дошли до границ Киликии. Из беглых заметок древних авторов можно заключить, что римляне действовали против варваров двумя армиями: одна в Понте, другая в Киликии.182

 

О том, как шло изгнание варваров из малоазийских провинций, имеются очень скудные данные. Потерпев ряд поражений от армии Тацита, варвары погрузились на корабли, которые все это время крейсировали где-то у южных берегов Понта, и начали отступление к Меотиде.183 По сообщению Зосима, у Боспора Киммерийского они потерпели поражение от преследовавшего их римского флота.184 Оставшаяся в Малой Азии часть варваров была побеждена императором Пробом (276–282). Легенда монеты (Victoria Gothica) свидетельствует о победе над готами.185 О том же сообщают и надписи. Они называют Проба «Gothicus», т. е. {128} победитель над готами.186 Можно предположить, что готская часть коалиции варваров действовала преимущественно в Понте, поэтому победы Тацита и Проба над ними нашли отражение в надписях и легендах монет.

 

Древние авторы умалчивают о том, почему готам не удалось уйти обратно в Меотиду. Маловероятно, что в суматохе отступления они не успели погрузиться на отплывающие в Меотиду суда. Можно предположить, что остроготы задержались в провинции Понт, имея намерение поселиться здесь. Постоянный и активный интерес примеотийских готов на протяжении всего III в. именно к малоазийским провинциям логически должен был завершиться переселением какой-то части племени в эти районы. История предшествующих походов показывает, что вторжения в провинцию Понт для примеотийских готов проходили, как правило, без особых потерь. Это был, пожалуй, единственный район Малой Азии, где они не встречали значительного сопротивления.

 

Таким образом, материалы письменных источников позволяют обрисовать довольно сложную картину вторжений готов в пределы империи и открывают возможность поставить вопрос об участии в них отдельных частей готских племен. Так, районом первых вторжений остроготов в империю явились не Балканы, а малоазийские провинции (походы 255–256, 257, 264 и 275 гг.). Уже в 40-е годы III в. часть везеготов становится федератами, но это не препятствует их вторжениям в империю в 238, 248, 251, 267–268 гг. О причастности отдельных готских племен и всей массы готов вообще к некоторым походам (258, 262, 263, 266 гг.) нельзя судить безоговорочно в силу противоречивости данных письменных источников. {128}

 

36e98bf0de07.jpg

{115}

 

 

55 См., например: Rappaport Br. Die Einfalle der Goten in das römische Reich bis auf Constantin. Leipzig, 1899; Altheim F. Niedergang der alten Welt: Eine Untersuchung der Ursachen. Frankfurt am Main, 1952. Bd. 1–2; Alföldi A. Studien zur Geschichte der Weltkrise des dritten Jahrhunderts nach Christus. Darmstadt, 1967; Wolfram H. Geschichte der Goten; Salamon M. The Chronology of Gothic Incursions into Asia Minor m the III Century A. D. // Eos. 1971. T. LIX. P. 109–139.

 

56 См., например: Ременников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III в. М., 1954. {104}

 

57 Petr. Patric. Fr. 7.

 

58 Dexipp. Fr. 13; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 42–43. {105}

 

59 См.: Bailey H. W. A Parthian Reference to the Goths // English and Germanic Studies. Cambridge, 1961. № 7. P. 82–83. У него см. греческий текст надписи, посвященной нападению римского императора Гордиана III на Персию и битве, которая состоялась в 242 г.: πρώτως ἐπὶ τὴν βασιλίαν τῶν ἐθνῶν ἔστημεν, Γορδιανὸς Καῖσαρ ἀπὸ πάσης τῆς Ῥωμαίων ἀρχῆς Γούθθων τε καὶ Γερμανῶν ἐθνῶν [δύναμιν συνέλεξ]εν [καὶ εἰ]ς [τὴ]ν Ἀ[σσ]υρίαν ἐ[πὶ τὸ] τῶν Ἀριανῶν ἔθνος καὶ ἡμᾶς ἐπῆλθεν (и когда впервые я воздвигнулся на земле, император Гордиан собрал войска со всего Рима и от гуттов и германцев, и он пришел к ассирийцам против арианов и нас). См. также: Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 7.

 

60 Iord. Get. 90–93.

 

61 Dexipp. Fr. 18.

 

62 Krause W. Op. cit. S. 8; Ременников A. M. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 41; Gutschmid A. Zu Jordanis // Jahrbücher für Classische Philologie. 1862. Bd. 8. S. 147.

 

63 Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 44.

 

64 Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. S. 48.

 

65 Schmidt L. Geschichte der deutschen Stämme... S. 202–205; Gutschmid A. Op. cit. S. 145. {106}

 

66 Скржинская E. Ч. Иордан. С. 256; Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. S. 114.

 

67 Wenskus R. Stammesbildung und Verfassung: Das Werden der frühmittelalterlichen gentes. Köln; Graz, 1961. S. 469–472; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 44.

 

68 Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. S. 48.

 

69 Скржинская E. Ч. Иордан. С. 253–254.

 

70 SHA. Gordiani tres. 34, 2; Köpke R. Die Anfänge des Königtums bei den Goten. Berlin, 1859. S. 98.

 

71 Schmidt L. Geschichte der deutschen Stämme... S. 205. Anm. 6.

 

72 Iord. Get. 90, 92. {107}

 

73 Iord. Get. 98.

 

74 Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. S. 43. Anm. 31; 58. Svennung J. Jordanes und die gotische Stammsage // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 35–36.

 

75 SHA. Claud. 6, 2.

 

76 Lonnroth E. Op. cit. S. 58. {108}

 

77 Этой точки зрения придерживается Х. Вольфрам. См.: Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 61.

 

78 SHA. Claud. 6, 2.

 

79 XII paneg. lat. XI (III). 17, 1–2.

 

80 Oros. I. 2, 59.

 

81 Iord. Get. 98 «...inclusum se montium quaeritans asperitate silvarumque densitate constrictum...» {109}

 

82 XII paneg. lat., XI (III), 17, 1–2. Латинский текст и перевод см. гл. II, § 2.

 

83 Schmidt L. Geschichte der deutschen Stämme... S. 102; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 61.

 

84 Kaufmann S. Die Peukiner und ihre Schicksale im Donauraum: Ein Beitrag zur Herkunftsfrage der Baiern // Salzburger Museum: Jahresschrift für 1963. Salzburg, 1964. Bd. 9. S. 123.

 

85 Diculescu C. Die Wandalen und die Goten in Ungarn und Rumänien. Leipzig, 1923. S. 11, 18.

 

86 Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. S. 110.

 

87 Horedt K. Zur Geschichte der frühen Gepiden im Karpatenbecken // Apulum. Alba-Julia, 1971. Vol. 9; Idem. Beziehungen zwischen Dakern und Germanen // Festgabe Kurt Tackenberg. Bonn, 1974. S. 165; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 61.

 

88 Ременников A. M. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 52.

 

89 Скржинская E. Ч. Иордан. С. 256. {110}

 

90 Iord. Get. 89.

 

91 Ibid. 89; Stock K. The Alans // Francia. 1977. № 5. S. 852–858; Chrysos E. Op. cit. S. 49–52; Cesa M. Überlegungen zur Föderatenfrage // MIÖG. 1984. Bd. 92. H. 3/4. S. 307–316.

 

92 Iord. Get. 101–103; Zosim. I. 23; Lact. De mort. pers. 4. 3.

 

93 Syncell. 376 a; Dexipp. Fr. 16 a.

 

94 Обзор литературы о Книве см.; Alföldi A. Op. cit. S. 315–317.

 

95 Iord. Get. 113.

 

96 SHA. Aurelian, 22, 2; Gutschmid A. Op. cit. S. 146–148. {111}

 

97 Iord. Get. 101.

 

98 Iord. Get. 101–103; Dexipp. Fr. 19–20.

 

99 Dexipp. Fr. 16.

 

100 Zosim. I. 23, 1.

 

101 Aur. Victor. Epitom. XXIX, 3; Aur. Victor. De Caesarib. XXIX, 4; Amm. Marcell. XXXI. 13, 13; Euseb. Hist. eccl. VII, 1; Zosim. I, 23; Oros. VII. 21, 3; Eutrop. IX, 4; Zonar. 20. {112}

 

102 Ременников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 66.

 

103 Alföldi A. Op. cit. S. 319–321; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 46. Из новейшей литературы по истории и археологии Абритта см., например: Иванов Т. Абритус: Римски кастел и ранновизантийски град в Долна Мизия. София, 1980. Т. 1; Иванов Т., Стоянов С. Abritus: История и археология. Разград, 1985.

 

104 Zosim. I, 23.

 

105 Брун Ф. Опыт соглашения противоположных мнений о Геродотовой Скифии и смежных с ней землях // Черноморье. Одесса, 1880. Ч. 2. С. 53; Думшин Г. О реках Скифии... Одесса, 1852. С. 20; Востоков A. Х. Задача любителям этимологии // Санкт-Петербургский вестник. 1812. Вып. 2.

 

106 Zosim. I, 27; 31; «...αὖθις Γότθοι καὶ Βορανοὶ καὶ Οὐρουγοῦνδοι καὶ Κάρποι τὰς κατὰ τὴν Εὐρώπην ἐλῄζοντο πόλεις έληΐζοντο πόλεις... μέρος οὐδὲν τῆς Ἰταλίας ἢ τῆς Ἰλλυρίδος καταλιπόντες ἀδῄωτον διετέλουν...» {113}

 

107 CIL. III. 3228.

 

108 Еиsеb. Chron. 2279; Eutrop. IX. 8, 2; Oros. VII. 22, 7; Hieron. Chron. 2279; Prosper. Chron. 877.

 

109 Salamon M. Op. cit. P. 109–139.

 

110 Zosim. I, 31–32.

 

111 Ibid. 32–33.

 

112 Ременников A. M. Борьба племен Северного Причерноморья. С. 90. {114}

 

113 Из новых работ см., например: Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 48 (готы – die Vorkämpfer, т. e. застрельщики).

 

114 Konduracki E. Diskussion Teil I // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 68.

 

115 Greg. Thaumat. PG. T. 10. Col. 1040, 1037 (Epist. can. 5) («...как бораны и готы поступили с ними вражески, так и сами они сделались боранами и готами для других»), Сагарда Н. Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарии. Пг., 1916. С. 60. Дмитрев А. Д. Народные движения... С. 120; Ryssel V. Gregorius Thaumaturgus sein Leben und seine Schriften. Leipzig, 1880. S. 10–12.

 

116 Schmidt L. Geschichte der deutschen Stämme... S. 210. {116}

 

117 Удальцов А. Д. Племена Европейской Сарматии II в. н. э. // СЭ. 1946. № 2. С. 49.

 

118 Ременников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 90.

 

119 Altheim F. Niedergang der alten Welt... S. 80–83.

 

120 Zosim. I, 34–35.

 

121 Ibid. 34.

 

122 Ibid. {117}

 

123 Удальцова З. В. Указ. соч. С. 97–99; Козлов А. С. Указ. соч. С. 52–59. {118}

 

124 Zosim. I, 37: «...Σκύθαι δὲ ὁμογνωμονήσαντες καὶ ἐκ παντὸς ἔθνους τε καὶ γένους εἰς ἓν συνελθόντες τήν τε Ἰλλυρίδα μοίρᾳ τινὶ σφῶν ἐλῄζοντο καὶ τὰς ἐν ταύτῃ πόλεις ἐπόρθουν, μοίρᾳ δὲ ἄλλῃ τὴν Ἰταλίαν καταλαβόντες καὶ ἄχρι τῆς Ῥώμης ἐπῄεσαν».

 

125 SHA. Gallien. 5, 6: «... occupatis Thraciis Macedoniam vastaverunt, Thessalonicam obsederunt...»

 

126 Iord. Get. 107–108.

 

127 SHA. Gallien. 6, 2; Iord. Get. 107.

 

128 SHA. Gallien. 7, 3; Iord. Get. 110.

 

129 SHA. Gallien. 6, 2. {119}

 

130 По поводу имен, приводимых Иорданом в § 107, в отечественной литературе высказывались противоположные мнения. Одни считали их славянскими (Забелин И. История русской жизни с древнейших времен. М., 1908. Ч. 1. С. 376; Ременников А. М. Борьба племен Северною Причерноморья... С. 90–91), другие – готскими (Скржинская Е. Ч. Иордан. С. 258–260). Ср.: Schönfeld M. Wörterbuch der altgermanischen Personen- und Völkernamen. Heidelberg, 1911. S. 188, 239, 259–260.

 

131 Штаерман E. M. «Scriptores Historiae Augustae» как исторический источник // ВДИ. 1957. № 1. С. 233–245; Доватур А. И. История изучения «Scriptores Historiae Augustae» // Там же. С. 245–256.

 

132 Из новых работ см.: Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 53.

 

133 SHA. Gallien. II, 1; Philostorg. Hist. eccl. II, 5.

 

134 CIG. III. 4015. {120}

 

135 SHA. Gallien. 12, 6; Syncell. 716–717.

 

136 Schmidt L. Geschichte der deutschen Stämme... S. 214–216; Alföldi A. Op. cit. S. 323–325; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 53.

 

137 SHA. Gallien. 23, 6, 12; 25, 6.

 

138 Ibid. 12, 6. {121}

 

139 SHA. Gallien. 7, 3; SHA. Claud. 7, 6; Weiler J. Orbis Romanus und Barbaricum // Carnuntum Jahrbuch. Graz; Köln, 1965. S. 34–39.

 

140 Zosim. I, 33–34.

 

141 Dexipp. Fr. 21.

 

142 Zosim. I, 39; Syncell. 717; SHA. Gallien. 13, 6–10.

 

143 Syncell. 717. {122}

 

144 SHA. Gallien. 13, 6–7.

 

145 Ibid. 18, 8; Ременников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 116; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 54.

 

146 SHA. Gallien. 13, 8.

 

147 Ibid. 13, 6; Ременников A. M. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 117.

 

148 SHA. Gallien. 13, 8; Zosim. I. 39, 1.

 

149 По сообщению Синкелла, это сражение произошло на пограничной реке Несте между провинциями Македонии и Фракии. См.: Syncell. 717; Thompson E. A. The Early Germans. Oxford, 1965. P. 145–150; Alföldi A. Op. cit. S. 324–326; Schmidt L. Geschichte der deutschen Stämme... S. 216. Anm. 7; Wolfram H. Gotische Studien II. S. 313. Anm. 103.

 

150 SHA. Gallien. 13, 9.

 

151 Ременников A. M. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 119. {123}

 

152 Anon. Vales. Pars prior. VI, 34; SHA. Gallien. 23, 13; Theodor. Hist. eccl. V, 36; Philostorg. Hist. eccl. II, 5; Zosim. IV, 12; Oros. VII, 15; XII paneg. lat. VII (VI), 2; Claud. Claudian. Carm. VII.

 

153 Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. М., 1937. Т. 1. С. 402.

 

154 См., например: Rappaport Br. Op. cit. S. 101–103; Altheim F. Niedergang der alten Welt. S. 108; Alföldi A. Op. cit. S. 37; Holmquist W. Diskussion Teil I. // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 65.

 

155 SHA. Claud. 6, 2; 8, 6; 9, 4; Zosim. I, 42–46.

 

156 SHA. Claud. 6, 2: «...Scytharum diversi populi: Peuci, Grutungi, Austrogoti, Tervingi, Visi, Gipedes. Celti etiam et Eruli praedae cupiditate in Romanum solum inrup[uen]erunt atque illic pleraque vastarunt...» {124}

 

157 Zosim. I. 42, 1; Ременников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 129–130.

 

158 SHA. Claud. 8, 4; Amm. Marcell. XXXI. 5, 15.

 

159 Zosim. I. 42, 1.

 

160 Ibid.; SHA. Claud. 9, 3; Ременников A. M. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 133.

 

161 Zosim. I. 42, 2.

 

162 SHA. Claud. 9, 7; Zosim. I. 43, 1; Ременников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья... С. 134.

 

163 SHA. Claud. 9, 8; Zosim. I. 43, 1.

 

164 Zosim. I. 42, 2.

 

165 Ibid. 43, 1.

 

166 Ibid. 43, 2. {125}

 

167 Zosim. I. 45, 1.

 

168 SHA. Claud. 12, 4; Damerau P. Kaiser Claudius II Gothicus // Klio. Leipzig, 1934. Beiheft 33 (N. F. 20). S. 99–105.

 

169 Dexipp. Fr. 23: SHA. Claud. 12, 1.

 

170 SHA. Claud. 9, 4. См. также: Burian J. Der Gotenkrieg unter Claudius II // Eirene. Pr., 1983. T. 20. S. 87–94.

 

171 XII paneg. lat. VI (VII), 2. {126}

 

172 Porphyr. Carm. VIII (XVII), 27–28.

 

173 Eutrop. IX, 11–12.

 

174 Подробный анализ похода 275–276 гг. см.: Ременников А. М. Борьба племен Подунавья и Северного Причерноморья с Римом в 275–279 гг. н. э. // ВДИ. 1964. № 4. С. 131–138.

 

175 SHA. Tacit. 13, 2–3.

 

176 SHA. Aurelian. passim; Prob. passim.

 

177 Cohen H. Tacitus. 157, 168.

 

178 CIL. XII. 5563. {127}

 

179 Ременников А. М. Борьба племен Подунавья... С. 133; Mos. Khor. II, 73.

 

180 Ременников А. М. Борьба племен Подунавья... С. 133.

 

181 Zonar. XII, 28.

 

182 Mos. Khor. II, 73. См.: Ременников А. М. Борьба племен Подунавья... С. 133.

 

183 SHA. Tacit. 12, 2; Zosim. I. 64, 2; Zonar. XII, 28.

 

184 Zosim. I. 64, 2.

 

185 Kneissl P. Die Siegestitulatur der römischen Kaiser // Hypomnemata. Gottingen, 1969. H. 23. S. 174–180. {128}

 

186 CIL. II. 3738; XI. 11766; XII. 551, 5467, 5472. {129}

 

Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. СПб., 1999. С. 104–129.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 29.08 2016

Как можно было заметить, брест-тришинская волна вельбаркского проникновения и пересекающееся с нею начало волны дытыничской совпадают с описанным выше периодом – от рождения Максимина Фракийца около 171–175 гг. до участия готов в Персидском походе Гордиана в 242 г. Как же развивались события дальше?

 

В 235 г. с таинственной смертью Александра Севера, убитого солдатами, казалось бы, без особого повода (SHA, Al. Sev. 59–61), закончился «серебряный век» Антонинов в римской истории и с избранием паннонскими легионами Максимина начался период «солдатских» императоров – период глубокого экономического и политического кризиса. За тридцать лет сменилось не менее двадцати законных правителей, не считая узурпаторов, и не один не умер своей смертью, иногда императоров бывало до шести одновременно, и Империя фактически распадалась, деньги обесценились, хозяйственная деятельность замерла, шли бесконечные гражданские войны и бои с наступающими со всех сторон варварами. И среди них не последнюю, если не первую, роль играли готы.

 

Письменные источники молчат о событиях 30–40-х гг. III в. в Северном Причерноморье, но о возникшей здесь в это время некоей напряженности свидетельствуют возникшие в результате пожаров археологические слои, обнаруженные в Ольвии (Крапивина 1991, с. 47–49) и в Тире (Карышковский, Клейман 1985, с. 131–133), а также надписи о возведении в 236 г. новых укреплений {134} в Танаисе (КБН 1249, 1250). В период с 238 по 242 г. прерывалась и чеканка монет на Боспоре (Фролова 1989, с. 200).

 

А тем временем с начала III в. важные события разворачивались на Востоке. Единство и могущество Парфянской державы, извечного противника Рима, давно уже стали мифом, страна была раздроблена на «двести сорок владений» (Луконин 1969, с. 35–36; Debevoise 1938, р. 263–265).

 

Однако в восточных сатрапиях прежнего Парфянского царства на арену уже вышли новые силы, и деятели из династии Сасанидов уже начали новое объединение земель. К 227 г. были разбиты последние правители Парфии и Арташир I стал полновластным шахиншахом. Рим получил на Востоке нового противника, еще более опасного, чем прежний.

 

Поход Гордиана закончился безуспешно, а захвативший власть очередной солдатский император Филипп Араб был вынужден выплатить персам 500 тысяч динаров (Луконин 1969, с. 52–53).

 

Карпы, вероятно, не забыли обиды, нанесенной Менофилом, и в 246 г. напали на римскую провинцию Дакию. Филипп Араб отбил их и в следующем году совершил успешный рейд на варварскую территорию, после чего отметил победу выпуском монеты с надписью «Victoria Carpica».

 

Ободренные успехом римляне отказались от выплат и готам, за что тут же и поплатились. Готский король Острогота со своим племенем в 248 г. перешел Дунай, опустошил Мезию и Фракию (Iord. Get., 90).

 

К тому времени готский народ, по словам Иордана, уже утвердился «на Понтийском побережье Скифской земли, под его десницей нередко лежал вандал, принуждаем был к дани маркоманн, обращены были в рабство вожди квадов» (Iord. Get., 89). Политическая власть готов распространилась, таким образом, и на Центральную Европу.

 

Одновременно с нашествием Остроготы вспыхнул мятеж мезийских легионов против Филиппа, возглавленный неким центурионом Марином Пакатианом. Император пришел в отчаяние и уже собирался сложить с себя власть, но его уговорил не делать этого сенатор Деций, взявшийся навести порядок. И действительно, ему удалось распропагандировать мятежные легионы, солдаты убили Пакатиана, но потребовали, чтобы Деций сам стал императором и вел их в Италию против Филиппа. Сенатор этого не хотел, но был вынужден подчиниться воле армии.

 

Победив Филиппа, Деций вернулся на Балканский фронт, чтобы воевать с варварами, но прежде, будучи приверженцем суровых старых римских традиций и блюстителем военной дисциплины, он распустил легионы, принимавшие участие в восстании Пакатиана, чем, естественно, вызвал недовольство солдат, и они всем составом ушли к варварам (Iord. Get., 90; Zos. I. 20–21; Zonar. 12, 19).

 

Это не преминуло сказаться: в следующем году Острогота, «зажегшись их речами, вывел 300 тысяч своих вооруженных людей, имея при этом помощь со стороны многочисленных тайфалов и астрингов [вандалов. – М. Щ.]», и вновь перешел Дунай. Участвовали в походе также певкины и три тысячи карпов, а руководили мероприятием назначенные королем готские вожди Аргаит и Гунтерих (Iord. Get., 91). Примечательно, что и в этом походе, и в {135} следующем, 251 г., готы под руководством короля Книвы, сменившего Остроготу, осаждали города по всем правилам римского военно-инженерного искусства, а перед решающей битвой при Абритте Деций увидел перед собой варварские войска, построенные по римскому образцу в три линии (Лавров 1997, с. 163–166; Dexipp. Scyth., fr. 25, 27). Впрочем, применили здесь готы и варварскую хитрость: две линии выстроили перед небольшим болотом, а третью – за ним. Прорвав две линии, римляне, уже предвкушавшие победу, радостно бросились на третью – и застряли в болоте, расстреливаемые со всех сторон готами. Погиб и сам Деций, и его сын. Тело императора потом так и не смогли найти.

 

К сожалению, наши источники, как письменные, так и эпиграфические, слишком скупы и не позволяют проследить судьбу мезийских легионов в период 30-летних Готских войн на Балканах от времени Максимина до Аврелиана (Filov 1963, S. 81). Мы не знаем, какие именно подразделения римской армии приняли участие в восстании Пакатиана и были расформированы Децием, где и из кого они рекрутировались. А такое знание, возможно, могло бы пролить некоторый свет и на проблему формирования черняховской культуры. В частности, быть может, квадратная каменная постройка, обнаруженная в Верхнем Поднестровье у с. Комарова и напоминающая квадратные сторожевые башни, стоявшие вдоль Римского лимеса, и находящаяся рядом мастерская по производству стеклянных изделий III в. связаны именно с этими выходцами из римских провинций (Смішко 1964; Щапова 1978).

 

Другое каменное сооружение размерами 21×10 м выявлено нами в Молдавии, у села Чимишены. Оно построено с использованием известкового раствора, то есть в сугубо римской технике. Правда, в отличие от римской «цемянки», в Чимишенах нет обильной примеси амфорной крошки, но, во-первых, и по Витрувию, автору, описавшему в 27–13 гг. до н. э. все архитектурные приемы римлян, применение крошки не было обязательным и могло быть заменено мелким песком (Значко-Яворский 1968, с. 106–121), и, во-вторых, находясь в Молдавии, строители просто-напросто не располагали достаточным количеством амфорного боя. Кроме черняховской керамики в Чимишенах были найдены фрагмент античного красноглиняного сосуда с греческой надписью, проволочные браслеты и обломки стеклянных фасетированных кубков. Постройка состояла из двух флигелей с неперекрытым внутренним двором между ними (рис. 45, 46). Во дворе был очаг. Точных аналогий такому сооружению мне не удалось обнаружить. Поскольку находки свидетельствуют скорее о четвертом веке, чем о третьем, то вряд ли постройку можно приписать непосредственно солдатам Пакатиана, но о наличии в черняховской среде выходцев из римских провинций она свидетельствует с достаточной очевидностью (Щукин 1991, 223–224). Вернемся, однако, к нашим варварам.

 

В промежутке между двумя упомянутыми походами, в 250 г. (Лавров 1997, с. 89–90), готам пришлось столкнуться и со своими родичами гепидами, которые только что разгромили бургундзонов-бургундов (не с этими ли событиями связано продвижение носителей любошицкой культуры в юго-западном направлении?) и теперь требовали от Остроготы предоставить им земли (Iord. Get., 97). {136}

 

34d349aaf739.jpg

 

Гепиды, по всей вероятности, тогда продолжали жить в низовьях Вислы, в Мазовии и Подлясье, были носителями поздней вельбаркско-цецельской культуры, не исключено, что они же представлены и вельбаркско-черняховскими памятниками Волыни, хотя, по правде сказать, в источниках этого времени нет достаточных данных для их локализации. По Иордану, они – обитатели «области Спезис, острова, окруженного отмелями реки Висклы» (Iord. Get., 96).

 

Острогота отказал гепидам в выполнении их требований и разбил их на реке Ауха, возможно, в верховьях Олта. Некоторые исследователи были склонны относить это столкновение готов с гепидами к более позднему времени, к 290 г. (Wolfram 1988, р. 58; Ременников 1954, с. 52; Буданова 1990, с. 87–88; Шаров 1991, с. 234), при этом они исходили из двух посылок. Во-первых, многие специалисты считают личность Остроготы сугубо легендарной, во-вторых, из-за свидетельства «Панегириков Мамертина», где тоже сообщается о гото-гепидском конфликте: при Максимилиане готы-тервинги и тайфалы воевали против вандалов и гепидов, а «другие готы» – против аламаннов и бургундов (XII Paneg. Lat. 11 (3), 16). Я же склонен в данном случае доверять Иордану: слишком много {137} конкретных деталей называет историк в этом контексте, а что касается Мамертина, то он может повествовать действительно о более поздних событиях. Межплеменные конфликты повторялись (Лавров 1997, с. 182).

 

f0db4e2b762b.jpg

 

А тем временем какие-то бурные события разворачивались и на Востоке, в Боспорском царстве и его округе, в Крыму и Приазовье. Приблизительно между 244 и 247 г., а скорее – вскоре после 251 г. (Анисимов 1989), нещадному разгрому подвергся Танаис. В подвалах рухнувших зданий обнаружены склады небольших узкогорлых светлоглиняных греческих амфор так называемого танаисского типа, а также из-под обломков разрушений извлечено несколько умбонов щитов явно центральноевропейского происхождения (Арсеньева, Науменко 1987, с. 75–82, рис. 3, 4–5; Kropotkin 1977, Abb. 18, 1,2; Ščukin 1993, fig. 5, 9–12; Shchukin 1994, fig. 3). Принадлежали ли эти щиты нападавшим, или среди защитников были отряды германских воинов, нанятых танаитами (Яценко 1997), сказать трудно, но первое представляется более вероятным. Не исключено, что часть уцелевших жителей Танаиса переселилась в результате в Пантикапей и другие города Европейского Боспора (Даньшин 1990, с. 54–55).

 

Считается, что около середины III в. окончательно прекращают существование все позднескифские городища низовий Днепра, степного и предгорного Крыма (Дашевская 1991). Датировки здесь не слишком определенны, а письменные источники упорно молчат о скифо-готских отношениях и произошедших в Крыму событиях, но на Южно-Донзулавском городище найден умбон щита, имевший, возможно, круглую шишечку на конце (о ее наличии свидетельствует отверстие, где, вероятно, она крепилась). Это умбон так называемого типа Хорула, широко представленный у варваров Центральной Европы, известный и в римской армии. Датируются эти умбоны ступенями В2 и бытуют на продолжении и всей ступени С1 (Ščukin 1993, fig. 5, 8). Аналогичные находки умбонов происходят и из слоев разрушения Танаиса.

 

Примечательна также находка клада римских серебряных монет из с. Долинное в Юго-Западном Крыму. Наипозднейшая монета чеканена Децием-младшим, погибшим при Абритте. В составе клада была также своеобразная серебряная «якоревидная» фибула (Пиоро, Герцен 1974). Подобные почти не встречаются в Причерноморье, но хорошо представлены в Карпатском регионе. По всей вероятности, клад был укрыт одним из участников событий 248251 гг. на Балканах, попавшим в Крым.

 

Следующий шквал нашествий начинается в 253–255 гг., охватывая практически все северное пограничье Империи. В 253 г. готы, недовольные сокращением {138} выплат, перешли Дунай и проникли в глубь полуострова, вплоть до Фессалоник (Zos. I. 29, 2; 43, 1; Sinkel. Chron., р. 461: Zon. 12, 23, 26; SHA. Gall. 5, 6). В то же время, в начале 253 г., как сообщает Зосим, готы, бораны, карпы и уругунды (следует читать, вероятно, бургунды) «не оставили неопустошенной ни одной части Италии и Иллириды» (Zos. I. 32, 1–3). Зимой 253/54 г. Галлиену, сыну ставшего императором Валериана, при встрече с ними на Рейне удалось договориться о перемирии.

 

d82699cc8eae.jpg

 

Тогда эпицентр варварской активности сместился к Востоку, и уже через год бораны и готы появляются на Боспоре. А там тоже что-то происходит. С 253 г. здесь чеканят монеты сразу два царя – Рескупорид V, правление которого началось еще в 242 г., и некий Фарсанз (Кругликова 1957), выпускавший монеты с ноября – декабря 253 г. по октябрь 254-го (Голенко 1970, с. 96–98, примеч. 38). Были ли они соправителями, или соперниками, сказать трудно. Более вероятно второе: Фарсанз был узурпатором, захватившим власть в одной из частей государства (Фролова 1975, с. 58–76, 69).

 

Зосим пишет: «...пока у них [боспоритов. – М. Щ.] были цари, получавшие власть по праву наследия... они постоянно удерживали скифов... Когда же во главе правления стали недостойные и потерянные люди, то, боясь за {139} себя, они предоставили скифам проход через Боспор в Азию и дали им для переправы свои суда» (Zos. I. 32, 2). Не Фарсанза ли имел в виду Зосим?

 

678eb5c6a0df.jpg

 

Воспользовавшись боспорскими судами, бораны поплыли вдоль Кавказского побережья, разоряя по пути города, но споткнулись на римской крепости Питиунт (современный курорт Пицунда). Ее комендант Сукессиан сумел организовать оборону, и варвары были вынуждены вернуться на Боспор. В следующем году варвары морской набег повторили, и на этот раз более успешно. Был взят и Питиунт, и Трапезунд, разорено все северо-восточное побережье Малой Азии. В «Житии святого Григория Чудотворца», современника событий, сообщается, что во время этого вторжения некоторые местные жители, «понтийцы и христиане», участвовали вместе с варварами в грабежах, указывали им путь в горах. Среди варваров «Житие» называет и борадов, вероятно тех же боранов, и готов (Gregor. Thaum. Epist., 7; Сагарда 1916). До сих пор остается загадкой, кто такие эти бораны-борады, но нет достаточных оснований думать, как делают некоторые, что это какое-то скифо-сарматское племя. Их действия и в Италии, и на Черном море совместно с готами заставляют предполагать скорее одно из германских племен: варинов, буров или какое-то другое, в Европе источниками не зафиксированное.

 

В 257 или в 258 г. еще один отряд варваров предпринял нападение на Кавказское побережье и Малую Азию. «Соседние скифы, увидев привезенные богатства, возымели желание совершить нечто подобное» (Zos. I. 34, 2). Но детали этого мероприятия нам не известны, мы знаем только, что на Боспоре как раз в этом году на несколько лет прервалась чеканка монет (Фролова 1989, с. 200).

 

Для нас важно, что бораны, уругунды и готы действуют одновременно, или почти одновременно, какие-то год-два, то на Балканах, то в Италии и на Рейне, то на Черном море. Речь может идти, очевидно, или о неких мобильных дружинах, или о разных подразделениях этих племен, основные базы которых находились где-то на промежуточных территориях. Событиями и передвижениями была охвачена вся Европа.

 

Самым же трудным и критическим для Империи был 260 год. Это пик кризиса. Император Валериан, так старательно готовивший решающую кампанию против персов: опять были призваны вспомогательные войска со всей Империи, в том числе германские контингенты (Луконин 1957, с. 59), – проиграл войну Шапуру I начисто. Была пленена и значительная часть армии, и сам император. Такого позора римская история еще не знала. А Галлиен, сын Валериана, став императором, не поспешил предпринять сколько-нибудь решительные дипломатические шаги, чтобы освободить отца. Вел разгульный образ жизни, ввел при дворе, подражая своим противникам Сасанидам, восточную роскошь и церемониал, носил одежды и украшения, усыпанные драгоценными камнями. {140}

 

В том же 260 г. обрушился еще один страшный удар: аламанны прорвали Ретийский лимес – полосу укреплений, протянувшуюся от Регенсбурга на Дунае до Майнца на Рейне, защищавшую земли и пути по долинам Верхнего Дуная, Рейна и Майна (Filtzinger 1976, Abb. 24). Кастеллы и каструмы, как на передовой линии обороны, так и в глубине ее, были разрушены, земли стали заселять германцы. А главное, это была серьезная стратегическая утрата – открывались пути через Альпы в Италию.

 

В том же 260 г. или на год раньше от Империи отпала Галлия (König 1981). Недовольные политикой и поведением Валериана, Галлиена и их окружения, жившие в Галлии римляне-провинциалы, солдаты стоявших здесь легионов и их офицеры, возглавленные неким Постумом, отказались подчиняться и платить налоги центральному правительству. Они считали себя продолжателями и хранителями истинно римских традиций и порядков, завели свой сенат, консулов, трибунов и прочие институты, чеканили собственную монету. Не обошлось, впрочем, и без соперничества легионов, без борьбы за власть. За 13 лет существования этого особого государства сменилось пять императоров. Но все они успешно отбивали и попытки центральной власти подавить мятеж, и набеги аламаннов. С другой стороны, охотно принимали германцев на службу в легионах.

 

В некой связи с этим «особым государством» стоит, вероятно, и любопытное археологическое явление Свободной Германии – богатые погребения так называемого горизонта Лёйна-Хаслебен, представляющего специфику хронологической ступени С2. Это небольшие, на несколько трупоположений, кладбища, расположенные в стороне от обычных родовых могильников с трупосожжениями. В этих «княжеских» захоронениях находят довольно стандартные по набору сервизы римской металлической и стеклянной пиршественной посуды – бронзовые котелки типа Хеммоор Эггерс 55–65, тазики Эггерс 84, 90, 98, 104, 108, тарелки-подносы Эггерс 118, 121, серебряные скифосы-канфары Эггерс 169, стеклянные кубки Эггерс 197, 215, 217 и другие (Eggers 1951).

 

В погребениях довольно много изделий из золота и серебра – фибулы, украшения поясов, шпоры и прочее. Некоторые из этих предметов декорированы вставками полудрагоценных камней, чаще всего сердолика, а также зернью или ее имитацией в виде «жемчужинок», оттиснутых на золотой пластинке, покрывающей изделие.

 

Встречается здесь и кружальная посуда, по технологии изготовления напоминающая черняховскую, но формы иные, совпадения редки. В рядовых трупосожжениях рядового населения Свободной Германии этого времени гончарной керамики практически почти нет.

 

Скопление таких «княжеских» захоронений наблюдается в бассейне Заале (Schulz 1922; 1933; 1952; 1953), но есть они и в более северных частях Германии, к числу их можно отнести и некоторые богатые погребения Дании (Lund Hansen 1987, S. 208–215), Страже в Словакии (Ondrouch 1957), Закрау-Закшув в Силезии в Польше (Grempel 1887; 1888) и другие. Не без некоторого сомнения сюда же можно было бы зачислить и упоминавшееся вельбаркско-черняховское погребение в Рудке на Волыни (Кухаренко 1980). Золотые лунницы из Данчен, украшенные зернью и вставками камней, – тоже отражение этого стиля {141} Лёйна-Хаслебен-Закшув (Рафалович 1986, табл. XX, 10; XLIII, 6; Щукин, Щербакова 1986, с. 198; Щербакова, Щукин 1991; Каргопольцев, Бажан 1993).

 

Откуда же взялось все это богатство, этот новый для Германии полихромный стиль, с какими историческими событиями и процессами это явление могло быть связано?

 

Указанной проблемой специально занимался Иоахим Вернер. Первоначально он предположил, что это захоронения представителей одного-двух поколений воинов и их подруг, принимавших участие в прорыве Ретийского лимеса в 260 г. Захваченная добыча и попала в могилы (Werner 1938).

 

Затем он, однако, подметил и противоречия в собственной концепции: в прорыве лимеса участвовали главным образом аламанны, но именно на их территории такие погребения отсутствуют; кроме того, одним из характерных признаков горизонта Лёйна-Хаслебен являются находки золотых монет, положенных в рот покойного, что говорит о восприятии римского обряда «обола Харона»; оказалось, что все монеты чеканены узурпаторами из Галлии.

 

Тогда Вернер предложил новую гипотезу (Werner 1973): здесь похоронены германские офицеры галльских легионов, вернувшиеся на родину после того, как в 273 г. императору Пробу удалось покончить с независимостью Галлии и армия узурпаторов была переформирована. Офицерский статус погребенных подтверждается, в частности, находками в Лёйне специфических серебряных фибул с «луковичными» кнопками на головке, которые действительно являлись частью униформы римской армии конца III в. (Werner 1989), а также символических серебряных наконечников копий и некоторых других вещей, служивших в римской (галльской) армии наградными знаками офицерам высшего ранга – от «примипила» (первого из 60 центурионов каждого легиона) до префекта конной алы или даже префекта легиона. Погребенные в Лёйне, Хаслебене и других пунктах, несмотря на свою молодость, очевидно, занимали эти командные посты в армии галльских узурпаторов (Шаров 1999, с. 190–200).

 

Гипотеза Вернера, которая выглядит весьма привлекательно, не объясняет лишь одного: откуда взялся у представителей горизонта Лёйна-Хаслебен-Закшув этот оранжево-красно-золотой стиль полихромных украшений, отнюдь не свойственный западным провинциям Империи?

 

В поисках истоков стиля Лёйна-Хаслебен-Закшув наш взгляд должен обратиться на Восток, где в те же годы произошло нечто подобное тому, что случилось в Галлии. После поражения Валериана, видя, что Рим не в состоянии оборонять свои восточные границы, правители Пальмиры, царь Оденат и его жена Зенобия, взяли эту задачу на себя и в 262 г. успешно отбили персов, но и подчиняться приказам из Рима тоже отказались.

 

Пальмира превратилась, благодаря усилиям Зенобии, в крупный культурный центр, в Париж своей эпохи. Красота столицы стала живой до сих пор легендой, а феномен созданного здесь своеобразного искусства, соединившего в себе римские и восточные элементы, поражает и сейчас. В настоящее время мы еще можем встретить определение Санкт-Петербурга как Северной Пальмиры. Красивый, очевидно, был город, дай Бог, чтобы его не постигла участь Пальмиры южной, стертой затем с лица земли римскими легионами Аврелиана. Судя по дошедшим до нас удивительно выразительным скульптурным портретам, {142} пальмирцы в изобилии носили разнообразные украшения с драгоценными камнями (Ghirschman 1962, Abb. 90, 92).

 

Возникает вопрос: а не побывали ли некоторые из носителей культуры горизонта Лёйна-Хаслебен и на Востоке, не привезли ли оттуда мастеров, которые выполняли их заказы? Германские аристократы могли принять участие или в персидской кампании Валериана, или, 12 лет спустя, – в страшном разгроме, который учинили римляне в мятежном городе, стерев его с лица земли и захватив богатейшую добычу.

 

Кстати, когда Постум поднял в Галлии мятеж против центрального правительства, Галлиен снял для борьбы с ним вексиляции легионов с Дуная и с Востока, в частности III Галльского из Финикии, X Фретенсис из Палестины и II Траянова из Египта, но эти подразделения перешли на службу к галльским узурпаторам, влились в состав их легионов I, XX, XII и XXX (RE, 1925, s. 1343). Именно эти восточные подразделения могли принести с собой и передать сослуживцам-германцам моду на изделия с цветными камнями (Шаров 1995, с. 20).

 

Есть, однако, и еще один регион, где германцы в ходе разворачивающихся событий, начальный этап которых мы уже описали, могли перенять вкус к золотым изделиям, украшенным красными вставками-кабошонами. Это Боспор и другие города Северного Причерноморья, а также Малая Азия, составлявшие в культурном отношении единое целое со всем Восточным Средиземноморьем. Подтверждением этого предположения могут служить соответствующие во времени и пространстве находки, в частности пряжки с сердоликовыми вставками на обкладке (Шаров 1995; Soupault-Becquilin 1999, р. 295–305).

 

Небезынтересны в этой связи и находки монет галльских узурпаторов, происходящие из Северного Причерноморья (Шаров 1995а, с. 171–174, рис. 53в). Из Херсонеса происходит монета Тетрика (Кадеев, Сорочан 1985, с. 41) и целых три того же галльского императора – из клада монет так называемого лучистого типа, обнаруженного на мысе Ай-Тодор около Ялты в Крыму (Сидоренко 1987); монета Лелиана найдена в рассеянном трупосожжении в Партените (Сидоренко 1994, с. 54); три находки монет Постума, Викторина и Мария зафиксированы в каталоге В. В. Кропоткина (Кропоткин 1961, кат. № 282, 905, 1115). Вряд ли деньги галльских узурпаторов имели широкое хождение в восточных провинциях Империи, и попадание их в Северное Причерноморье выглядит реалистичнее за счет галльско-германско-причерноморских контактов, осуществляемых носителями вещей горизонта Лёйна-Хаслебен и готами, действовавшими в Причерноморье.

 

Готы же, объединенные к 248 г. под властью короля Остроготы, подчинили, как следует из вышеизложенного, вандалов, маркоманнов и квадов, затем гепидов и действовали совместно с боранами, уругундами-бургундами и карпами то в Италии, то на Балканах, то в Восточном Причерноморье. Мы не знаем реальных взаимоотношений всех этих племен, но наличие неких союзническо-подданнических отношений различных группировок в регионе, простирающемся от центра Европы (маркоманны) и низовий Вислы (гепиды) до низовий Дуная и до Боспора, вполне можно предположить. Через эту среду контакты Центральной Европы с Причерноморьем могли осуществляться без особых препятствий. {143}

 

ad2d8f13b2bd.jpg

{144}

 

90068b859cad.jpg

{145}

 

А Римская империя, как уже говорилось, находившаяся в пике кризиса, к началу 60-х гг. III в. фактически распалась. Малая Азия, Греция и другие Балканские провинции были предоставлены самим себе, должны были рассчитывать лишь на собственные силы и не могли ожидать помощи от центрального правительства. Этим не преминули воспользоваться варвары возглавляемого готами союза.

 

Методично, год за годом, их корабли пересекают Черное море, и высадившиеся с них варвары грабят одну за другой провинции Малой Азии. Польский исследователь М. Саламон, используя данные письменных источников и нумизматики, даты укрытия кладов монет, с достаточной точностью установил хронологию и маршруты этих набегов (Salamon 1971).

 

Кстати, за все предшествующие столетия варвары Северного Причерноморья никогда не беспокоили своих южных соседей-греков морскими набегами. Не исключено, что именно наличие в их среде выходцев из Скандинавии, издавна знакомых с морским делом, обусловило именно такой способ ведения войны.

 

В 262 и 263 гг. гревтунги-остроготы, переправившись на кораблях через море, грабили Малую Азию, высадившись в Эфесе (Iord. Get., 107–108). Их вождями были Респа, Ведук и Тарвар. В 264 г. нападению подверглась Каппадокия. Именно тогда, вероятно, были уведены в плен дед и бабка будущего крестителя готов и переводчика Библии на готский язык епископа Ульфилы. В 266 г. была разорена Вифиния.

 

Затем на сцене появляются герулы. Не вызывает сомнений, что это новая группировка выходцев из Скандинавии; через 245 лет, после многих перипетий, часть их туда вернется (Proc. Goth. II, 14–15). Теперь же, в 267–268 гг., их флот в 500 кораблей нападает на побережье Греции. Были осаждены Афины; Коринф и Спарта были захвачены и подвергнуты нещадному разгрому (Dexipp. 21; Zos. I. 42–46; SHA, Gall. 13, 6–10).

 

Но на этот раз, в отличие от предыдущих, варварам не все сошло с рук. Афинский историк Дексипп сумел организовать и оборону родного города, и партизанскую войну против варваров. Римские триеры разгромили флот герулов, которые были вынуждены отступать, и отступать сухопутным путем. А на границе Греции и Македонии их уже поджидал Галлиен с новой реорганизованной армией. Будучи, вероятно, поклонником Сасанидов, он и римскую армию попытался приблизить к восточным образцам, создав крупные соединения тяжеловооруженной кавалерии, что, впрочем, действительно увеличило и маневренность, и боеспособность войск. При первом же столкновении герулы потерпели поражение.

 

Если бы Галлиена не отвлекла борьба с очередным узурпатором, победа могла бы быть более решительной, а так герулы без особых препятствий вернулись за Дунай. Тем не менее события показали, что пик кризиса Империи уже миновал.

 

Иордан, описывая ситуацию конца IV в. в Причерноморье, помещает герулов где-то на Меотиде. Они живут в болотистой местности (Iord. Get., 117), а такое в этих краях можно наблюдать лишь в дельте Дона. За последние годы именно здесь стали обнаруживаться небольшие поселения с черняховской гончарной керамикой, на одном из них найдена эмалевая подвеска-лунница (Безуглов, Гудименко 1993). Лепная же керамика напоминает киевскую. Не прихватили ли герулы {146} по пути киевских женщин? Впрочем, исследования этих памятников только начинаются, и решительные выводы об этносе их обитателей пока делать рано.

 

Возможно, именно с вернувшимися из Греции герулами связаны некоторые неприятности причерноморских греков. С 268 по 275 г. прерывается чеканка монет на Боспоре (Фролова 1991), предположительно в это же время разрушен Илурат – пограничная крепость на европейской стороне Боспора (Горончаровский 1989, с. 37), тогда же погиб городок Нимфей и был зарыт целый ряд кладов (Болгов 1996, с. 31).

 

Еще до начала этих событий престарелый Рескупорид V – его правление длилось уже 24 года – взял себе в соправители Тейрана, первая монета которого была выпущена накануне перерыва в чеканке, в 266 г. (Кунин 1962). На этот раз это, скорее всего, действительно соправитель, а не узурпатор, но реального хода событий нам знать не дано, так как на этот счет существуют лишь скупые и туманные данные нумизматических и эпиграфических источников.

 

Тейран происходил как будто бы из старой династии Тибериев-Юлиев, был далеким потомком печально известного по событиям 45–49 гг. Митридата и его отца Аспурга, который еще в 15 г. н. э. получил от Тиберия титул «друга римского народа и цезаря», стал основателем легитимной, преданной Риму, хотя и бунтовавшей временами, династии (Щукин 1994, с. 204). Рескупорид V пережил, однако, кризис и всех соправителей и даже выпустил свою последнюю монету в 276 г. (Фролова 1980). События этих лет на Боспоре представляются нынче весьма туманно, ясно лишь, что они были драматичными, полными интриг, заговоров, страстей, борьбы за власть и прочее, но деталей мы не знаем, поэтому наши предположения могли бы послужить лишь материалом для сочинения исторических романов.

 

Приблизительно на этот же период, на конец III – начало IV в., приходятся следы прямых и непосредственных контактов носителей черняховской культуры с выходцами из Дании: из Ютландии, с островов Зееланд и Фюнен. В этом отношении особенно показательно распространение двух категорий находок.

 

Прежде всего это фибулы типа, названного Оскаром Альмгреном «Монструозо»: с высоким приемником иглы и украшенные накладными дисками или розетками (Almgren 1923, Taf. IX, 216–217; Werner 1966, Taf. 15; 1988; Щербакова, Щукин 1991, рис. 2). Они достаточно разнообразны, но во всех действительно есть нечто чудовищное. Они очень сложны по декору и конструкции. Основной район распространения этих фибул – Ютландия и Датские острова, здесь некоторые из них имеют на приемнике самые ранние рунические надписи, так что это вещи скорее всего сакральные, для торговли не предназначенные. Известно несколько находок в Польше и Германии, две оказались в Прибалтике, а целое скопление из семи экземпляров – в Молдове: Василиска, Будешты, Ханьска, Тодирени и другие (рис. 49, 50). Все найдены при случайных обстоятельствах, за исключением пары несколько более простых из погребения 371 могильника Данчены, которое относится ко II фазе эволюции некрополя и датируется 280–310 гг. (Рафалович 1986, с. 111, 174, 184–185; Шаров 1992, табл. II–III; Sarov 1995, pl. 3).

 

Не менее показательно и распространение железных гребешков. Они довольно равномерно рассыпаны по ареалу черняховской культуры. Иоахим Вернер насчитал 13 пунктов (Werner 1988, Abb. 10), а М. Е. Левада – 29 находок {147} (Левада 1999). В Центральной Европе такие гребешки сравнительно редки, в Поэльбье – около десятка пунктов, в вельбаркской и пшеворской культурах их практически нет. Один экземпляр попал в могильник Ябора в Эстонии, зато целых 58 экземпляров происходят с маленького датского острова Фюнен и 15 – с о. Борнхольм (рис. 51).

 

d6d30c510c34.jpg

 

Можно было бы прокомментировать еще некоторые наблюдения, иллюстрирующие то же направление связей, но и отмеченного уже достаточно, чтобы говорить о «герульском следе» в черняховской культуре. {148}

 

У нас нет сведений о гото-герульских отношениях в III в., но в середине IV в. они явно были враждебными (Iord. Get., 117). Не исключено, что грандиозное вторжение на Балканы, предпринятое готами в 269 г. с целью захвата новых земель для поселения, было вызвано именно сложностями этих отношений. Но, с другой стороны, еще более вероятно, что пришельцы более или менее мирно включились в процесс сложения новой этнополитической общности, представленной формирующейся черняховской культурой, и поход на Балканы был организован совместными усилиями.

 

Можно предположить и сочетаемость обоих процессов. Выделить же памятники, непосредственно принадлежащие герулам, пока не удается.

 

Так или иначе, поход состоялся (Zos. I. 42–46; SHA, Claud. 6, 2; 8, 6; 9, 4). Из устья Тираса-Днестра вышло 2000 кораблей, 320 тысяч человек с женами, детьми и скотом двигались сушей. Они шли, «выпивая реки и изводя леса», шли самые разные племена – «певки, гревтунги, австроготы, визы, гипеды, кельты, эрулы». Это была действительно попытка переселения и завоевания.

 

229600e50edf.jpg

{149}

 

Достигнув Фессалоник, флот высадил десант, который двинулся на соединение с сухопутной армией, а моряки занялись грабежом побережий и островов. Нападению подверглись Родос, Крит, Кипр. Но готов преследовали неудачи. Их суда гибли, истребляемые «то морскими битвами, то бурями», а император Клавдий, свергший к тому времени Галлиена, сумел разбить в 270 г. около Наисса (современный Ниш) обе сухопутные армии, не дав им соединиться, а также отрезал им путь на север. Уцелевшие устремились к морю, к флоту, не зная, что он уже рассеян. Вероятно, лишь небольшой части удалось пробиться обратно за Дунай (Ременников 1954, с. 125–143). Переселение не состоялось, а Империя понемногу начала выходить из кризиса.

 

Положение осложнялось еще и эпидемией чумы, занесенной с Востока, которая не щадила ни варваров, ни римлян. Заразился и умер в Сирмии сам Клавдий, успев, правда, получить свою долю почестей: триумф, конную статую на Капитолии и титул Готского.

 

Преемникам Клавдия, Аврелиану и Пробу, удалось восстановить единство Империи. В 272 г. была стерта с лица земли Пальмира, а через год Аврелиан покончил с узурпаторами Галлии и изгнал служивших им германцев.

 

Но оборонять провинцию Дакию уже не было сил. По приказу Аврелиана оттуда были выведены войска и выселены римские колонисты. К 275 г. эта операция была закончена, и земли заняли тайфалы и готы, решив тем самым проблему относительной перенаселенности, толкнувшей их на нашествие 269 г.

 

Впрочем, в 275 г. варвары предприняли еще одну попытку массированного прорыва на территорию Империи, на этот раз с востока, по Черноморскому побережью. Поход опять был комбинированный – и морской, и сухопутный. Возможно, опять же воспользовались неурядицами на Боспоре. В 275 г. здесь возобновилась чеканка монет, но выпускали их сразу три царя: Рескупорид V, Тейран и Савромат IV. Последний, правда, всего неполных два года, тогда же умер Рескупорид, и к осени 276 г. Тейран остался единоличным правителем (Болгов 1996, с. 31–33).

 

Как и большинство предыдущих походов, этот тоже осуществлялся, по всей вероятности, коалицией племен, участие в нем приняли «многие варвары с Меотиды» (SHA, Tac. 13, 2–3; Буданова 1990, с. 101), среди которых были, возможно, и сарматы, во всяком случае историк Армении Моисей Хоренский одного из вождей называет Ардаширом (Moises Khoren. II, 73).

 

Не исключено, что нападение «меотидов» на Империю вообще было недоразумением, двигались-то они для участия в намечавшемся походе Аврелиана против персов (SHA, Tac. 13, 2–3), но в апреле 275 г. по пути на восток император был убит и начался период безвластия, длившийся шесть месяцев. Тацит стал императором лишь в октябре (Лавров 1997, с. 148–151).

 

По сообщению Иоанна Зонары, скифы, переправившись через Меотийское озеро и реку Фасис (река Риони в Грузии), вторглись в Понт, Каппадокию, Галатию и Киликию, то есть захватили всю восточную часть Малой Азии, но потерпели ряд поражений от императора Тацита и его полководца Флориана (Zonar. 12, 27). Возможно, богатый комплекс из Уреки в устье Риони с вещами в полихромном стиле и монетой Тацита является отражением именно этих событий (Shchukin, Bazhan 1994, р. 238–239). Кстати, овальная брошь из этого комплекса находит прямые параллели на портретах из Пальмиры (Chirschmann 1962, Abb. 90, 92). {150}

 

По сообщению Зосима (Zos. I. 64, 2), в 275 г. «война осталась неоконченной». Тацит был вынужден покинуть театр военных действий и умер в дороге. Флориан преследовал погрузившихся на корабли варваров, но настиг только вблизи берегов Боспора, потрепал их флот, но в этот момент до него дошла весть о смерти патрона. Флориан был объявлен императором и в связи с этим должен был вернуться, чтобы бороться с Пробом, также претендовавшим на пурпур. В результате этой борьбы Флориан погиб.

 

Плоды побед достались боспорскому царю Тейрану. Он-то и добил высадившихся в его владениях возвратившихся варваров. Победителю была установлена статуя, от которой сохранился постамент с надписью (КБН 36). Его деяние оценено как спасение отечества. Римляне же отметили победу выпуском монет с надписями «Victoria Pontica» и «Victoria Gotthica».

 

Как можно заметить, древние авторы чаще называют вторгающихся варваров скифами, чем готами или германцами, или говорят о «скифах, называемых готами» (Dexipp. fr. 16а). Трудно решить, что скрывается за этим в действительности: то ли всех варваров без разбора называли скифами, поскольку совершали они свои набеги из Северного Причерноморья – географической Скифии, по понятиям греков; то ли подчиненное причерноморское население действительно принимало участие в походах и составляло заметную часть готских войск, а поскольку многие из них знали греческий, служили переводчиками и именно с ними в первую очередь приходилось общаться грекам, то и все прочие участники набегов воспринимались как скифы.

 

Попытка варваров в 269–270 гг. переселиться на территорию Империи провалилась, неудачным оказался и поход 275 г. через Меотиду и Фасис по восточному побережью Черного моря. Варварам были нанесены сокрушительные удары. Империя понемногу начинала выходить из кризиса, вскоре было восстановлено ее единство. Последующими реформами Диоклетиана, установлением системы тетрархии кризис был преодолен.

 

Сложились, по всей вероятности, и новые отношения с причерноморскими варварами. За целое столетие – с 275 по 375 г. – не было ни одного сколько-нибудь масштабного вторжения с этой стороны.

 

Со ступенью С2 совпадает заключительный этап формирования черняховской культуры (бережанская фаза по Е. Л. Гороховскому, третья фаза по И. А. Бажану и О. А. Гей, второй горизонт по О. В. Шарову). Именно в это время было основано большинство крупных черняховских могильников, а этап классической черняховской культуры, период ее расцвета и максимального распространения приходится уже на следующую ступень С3 или D1 (исследователи используют здесь разную номенклатуру), на 20–70-е гг. IV в., что соответствует косановской и масловской фазам Гороховского, четвертой и пятой фазам Бажана – Гей и третьему горизонту Шарова. Подавляющее большинство раскопанных черняховских памятников относится к этому времени.

 

В эпоху тетрархии готы появлялись на территории Империи, но не как грабители и завоеватели, а как союзники-наемники. В конфликте 324 г. между Лицинием и Константином их подразделения были в войсках и того и другого. Победил, как известно, Константин. Но это уже следующая страница истории готов. {151}

 

Щукин М.Б. Готский путь (готы, Рим и черняховская культура). СПб., 2005. С. 134–151.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 30.08 2016

События войн на Дунае 275–279 гг. н. э. неоднократно привлекали внимание ученых1, однако главным образом в работах общего характера, где обычно дается лишь схематическое изложение хода военных действий с преимущественным вниманием к вопросам хронологии. Немецкие буржуазные ученые, не останавливаясь порой перед искажением фактов, и на примере этих войн стараются доказать ведущую роль готов и других германских племен2. Такое состояние историографии рассматриваемого вопроса и отсутствие в то же время специальных исследований побуждают вернуться к нему и попытаться нарисовать более полную картину военных событий 275–279 гг. и определить возможных их участников.

 

Войны 275–279 гг. явились продолжением той упорной борьбы, которую начиная с 30-х гг. III в. вели с Римом многочисленные племена, населявшие области к северу от Дуная. На Верхнем Дунае против Империи выступали германские племена, на Среднем – сарматы и квады, нижний Дунай стал сферой экспансии гето-фракийских племен, вестготов, западных алан. В войны на Дунае активно включилось население Северного Причерноморья: сарматы, остготы, бораны и др. Все эти племенные группы переживали эпоху разложения родоплеменного строя, и война для них являлась отраслью народного производства3. Стремление к захвату культурных земель и добычи, ненависть к вековому врагу варваров – Империи – являлись причинами постоянных выступлений против Рима.

 

Уже в период наивысшего обострения кризиса III в. варвары нанесли Империи ряд тяжелых поражений на Дунае, захватив большую часть провинции Дакии4. Аврелиан, хотя и одержал несколько побед в Иллирике и Фракии, тем не менее был вынужден оставить Дакию. Достигнутые им на Дунае успехи (SHA, vita Aurel., 41, 8), как показало ближайшее же будущее, оказались непродолжительными. Нападениям варваров подвергались также германские и африканские ·провинции; опасными врагами по-прежнему были персы. Внутреннее положение Империи все еще оставалось тяжелым5. Все эти обстоятельства благоприятствовали возобновлению варварами войн с римлянами. Первыми выступили племена, обитавшие на берегах далекой Меотиды.

 

В историографии новое вторжение относят обычно ко времени похода Аврелиана на восток6 против персов. В жизнеописании императора Тацита сообщается, что причерноморские варвары «собрались под тем предлогом, что будто бы по призыву Аврелиана они пришли подать помощь нашим в Персидской войне, если бы того {131} потребовала необходимость» (SHA, vita Tac., 13, 3)7. Известно, что римляне широко использовали в своих войнах контингенты варваров, и Аврелиан, готовясь к войне с персами, мог обратиться за помощью к племенам Приазовья. Возможно, что он добился их согласия на поставку вспомогательных отрядов после успешного завершения войн на Дунае. Но во время своего марша на восток Аврелиан, как известно, был убит. Соглашение с варварами, если оно действительно существовало, таким образом, расторгалось.

 

В то же время обстановка внутри Империи и на ее границах крайне осложнилась. Теперь со смертью Аврелиана они обратили собранные силы против Малой Азии, полагая, что не встретят сильного и организованного сопротивления. Собравшиеся для похода против персов варварские контингенты оказались ненужными8. Германцы прорвали рейнский лимес и захватили ряд крупных и богатых городов9. В Риме тревожились за безопасность Иллирика и за целостность восточных провинций. Между тем государство оставалось без носителя верховной власти. Наступившее довольно длительное междуцарствие было чревато новыми междоусобиями. Прошло немало времени, пока на императорский трон был возведен престарелый Тацит. Как известно, смерть Аврелиана относят на сентябрь месяц 275 г.10 Подготовку к походу варвары, по всей вероятности, могли развернуть еще летом 275 г., когда стало известно о предстоящей войне с персами. Возможно, что еще до того как Тацит стал императором (ноябрь 275 г.), их флот достиг берегов Малой Азии.

 

Западноевропейские буржуазные ученые и эту войну считают делом одного лишь германского племени остготов; Б. Раппапорт предположительно добавляет германцев-герулов (ук. соч., стр. 101). Мнение Гиббона (ук. соч., I, стр. 414), который уже много лет назад признал аланский характер вторжения, было предано забвению.

 

Основанием для того, чтобы считать войну 275–276 гг. предприятием только германских племен, является легенда на монетах Тацита: Victoria Gotthi(ca)11. Однако на монетах Тацита встречается и легенда: Victoria Pontica Aug(usta) (Cohen, Tac., 168), что указывает на место одержанной победы – провинция Понт – и, возможно, на племена, которые были побеждены в этой войне. Следует иметь также в виду, что термин «гот» в это время носил не столько этнический, сколько собирательный характер и употреблялся как синоним варвара Северного Причерноморья. Так, император Клавдий II именуется Готским, а одержанная им победа – победой над готами (Cohen, VI, Claud., 308); между тем современники определяли побежденные им народы как Scytharum diversi populi, в число которых входили герулы, бастарны и собственно готы. Греческие историки III и IV вв. н. э. в качестве обобщающего термина употребляли наименование «скиф» или просто «варвар».

 

Более поздние авторы – Зосим и Зонара, сообщая об этом походе, также не называют готов, но говорят лишь о «скифах». Поскольку в их распоряжении была традиция, идущая от Дексиппа, то термин «скиф» сохраняет за собой свое старое традиционное значение. Для Дексиппа «скифы» – это задунайские варвары вообще, безотносительно к их этнической принадлежности. Вместе с тем известно, что Дексипп в случае, когда выступало какое-то одно определенное племя, называл его, прибавляя нередко слово «скиф» (например «ютунги-скифы», HGM, т. I, ч. 22, стр. 90). Флавий Вописк – автор жизнеописания императора Тацита, у которого термины «гот», {132} «готский» были в постоянном употреблении, в данном случае не называет готов, но упоминает о «многих варварах с Меотиды» – a Meotide multi barbari – или просто о «меотидах» (SHA, vita Tac., 13, 2–3). Очевидно, и в этом случае мы видим заимствование у Дексиппа или обобщение, вызванное многочисленностью и этнической неоднородностью напавших на Империю племен.

 

Какие же это были племена? Письменные источники и материалы археологии свидетельствуют, что территории вокруг Азовского моря были населены аланами, сарматами12 и собственно скифами. В ходе войн III в. здесь появились остготы, герулы, бораны. Очевидно, этот конгломерат племен и принял участие в походе.

 

О том, какое из племен явилось ведущим, судить очень трудно. Моисей Хоренский (II, 73) сообщает, что варвары напали под руководством некоего Ардашира. Относительно правомерности упоминания этого имени в связи с походом были высказаны некоторые сомнения; как известно, имя Ардашир – часто встречаемое у персидских царей. Однако в III–IV вв. персы никогда не вторгались в провинцию Понт. Вместе с тем Моисею Хоренскому была известна история Малой Азии, и вряд ли он допустил здесь ошибку. Можно предположить, что имя Ардашир носил один из главных вождей варварских отрядов, какой-нибудь сарматский или аланский Князь. Все эти свидетельства, хотя и крайне немногочисленные, дают нам возможность предполагать коалиционный характер вторжения 275–276 гг. Большая глубина вторжения и длительность борьбы, отмеченные для этого похода, как правило, имели место лишь при объединении и совместном выступлении нескольких племен.

 

Поход начался с того, что варвары, переправившись через Азовское море, вышли в Черное через Керченский пролив. Возможно, что Боспорское царство и на этот раз оказалось вынужденным предоставить им свои корабли или не смогло оказать противодействия. Ослабленное борьбой с варварами в 230–260 гг. н. э. на своих собственных границах, оно переживало большие внутренние трудности.

 

Варвары пошли, по-видимому, знакомой им по предыдущим походам дорогой вдоль восточного берега Черного моря, направляясь против малоазийских провинций.

 

Неожиданное для римлян возобновление морских походов в то время, когда внимание их сосредоточилось на внутриимперских делах и отношениях с Персией, обеспечило варварам фактор внезапности. Их судам удалось беспрепятственно достигнуть Фасиса. О появлении варваров у Фасиса сообщает лишь один Зонара. По его словам, «скифы... переправились через реку Фасис и напали на Понт» (Zonar., XII, 28). Он ничего не говорит об их попытке овладеть Фасисом; по-видимому, варвары ограничились пока блокадой города. Высадившись в районе Фасиса, они обошли его, форсировали р. Фасис и двинулись в глубь римских владений. Очевидно, их суда также продолжали движение вперед, а затем крейсировали где-то у берегов Понта.

 

В провинциях Понт и Вифиния варвары не встретили, по-видимому, существенного сопротивления, так как они проникли затем в Галатию, Каппадокию и достигли пределов отдаленной Киликии. На этот раз вторжением были захвачены восточные и центральные части Малой Азии. Столь глубокое проникновение варваров имело тем более тяжелые последствия, что в результате него оказалось прерванным сообщение с Сирией, Арменией и Озроеной. Все эти события, несомненно, способствовали прекращению затянувшегося междуцарствия. После длительных переговоров выбор сената и армии пал на Тацита.

 

Укрепление центральной власти создало предпосылки для организации эффективной обороны. Почти все источники единодушно свидетельствуют о возглавленном Тацитом наступлении римлян. Из беглых заметок древних авторов можно было бы {133} заключить, что римляне наступали одной армией, во главе которой стоял сам император. Но сообщение Моисея Хоренского о том, что «Тацит пошел против Ардашира в район Понта, а своего брата Флориана с большим отрядом послал в Киликию» (II, 73), дает основание предполагать, что одна армия действовала в Понте, а другая в глубинной провинции Киликии. Наступление в Киликии должно было восстановить связь с востоком, изолировать незадолго до этого выступивших против Рима исавров, остановить дальнейшее продвижение варваров. Главный удар, по-видимому, наносился в Понте: здесь действовал с армией сам император; на это же указывает уже упоминавшаяся легенда монеты. Главной целью римлян, как можно заключить из Зосима (I, 64, 2), было полное истребление варваров.

 

О том, как проходило наступление римлян, имеются очень скудные данные. Возможно, что вначале армия Тацита потерпела неудачу. Моисей Хоренский сообщает, что «Ардашир разбил Тацита» (II, 73). По сообщению Зосима, наступление в целом развивалось успешно для римлян (Zosim., I, 63, 1). Римская армия имела возможность опереться на поддержку своего флота.

 

Очевидно, решительные успехи в борьбе с варварами были одержаны еще при жизни Тацита. В жизнеописании императора говорится, что он «подавил их (варваров. – А. Р.) с умом и доблестью» (SHA, vita Tac., 13, 2). Об успехах Тацита свидетельствует также Зонара: «Схватившись с ними, Тацит... большую часть истребил, остальные же старались спастись бегством» (Zonar., XII, 28). Победы Тацита отразились также в легендах монет: Victoria Gotthica; Victoria Pontica13. Так, на аверсе одной из монет Тацит изображен в боевом облачении, реверс монеты имеет легенду: Victoria Gotthi и изображение богини Победы. Другая монета также несет изображение богини победы с венком и пальмовой ветвью в руках, у ее ног сидит пленный со связанными за спиной руками. Судя по беглым заметкам письменных источников и нумизматическим данным, варвары понесли большие потери как убитыми и ранеными, так и пленными. Victoria Pontica, как я уже отмечал, дает нам также указание одновременно и на театр военных действий. Моисей Хоренский саму гибель Тацита связывает с местностью Sanni в Понте: Zania Pontica, II, 73, в чем с ним согласен и Малала (XII, р. 301), хотя по другим сведениям Тацит погиб не здесь. Двойное упоминание о Sanni, однако, заслуживает внимания. Не исключено, что император был в Sanni, находившемся на северо-востоке Понта. Его пребывание здесь свидетельствует о том, сколь большой район захватило вторжение, если император во главе преследующей варваров армии оказался в крайнем северо-восточном пункте провинции.

 

В Понте был достигнут значительный успех, так как Тацит счел возможным предоставить завершение войны Флориану, а сам направился в Европу (Zosim., I, 63, 1), где к этому времени резко ухудшилось военное положение на Рейне. Но на пути в Европу он стал жертвой солдатского мятежа: «погиб от собственного войска» (Syncell., р. 721).

 

Войну с варварами успешно продолжал провозглашенный цезарем Флориан. Однако восточная армия провозгласила императором Проба. Под властью последнего оказались Египет и Сирия. Флориан был вынужден направиться в Таре и начать борьбу с Пробом. С ним, несомненно, ушла и большая часть войска, занятого войной с варварами. Используя дезорганизацию, наступившую у римлян, варвары погрузились на корабли и начали отступление на север, к берегам Меотиды (Zosim., I, 64, 2; Zonar., XII, 28). Их преследование (очевидно, после некоторого промедления, вызванного сложившейся обстановкой) взял на себя римский флот14. Это преследование завершилось победой в Боспоре, ἐν τῷ Βοσπόρῳ (Zosim., I, 64, 2). Речь может идти только о Боспоре Киммерийском. Римляне, однако, не смогли развить и закрепить свой успех, «оставив победу над скифами в Боспоре наполовину незавершенной» {134} (τὴν κατὰ τῶν ἐν τῷ Βοσπόρῳ Σκυθῶν νίκην ἡμιτελῆ καταλελοιπώς – там же). Предстоящее столкновение Флориана с Пробом, а затем и гибель Флориана сделали это невозможным.

 

Поражения варваров в Понте и Боспоре имели реальное значение и для Боспорской державы. Найденная в Керчи мраморная база с посвятительной надписью времени боспорского даря Тейрана (275/276–279/280 гг.) сообщает, что памятник этот был воздвигнут в честь «богов небесных, Зевса Спасителя и Геры Спасительницы за победу царя Тейрана и вечное пребывание [его] и за царицу Элию» (IOSPE, II, 29). Не без основания считают, что речь идет о крупной победе, значительность которой отмечает этот специально сооруженный памятник. По предположению В. Ф. Гайдукевича, боспорский царь, воспользовавшись неудачами варваров, предпринял против них успешные военные действия15. По мнению Витуччи, окончательное завершение войны связано с деятельностью нового императора Проба, который очистил Малую Азию от остававшихся там еще отрядов варваров16.

 

Вопрос о продолжении Пробом борьбы с племенами Приазовья представляется достаточно сложным. По-видимому, о какой-то победе его над ними сообщает надпись 276 г., где император именуется «готским» (CIL, XI, 1178 b; XII, 5467). На аверсе одной из монет Проба император изображен в доспехах, с лавровым венком на голове. Реверс монеты имеет легенду «Victoria Gothic» и изображение богини Победы, у ног которой сидит пленник со связанными за спиной руками. Эти данные эпиграфики и нумизматики датируются 276–277 гг. и в хронологическом отношении вполне могут быть связаны с интересующими нас событиями. Что касается их локализации, то, учитывая все сказанное ранее, они могли происходить только из Малой Азии. В самом деле, ни один из литературных источников не сообщает о боях на Нижнем или Среднем Дунае в начале правления Проба. Напротив, известно, что вскоре после прихода к власти Проб устремился в Галлию, где повел длительную и упорную борьбу с германскими племенами. Вполне вероятно, что до своего марша на запад он провел экспедицию против остававшихся в Малой Азии разрозненных отрядов варваров. Борьба завершилась окончательной победой римлян и захватом новых пленных. Это произошло, по-видимому, уже осенью 276 г.

 

Во время борьбы в Малой Азии прирейнские германские племена захватили почти всю Галлию17. В руках варваров оказались десятки галльских городов и огромная добыча (SHA, vita Prob., 13, 5). Поэтому, завершив борьбу в Малой Азии, Проб двинулся на спасение галльских провинций. Биограф Проба сообщает о стремительном марше императора, о быстро одержанных им блестящих успехах (там же, 13, 6–7). Однако темп описанных событий был гораздо более медленным. Римской армии пришлось проделать огромный путь из Азии в Европу, немало времени ушло и на подготовку к новой большой войне. Перед императором стояла другая насущная задача – укрепить римские позиции в самой Италии и в балкано-дунайских областях. Поэтому активные действия в Галлии Проб мог начать не ранее весны 277 г.18 Основной базой похода служили иллирийские провинции.

 

Пробу пришлось вести бои с коалицией германских племен, среди которых были франки, аламанны19 и семноны. Кампания 277 г., по-видимому, не привела к решительному успеху, хотя римляне методически очищали Галлию от германских отрядов.

 

Между тем племена Подунавья подготовились к новой большой войне. Очевидно, вследствие потерь от вторжений 269–272 гг. они не смогли выступить одновременно с племенами Меотиды в войне 275–276 гг. Но в глубине варварского мира не прекращалось брожение; происходили постоянные передвижения племен. На Верхнем Дунае {135} появились бургунды и вандалы (Zosim., I, 67, 1). В Большую Венгерскую низменность шел приток новых групп сарматов20. Оставление римлянами Дакии дало возможность варварам использовать ее территорию как базу для вторжений непосредственно в дунайские провинции Империи. Племена Подунавья использовали также то обстоятельство, что главные силы римской армии были заняты войной в Галлии и на Рейне. На Верхнем Дунае выступили силингские вандалы и бургунды (Zosim., I, 67, 1), на Среднем Дунае – сарматы, о боях с которыми упоминается в биографии Проба (SHA, vita Prob., 16, 2). Участие сарматских племен засвидетельствовано некоторыми данными археологии. В сарматском погребении Кечкемет на территории Венгерской Народной Республики были найдены три монеты императора Проба. Две из них выбиты на монетном дворе в Сискии21. Кроме сарматов с римлянами здесь воевали и какие-то другие племена (ceteri gentes – SHA, vita Prob., 16, 2), по-видимому, ближайшие соседи сарматов – маркоманны и квады22.

 

Менее ясен вопрос о противниках Рима на Нижнем Дунае. В биографии Проба названы geticos populos – «гетские народы» (SHA, vita Prob., 16, 1). Очевидно, здесь имеются в виду геты и родственные им племена – тирагеты, возможно, и карпы. Раппапорт пытался опровергнуть участие в борьбе местных племен (ук. соч., стр. 103), произвольно подменяя термин «гет», приводимый источником, термином «гот». Уже Даннхойзер отверг это отождествление гетов с готами (ук. соч., стр. 59). Несомненно, что какая-то часть гетских племен продолжала обитать в междуречье Дуная и Днестра, что находит подтверждение в данных археологии23. Последовавшее вскоре за описываемой войной переселение Пробом на римскую землю 100 тысяч бастарнов (SHA, vita Prob., 18, 1) позволяет предположить, что в борьбе приняло участие и это кельто-фракийское племя. В этой войне участвовали, конечно, и некоторые восточногерманские племена. Из нумизматических источников известно о победе Проба над гепидами; среди племен, переселенных после войны на землю Империи, названы вестготы (SHA, vita Prob., 18, 2).

 

Наши источники ничего не сообщают о времени, когда началась дунайская война Проба. Маловероятно, чтобы вторжение варваров произошло осенью 276 г. или зимой 276/277 г. Основные римские силы в этот период находились в балкано-дунайских провинциях, что, очевидно, не могло остаться неизвестным для варваров и не считаться ими благоприятным для выступления. Маловероятным представляется и начало войны в 278 г., когда на Рейне были уже одержаны победы24. Вероятнее всего придунайские племена начали свои вторжения вскоре после ухода римской армии в Галлию, т. е. летом 277 г. Из замечаний наших авторов можно установить, что сначала они прорвались в Мезию и Фракию (SHA, vita Prob., 16, 2–4), а затем в Рецию (там же, 16, 1). Исходя из этого, можно полагать, что вторжение захватило все провинции Нижнего и Среднего Дуная.

 

Однако Пробу удалось уже нанести ряд поражений германцам, вытеснить их с территории Галлии (Eutr., IX, 17), вернуть города и захватить большую добычу. По свидетельству SHA (Prob., 15, 3), германцы потеряли сотни тысяч людей. {136}

 

 Часть армии была оставлена для продолжения борьбы с германцами на Рейне25, а остальные силы вместе с императором направились на Дунай (Zosim., I, 68, 1). Судя по всему ходу военных действий, план римлян сводился к тому, чтобы рядом последовательных ударов нанести поражения основным группировкам варваров. Наступление производилось с севера на юг, вдоль линии Дуная и большой военной дороги Колония Агриппина – Аргенторат – Сирмий – Эск, соединявшей Галлию с побережьем Черного моря.

 

Начало военных действий ознаменовалось боями с бургундами и вандалами. Зосим, единственный автор, который сохранил сведения об этих событиях, все внимание уделяет описанию решающей битвы и ее последствий (I, 68, 1–3). Но можно предположить, что ей предшествовали стычки, в ходе которых римляне потеснили варваров, сосредоточивших, наконец, все силы на правом берегу какой-то реки в Реции с тем, чтобы здесь противостоять армии Проба (Zosim., I, 68, I)26.

 

Подошедшая к реке римская армия не решилась с ходу напасть на варваров. Как свидетельствует Зосим, римские силы по численности уступали войску противника (Zosim., I, 68, 1). Тогда Проб, решив, очевидно, бить врага по частям, прибегнул к военной хитрости. Ему удалось (возможно, путем ложного отхода или действий кавалерии) спровоцировать варваров на переправу через реку. Когда значительные их силы оказались на римском берегу реки, император атаковал их. Непереправившаяся часть смогла быть лишь свидетелем битвы. Германцы понесли жестокое поражение: одни из варваров были убиты, другие взяты в плен (Zosim., I, 68, 2).

 

Потерпев поражение, германцы запросили мира. По условиям мирного договора они должны были вернуть захваченное имущество и пленных, но не выполнили обязательств, удержав часть добычи. По-видимому, они рассчитывали безопасно достичь границы. Император устремился за отступавшими варварами и нанес им новый удар. Их вождь Игилл вместе с уцелевшими германцами был взят в плен.

 

Успех римлян в борьбе с бургундами и вандалами обезопасил границы Реции (SHA, vita Prob., 16, 1), обеспечил придунайской армии связь с Галлией27. Взятые в плен варвары были зачислены в состав римской армии и направлены в Британию. Там они приняли участие в подавлении какого-то восстания (Zosim., I, 68, 3).

 

Теперь Проб мог приступить к борьбе с сарматами и их союзниками. В западноевропейской буржуазной историографии роль сарматских племен в описываемой войне считается крайне незначительной. По мнению Даннхойзера, с сарматами происходили небольшие битвы, и содержание военных действий составляли римские рейды против германцев (ук. соч., стр. 59).

 

Небольшое сообщение биографа Проба, казалось бы, подтверждает это мнение. В нем говорится, что «в Иллирике он так разгромил сарматов и другие племена, что· почти без войны отобрал назад все, что они награбили» (SHA, vita Prob., 16, 2). Но разгром сарматов и их союзников сам по себе должен быть связан с боями. «Почти без войны» можно понимать лишь в том смысле, что разбитые сарматы предпочли выдать добычу, не дожидаясь вторжения римлян в занимаемые ими области. Биограф неоднократно подчеркивает заслуги Проба в борьбе с сарматами28: «К чему говорить о {137} сарматах, готах, парфянах, персах, обо всем Припонтийском крае? Везде имеются яркие следы доблести Проба» (SHA, vita Prob., 12, 5). На первом месте среди побежденных Пробом народов названы именно сарматы и уже затем готы и персы. В гладиаторском бою по случаю триумфа императора сражалось, по словам того же автора, «много блеммиев... много германцев и сарматов» (там же, 19, 2).

 

Победа римлян над бургундами и вандалами, успех в борьбе с сарматами создали предпосылки для завершения войны. В жизнеописании Проба это изображено как заключительный этап борьбы на Дунае, как некая военная прогулка: император «направил путь по Фракиям и принял в подданство или в дружбу все гетские народы, напуганные молвой о его деяниях и подавленные могуществом страшного имени» (SHA, vita Prob., 16, 2–4). Вполне возможно, что после поражения германцев и среднедунайских сарматов часть племен на Нижнем Дунае предпочла заключить мир. Однако в целом биограф явно приукрасил положение вещей. Можно думать, что имела место и специальная экспедиция против гепидов, о чем свидетельствует монета с изображением трофея и двух пленных над легендой Victoria Gep(idica) (Cohen, Prob., 755).

 

Ход военных действий на Нижнем Дунае может быть представлен, по-видимому, следующим образом. Базируясь в Паннонии и особенно на Сирмии, важной крепости и узле дорог, римляне с боями продвигались через Верхнюю Мезию по направлению к Сердике, где впоследствии отмечено присутствие императора29. Наиболее вероятным маршрутом их движения была известная дорога: Виминаций – Наисс – Сердика. Достигнув Фракии, они и ее очистили от варварских отрядов и, наконец, закончили поход экспедицией против гепидов. Тем временем были успешно завершены и военные действия на Рейне. В надписях Проба именовали Verus Germanicus, панегиристы прославляли его необыкновенные доблести30. Точные хронологические грани римского наступления наметить довольно трудно. Завершилось оно в 279 г., когда Проб прибыл в Сердику (Cohen, Prob., 459). Но о времени начала наступления мнения расходятся. Витуччи (ук. соч., стр. 48) склонен считать, что римляне начали войну летом 279 г. Раппапорт (ук. соч., стр. 103) все наступление относит к 278 г. Даннхойзер датирует поход на бургундов и вандалов летом 278 г., а борьбу на Среднем и Нижнем Дунае переносит на 279 г. (ук. соч., стр. 60 сл.).

 

Наиболее реальной представляется хронология, предложенная Даннхойзером. Протяженность театра военных действий, многочисленность противника не могли не повлечь за собой длительный характер войны, затянувшейся на весь год, с 278 по 279 г. Значительные римские силы оставались еще на Рейне, в прикрытии нуждалась и граница с Персией, что, в свою очередь, ограничивало возможность наступления для римлян на Дунае и задерживало, таким образом, начало их активных действий.

 

Война 277–279 гг. является одной из самых значительных в длинной серии дунайских войн III в. н. э. В этой войне варвары Подунавья выступили в контакте с прирейнскими германскими племенами, поставив тем самым Империю в критическое положение. Занятость римских войск на рейнском и дунайском фронтах создала благоприятные условия для восстаний в восточных провинциях и усиления Персии.

 

Весь четырехлетний промежуток (275–279 гг. н. э.) Империя выдерживала войны сначала с варварами Северного Причерноморья и Меотиды, затем с придунайскими народами и германцами на Рейне и в Галлии. Эти войны причинили тяжелый урон основным военно-хозяйственным районам Империи. Вторжения 275–279 гг. носили коалиционный характер. В них приняли участие контингенты этнических групп, населявших области Подунавья и Северного Причерноморья (германцы, сарматы, гето-фракийцы). {138}

 

 

1 E. Dannhäuser, Untersuchungen zur Geschichte des Kaisers Probus, Iena,1909; Э. Гиббон, История упадка и разрушения Римской империи, М., 1883–1886; E. Wiеtеrsheim, Geschichte der Völkervanderung, Lpz., 1880; Fr. Altheim, Niedergang der alten Welt, Frankfurt am Main, 1952; I. Egger, Die Barbareneinfällе in die Provinz Rätien und deren Bezetzung durch Barbaren, Archiv für Österreichische Geschichte, Bd. 90, Hft 1, Wien, 1901.

 

2 B. Rappaport, Die Einfälle der Goten in das römische Reich, Lpz, 1899, стр. 101, 103; Fr. Altheim, Niedergang der alten Welt, т. 11, стр. 73 слл.; он же, Römische Geschichte, B., 1958, т. III, стр. 108 сл.

 

3 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частой собственности и государства, М., 1952, стр. 169 сл.

 

4 А. Д. Дмитрев, Падение Дакии, ВДИ, 1949, N 21; Ю. К. Колосовская, К истории падения римского господства в Дакии, ВДИ, 1955, № 3.

 

5 Е. М. Штаерман, Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи, М., 1957, стр. 484.

 

6 Wiеtеrsheim, ук. соч., стр. 241. {131}

 

7 В этом месте и во всех других используется перевод SHA С. П. Кондратьева (ВДИ, 1960, № 1).

 

8 Это происходило где-то в зоне Боспора, ибо уже появление варваров на подступах к Понту явилось началом войны (Zonar., XII, 28).

 

9 L. Schmidt, Geschichte der deutschen Stämme bis zum Ausgang der Völkerwanderung, Die Westgermanen, II2, Münch., 1940, стр. 17 сл.

 

10 Pareti, Storia di Roma e del mondo romano, VI, Torino, 1961, стр. 108.

 

11 H. Cohen, Description historique des monnaies frappées sous l’Empire Romain2, P., 1880–1892 (далее – Cohen), VI, Tacitus, 157; cp, также 164. {132}

 

12 К. Ф. Смирнов, Вопросы изучения сарматских племен и их культуры в советской археологии, сб. «Вопросы скифо-сарматской археологии», М., 1954, стр. 195; Б. В. Лунин, Очерки истории Подонья – Приазовья, кн. I, Ростов-на-Дону, 1949, стр. 79 сл.; Н. В. Анфимов, Племена Прикубанья в сарматское время, СА, XXVIII. 1958, стр. 65; В. И. Абаев, Сармато-боспорские отношения в отражении нартских сказаний, СА, XXVIII, 1958, стр. 59 сл. {133}

 

13 Cohen, ук. соч., т. VI, Tacitus, 157; ср. также 158 сл.; 164, 168.

 

14 Боеспособность его была, очевидно, невелика. Флот состоял главным образом из кораблей приморских городов: C. G. Starr, Roman Imperial Navy, N. Y., 1940, стр. 196. {134}

 

15 В. Ф. Гайдукевич, Боспорское царство, М. – Л., 1949, стр. 456 сл.

 

16 G. Vitucci, L’imperatore Probo, Roma, 1952, стр. 35.

 

17 F. Dahn, Urgeschichte der germanischen und romanischen Völker, B., 1881, стр. 229.

 

18 Dannhäuser, ук. соч., стр. 47; Vitucci, ук. соч., стр. 38 сл.

 

19 Wietersheim, ук. соч., стр. 243. {135}

 

20 I. Harmatta, Studies on the History of the Sarmatians, Budapest, 1950, стр. 55 слл.

 

21 L. Huszar, Das Münzmaterial in den Funden der Völkerwanderungszeit im mittleren Donaubecken, «Acta Archaeologica», Bd. V, fasc. 1–2, 1954, стр. 82.

 

22 На территории Чехии, Моравии, Силезии обнаружено значительное количество монет императора Проба: «Nálezy mincí v Čechách, na Moravě a ve Slezsku», Praha, 1955, т. I, стр. 156 слл., 267 слл.

 

23 B. Mitrea, Problema populaţiei geto-dace în Muntenia în secololul al IV-lea e. n., Studii şi referate privind istoria României, 1954, стр. 112 слл.; см. также Г. Б. Федоров, Население Прутско-Днестровского междуречья в I тысячелетии н. э., МИА, № 89, М., 1960, стр. 231 слл.

 

24 Монеты 278 г. свидетельствуют о каких-то победах римлян: Cohen, Prob., 300, 539. В надписи 279 г. Проб назван Germanicus maximus – CIL, VIII, 1193 f. {136}

 

25 Dannhäuser, ук. соч., стр. 49.

 

26 Считают, что то была река Лex: Dannhäuser, ук. соч., стр. 57.

 

27 Возможно, что победы на Рейне и Верхнем Дунае повлекли за собой частичное возвращение римлянами так называемых десятинных полей – agri decumates – области между Дунаем и Рейном, захваченные варварами в 60-х гг. III в. Хотя ни один автор не говорит об этом прямо, упоминание в биографии Проба об оттеснении германцев далеко от берегов Рейна (SHA, vita Prob., 18, 3) позволяет это предположить. Стратегическое значение этого района (клин в глубине римских владений) несомненно понуждало римское командование «срезать» его, сняв тем самым и угрозу с коммуникаций между Иллириком и Галлией.

 

28 Ср. также Cohen, Prob., 505, где Проб назван восстановителем Иллирика. {137}

 

29 Возможно, что в этот период произошло столкновение с готами (Malala, XII, p. 302; Mos. Chor., II, 76).

 

30 O. Fiebiger, Inschriftsammlung zur Geschichte der Ostgermanen, Denkschriften Ak. d. Wiss. in Wien, Phil.-hist. Kl., Bd. 70, Abh. 3, 1939, стр. 20, № 27. {138}

 

Ременников А.М. Борьба племен Подунавья и Северного Причерноморья с Римом в 275–279 гг. н.э. // ВДИ. 1964. № 4. С. 131–138.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 01.09 2016

Ременников А.М. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III веке

М.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. – 151 с.

 

Оглавление:

Введение

I. Войны на Дунае в период с 232 по 251 гг.

1. Расселение причерноморских племен в III в. н.э. Причины войн между племенами Северного Причерноморья и Римом

2. Начальный этап «скифских» войн III века. Борьба на Дунае в 232–247 гг.

3. Дальнейшее углубление кризиса империи Поход «скифов» на империю в 248 г. н. э. и война 250–251 гг.

II. Войны на Нижнем Дунае в 50-е годы III в. н. э. и овладение «скифами» Дакией и северным побережьем Черного моря

1. Военные поражения римлян в борьбе с Персией и германскими племенами. Война 253 г. между римлянами и «скифами»

2. Захват «скифами» римской провинции Дакии и овладение ими северным побережьем Черного моря

III. Морские походы племен Северного Причерноморья в 256–266 гг. н.э.

1. Начало морских походов (256–257 гг.). Вторжение придунайских племен в район Пропонтиды (258 г.)

2. Рост революционного движения в империи и ее распад. Борьба между «скифами» и империей в 260–264 гг. н.э.

3. Война 266 г.

IV. Борьба между римлянами и племенами Северного Причерноморья в 267–270 гг.

1. Нашествие «скифов» на Грецию (267 г.)

2. Военные реформы императора Галлиена и состояние империи в конце 60-х годов III в. н.э.

3. Новое грандиозное нашествие припонтийских племен (269 г.). Победа Клавдия II при Наиссе

4. Ход войны на море

5. Значение войны 269–270 гг. и причины поражения племен Северного Причерноморья

Заключение

 

http://www.pseudolog...imomIIIvek2.pdf

http://rutracker.org...c.php?t=1972928

Ответить

Фотография Ventrell Ventrell 01.09 2016

А почему скифы в кавычках? :wacko:

Ответить

Фотография Стефан Стефан 01.09 2016

А почему скифы в кавычках? :wacko:

Плиний Старший писал в «Естественной истории»: "Имя «скифы» часто применяли без разбора к [различным племенам], как сарматов, так и германцев. Но это древнее название не привилось прочно ни к кому из них, кроме тех из этих племен, кто проводит свою жизнь почти в полной неизвестности для остальных смертных" (Plin. Hist. nat. IV, 25).

 

Из «Истории Августов»: "Затем различные скифские народности – певки, грутунги, австроготы, тервинги, визы, гипеды, а также кельты и эрулы, охваченные жаждой добычи, вторглись в римскую землю и произвели там большие опустошения, пока Клавдий был занят другими делами и по-императорски готовился к войне, которую он и закончил для того, чтобы было ясно, что роковые бедствия Рима затягиваются, если хороший государь слишком занят, но я думаю для того, чтобы слава Клавдия возросла и его победа приобрела большую славу во всем мире" (SHA. Claud. VI, 2–3).

 

 

"Переселение готов на юго-восток сдвинуло со своих земель народы, граничащие на северо-востоке с Дакией. На маршрут готов указывает осада карпами города Истрии на Понте. Вторжение карпов в Нижнюю Мёзию последовало в 238 г. (SHA: Max. et Balb. XVI.3). Тогда подверглась осаде община Истрии (Istricae civitatis). Дексипп именует эту войну скифской (Dexipp. Fr. 13). Традиционное для греческой историографии наименование "скифами" племен, выступающих из Северного Причерноморья, указывает на направление самого вторжения с востока и на участие в нем разных этнических групп, а не только одних готов" (Колосовская Ю.К. Рим и мир племен на Дунае I–IV вв. н.э. М., 2000. С. 136).

 

"В письменных источниках имеются сведения о походе 251 г., который был осуществлен союзом племен, так как его участники именуются у Иордана «готами», у Лактанция «карпами» и «скифами» у Зосима.92 В сделанной Георгием Синкеллом выписке из труда Дексиппа речь идет о «скифах, называемых готами» («Σκύθαι... λεγόμενοι Γότθοι»)93" (Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. СПб., 1999. С. 111).

Ответить

Фотография Strainu Strainu 20.12 2016

  Спасибо за такое глубокое проникновение в тему. Меня оно интересует прежде всего с точки зрения судеб римской Дакии. Во многих книгах, посвященных румынской истории, эвакуация римлян из Дакии почти не объясняется. Разве что приводятся общие рассуждения об ослаблении империи. А здесь я имел возможность ознакомиться с абсолютно конкретным контекстом и достаточно вескими причинами ухода римлян из Дакии. Наиболее важной из них, как я понял из хронологии, была необходимость сосредоточить основные силы на Востоке для борьбы против Пальмиры (уход из Дакии 271г., решающий удар по Пальмире - 272 г.).

   У некоторых румын читал изложение событий как мирную передачу дакийских земель готам. Из Вашего изложения следует, что мирная передача могла быть, но вандалам - союзникам римлян - что и в самом деле логичнее. 

  Правда, сам процесс ухода из Дакии остается таинственным. Вы тоже признаетесь, что конкретика здесь почти полностью утонула во мраке времен. Румын в этом контексте волнует вопрос, осталось ли на месте романизированное население, но источники тех времен, насколько я понял, здесь ничего не проясняют. Захолустным местом все-таки была Дакия. Римляне, писавшие свою историю весьма подробно, не сочли нужным тратить пергаменты и папирусы на писание истории подобной глуши. 

  Если можно, вопрос. У Зосимы главы между 48 и 63 (где может быть сказано об эвакуации Дакии) утрачены, или Вы их опустили?

Ответить

Фотография ddd ddd 21.12 2016

а почему "источники ничего не проясняют", вроде как пишут что население ушло.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 21.12 2016

Если можно, вопрос. У Зосимы главы между 48 и 63 (где может быть сказано об эвакуации Дакии) утрачены, или Вы их опустили?

В главах 49-62 "Новой истории" Зосима идёт речь о правлении Аврелиана. В этом фрагменте нет информации относительно событий в Дакии.

 

http://www.vostlit.i...Zosim/text1.htm

Ответить

Фотография Стефан Стефан 21.12 2016

а почему "источники ничего не проясняют", вроде как пишут что население ушло.

Точные сведения по этому вопросу отсутствуют. Косвенные данные позволяют сделать вывод о том, что не всё население римской Дакии покинуло её при Аврелиане. По-видимому, часть местных романоязычных крестьян и горожан осталась там и стала предками румын.

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 22.12 2016

а почему "источники ничего не проясняют", вроде как пишут что население ушло.

Уйти всё поголовно население римской Дакии не могло физически - их нигде никто не ожидал с распростёртыми объятиями в таком количестве.

Ответить

Фотография ddd ddd 22.12 2016

и какая их ждала там судьба - стать рабами пришлых племен?

Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.12 2016

Из Вашего изложения следует, что мирная передача могла быть, но вандалам - союзникам римлян - что и в самом деле логичнее.

Историк III в. Дексипп писал: "Вандилы, совершенно побежденные римлянами при Аврелиане, отправили посольство к римлянам с предложениями о прекращении войны и заключении мира. Много происходило переговоров между императором и посланниками. На следующий день по распущении совета собрано было все римское войско. Царь спросил воинов: что они находят полезным в настоящих обстоятельствах? Они были такого мнения, что надлежало остаться в настоящем счастливом положении и заботиться о своей безопасности. Они объявили свое мнение кликами. Все хотели прекращения войны. Между тем явились цари и начальники вандилов, как им было наказано, и представили заложников из людей, первенствующих по званию и состоянию, так как оба царя и вместе с ними другие, мало уступающие им в достоинстве, выдали своих детей, не изъявив никакого сомнения. После сего приступлено к заключению договора. С того времени две тысячи вандильской конницы служили в римском войске. Одни были избраны из всего народа и причислены к союзникам, другие добровольно вступали в службу римскую. Остальная же толпа вандилов возвратилась в свою землю. Римский правитель доставлял им съестные припасы до самого Истра. Большая часть их дошла до своей земли невредима. Но все те, которые, нарушив договор, рассеялись повсюду для добычи, были истреблены предводителем чужеземного войска; их было не менее пятисот человек. Так как они шли по земле дружественной и гордились заключенным с римлянами миром, то, оставляя главное ополчение, делали нечаянные наезды с согласия своего начальника и наносили стране немало вреда. Начальник их, позволивший им эти беспорядки, был царем их расстрелян. Остальные вандилы разошлись и возвратились домой. Царь римский отправил большую часть пехоты и конницы в Италию. По прошествии немногих дней он и сам туда отправился по причине вторичного вторжения юфунгов. За ним следовал служащий при нем отряд союзников, телохранители, вандилы-союзники и дети, выданные ему в заложники" (Из Дексипповой хроники, или летописи // Византийские историки Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец, переведённые с греческого С. Дестунисом. СПб.: Тип. Л. Демиса, 1860. С. 52‒54).

Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.12 2016

и какая их ждала там судьба - стать рабами пришлых племен?

Можно лишь предполагать.

Ответить

Фотография Gundir Gundir 22.12 2016

а почему "источники ничего не проясняют", вроде как пишут что население ушло.

Если бы они оттуда ушли, то объяснить наличие там романского языка можно бы было, только предположив, что, те, кто пришли, тоже говорили на латыни. И кто бы это мог быть?

Ответить

Фотография ddd ddd 22.12 2016

 

а почему "источники ничего не проясняют", вроде как пишут что население ушло.

Если бы они оттуда ушли, то объяснить наличие там романского языка можно бы было, только предположив, что, те, кто пришли, тоже говорили на латыни. И кто бы это мог быть?

 

а есть ли он там.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.12 2016

Мнению сторонников оставления Дакии при Галлиене противоречат находки в Апуле, Напоке и других местах монетных кладов, содержащих поздние монеты Галлиена, Клавдия и Аврелиана8. По-видимому, Дакия была оставлена римлянами в первые годы правления Аврелиана.

 

Факт оставления Дакии римлянами, означающий конец их господства на левом берегу Дуная, явился следствием кризиса III в., ослабившего силы империи. Надо было сконцентрировать римские войска на линии Дуная, чтобы обеспечить сохранность хотя бы правобережных владений. Римская цепь обороны порвалась в Дакии, надо было выбросить порвавшееся звено и заново скрепить укороченную цепь. Из провинции, где римляне продержались больше полутора столетия, были выведены войска, администрация и пожелавшие уйти с римлянами жители. Евтропий пишет, что римляне были выведены из городов и деревень9. Вряд ли можно думать о полном оставлении страны населением; крестьяне, привязанные к своим участкам, особенно жители отдаленных, мало романизованных районов, потомки коренного дакийского населения, вероятно, остались на своих местах. Верхние же романизованные слои населения и, по-видимому, большая часть городских жителей нашли себе новую отчизну на правом берегу Дуная, в бывшей {157} провинции Мёзии, в области, названной Аврелианом в честь утраченной «Dacia ripensis».

 

Нет ни одной надписи, которая свидетельствовала бы о существовании прежних жителей в оставленной провинции. С концом римского господства кончаются и все письменные памятники, но археологические находки проливают некоторый свет на этот вопрос. Раскопки Сармизегетузы показали, что город был сдан без боя. После приказа Аврелиана об оставлении провинции в городе осталось очень немногочисленное бедное население. Оно продолжало там жить еще в IV в. и, по-видимому, спасалось при нападении врагов в развалинах амфитеатра, где был найден клад с монетами Валентиниана (364‒375 гг.)10. Позднее город был окончательно покинут жителями. Письменность исчезла из провинции вместе с римлянами: она, видимо, почти не была усвоена исконным ее населением. Но в сфере материальной культуры римское влияние было сильнее: римские типы фибул и глиняной посуды продолжали бытовать у оставшегося населения. Бронзовые фибулы формы буквы «Т» найдены вместе с римскими монетами первой половины III в. около Бухареста и относятся еще к периоду римского владычества в Дакии. Появились они в результате развития фибул римского провинциального типа. Но подобные же фибулы найдены в районе римской Дакии и среди находок, относящихся в IV в. ‒ к периоду, когда Дакия уже перестала быть римской провинцией11. Это указывает на то, что влияние римской культуры продолжало здесь оставаться и что можно установить преемственность культур, а это могло быть лишь следствием сохранения в стране некоторой части прежнего населения. Последнее подтверждается раскопками могил Сынтана де Муреш (Трансильвания)12. Здесь во множестве земляных могил с трупоположениями найдено большое количество арбалетообразных фибул римского типа, бусы из синего стекла и из черной с белыми крапинками пасты. Найдено много глиняной посуды, причем она делится на два типа: первый приближается к римской керамике, второй содержит элементы, присущие керамике южно-русских могил. Эти погребения Дикулеску датирует периодом от 2-й половины III в. до 2-й половины IV в.13

 

Подобного же типа могильник был обнаружен в Спанцове (южнее Бухареста). Там в 1952 г. в одной из могил вместе со стеклянным сосудом и бронзовым лезвием была найдена {158} типично дакийская глиняная чаша14, свидетельствующая о сохранении в этом районе местного населения вплоть до IV в. Такие же могильники были открыты в Извоаре (Молдавия), Ойнаке (Мунтения) и других местах. Инвентарь этих могильников свидетельствует о сохранении традиций римской провинциальной культуры у населения Дакии и после оставления ее римлянами, но в настоящее время вопрос об этнической принадлежности этих могил еще остается неясным. Находка дакийской чаши в Спанцове как будто бы позволяет связать эти могильники с местным дакийским населением, но необычный для даков обряд погребения и близкие аналогии с могильниками так называемой Черняховской культуры, широко распространенными на тоге СССР, заставляют пока воздержаться от окончательных выводов.

 

Могильник, также относящийся к III‒IV вв., но с трупосожжениями, был найден в Морешти и в Поэнешти-Васлуй. В Морешти (на р. Муреш) среди могильного инвентаря имелись глиняные и стеклянные сосуды, бронзовые фибулы римского провинциального типа, иглы, монеты, бусы и другие предметы15. Могилы эти принадлежали местному дакийскому населению, проживавшему здесь и при римлянах. Это доказывает сохранение в Дакии части местного населения вплоть до IV в., сохранение ремесленного производства и приемов труда, выработанных римскими провинциальными ремесленниками, значительная часть которых, вероятно, происходила из местного населения и оставалась в покинутой римлянами провинции.

 

Все это свидетельствует о том, что римская оккупация не прошла бесследно, что римские традиции в какой-то мере были сохранены населением, что определенная преемственность культуры в этой области, несомненно, существовала. {159}

 

 

8 M. Macrea. Указ. соч., стр. 285.

 

9 Еutrop., IX, 15. {157}

 

10 С. Daicoviciu. Sarmizegetusa et ses environs, стр. 17.

 

11 «Dacia», т. V‒VI, стр. 244‒245 и 242, рис. 3, 9 и 10.

 

12 D. Diculesсu. Die Wandalen und die Gothen in Ungarn und Rumanien, Lpz., 1923, стр. 16.

 

13 Там же, стр. 17. {158}

 

14 SCIV, 1953, 1‒2, стр. 220 сл.

 

15 SCIV, 1953, 1‒2, стр. 297 сл. {159}

 

Кругликова И.Т. Дакия в эпоху римской оккупации. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. С. 157‒159.

Ответить